... Ровно в шестнадцать часов сорок минут Васисуалий Лоханкин объявил бойкот.

Он лежал на клеенчатом диване, отвернувшись от всего западного мира, лицом к выпуклой диванной спинке. По бойкотиовав минут двадцать в таком положении, Лоханкин застонал, перевернулся на другой бок и посмотрел на Европу. Европа бросала в крашеный дорожный мешок свое добро: методички по наблюдению за выборами, три антикризисные программы и одно приглашение на саммит Восточного партнёрства на две персоны.

Европа! - сказал Лоханкин в нос. Та молчала, громко дыша.

Еэс! - повторил он. -- Неужели ты в самом деле уходишь от меня к этому официальному Минску?

Да, -- ответила Европа. -- Я ухожу. Так надо.

Но почему же, почему? - сказал Лоханкин с коровьей страстностью. Его и без того крупные ноздри горестно раздулись. - А я как же?

Васисуалий! Я еще вчера поставила тебя в известность. Я тебя больше не люблю, в тебя не верю.

Но я. Я же чту европейские ценности!

Это твое частное неполитическое дело, Васисуалий. Я ухожу. Так надо. И вообще перестань дурить, Васисуалий.

В таком случае я продолжаю бойкот! - закричал несчастный -- Я буду бойкотировать до тех пор, покуда ты не вернешься. День. Неделю. Год буду! До президентских выборов!

Лоханкин снова перевернулся и уткнул нос в скользкую холодную клеенку. - Ты работаешь на спецслужбы, Европа, -- тягуче заныл он. -- Ты поддерживаешь этот режим!

Васисуалий, ты дурак! -- спокойно ответила Европа.

Волчица ты, -- продолжал Лоханкин в том же тягучем тоне. -- Тебя я презираю. К последней диктатуре уходишь от меня. Ты авторитаризма похоти предаться хочешь с ним!

Васисуалий! Перестань паясничать, - сказала волчица, застегивая мешок. -- Посмотри, на кого ты похож. Я ухожу. Прощай, Васисуалий! Да, твой годовой шенген я оставляю на столе.

И Европа пошла к двери. Увидев, что заклинания не помогли, Лоханкин живо вскочил с дивана, подбежал к столу и с криком: "Спасите!"--порвал шенген. Европа испугалась. Ей представился Васисуалий, отлучённый от Вильнюсов и Варшав, с затихшими пульсами и холодными конечностями.

Что ты сделал? - сказала она. - Ты не смеешь так бойкотировать!

Буду! -- упрямо заявил Лоханкин.

Это глупо, Васисуалий. Это бунт индивидуальности.

И этим я горжусь, -- ответил Лоханкин подозрительным по ямбу тоном. - Ты недооцениваешь значения индивидуальности и вообще интеллигенции.

Но ведь мировая общественность тебя осудит.

Пусть осудит, - решительно сказал Васисуалий и снова повалился на диван.

Европа молча швырнула мешок на пол и, бормоча: "тиран", "собственник", торопливо поставила в паспорт еще один шенген. Протянула паспорт Васисуалию.

Оставь меня, -- сказал Лоханкин, отводя руку.

Выезжай прямо в этот уик энд! - в отчаянии крикнула Европа, тыча шенгеном. - В Вильнюсе прекрасная погода!

Но Лоханкин отводил лицо и отрицательно мычал. Через несколько минут разгоряченная Европа отступила. Она села на свой мешок и заплакала ледяными слезами.

Лоханкин бросил на Европу осторожный, косой взгляд и затих на своем диване. Ему очень не хотелось расставаться с Вильнюсом. Наряду с множеством недостатков y Европы были два существенных достижения: акрополисы и конференции. Сам Васисуалий никогда не работал. Он боролся. Прочее помешало бы ему думать о значении интеллигенции, к каковой социальной прослойке он причислял и себя. Таким образом, продолжительные думы Лоханкина сводились к приятной и близкой теме: "Васисуалий Лоханкин и его значение", "Лоханкин и трагедия Либерализма", "Лоханки и его роль в сетевой революции". Обо всем этом было легко и покойно думать в фейсбуках и прочих интернетах.

Подолгу зависал Васисуалий на форумах, кликая мышкой по сайтам. "Рядом с этой сокровищницей мысли, -- неторопливо думал Васисуалий, - делаешься чище, как-то духовно растешь".

С уходом Европы исчезла бы и материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества.

Европа снова схватила со стола шенген и подступила к бойкотирующему парламентские выборы и акрополисы. Лоханкин защищался с таким отчаянием, словно бы его собирались записать в говори правду.

На другой день, бойкотирующему стало хуже.

Вот уже и рези в политической позиции начались, -- сообщил он удовлетворенно, - а там цынга на почве недошоппинга и недотренинга по стратегии Восточного партнерства. Ему было очень жалко себя. Европа почувствовала к нему жалость.

"Из-за меня страдает, -- размышляла она с гордостью, -- какая все-таки страсть к демократическим ценностям. Способен ли Минск на такое высокое чувство?" И даже один раз она назвала Васисуалия "бедненьким".

Ночью Европе приснился страшный сон. Иссохший от высокого чувства Васисуалий идёт на парламентские выборы и… выигрывает их.

Европа проснулась в поту. Клеенчатый диван был пуст. Она повела очами и увидела Васисуалия. Он стоял на границе, в очереди на въезд в Беларусь со стороны Литвы.

Лоханкин! - сказала она ужасным голосом. От испуга бойкотирующий едва ни направился в красный коридор.

Она молча и быстро одевалась.

Европа! -- сказал Лоханкин в нос. -- Неужели ты, в самом деле, уходишь от меня?

Ответа не было….

Пол мужской Семья бывшая жена Варвара Роль исполняет Евгений Александрович Евстигнеев , Анатолий Дмитриевич Папанов и Михаил Олегович Ефремов

Внешность и характер

Имя и фамилия персонажа впервые появились в «Необыкновенных историях жителей города Колоколамска », написанных Ильфом и Петровым в 1928 году. В них герой одной из новелл - гробовщик Васисуалий Лоханкин, двигаясь по Малой Бывшей улице, рассказывает всем согражданам о грядущем потопе и конце света . Из этого же произведения на страницы «Золотого телёнка» переместилось и название коммунальной квартиры , в которой проживает Васисуалий, - «Воронья слободка» .

О внешности Лоханкина авторы романа упоминают коротко: это мужчина с крупными ноздрями и фараонской бородкой . По замечанию литературоведа Юрия Щеглова , в 1920-х годах «стилизованная заострённая или в виде бруска бородка» была атрибутом «старорежимных интеллигентов»; образ господина, который сохранил в себе черты дореволюционного времени, считался завершённым, если к нему добавлялись пенсне и портфель . Знакомство с персонажем начинается в тот момент, когда он, лёжа на диване, объявляет голодовку в знак протеста против ухода жены Варвары к инженеру Птибурдукову. Здесь, по мнению исследователей, обнаруживается перекличка как с реальными событиями (об отказе от приёма пищи ответственных работников, лишившихся должностей, рассказывалось в одном из фельетонов «Правды » в 1929 году), так и с литературными «историями» (стихотворение Саши Чёрного «Интеллигент» начинается строчками «Повернувшись спиной к обманувшей надежде / И беспомощно свесив усталый язык…» ) .

Варвара реагирует на голодовку мужа фразами о том, что Васисуалий - «подлый собственник, крепостник »; в её репликах просматривается популярный в ту пору взгляд на семью как на «устарелый, реакционный институт», в котором необходимо изживать ревность и иные «буржуазные условности» . Авторская ирония по отношению к этой ситуации связана с тем, что голодающий Лоханкин - притворщик: ночью он втайне от жены опустошает буфет с хранящимися там консервами и борщом .

«Васисуалий Лоханкин, голодая, потрясает жену своей жертвенностью, но неожиданно она застает его тайком пожирающего холодный борщ с мясом; он непрерывно думает о судьбах русской интеллигенции, к каковой причисляет себя, но систематически забывает тушить свет в местах общего пользования… Читая эти сцены, видишь, сколько забавных столкновений и неожиданностей в «ильфо-петровском юморе», как парадоксально смешиваются здесь высокое и низкое, претензия на трагедию, разрешающаяся столь комически» .

Пятистопный ямб Васисуалия Лоханкина

Уход Варвары неожиданно выявляет в Васисуалии склонность к декламации : он начинает изъясняться пятистопным ямбом. Подобное речевое переключение является, по утверждению исследователей, «едва ли не уникальным случаем в русской литературе», особенно если учесть, что Лоханкин не цитирует чужие строки, а спонтанно создаёт собственные тексты . В них присутствуют элементы драмы и поэзии XIX столетия - в частности, заметна пародийная отсылка к произведениям Александра Сергеевича Пушкина , Алексея Константиновича Толстого , Льва Александровича Мея и других авторов. Всего, по подсчётам исследователей, на страницах романа Лоханкиным произнесено около тридцати коротких белых стихов .

Так вот к кому ты от меня уходишь! → Уйди, уйди, тебя я ненавижу… → Не инженер ты - хам, мерзавец, сволочь, / ползучий гад и сутенёр притом! → Я обладать хочу тобой, Варвара! → Он, он, жену укравший у меня! →

Так вот зачем тринадцать лет мне сряду… («Песнь о вещем Олеге ») Змея, змея! недаром я дрожал. («Борис Годунов») Мошенник, негодяй, бездельник, плут, дурак! («Сирано де Бержерак ») Садися здесь и выслушай, Бомелий! («Царская невеста») Вот он, злодей! - раздался общий вопль. («Борис Годунов»)

Литературная перекличка

Для Васисуалия расставание с женой драматично ещё и потому, что сам он нигде не работает: «С уходом Варвары исчезла бы материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества». Подобная тема - «мнимый гений, живущий за счёт близких» - развивается во многих произведениях; исследователи обнаруживают определённую близость Лоханкина и Фомы Опискина из повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели »; в этот же ряд входят профессор Серебряков из чеховского «Дяди Вани » и Подсекальников из пьесы Эрдмана «Самоубийца ». Свидетельством «литературного родства» героя «Золотого телёнка» и одного из персонажей романа Достоевского «Бесы » является их «претензия на особую чувствительность», которая проявляется в угрозах: «Уйду пешком, чтоб кончить жизнь у купца гувернёром» (Степан Верховенский) - «Уйду я прочь и прокляну притом» (Васисуалий Лоханкин) .

Полемика вокруг образа Васисуалия Лоханкина

Образ Лоханкина не только вызвал весьма бурную литературную дискуссию, но и стал поводом к созданию версии о «социальном заказе», выполненном Ильфом и Петровым с помощью этого персонажа . Так, вдова поэта Осипа Мандельштама - Надежда Яковлевна - в книге воспоминаний, вышедшей в свет в 1970 году, писала, что в послереволюционном советском обществе к представителям интеллигенции были применимы эпитеты «мягкотелый, хилый»; отдельным писателям была дана идеологическая установка «подвергнуть их осмеянию». Это задание, по словам автора мемуаров, успешно выполнили создатели «Золотого телёнка», «поселившие „мягкотелых“ в „Воронью слободку“» .

Немало внимания уделил образу Васисуалия и литературовед Аркадий Белинков , который в своей работе «Сдача и гибель советского интеллигента», с одной стороны, признал «наличие громадного количества Лоханкиных в истории русской общественности» , с другой - противопоставил персонажу «Золотого телёнка» таких представителей интеллигенции, как Анна Ахматова , Марина Цветаева , Борис Пастернак , Осип Мандельштам , которые были «сложнее и разнообразней, чем тот, которого столь метко изобразили Ильф и Петров» .

«Странным образом критики, обидевшиеся за Лоханкина и не заметившие Кая Юлия Старохамского, не увидели, что в „Золотом телёнке“ действительно есть интересовавший их герой - интеллигент-одиночка и индивидуалист, критически относящийся к окружающему его миру. Это Остап Ибрагимович Бендер, главный герой романа… „Бунт индивидуальности“ Остапа Бендера несравненно серьёзнее мнимого „бунта“ Васисуалия Лоханкина - фигуры эти не только не сходны, но полярно противоположны» .

Экранизации

Несмотря на тщательно рассчитанный хронометраж и строго оговорённое количество дублей, плёнка закончилась прямо во время ключевой реплики Лоханкина-Евстигнеева. Данелия и Аббасов решили, что их кинематографический дебют не удался, однако зрители тепло приняли работу, а Михаил Ромм назвал «загубленную» сцену интересной авторской импровизацией .

Примечания

1. , с. 15.
2. , с. 56.
3. , с. 57.
4. , с. 469.
5. , с. 468.
6. , с. 484.
7. , с. 139.
8. , с. 470.
9. , с. 471.
10. , с. 471-473.
11. Лурье Я. С. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове . - СПб. : Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. - ISBN 5-94380-044-1 .
12. , с. 479.
13. , с. 474.
14. Мандельштам Н. Я. Воспоминания. -

И Михаил Ефремов

Васисуа́лий Андреевич Лоха́нкин - персонаж романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок ». Герой, появляющийся в трёх главах произведения, много размышляет о судьбах русской интеллигенции ; после ухода жены Варвары начинает изъясняться пятистопным ямбом .
Образ Васисуалия был неоднозначно воспринят в литературном сообществе и вызвал полемику среди критиков 1970-х годов.

Внешность и характер [ | ]

Имя и фамилия персонажа впервые появились в «Необыкновенных историях жителей города Колоколамска », написанных Ильфом и Петровым в 1928 году. В них герой одной из новелл - гробовщик Васисуалий Лоханкин, двигаясь по Малой Бывшей улице, рассказывает всем согражданам о грядущем потопе и конце света . Из этого же произведения на страницы «Золотого телёнка» переместилось и название коммунальной квартиры , в которой проживает Васисуалий, - «Воронья слободка» .

О внешности Лоханкина авторы романа упоминают коротко: это мужчина с крупными ноздрями и фараонской бородкой . По замечанию литературоведа Юрия Щеглова , в 1920-х годах «стилизованная заострённая или в виде бруска бородка» была атрибутом «старорежимных интеллигентов»; образ господина, который сохранил в себе черты дореволюционного времени, считался завершённым, если к нему добавлялись пенсне и портфель . Знакомство с персонажем начинается в тот момент, когда он, лёжа на диване, объявляет голодовку в знак протеста против ухода жены Варвары к инженеру Птибурдукову. Здесь, по мнению исследователей, обнаруживается перекличка как с реальными событиями (об отказе от приёма пищи ответственных работников, лишившихся должностей, рассказывалось в одном из фельетонов «Правды » в 1929 году), так и с литературными «историями» (стихотворение Саши Чёрного «Интеллигент» начинается строчками «Повернувшись спиной к обманувшей надежде / И беспомощно свесив усталый язык…» ) .

Варвара реагирует на голодовку мужа фразами о том, что Васисуалий - «подлый собственник, крепостник »; в её репликах просматривается популярный в ту пору взгляд на семью как на «устарелый, реакционный институт», в котором необходимо изживать ревность и иные «буржуазные условности» . Авторская ирония по отношению к этой ситуации связана с тем, что голодающий Лоханкин - притворщик: ночью он втайне от жены опустошает буфет с хранящимися там консервами и борщом .

«Васисуалий Лоханкин, голодая, потрясает жену своей жертвенностью, но неожиданно она застает его тайком пожирающего холодный борщ с мясом; он непрерывно думает о судьбах русской интеллигенции, к каковой причисляет себя, но систематически забывает тушить свет в местах общего пользования… Читая эти сцены, видишь, сколько забавных столкновений и неожиданностей в «ильфо-петровском юморе», как парадоксально смешиваются здесь высокое и низкое, претензия на трагедию, разрешающаяся столь комически» .

Пятистопный ямб Васисуалия Лоханкина [ | ]

Уход Варвары неожиданно выявляет в Васисуалии склонность к декламации : он начинает изъясняться пятистопным ямбом. Подобное речевое переключение является, по утверждению исследователей, «едва ли не уникальным случаем в русской литературе», особенно если учесть, что Лоханкин не цитирует чужие строки, а спонтанно создаёт собственные тексты . В них присутствуют элементы драмы и поэзии XIX столетия - в частности, заметна пародийная отсылка к произведениям Александра Сергеевича Пушкина , Алексея Константиновича Толстого , Льва Александровича Мея и других авторов. Всего, по подсчётам исследователей, на страницах романа Лоханкиным произнесено около тридцати коротких белых стихов .

Так вот к кому ты от меня уходишь! → Уйди, уйди, тебя я ненавижу… → Не инженер ты - хам, мерзавец, сволочь, / ползучий гад и сутенёр притом! → Я обладать хочу тобой, Варвара! → Он, он, жену укравший у меня! →

Так вот зачем тринадцать лет мне сряду… («Песнь о вещем Олеге ») Змея, змея! недаром я дрожал. («Борис Годунов») Мошенник, негодяй, бездельник, плут, дурак! («Сирано де Бержерак ») Садися здесь и выслушай, Бомелий! («») Вот он, злодей! - раздался общий вопль. («Борис Годунов»)

Литературная перекличка [ | ]

Для Васисуалия расставание с женой драматично ещё и потому, что сам он нигде не работает: «С уходом Варвары исчезла бы материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества». Подобная тема - «мнимый гений, живущий за счёт близких» - развивается во многих произведениях; исследователи обнаруживают определённую близость Лоханкина и Фомы Опискина из повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели »; в этот же ряд входят профессор Серебряков из чеховского «Дяди Вани » и Подсекальников из пьесы Эрдмана «Самоубийца ». Свидетельством «литературного родства» героя «Золотого телёнка» и одного из персонажей романа Достоевского «Бесы » является их «претензия на особую чувствительность», которая проявляется в угрозах: «Уйду пешком, чтоб кончить жизнь у купца гувернёром» (Степан Верховенский) - «Уйду я прочь и прокляну притом» (Васисуалий Лоханкин) .

Полемика вокруг образа Васисуалия Лоханкина [ | ]

Образ Лоханкина не только вызвал весьма бурную литературную дискуссию, но и стал поводом к созданию версии о «социальном заказе», выполненном Ильфом и Петровым с помощью этого персонажа . Так, вдова поэта Осипа Мандельштама - Надежда Яковлевна - в книге воспоминаний, вышедшей в свет в 1970 году, писала, что в послереволюционном советском обществе к представителям интеллигенции были применимы эпитеты «мягкотелый, хилый»; отдельным писателям была дана идеологическая установка «подвергнуть их осмеянию». Это задание, по словам автора мемуаров, успешно выполнили создатели «Золотого телёнка», «поселившие „мягкотелых“ в „Воронью слободку“» .

Немало внимания уделил образу Васисуалия и литературовед Аркадий Белинков , который в своей работе «Сдача и гибель советского интеллигента», с одной стороны, признал «наличие громадного количества Лоханкиных в истории русской общественности» , с другой - противопоставил персонажу «Золотого телёнка» таких представителей интеллигенции, как Анна Ахматова , Марина Цветаева , Борис Пастернак , Осип Мандельштам , которые были «сложнее и разнообразней, чем тот, которого столь метко изобразили Ильф и Петров» .

«Странным образом критики, обидевшиеся за Лоханкина и не заметившие Кая Юлия Старохамского, не увидели, что в „Золотом телёнке“ действительно есть интересовавший их герой - интеллигент-одиночка и индивидуалист, критически относящийся к окружающему его миру. Это Остап Ибрагимович Бендер, главный герой романа… „Бунт индивидуальности“ Остапа Бендера несравненно серьёзнее мнимого „бунта“ Васисуалия Лоханкина - фигуры эти не только не сходны, но полярно противоположны» .

Экранизации [ | ]

Несмотря на тщательно рассчитанный хронометраж и строго оговорённое количество дублей, плёнка закончилась прямо во время ключевой реплики Лоханкина-Евстигнеева. Данелия и Аббасов решили, что их кинематографический дебют не удался, однако зрители тепло приняли работу, а Михаил Ромм назвал «загубленную» сцену интересной авторской импровизацией .

Примечания [ | ]

1. , с. 15.
2. , с. 56.
3. , с. 57.

», написанных Ильфом и Петровым в 1928 году. В них герой одной из новелл - гробовщик Васисуалий Лоханкин, двигаясь по Малой Бывшей улице, рассказывает всем согражданам о грядущем потопе и конце света . Из этого же произведения на страницы «Золотого телёнка» переместилось и название коммунальной квартиры , в которой проживает Васисуалий, - «Воронья слободка» .

О внешности Лоханкина авторы романа упоминают коротко: это мужчина с крупными ноздрями и фараонской бородкой . По замечанию литературоведа Юрия Щеглова , в 1920-х годах «стилизованная заострённая или в виде бруска бородка» была атрибутом «старорежимных интеллигентов»; образ господина, который сохранил в себе черты дореволюционного времени, считался завершённым, если к нему добавлялись пенсне и портфель . Знакомство с персонажем начинается в тот момент, когда он, лёжа на диване, объявляет голодовку в знак протеста против ухода жены Варвары к инженеру Птибурдукову. Здесь, по мнению исследователей, обнаруживается перекличка как с реальными событиями (об отказе от приёма пищи ответственных работников, лишившихся должностей, рассказывалось в одном из фельетонов «Правды » в 1929 году), так и с литературными «историями» (стихотворение Саши Чёрного «Интеллигент» начинается строчками «Повернувшись спиной к обманувшей надежде / И беспомощно свесив усталый язык…» ) .

Варвара реагирует на голодовку мужа фразами о том, что Васисуалий - «подлый собственник, крепостник »; в её репликах просматривается популярный в ту пору взгляд на семью как на «устарелый, реакционный институт», в котором необходимо изживать ревность и иные «буржуазные условности» . Авторская ирония по отношению к этой ситуации связана с тем, что голодающий Лоханкин - притворщик: ночью он втайне от жены опустошает буфет с хранящимися там консервами и борщом .

«Васисуалий Лоханкин, голодая, потрясает жену своей жертвенностью, но неожиданно она застает его тайком пожирающего холодный борщ с мясом; он непрерывно думает о судьбах русской интеллигенции, к каковой причисляет себя, но систематически забывает тушить свет в местах общего пользования… Читая эти сцены, видишь, сколько забавных столкновений и неожиданностей в «ильфо-петровском юморе», как парадоксально смешиваются здесь высокое и низкое, претензия на трагедию, разрешающаяся столь комически» .

Пятистопный ямб Васисуалия Лоханкина

Уход Варвары неожиданно выявляет в Васисуалии склонность к декламации : он начинает изъясняться пятистопным ямбом. Подобное речевое переключение является, по утверждению исследователей, «едва ли не уникальным случаем в русской литературе», особенно если учесть, что Лоханкин не цитирует чужие строки, а спонтанно создаёт собственные тексты . В них присутствуют элементы драмы и поэзии XIX столетия - в частности, заметна пародийная отсылка к произведениям Александра Сергеевича Пушкина , Алексея Константиновича Толстого , Льва Александровича Мея и других авторов. Всего, по подсчётам исследователей, на страницах романа Лоханкиным произнесено около тридцати коротких белых стихов .

Так вот к кому ты от меня уходишь! → Уйди, уйди, тебя я ненавижу… → Не инженер ты - хам, мерзавец, сволочь, / ползучий гад и сутенёр притом! → Я обладать хочу тобой, Варвара! → Он, он, жену укравший у меня! →

Так вот зачем тринадцать лет мне сряду… («Песнь о вещем Олеге ») Змея, змея! недаром я дрожал. («Борис Годунов») Мошенник, негодяй, бездельник, плут, дурак! («Сирано де Бержерак ») Садися здесь и выслушай, Бомелий! («Царская невеста ») Вот он, злодей! - раздался общий вопль. («Борис Годунов»)

Литературная перекличка

Для Васисуалия расставание с женой драматично ещё и потому, что сам он нигде не работает: «С уходом Варвары исчезла бы материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества». Подобная тема - «мнимый гений, живущий за счёт близких» - развивается во многих произведениях; исследователи обнаруживают определённую близость Лоханкина и Фомы Опискина из повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели »; в этот же ряд входят профессор Серебряков из чеховского «Дяди Вани » и Подсекальников из пьесы Эрдмана «Самоубийца ». Свидетельством «литературного родства» героя «Золотого телёнка» и одного из персонажей романа Достоевского «Бесы » является их «претензия на особую чувствительность», которая проявляется в угрозах: «Уйду пешком, чтоб кончить жизнь у купца гувернёром» (Степан Верховенский) - «Уйду я прочь и прокляну притом» (Васисуалий Лоханкин) .

Полемика вокруг образа Васисуалия Лоханкина

Образ Лоханкина не только вызвал весьма бурную литературную дискуссию, но и стал поводом к созданию версии о «социальном заказе», выполненном Ильфом и Петровым с помощью этого персонажа . Так, вдова поэта Осипа Мандельштама - Надежда Яковлевна - в книге воспоминаний, вышедшей в свет в 1970 году, писала, что в послереволюционном советском обществе к представителям интеллигенции были применимы эпитеты «мягкотелый, хилый»; отдельным писателям была дана идеологическая установка «подвергнуть их осмеянию». Это задание, по словам автора мемуаров, успешно выполнили создатели «Золотого телёнка», «поселившие „мягкотелых“ в „Воронью слободку“» .

Немало внимания уделил образу Васисуалия и литературовед Аркадий Белинков , который в своей работе «Сдача и гибель советского интеллигента», с одной стороны, признал «наличие громадного количества Лоханкиных в истории русской общественности» , с другой - противопоставил персонажу «Золотого телёнка» таких представителей интеллигенции, как Анна Ахматова , Марина Цветаева , Борис Пастернак , Осип Мандельштам , которые были «сложнее и разнообразней, чем тот, которого столь метко изобразили Ильф и Петров» .

«Странным образом критики, обидевшиеся за Лоханкина и не заметившие Кая Юлия Старохамского, не увидели, что в „Золотом телёнке“ действительно есть интересовавший их герой - интеллигент-одиночка и индивидуалист, критически относящийся к окружающему его миру. Это Остап Ибрагимович Бендер, главный герой романа… „Бунт индивидуальности“ Остапа Бендера несравненно серьёзнее мнимого „бунта“ Васисуалия Лоханкина - фигуры эти не только не сходны, но полярно противоположны» .

Экранизации

Несмотря на тщательно рассчитанный хронометраж и строго оговорённое количество дублей, плёнка закончилась прямо во время ключевой реплики Лоханкина-Евстигнеева. Данелия и Аббасов решили, что их кинематографический дебют не удался, однако зрители тепло приняли работу, а Михаил Ромм назвал «загубленную» сцену интересной авторской импровизацией .

Напишите отзыв о статье "Васисуалий Лоханкин"

Примечания

1. , с. 15.
2. , с. 56.
3. , с. 57.
4. , с. 469.
5. , с. 468.
6. , с. 484.
7. , с. 139.
8. , с. 470.
9. , с. 471.
10. , с. 471-473.
11. Лурье, Я. С. . - Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. - ISBN 5-94380-044-1 .
12. , с. 479.
13. , с. 474.
14. Мандельштам Н. Я. Воспоминания. - Нью-Йорк : Издательство имени Чехова, 1970. - С. 345.
15. Белинков А. В. . - М .: РИК «Культура», 1997. - ISBN 5-8334-0049-X .
16. Белинков А. В. . - М .: РИК «Культура», 1997. - ISBN 5-8334-0049-X .
17. Лурье, Я. С. . - Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. - ISBN 5-94380-044-1 .
18. Данелия Г. Н. Эксмо , 2004. - С. 29. - ISBN 5-699-01834-4 .
19. Данелия Г. Н. Безбилетный пассажир. - М .: Эксмо , 2004. - С. 30. - ISBN 5-699-01834-4 .
20. Папанов А. Д. . - М .: Зебра Е; ACT, 2010. - ISBN 978-5-17-067857-0 .

Литература

• Щеглов, Ю. К. Романы Ильфа и Петрова. - Санкт-Петербург : Издательство Ивана Лимбаха , 2009. - 656 с. - ISBN 978-5-89059-134-0 .
• Яновская, Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. - М .: Наука , 1969.
• Лурье, Я. С. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове. - Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. - ISBN 5-94380-044-1 .
• Паперный З. С. ; Сахарова Е. М. «Роман написать по возможности весёлый»; Комментарии // И. Ильф, Е. Петров. Золотой телёнок. - М .: Книга , 1989. - С. 7-25,460-485. - ISBN 5-212-00145-5 .

Книги Союзники Соперники Женщины Бендера Другие персонажи Города Исполнители роли Бендера Фильмы по мотивам «12 стульев» Постановки «12 стульев» Постановки «Золотого телёнка»

Отрывок, характеризующий Васисуалий Лоханкин

и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.

Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu"il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l"Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l"Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l"Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l"Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.

Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l"imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd"hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m"avez fait l"honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l"eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c"est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu"elle s"y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l"encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l"horloger n"a pas la faculte de l"ouvrir, il ne peut la manier qu"a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.

Среди второстепенных персонажей «Золотого теленка » одной из самых колоритных фигур является доморощенный философ Васисуалий Андреевич Лоханкин. Этот герой произведения сразу же запоминается читателю не только благодаря комическим происшествиям, которые случаются в его жизни, но и своей манерой разговаривать, а также склонностью к бесполезным рассуждениям о судьбах русской интеллигенции, к представителям которой он себя причислял.

История персонажа

Васисуалий Лоханкин как персонаж впервые появляется в других произведениях Ильфа и Петрова, а именно в нескольких новеллах из цикла про жителей города Колоколамска , которые публиковались в журнале «Чудак», выходившем в Москве в конце двадцатых - начале тридцатых годов двадцатого века. После выхода нескольких рассказов публикация была приостановлена, так как остросоциальное содержание оказалось не по нраву чиновникам от советской цензуры.

В этих произведениях были изображены люди, каждый из которых обладал целым набором пороков, таких как лень и зависть. Тем не менее все они безоговорочно следовали существующим законам и всегда выполняли постановлениям правительства. Такие сюжеты нередко встречались в произведениях, которые публиковались в печати в первые годы советской власти. Однако скоро цензура значительно усилилась.

Главы, в которых появляется Васисуалий Лоханкин в романе Ильфа и Петрова «Золотой теленок », повествуют о жителях коммунальной квартиры, которая именуется в народе «вороньей слободкой». Васисуалий Андреевич снимает в этой квартире комнату со своей женой Варварой, которая является единственным добытчиком денег в их семье. Сам же он нигде не работает, а занимается лишь тем, что рассуждает о судьбах русской интеллигенции, о последствиях Октябрьской революции и прочих философских темах.

Когда Варвара собирается оставить его и уйти к любовнику, инженеру Птибурдукову, Васисуалий Андреевич объявляет голодовку. Он демонстративно лежит на диване, сыплет стихами в размере пятистопного ямба и упрекает Варвару в том, что она безжалостно бросила его на произвол судьбы. Огромную популярность приобрели стихотворные произведения Васисуалия Лоханкина . Цитаты из них часто встречаются в современной литературе. Эти строки стали крылатыми, наравне с творениями поэта из другого романа Ильфа и Петрова («Двенадцать стульев»). Эти два персонажа, два представителя, так сказать, творческой интеллигенции отличаются друг от друга тем, что Ляпис пишет свои произведения, преследуя корыстные цели, он мнит себя профессиональным поэтом. В то время как Васисуалий Лоханкин пятистопным ямбом выражается, даже не замечая иногда этого.

Эта особенность речи является частью его натуры. Образ данного героя романа Ильфа и Петрова отличается своей комичностью. Писатели создали шарж на типичного представителя русской интеллигенции тех лет .

Конечно же, черты некоторых представителей этой прослойки общества , такие как склонность к пустому рассуждению, а также невозможность порою совершать какие-либо решительные поступки, представлены в описании этого персонажа в утрированном виде. Стихи Васисуалия Лоханкина - ещё одно художественное средство для создания образа эстетствующего лентяя.

Семейная драма

Варвара разжалоблена действиями Лоханкина . Она смягчается и решает повременить со своим переездом к инженеру Птибурдукову по крайней мере на две недели. Во время своего последующего проживания с мужем Варвара каждый день выслушивает длинные тирады о судьбах русской интеллигенции и о том, какая бесчеловечная и жестокая она сама. Васисуалий Лоханкин уже радостно потирает руки в надежде на то, что если дело пойдет дальше подобным образом, то не видать инженеру Птибурдукову его дражайшей супруги.

Но однажды утром Варвара просыпается от звуков чавканья. Это Васисуалий Андреевич на кухне, орудуя голыми руками, достал из приготовленного ею борща большой кусок мяса и жадно уплетает его. Такого поступка она не смогла бы простить своему супругу даже в самые счастливые и безоблачные дни их совместной жизни. А в настоящий момент этот казус привел к немедленному уходу Варвары.

Несчастный Васисуалий Андреевич, несмотря на свои глубокие переживания, всё же не теряет трезвости ума и даже с некоторой предприимчивостью, которая, казалась бы, нетипична для его творческой натуры, решает поправить свое материальное положение. После ухода жены, которая являлась единственным работающим человеком у них в семье, он даёт в одну из городских газет объявление о сдаче комнаты одинокому интеллигентному холостяку.

Экзекуция

Язык текста данного объявления был несколько своеобразным, поскольку каждое слово в нём было сокращено для уменьшения количества печатных знаков. После того как Васисуалий дал эту он предался своему горю. В этот момент и произошел один из самых комичных эпизодов всего романа . Поглощенный горем Лоханкин постоянно забывал тушить свет после посещения уборной. Экономные жильцы многократно делали ему предупреждения.

Васисуалий Андреевич каждый раз обещал измениться, но этого не происходило. Ничтожная лампочка не входила в круг его интересов. Он даже не мог себе представить, что тусклый свет в уборной может сильно затронуть чьи-то интересы. Наконец жители Вороньей слободки решились на крайнюю меру. В один прекрасный день горский князь в своей бывшей, дореволюционной жизни, а на тот момент - трудящийся Востока гражданин Гигиенишвили позвал Лоханкина на так называемый дружеский суд, где ему было вынесено наказание, и доморощенный философ подвергся порке розгами.

Появление Бендера

В этот самый момент в Вороньей слободке и появился Остап Бендер, который пришёл к Васисуалию Андреевичу по объявлению. Он, как всегда, пообещал своевременную оплату за услуги и на следующий день вселился в квартиру.

После того как в Вороньей слободке случился пожар, и квартира полностью сгорела, оказавшийся без крова Васисуалий Андреевич Лоханкин обратился за помощью к своей бывшей супруге и её сожителю, инженеру Птибурдукову , которые оказались настолько жалостливыми, что сразу приютили бедного страдальца.

Экранизации

Сюжет про этого персонажа «Золотого теленка » и его отношения с супругой не вошел в окончательный вариант экранизации романа режиссером Михаилом Швейцером . Однако вырезанный отрывок сохранился. Эти кадры с в роли брошенного супруга при желании можно посмотреть в Интернете . десятью годами раньше снял короткометражный фильм «Васисуалий Лоханкин », где главную роль исполнил Евгений Евстигнеев.