«любезный друг петруша» интимная жизнь петра великого. Как одевались при Петре I: шесть интересных фактов о моде петровской эпохи Замужние фаворитки Петра I

Может быть, самым характерным, типическим проявлением петровской эпохи в литературе были повести, созданные в это время и распространявшиеся в списках наравне со все более популярными переводными романами. Они были как бы продолжением тех повестей, которые возникли на Руси в XVII столетии, но в то же время они резко отличались от старой литературы. Новые горизонты, новые перспективы и возможности открылись перед русским человеком. Он больше не был замкнут узким кругозором старозаветного уклада Московской Руси, он становился европейцем.

Собственно переводы и даже переделки иностранных светских повестей-романов были популярны на Руси еще с XVII века. XVIII столетие сохраняет запас этих чужих по происхождению повестей и значительно расширяет их . Это – обычно авантюрные романы, в которых рассказывается о многочисленных и необычайных приключениях, нередко фантастических, – невероятно восхитительных молодых героев, влюбленных и храбрых, странствующих из страны в страну и в конце концов увенчивающих свои похождения браком с любимой. Такова, например, «История о храбром кавалере Евдоне и о прекрасной принцессе Берфе», мораль которой – прославление верной любви, преодолевающей все препятствия, или «Гистория о храбром гишпанском рыцаре Венциане» (так называемый «Францель-Венциан», или «Францель-Венециан»), или «Гистория о гишпанском шляхтиче Долторне и о прекрасной королевне Элеоноре», или «История о Калеандре, царевиче греческом, и о Неонельде, цесаревне Трепизонской», по-видимому, восходящая к немецкому переводу итальянского романа Дж. Марини (XVII век), и много других, переведенных с немецкого, французского, итальянского, польского языков. «История, в ней же пишет о разорении града Трои», т.е. перевод средневекового рыцарского романа на тему о Троянской войне Гвидо де Колумны, попала даже в печать в 1709 г., потом была еще дважды переиздана, и распространялась также в списках.

На основе усвоения западных авантюрно-рыцарских романов создавались и свои русские повести, также в основном представляющие собой переделки, но уже вольные, популярных переводов; при этом они как бы вновь строились на русской почве, перестраивались внутренне, наполнялись своим, русским содержанием. В центре их обязательно стоит образ нового героя, молодого человека русского юноши, перед которым реформы Петра открыли весь мир, который ринулся на завоевание этого мира. Он не хочет больше молиться и рабствовать Он хочет сам схватить свое личное счастье, хочет делать карьеру, добиваться власти и богатства. Мысль Петра о том, что не «порода», а личные дарования; сила воли, настойчивость, ловкость должны давать молодым людям успех в жизни, мысль, разрушавшая окостеневшие феодальные представления, оказалась понятной многим его молодым современникам. Они видели, как люди без роду без племени делались быстро генералами, богачами, князьями и графами, потому что умели угодить царю, умели научиться тому, что иногда с трудом усваивали боярские сынки. И вот именно в среде этих молодых людей, жаждавших только свободы в применении своих сил, создался образ героя повести петровской эпохи. Этот герой, русский дворянин, предприимчивый, смелый, стремится на Запад, туда, где больше простора для него, и где человек более свободен от пут церкви и московской старины. Этот герой – идеал нового человека; он изыскан, благовоспитан, он умеет танцевать и биться на шпагах, умеет играть на флейте и сочинять нежные песенки. Захватывающие опасности, приключения не пугают его. Наоборот, после застоя жизни Московской Руси они кажутся ему прекрасной мечтой об яркой, активной, волевой человеческой деятельности. Поэтому повести петровской эпохи, повторяя типичные сюжеты западной авантюрной литературы, оказывались близкими уму и сердцу русского человека, воспитанного реформой. Среди авантюрных повестей этого типа лучшей следует признать – «Гисторию о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли».

Эта «Гистория» построена на вольно переработанном сюжете «Гистории о гишпанском шляхтиче Долторне», весьма популярной и известной во множестве списков, несходных друг с другом, т.е. обнаруживающих творческое отношение к ее тексту русских переписчиков-соавторов. В русской «Гистории» рассказывается о некоем дворянском юноше Василии Кориотском, жившем в крайней бедности в «российских Европиях»; это – очень характерное обозначение новой России: автор хотел подчеркнуть им, что Россия – теперь уже европейская страна. Василий решил поступить на службу ради денег; какую же службу он избрал? Конечно, службу во флоте, детище Петра.

Морские плавания стали при Петре мечтой каждого молодого человека, воспитанного реформой; море было прямым путем в широкий и заманчивый мир; романтика далеких путешествий прельщала юношей, искавших способов и выдвинуться, и узнать жизнь не в московских приказах или в деревенском захолустье. Василий стал матросом; он очень хорошо изучил мореходное дело, «и за ту науку на кораблях старшим пребывал и от всех старших матросов в великой славе прославлялся». И здесь в авторе повести говорит человек петровского времени, знающий, что морская наука – лучший путь к почестям.

Наконец, – опять черта эпохи, – Василия отправляют (по собственному желанию) в Голландию «для наук арихметических и разных языков». Василий поселился в Голландии у богатого купца, и тот так полюбил его, что вскоре поручил ему свои торговые дела. Василий заработал, торгуя, много денег. И это опять характерная черта: уважение к торговле, которое Петр пропагандировал, тяга к торговым операциям и в среде русского дворянства.

Василий поехал в Россию повидаться с отцом; но его застигла на море буря. Корабль Василия погиб, и он сам оказался на некоем острове; здесь он попал к разбойникам, жившим на острове; его ловкость привела к тому, что он стал их атаманом, хотя сам он не занимался разбоем. Однажды он обнаружил в жилище разбойников прекрасную девушку, которую они держали в плену; это была Флоренская королевна Ираклия. Василий и Ираклия полюбили друг друга и вместе бежали с разбойничьего острова. Много пришлось им потом испытать приключений, но наконец они поженились, и Василий стал королем Флоренским. Таким образом, усердие Василия в изучении наук, его дарования, его смелость и самая верная любовь к Ираклии оказались рано или поздно вознагражденными, бедняк-дворянин стал королем, иностранные короли и вельможи склоняются перед смелым русским человеком.

Поэтому прав Л.И. Тимофеев, говоря: «Русское национальное самосознание, пробудившееся и торжествовавшее после победы над лучшей в Европе шведской армией, после того, как к голосу России должны были прислушиваться мировые державы, сказалось и в литературном творчестве, в создании образа победоносного и удачливого героя-матроса» . Характерна и другая особенность повести, о которой говорит Г.В. Плеханов:

«Петровская реформа не только научила передовых российских людей уважать науки и "инструменты". Она открыла перед ними новый мир, прежде им совсем почти неизвестный. Жители Московского государства никогда не были большими домоседами: напротив, они охотно устремлялись на "новые места", так охотно, что приходилось привязывать их к месту их жительства. Но хотя некоторые служилые люди и крестьяне, жившие недалеко от литовского рубежа, искали порой убежища на Западе, уходя на Литовскую Русь, однако в общем они предпочитали двигаться на Восток. На Восток обращены были и их умственные взоры… Со времени петровской реформы дело изменилось. Взоры передовых россиян обратились на Запад. Наш знакомец, российский матрос Василий Кориотской, родился в "Российских Европиях". После своего путешествия в Голландию, Англию и Францию он, "подняв парусы", возвращается опять-таки в "Российскую Европию". Прекрасная королева Флоренской земли Ираклия, рассказывая ему о своих злоключениях, сообщает, как в эту землю пришли "из Европии кораблями российские купцы". Таким, образом, русская земля представляется как бы "Европией" по преимуществу» .

Такая повесть, как «История о Василии Кориотском», воспитывала в своем читателе волю, самостоятельность, веру в себя. Кроме того, она знакомила русского человека со старинной традицией романов Западной Европы. В то же время она была близка читателю, так как в ней он встречал немало черт, хорошо знакомых ему и по русской народной сказке, и по старой русской повести: например, начало повести, «разбойничьи» сцены и т.д. И все это было изложено живым языком, притом языком именно того времени, где слова и выражения простой русской речи переплетались со старинными, старославянскими и, с другой стороны, с нововведенными иностранными. Вот, например, образец такой пестроты: «Минувшу же дни поутру рано прибежал от моря есаул их команды и объявил: господин атаман, изволь командировать партию молодцов на море, понеже по морю идут галеры купецкие с товары. – Слышав то, атаман закричал: "Во фрунт!"». Здесь и старославянский оборот «минувшудни», т.е. по миновании дня (дательный самостоятельный), и такие русские слова, как «молодцы», и старинное вошедшее в канцелярский язык слово «понеже» (так как), и иностранные слова, характерные для военного и государственного строительства времени Петра: «команда», «командировать», «партия» (отряд), «фрунт».

Были в петровское время и другого рода повести, главным содержанием которых были не приключения героев, а их чувства, тонкие и глубокие переживания, в частности переживания любви. В них пропагандировался идеал совершенного светского кавалера, идеал верности, идеал серьезного чувства. Этот идеал был выводом из тех уроков, которые преподали русским людям и «Приклады како пишутся комплименты разные», и переводные пьесы петровского репертуара, и ассамблеи. Повести этого типа, рассказывавшие о любви кавалера нового типа, имели большое значение для русской литературы: они давали первые образцы психологического анализа, прививали интерес к личности человека, внимание к ней. Такова, например, первая часть «Истории об Александре, российском дворянине». В целом эта «История» представляет собою пространное произведение, довольно механически составленное из нескольких отдельных новелл западного происхождения, объединенных только именем главного героя (и отчасти второго героя, также российского дворянина, Владимира), причем характеристика героя меняется от новеллы к новелле. Здесь и галантно-психологическая повесть, и эротические анекдоты, и авантюрно-рыцарский роман. Наиболее интересна в этом объединении именно первая часть, явственно отделяемая от остальных новелл. В ней повествуется о том, как русский дворянин, очень красивый и образованный юноша, поехал за границу; побывав в Париже, он поселился в городе Лилле во Франции. Он полюбил здесь хорошую девушку, дочь пастора Элеонору, и она полюбила его. Взаимные чувства молодых людей, их скромные признания в любви, изящное ухаживание Александра за любимой девушкой подробно описаны в повести. Они поклялись в вечной верности друг другу. Но вот Александра увидела знатная и богатая особа, дочь генерала Гедвиг-Доротея, и влюбилась в него. Она нахально добивалась любви Александра, и ей удалось добиться того, что он изменил Элеоноре. Узнав об этом, Элеонора от горя заболела. Александр вернулся к ней, проклиная Гедвиг-Доротею, но было уже поздно. Элеонора умерла, простив Александра.

Как видим, никаких редкостных приключений в этой новелле нет; в ней говорится о простых, обыденных вещах, о простых людях, интерес новеллы – только в психологических и бытовых конфликтах; моральный пафос ее – в оправдании честной любви скромной Элеоноры (хотя и не венчанной с Александром), и в осуждении фривольной страсти знатной особы, которая, в противоположность Элеоноре, сама добивается любви героя. Автор повести останавливается на изображении ухаживания неотразимого российского дворянина за Элеонорой, на нежных сценах, на описании воздыханий, любовных томлений, от которых герой готов умереть. Он пускает в ход весь аппарат галантной лирики Запада, восторженно принятой и усвоенной новомодными российскими «кавалерами» для выражения любовных чувств, и его повесть, без сомнения, служила образцом галантных объяснений в любви, да и вся манера автора повести, склонного к салонной изысканности, не могла не прельщать российских кавалеров, учившихся «политесам». К повести об Александре хорошо применимы слова П.Н. Сакулина, относящиеся к данному материалу: «Старославянская стихия книжной речи видимо глохнет под напором новых элементов разговорного и делового языка» . В.Н. Перетц пишет об Александре, герое повести, что он, когда на него нападает «внезапное уныние», играет на флейте, и этой игрой привлекает внимание героини, пасторской дочки Элеоноры. Влюбившись в нее и сомневаясь в успехе любовной авантюры, он пребывает «всю ночь в великом деспорате». В письме к Элеоноре он говорит о «великой печали», о «великом пламени» в его утробе, которого он более терпеть не может; он просит Элеонору: «буди врач болезни моея; ибо никоим дохтуром объятой быти не может. А еще же с помощью не ускоришь, страшуся, да не буди мне убийца»; он обещает, что его верность «до гроба не оскудеет» .

Лирический характер новеллы приводит к появлению в ней обильных стихотворных вставок; в сцене, когда Элеонора умирает, изложение переходит как бы в стихотворную драму. Все особенности языка и, в частности, словаря петровского времени мы можем наблюсти и в «Истории об Александре». В.Н. Перетц отмечает в ней и славянизмы: граде, в руце, имаши, хощешь, верно суща, глас, очима, елико, зело, не убо, несть, обаче, в болезни сущу, обрящет, рамо и т.д., и иностранные слова: мадел (модель), фартуна, фундамент, рекомендовати, персона, компания, – и мифологических Марса и Сатурна .

Кроме указанных двух повестей петровского времени, лучших из дошедших до нас, следует упомянуть бытовую и психологическую новеллу «Историю о российском купце Иоанне и о прекрасной девице Элеоноре». Она интересна уже тем, что герой ее – не дворянин, а молодой купец, и притом такой же галантный и образованный кавалер, как дворяне Василий или Александр. Нельзя не видеть в этом отражение того подъема, который охватил при Петре верхи купечества. Русский купецкий сын Иоанн едет по приказу отца в Париж «для изучения иностранных наук», – «к знатному купцу Анису Мальтику»; у него начался роман с дочерью Мальтика Элеонорой; затем сестра Элеоноры Анна-Мария, соперница ее (эта ситуация отчасти сходна с ситуацией повести об Александре), сообщила обо всем родителям. Мальтик побил Иоанна и выгнал его, а Элеонору выдал насилию замуж за француза, «лейб-гвардии унтер-офицера». Иоанн вернулся в Россию, но всю жизнь не мог забыть Элеонору.

Весьма интересные изменения происходили в первые десятилетия XVIII века с текстом некоторых повестей, издавна известных русскому читателю, но теперь приноравливавшихся переписчиками к новым вкусам. Так, например, древняя повесть об Акире Премудром была рассказана в начале XVIII века по-новому, – не в отношении сюжета, оставшегося неизменным, а в отношении бытовых аксессуаров: появляется обучение молодого человека «науке всякого обхождения в поступках и в прочем обходительстве»; по случаю победы героя устраивается празднество с «пушечною пальбою», появляются сенаторы, курьеры, кабинет и т.д. Переработке подверглась также, например, легенда о папе Григории и повесть о Василии Златовласом.

В повестях петровского времени, как и в лирике, отразился тот культурный и моральный рост лучших людей России, который явился результатом преобразования страны. Г.В. Плеханов пишет о петровском времени: «Передовые россияне учились прилично держать себя в обществе и говорить дамам "комплименты". Многие из них, наверно, усваивали это искусство с большей охотой, нежели "навигацкую" науку. Литература отразила в себе совершавшуюся перемену общественных привычек. Герои некоторых русских повестей первой половины XVIII века говорят языком, который, в значительной степени сохраняя старую московскую дубоватость, делается якобы утонченным и порой становится напыщенным и слащавым. Когда кто-нибудь из этих господ влюбляется, это значит, что его "уязвила Купидова стрела". Влюбившись, они очень скоро приходят в "изумление", т.е. сходят с ума.

Если К. Зотов доносил Петру, что наши гардемарины в Туле дрались между собой и бранились самою позорною бранью, вследствие чего у них отбирались шпаги, то действующие лица повестей показывают себя более благовоспитанными. Рассердившись на кавалера Александра, кавалер Тигнанор говорит ему уже не без рыцарства: "Иди ты, бестия, со мною на поединок". И при каждом удобном и даже неудобном случае эти благовоспитанные "кавалеры" выражают свои нежные чувства пением»

Впрочем, художественные достоинства литературных произведений петровского времени были еще не очень высоки. Страна, занятая войной и реорганизацией всего своего уклада, стройкой фабрик, городов, кораблей, – не имела еще сил для создания нового полноценного искусства. Но прошло несколько времени, и это искусство явилось.

Полноценным выразителем прогрессивного значения времени Петра явился великий Ломоносов; его предшественниками – каждый по-разному – были и Кантемир, и Тредиаковский.

Петровское время оставило свой след и в поэтической памяти народа. Отношение народа к деятельности Петра было неединым. Еще при жизни Петра народ, мучительно отягощенный, погибавший и на войне, и на стройках, народ, с которого драли три шкуры, выражал свое негодование по адресу угнетавших его верхов в слухах, легендах о царе. Это негодование оформлялось в религиозном течении старообрядчества, нередко использовавшем его в реакционном плане . Оно породило легенды о Петре, как антихристе, или о том, что на русском престоле сидит не настоящий Петр, а самозванец, которым немцы подменили православного государя. Из той же среды вышла лубочная картинка «Как мыши кота хоронили», появившаяся после смерти Петра; на этой картинке изображен умерший кот Алабрыс (Петр), который при жизни «по целому мышонку глотал»; «чухонка вдова Маланья» на картинке – это Екатерина 1.

Однако еще до смерти Петра стали складываться произведения народной литературы, положительно оценивающие его образ, и потом надолго сохранившиеся в памяти народной и породившие целую группу исторических песен и легенд о Петре.

«Общегосударственная деятельность Петра, его военные походы, отдельные эпизоды из великой Северной войны (взятие Шлиссельбурга, осада Выборга, Риги, Ревеля и т.д., особенно же Полтавский бой) вызывают сочувствие и одобрение народных масс, понимавших огромное значение всего этого для укрепления мощи русского государства. Недаром песня "Рождение Петра I", созданная, конечно, уже в годы успехов и славы Петра, воспевает его как "первого императора по земле". Большой, неподдельной искренностью веет от песен-плачей, сложенных, по-видимому, в солдатской среде на смерть Петра.

…Народу, как это видно по историческим песням, а особенно по многочисленным легендам и анекдотам о Петре, нравилась простота Петра, его доступность в обращении с трудовыми людьми, нравилось и то, что сам царь не чуждается физической работы, импонировала, наконец, его рослая и крепкая фигура» .

Связи русской литературы времени Петра I с литературой XVII столетия глубоки и многообразны. Все еще значительную роль продолжала играть церковно-нравоучитсльная традиция. Даже передовая публицистика использовала формы церковной проповеди (Феофан Прокопович) и школьной религиозной драмы. Повести о новых людях возникали на основе переводных повестей прошлого века, а стихотворство – на основе традиции Симеона Полоцкого. И все же именно в начале XVIII столетия произошел большой перелом в жизни русской литературы. Она решительнее, чем когда-либо, повернулась лицом к Западу. Она выдвинула открыто и настойчиво светский, земной человеческий идеал и отказалась от власти церкви и старозаветного мировоззрения. Она заложила новый фундамент для культуры нового этапа, начала традицию, непосредственно продолженную Ломоносовым и в конце концов приведшую к Пушкину.

Русская история кажется целомудренной и спокойной, несмотря на все сплетни, казни и огромное количество пролитой крови. Прошлое неизменно, а оттого стабильно. Однако иногда обнаруживаются новые сведения, которые буквально переворачивают историю, заставляя смотреть на прошлое другими глазами. Одним из таких примеров может служить заблуждение, что все гомосексуальные связи появились только в XIX-XX веках, хотя существуют документальные свидетельства того, что подобным образом развлекались еще в Древней Руси.

Многие источники также описывают и жестокие забавы при царском дворе, которые своей изощренностью и бесчеловечностью могут сравниться разве что с правлением императора Нерона.

Так, развлечения Петра Великого проклинала и боялась вся Москва. С самого детства у юного царя наблюдались приступы эпилепсии и внезапные порывы гнева. Когда он вырос и сел на престол, его страсти, которым потакали приближенные, вырвались наружу во всем своем ужасе. В романе Алексея Толстого «Петр Первый» можно встретить лишь отголоски, выписанные из реальных исторических документов.

«Что ни родовитее хозяин - страннее придумывали над ним шутки, - пишет Толстой. - Князя Белосельского за строптивость раздели нагишом и голым его гузном били куриные яйца в лохани. Боборыкина, в смех над тучностью его, протаскивали сквозь стулья, где невозможно и худ ому пролезть. Князю Волконскому свечу забили в проход и, зажгя, пели вокруг его ирмосы (церковные песнопения), покуда все не повалились со смеха. Мазали сажей и смолой, ставили кверху ногами. Дворянина Ивана Акакиевича Мясного надували мехом в задний проход, от чего он вскоре и помер...»

К таким забавам готовились, как к смерти. Царские любимцы, да и сам царь, ряженный в голландское платье, не щадили никого. Избивали до полусмерти, а иногда и до смерти, придумывали все новые, более жестокие шутки, которые не все могли пережить. Так жестоко мстил царь ненавистным боярам...

До стрелецкого бунта развлечения Петра еще удавалось кое-как скрывать, но массовые пытки выдали его с головой. Упоминание о том, что царь сам пытал бунтарей, можно найти в письмах и иностранцев, и русских бояр. Он делал это с неизъяснимой жестокостью, при этом многие отмечали, что Петр явно испытывал удовольствие от того, что делал и видел: чем сильнее кричал человек, чем изощреннее были пытки, тем ярче горели глаза у царя .

Однажды на представлении в анатомическом театре за границей Петр увидел искривившиеся лица свиты при виде вскрытого трупа. Это так разозлило царя, что криками и пиками он заставил приближенных рвать зубами жилы у трупа . При этом все отмечали необычайную веселость и возбужденность царя и его любимца. Страдал ли таким же пороком Александр Меншиков, неизвестно, вероятно, он просто потакал прихотям «дорогого сердцу друга».

Еще одним историческим мифом является благочестие людей в те времена. Согласно источникам, вся Москва знала, например, что опальные царевны Екатерина и Марфа, сосланные Петром на Покровку, предаются разврату со своими слугами , «кои совсем стыд потеряли». Всех незаконнорожденных детей от внебрачных связей царевен отдавали на воспитание в крестьянские семьи.

Когда у юного Петра Алексеевича появился новый постельничий (аналог камердинера), яркий, с задорным взглядом и ясным умом, многие увидели в нем не только слугу. Необузданный нрав Петра требовал выхода, и быстрый взлет царского любимца только подтвердил слухи. Царь неоднократно принародно «целовал в уста» своего фаворита, и, несмотря на то что это было в порядке вещей, многие отмечали, что целует он «дольше и почти со страстью» .

Все знают, что ближайшим другом и соратником Петра был Александр Меншиков . Только мало кто догадывается, что этот незаменимый спутник, неотлучно находившийся при царе, был для него незаменимым и ночью . В самом начале своей карьеры Меншиков, как и положено, спал в ногах у царя, но вскоре стали поговаривать, что будили их спящими вместе. После измены Анны Монс Петр стал совсем неразборчивым в связях. Кроме Меншикова в его постели с легкостью могла оказаться как дворовая девка, так и боярская дочка. Своих любовниц он мог разделить с друзьями на пьяной пирушке, но в отсутствие царя приближаться к ним было опасно. И только с появлением в его жизни Марты Скавронской, будущей Екатерины I , нрав его немного поутих. Она, как никто другой, умела найти подход к царю и обуздать его страсти.

Среди авантюрных повестей этого типа лучшей следует признать - «Гисторию о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли».

Эта «Гистория» построена на вольно переработанном сюжете «Гистории о гишпанском шляхтиче Долторне», весьма популярной и известной во множестве списков, несходных друг с другом, т.е. обнаруживающих творческое отношение к ее тексту русских переписчиков-соавторов. В русской «Гистории» рассказывается о некоем дворянском юноше Василии Кориотском, жившем в крайней бедности в «российских Европиях»; это – очень характерное обозначение новой России: автор хотел подчеркнуть им, что Россия – теперь уже европейская страна. Василий решил поступить на службу ради денег; службу во флоте, детище Петра.

Рромантика далеких путешествий прельщала юношей, искавших способов и выдвинуться, и узнать жизнь не в московских приказах или в деревенском захолустье. Василий стал матросом; он очень хорошо изучил мореходное дело, «и за ту науку на кораблях старшим пребывал и от всех старших матросов в великой славе прославлялся». И здесь в авторе повести говорит человек петровского времени, знающий, что морская наука – лучший путь к почестям.

Краткое содержание:

В ней рассказывается о моряке, чья жизненная история была интересна и захватывающая. Сначала он пошёл в моряки, чтобы обеспечить проживание отца. В этом деле у него был явный успех и нашего моряка Висилия, сына Иоанна, Кориотского отправили в " Галандию для лучшего познания наук". Там его приметил купец и позвал к себе работать-товары возить в разные страны. Проработал так Василий несколько лет, но решил навестить отца, "как урочный термин пришёл, чтоб ученикам - матросам маршировать в Санккпетербурх". Но не пустили его. Просил " оный гость" напоследок во Францию съездить, чтобы ещё прибыли принести. Пробыл там два года. Когда же поехал в Россию, то попал в шторм, через семь дней после отплытия, единственный выжил. Попал на остров к разбойникам, впоследствии сделался атаманом. Но хотел бежать вместе с царевной Ираклией, дочерью "великого короля флоренского", которая там томилась среди разбойников. Однажды Василий увидел рыбаков и договорился с ними о переправе. Когда они перевозили его с царевной, разбойники прознали про это, но догнать не сумели. Они вырвались и прибыли в Цесарию, где " с великою славою принят цесарем". Прибывший на поиски Ираклии адмирал Флоренского государства обманом увозит королеву, Василия же приказывает утопить, однако благодарные российскому матросу за щедрость флоренские офицеры кладут Василия в лодку, а адмиралу говорят, что утопили. В итоге Василия прибило к маленькому острову, откуда рыболов переправляет его во Флоренское государство. Через три месяца прибывает и адмирал с царевной. Флоренский адмирал наврал королю, чтобы жениться на царевне. Когда же Ираклии суждено было выйти замуж за адмирала, появился Василий, "взяв арфу, нача жалобную играть и петь арию". Ираклия его узнала. А про все произошедшее на корабле узнал цесарь и направил своих людей, чтобы восстановить справедливость и наказать адмирала. Так и сделали: " Василий же повеле адмирала пред войском цесарским вычесть и с живого кожу снять". 1703-1726

Анонимные «повести -гистории». Авантюрно - приключенческие повествования, ближе к жанру романа. Написаны под воздействием куртуазных, рыцарских романов, а также русских волшебных и бытовых сказок.

Гистория о:

Российском матросе

О храбром российском кавалере Александре и любительницах его Тирре и Элеоноре (+Гедвиг-Доротея)

Российском князе Иоанне (любовная)+эротические сцены (читать не рекомендуется)

Были в петровское время и другого рода повести, главным содержанием которых были не приключения героев, а их чувства, тонкие и глубокие переживания, в частности переживания любви. В них пропагандировался идеал совершенного светского кавалера, идеал верности, идеал серьезного чувства. Этот идеал был выводом из тех уроков, которые преподали русским людям и «Приклады како пишутся комплименты разные», и переводные пьесы петровского репертуара, и ассамблеи. Такова, например, первая часть «Истории об Александре, российском дворянине». В целом эта «История» представляет собою пространное произведение, довольно механически составленное из нескольких отдельных новелл западного происхождения, объединенных только именем главного героя (и отчасти второго героя, также российского дворянина, Владимира), причем характеристика героя меняется от новеллы к новелле. Здесь и галантно-психологическая повесть, и эротические анекдоты, и авантюрно-рыцарский роман. Наиболее интересна в этом объединении именно первая часть, явственно отделяемая от остальных новелл. В ней повествуется о том, как русский дворянин, очень красивый и образованный юноша, поехал за границу; побывав в Париже, он поселился в городе Лилле во Франции. Он полюбил здесь хорошую девушку, дочь пастора Элеонору, и она полюбила его. Взаимные чувства молодых людей, их скромные признания в любви, изящное ухаживание Александра за любимой девушкой подробно описаны в повести. Они поклялись в вечной верности друг другу. Но вот Александра увидела знатная и богатая особа, дочь генерала Гедвиг-Доротея, и влюбилась в него. Она нахально добивалась любви Александра, и ей удалось добиться того, что он изменил Элеоноре. Узнав об этом, Элеонора от горя заболела. Александр вернулся к ней, проклиная Гедвиг-Доротею, но было уже поздно. Элеонора умерла, простив Александра.

Эта «Гистория об Александре, российском дворянине»(предположительно написана в начале 20-х годов XVIII века) схожа с «Гисторией о матросе». Александр сказал родителям, что хочет учиться, и уехал.

Элеонора - дочь пастыря, Гедвиг - генеральская дочь. Александр мечется,но он сбегает от них. (правда в кратком пересказе, Элеонора погибает из-за Гедвиг).

Тирра появляется → соперничество с другими кавалерами. Отправляется с Тиррой в Россию. Александр постоянно думал: «Как предстану перед царем?»

пока едут на них нападают разбойники → Их украли, продали → Александр - Флорида, Тирра - Китай. Во Флориде Александра откормили, чтобы убить и съесть. Но Александр стал сильным и всех заколол, «яко скотину» и жив остался. Бежал через Эфиопию к Египту. Из Египта поехал на Мальтийский остров. Там же каким-то образом оказал его возлюбленная. Закончилась жизнь Александра: решил искупать в Балтийском море и утонул.

Занимательность, интерес слушателей.

Краткое содержание:

В столичном граде Москве жил некий знатный дворянин именем Димитрий, был он добронравен и смел, помогал бедным, за что всемогущий Бог даровал ему сына, прекрасного юношу, которому по красоте его дали имя Александр.

Мальчик имел острый разум и склонность к наукам, однако предпочитал проводить время в забавах. В двенадцать же лет пришёл юноша к отцу и просил отпустить его посмотреть на белый свет и заморские страны. Отец слёзно его упрашивал, мать рыдала, но ничем его было не остановить. Дали на память два золотых кольца с бриллиантами, наказали никому не отдавать их и отпустили.

Сел Александр на коня, взял одного слугу и поехал. Много земель проехал, достиг самого Парижа, а по дороге весьма лестное услышал о городе Лилле, и захотелось ему взглянуть на сей град. Только увидел - возрадовался безмерно и подумал: неспроста сие - либо буду в этом городе в великой чести, либо погибель моя здесь. Нанял квартиру около пасторского дома, зажил, проводя время в увеселениях и забавах, а спустя некоторое время за красоту свою и остроумие был почтён меж приезжими как самый приятный кавалер.

Но вот однажды нашло на него уныние, и стал он наигрывать на флейте жалостливые ноты.

От этих печальных напевов проснулась пасторская дочь и, сев к окну слушать, послала служанку проведать, кто играет. Девка пришла, спрашивает, а слуга отвечает: «Господин мой от уныния избавляется». Александр же вышел на голоса и, узнав, что им заинтересовалась пасторская дочь Элеонора, выбежал на улицу посмотреть, а увидев, дивился красоте её.

По совету служанки он пишет Элеоноре письмо с пламенным признанием в любви и получает обнадёживающий ответ. Выздоровев от болезни, Александр одумался и стал жестоко корить себя: «Безумен есть аз! сколько времени провёл в муке ради негодной любви женской! Ныне с чем возвращуся в дом отца моего? Не знав поля, не видав неприятеля, не слышав ружейного стуку, как послужу монарху моему?».

Впрочем, раздумье его было недолгим: упросив знакомого купца устроить пир, юноша сел с Элеонорой за отдельный маленький столик. Целый вечер забавлялись они в карты, а Александр напевал тихонько ей арии и нашёптывал страстные речи. Элеонора обещала ему свою любовь, но потребовала письменной клятвы в верности, и Александр кровью своей написал такую клятву. Вдобавок обещался никуда не отлучаться из своей квартиры; впрочем, пылкая любовь Элеоноры вознаграждала за всё.

Три года продолжалась их счастливая любовь, ничто не омрачало её. На четвёртый же год, уверившись в преданности Александра, Элеонора разрешила ему прогулки за город. Тут-то и подстерегла юношу генеральская дочь Гедвиг-Доротея. Настигла его в полях и, извлёкши меч, обещала Александру заколоться, если не допустит его красоты насладиться. И так угрожала, доколе желание её не сотворил. Вернувшись домой, Александр крепко уснул и пропустил обычный час ночного свидания. В тревоге прибежала Элеонора, видит спящего, слышит, как во сне нашёптывает имя Гедвиг-Доротеи, догадывается обо всём. Стала слёзно корить его: «О проклятое непостоянство кавалерское! о змеиное лукавство! о львиное свирепство!». В сокрушении неостановимо плакала и стенала девушка, впала в горячку, стала таять и, недолго промаявшись, умерла.

Горько переживал Александр случившееся; повелел сделать ей гроб и на верхней доске надписать: В. П. Э. А. Р. У. Г. Д., что означало: «В верности пострадала Элеонора Александра ради, ухищрением Гедвиг-Доротеи». Послал пастору письмо, выразил сожаление и приписал - «дом вечный» при сём присылаю«.

А в день погребения Александр, во всём чёрном, шёл за гробом и во время службы, глядя на лицо девушки, горько плакал. А потом, взяв кольцо своё в рот, стал прощаться, наклонился над покойной и незаметно около правой щеки её кольцо выронил. И могилу, отобрав у могильщиков заступ, засыпал и сровнял собственными руками.

Вскоре после этого Александр перебирается в Париж и влюбляется в дочь королевского гофмаршала Тирру. Пишет ей любовные послания, но ту только забавили пылкие уверения, а когда Александр в очередной раз написал, что умирает от любви, и попросил: «приди и предай сама меня смерти», Тирра ответила: «Если ты хочешь любить меня для одного лакомства, то ничего не получишь, а если до времени законного брака будешь любить меня сестрически, то напиши о том собственною кровью». Любовники обмениваются письменными договорами. Но начавшуюся пылкую любовь подстерегают недоброжелатели. От клеветы и наветов Александр вынужден бежать. Верный друг Владимир сопровождает его. Тирра, взяв латы, меч и копьё, едет с ними.

На странников нападают разбойники; в жестокой сече рыцари немилостиво обходятся с нападавшими: «У кого главу, у кого руку или ногу от тела отделяли». Но в темноте и в лесной чащобе они теряют друг друга и далее странствуют поодиночке. Александр «от печали мало едяше», бессилен стал: проезжие рыцари сняли с него доспехи. Он идёт куда глаза глядят, набредает на умирающего рыцаря, который оказался великим «Кавалером Гнева». Тот просит «погрести тело его» и завещает доспехи. Александр уезжает в Египет, для смотрения дивных пирамид, потом едет в Англию, где бьётся в рыцарских поединках, выручает разорённого рыцарями купца. А на празднике флота Александр, сидя недалеко от адмирала, несколько раз переглядывается с его дочерью. Об этом доносят адмиралу, и тот бросает Александра в темницу, из которой ему удалось выбраться только с великим трудом, через глубокий подкоп. Выйдя на волю, он нанял корабль и отправился на Мальту, где встречается со своей возлюбленной Тиррой (она всё это время была простой служанкой в Испании).

Пропировав целую неделю, влюблённые решают ехать в Россию. Верный друг Александра славный рыцарь Тигранор провожает их до Амстердама, где они садятся на корабль. На пятый день плавания случился шторм, буря ломает все мачты. Неуправляемый корабль носит по волнам. Все уже свыклись с мыслью о неминуемой гибели, но вдруг буря стихает, и морякам удаётся бросить якорь. Однако тут же на них нападают разбойники, которые, забрав всё, что было на корабле, продают Тирру в рабство китайскому купцу. Александра же вместе с другими продают во Флориду. Во флоридской же стороне люди были «человекоядцы». Они начали откармливать его, как скотину, чтобы на праздник убить и съесть.

Александр был уже приведён на убой, но успел выхватить нож и всех, кто был близко, порезал, сам же скрылся в соседнем лесу. А потом шёл не переставая через Новую Испанию в Эфиопию, пока не добрался до Египта. Там достал латы и отправился на Мальту, где дождался своего друга Тигранора, чтобы вместе поехать в Китай на поиски Тирры.

Освободив Тирру, рыцари едут с нею во Францию. Тем временем отыскивается и Владимир. Но злоключения героев ещё не кончились. На пути в Россию, купаясь в море, Александр тонет. Тирра закалывается. Любовников погребают вместе. Но тут является злая героиня первой части Гедвиг-Доротея. Узнав обо всём происшедшем, она приходит в неописуемую ярость, извлекает труп Тирры из гроба и бросается с ним в пропасть. Владимир привозит родителям Александра печальные вести и как может утешает их. Те «по многим рыданиям и плача» вместо Александра Владимира своим наследником учинили.

«Гистория о Российском купце Иоанне»

Из конспекта:

Отец отправил учиться Иоанна в Париж, тот добился успехов. У учителя была дочь, она влюбилась, писали друг другу любовные письма, жили в одном коридоре. В «Гистории» описываются эротические сцены. Герои обращаются друг к другу с ариями. Одна из сестер влюбилась, но Иоанн ее не любил. Обо всем узнал отец. И поспешно выдал их за другого человека. Иоанн постоянно думал о своей возлюбленной.

Краткое содержание:

В новгородском уезде Российского государства во граде Старой Русе жил некий купец, именем Иоанн Евдокимов. Для торга часто ездил он в Санкт-Петербург, а потом, набрав денег, переселился из Старой Русы в столицу и стал торговать, отправляя корабли во все приморские города.

У купца того был сын, тоже Иоанн; ещё мальчиком брал его с собой отец для увеселения и для науки, и сын привыкал к торговле. А как подрос до семи лет, отдал отец его в учение одному безногому грамотею. В праздники всех учеников отпускали, и все гуляли, а этот оставался, усядется в уголочке и снова учится. По прилежанию своему в скорое время обучился он и грамматике, и математике. Пришёл к отцу и сказал: «Батюшка, я выучился». Отец говорит: «Ладно» и взял его от учителя. И стал он записывать около отца проданные товары, чтобы потом по записочкам деньги собирать.

А в пятнадцать лет отослал его отец во французский город Париж, к одному знатному купцу Атис Мальтику. И купец этот французский скоро убедился, что малый сноровист и понятлив, поручил ему пакгаузные ключи и назначил приказчиком. У купца же были свои дети - мальчик, ещё в малых летах, и две дочери-девицы; а кроме этого ещё жила препорученная ему дочь испанского купца Елеонора, из весьма хорошего рода и очень красивая собой.

Целыми днями сидел Иоанн в конторе, занимаясь делами, а комнатка испанки находилась рядом. И вот однажды, когда хозяина не было дома, был он в конторе, отправлял письма в Россию и подумал, дай-ка взгляну я на эту заморскую красоту, о которой так много говорят. Подошёл к комнатке, тихонько приоткрыл дверь и увидел её в ночной сорочке - красуется перед зеркалом, примеряя дорогое платье. Посмотрел он на её лицо и похолодел: пробило ему сердце словно острой стрелой. И подумал, как же счастлив будет тот, кого она полюбит. Притворил неслышно дверь и пошёл по своим делам.

Много дней прошло, а никак не мог Иоанн её забыть и всё думал и думал о том, как бы найти ему способ познакомиться с Елеонорой. Стал почасту беседовать с её камердинером Селибрахом, просил того помочь, дарил ему деньги; а однажды всю ночь о ней думал, а как рассвело, оделся в самое лучшее платье и отважился написать ей письмо, решив - не получу милости от неё, то уеду в Россию, к отцу. «Ваша милость, - пишет в письме, - внутри моего сердца огненное пламя запалили и в великое уныние привели». И просил заморскую красоту ответить на его любовь, за что обещал до смерти рабски служить ей. «Если же не люб я вам, - заключал Иоанн, - то не увидите меня более в Париже». Запечатал письмо печатью, позвал Селибраха и просил передать.

Тот мигом исполнил поручение, сказав Елеоноре, что-де шёл мимо Иоанновой каморки и услышал арию, такую горестную и печальную, что не выдержал и заглянул в комнату. Иоанн же в сокрушении сидел на кровати, держал письмо и просил передать вам.

Елеонора тотчас же распечатала письмо, прочтя, улыбнулась и на обороте того же письма написала свой ответ, где удивлялась смелости Иоанна, давала ему надежду, но предупреждала, как бы он не пожалел: «Любовь получишь, а здоровье погубишь!». Отнёс Селибрах письмо, а по возвращении его Елеонора спрашивает, что Иоанн делает? Тот говорит - опять жалостливо поёт. Елеонора подошла к дверям, послушала арию, вернулась к себе, взяла поднос, две серебряные чаши и серебряную стопку. В чаши она налила сладкой водки, в стопку старого старенбургского пива и пошла к Иоанну.

«Твои слёзные арии», - сказала Елеонора, - «побудили меня безо всякого стыда открыть твою дверь». Села к нему на кровать и говорит: «Прошу, выпей водки, а я выпью другую чашу, а потом вместе выпьем с тобою пива и не будем бояться никакого дива». Выпили и любезно поцеловались. Тут вбегает Селибрах и испуганно говорит, что вернулась хозяйка. (Она с дочерьми ездила к родственникам.) Влюблённые поспешно расстались, заверяя друг друга в обоюдной верности.

Старшая же хозяйская дочь Анна Мария догадалась, что Елеонора с Иоанном о любви совещались. Она написала Иоанну письмо, укоряла его и признавалась ему в любви. Юноша всю ночь не спал, плакал, понимая, что любви его с Елеонорой теперь конец. Пишет он своей возлюбленной записку: «Я, несчастный, умираю, а с вами особливое нечто говорить желаю».

Елеонора прочла и всё поняла. Без робости направилась она к Иоанну, пала ему на грудь и любезно целовала, сняла со своей руки золотое кольцо и ему подарила. Иоанн же говорил ей о своей пламенной любви, а потом упросил её «скидавать платье и на сей моей кровати ложиться, и как вам приятно, так и будем веселиться». Елеонора же, видя Иоанна в великом жаре любви, не отреклась скинуть с себя платье и в любви Иоанну ещё более приятна явилась. И так они пребывали в любовных забавах, а потом здравы и веселы встали.

Но на этом их любовное счастье и кончилось. С помощью своей хитрой сестры Анна Мария выкрадывает любовные письма влюблённых и показывает их матери. Та, ни слова не говоря, относит их мужу, Атис Мальтику. Разгневанный купец сурово проучил любовников: Иоанна отстегал толстой плетью; девушку же совестил, потом бранил, потом немилостиво ругал, но Елеонора гордо молчала. В скором же времени выдал её замуж за унтер-офицера.

Как услышал Иоанн, что Елеонора против её воли отдана в замужество, тотчас же отправился на пристань, нанял корабль и поехал в отечество своё. Приехав, пошёл к отцу своему и начал жить в благополучии, «только всегда имел в мыслях возлюбленную свою Елеонору, которая никогда из его мыслей не выходила».

4. «Гистория о некоем шляхетском сыне». Душещипательная пьеса.

Итог:

В гисториях герои ничего не боятся. В повестях петровского времени, как и в лирике, отразился тот культурный и моральный рост лучших людей России, который явился результатом преобразования страны.Г.В. Плеханов пишет о петровском времени: «Передовые россияне учились прилично держать себя в обществе и говорить дамам "комплименты". Многие из них, наверно, усваивали это искусство с большей охотой, нежели "навигацкую" науку. Литература отразила в себе совершавшуюся перемену общественных привычек. Герои некоторых русских повестей первой половины XVIII века говорят языком, который, в значительной степени сохраняя старую московскую дубоватость, делается якобы утонченным и порой становится напыщенным и слащавым. Когда кто-нибудь из этих господ влюбляется, это значит, что его "уязвила Купидова стрела". Влюбившись, они очень скоро приходят в "изумление", т.е. сходят с ума.

Пётр I не стеснялся крутить романы на глазах у законной жены. При этом Екатерину он уважал и ценил. Корень похождений крылся не в пренебрежении супружеством, а в несерьёзном отношении к женщинам.

В вопросе верности Пётр был неоднозначным. Двор знал о распущенности императора и о трепетном отношении ко внебрачным детям. Одну фаворитку он даже казнил за убийство младенца, в котором текла императорская кровь.

Кто входил в гарем Петра I, и почему император награждал своих фавориток, сохранивших его детей? Фактрум подсчитал количество любовниц императора и разобрался в причинах появления огромного гарема.

«Портрет Петра I». А. Антропов

Незарегистрированные жёны Петра I

Замужние фаворитки Петра I

Авдотья Ржевская познакомилась с императором, когда ей исполнилось 15 лет. После двух лет в гареме Петра Авдотья вышла замуж за офицера Чернышевского, которому император наказал держать жену в ежовых рукавицах. В браке у офицера и фаворитки родилось трое детей, отцовство которых приписывают императору. Дело в том, что связи с Авдотьей Пётр не прерывал и после замужества молодой девушки.

Другую фаворитку, Марию Матвееву, которую император ужасно ревновал, настойчиво порекомендовали в жёны Александру Матвееву. Царь пожаловал Матвеевой роскошное приданое. Впоследствии сын фаворитки, которого она назвала Петром, стал известным полководцем. Не в честь ли отца Мария назвала сына?

Двойные стандарты Петра I и измена жены

Пётр относился к женщинам несерьёзно. Император верил, что женский плен хуже пленения врагом. Из второго есть шанс спастись, а вот женщина вцепится мёртвой хваткой. Кроме того, Пётр не ставил любовные утехи выше государственных дел.

В 1924 году Пётр уличил в казнокрадстве и казнил фаворита жены Вильяма Монса. Проезжая в карете мимо жены, Пётр продемонстрировал голову любовника, насаженную на кол. Екатерина не выразила никаких эмоций. Измена жены глубоко уязвила Петра. Как говорили современники, император разочаровался в супруге.

Любовницы Петра I: можно только императору

Интересно, что Пётр I уничтожил русские гаремы -
«теремы». В личном тереме помещики и дворяне держали крепостных женщин, которых использовали для любовных утех. Европейская модель семьи никак не уживалась с подобными вольностями. Пётр издавал указы, которые запрещали чиновникам жениться больше одного раза. Яростно настаивал император и на защите прав женщин, но вместе с этим при дворе девушек держал лишь ради развлечения.

Формально Пётр осуждал внебрачные связи. Однако нередко «одаривал» своих любовниц потомством, а потом выдавал замуж за верных слуг. Собственные запреты не действовали на самого императора. Приближённые также охотно гуляли на стороне. Правитель прощал слабости и закрывал глаза на распущенность двора.

Г. Кнеллер. Портрет Петра I, 1697. Фрагмент

Семейная идиллия Петра с его первой женой Евдокией Лопухиной продлилась недолго: царь уже спустя год потерял интерес к супруге, а вскоре и вовсе сослал ее в суздальский Покровский монастырь. Больше 10 лет Евдокия жила там в полном одиночестве, но однажды из Москвы в Суздаль прибыл майор Глебов, чтобы провести рекрутский набор. Встретив бывшую царицу, он потерял голову. Его чувства оказались взаимными, и любовная переписка переросла в отношения, продлившиеся несколько лет.

П. Гунст. Петр I. Гравюра с работы Г. Кнеллера

Петр сам заточил свою жену в монастырь и сам добился развода с ней, но, узнав о ее неверности, был взбешен. При обыске у Глебова нашли любовные письма царицы. Ослепленный ревностью и гневом, Петр I подверг Степана Глебова страшным пыткам. Сначала он получил 34 удара кнутом на дыбе, затем открытые раны посыпали горящими углями, а после этого его привязали к доске, утыканной гвоздями. При этом майор мужественно держался, сознавшись в своей вине, но отрицая вину царицы – хотя их любовная связь на тот момент была доказанным фактом.

Степана Глебова приговорили к смерти, правда, за «государственную измену». Казнь была изощренной и мучительной: когда преступников сажали на кол, инструмент казни проходил тело человека насквозь, и смерть наступала достаточно быстро. Но для Глебова приготовили кол с перекладиной, которая не позволяла острию пройти через все тело и продлевала мучения и агонию. Кол воздвигли на Красной площади, на всеобщее обозрение и устрашение. Глебов скончался только на вторые сутки, не издав ни звука. Ему даже не дали причаститься перед смертью – священники побоялись царского гнева. Тело казненного выбросили в ров. Но на этом Петр не остановился и спустя 3 года повелел Святейшему Синоду предать его анафеме.

Первая жена Петра Евдокия Лопухина

Вторая жена Петра I Екатерина изменила ему с камер-юнкером Виллимом Монсом – братом одной из его бывших фавориток. На тот момент он был достаточно влиятельной персоной при дворе царицы – заведовал финансами и дворцовым хозяйством, руководил закупками, занимался организацией праздников и гуляний, сопровождал царицу в поездках по России и за границу. Репутация Екатерины не была безупречной – говорили, что она всегда была склонна к пьянству и разврату, поэтому не удивительно, что Монс вскоре стал ее любовником.

Вторая жена Петра Екатерина I

В ночь перед казнью Монс написал на немецком стихи, в которых признавался в любви к царице. В ноябре 1724 г. приговор привели в исполнение. Екатерину привезли на место казни и заставили наблюдать за тем, как Монсу отрубили голову. Затем Петр приказал поместить отрубленную голову в банку со спиртом и поставить в спальне у жены.

П. Жарков. Петр I, 1796. Фрагмент

Екатерине чудом удалось избежать участи первой жены Петра и своего любовника. Если бы царицу уличили в супружеской неверности и казнили, встал бы вопрос о подлинном отцовстве ее дочерей, и тогда ни один из европейских принцев не женился бы на русских княжнах. Поэтому Петр помиловал жену и даже смог ее простить. А после смерти царя в 1725 г. она стала самодержавной императрицей и вернула свободу всем осужденным по делу Монса.