Ну и велик же наш Расселёнбург! В прошлый раз мы посещали заброшенные казармы. Но они в нашем городе не одни. Если под новый год мы «ходили к семёновцам», попутно исследуя историю их полкового плаца, то сейчас навестим Морской Гвардейский экипаж. Здесь живёт память. Да такая, что эти здания и вообще это место надо охранять, чтить и показывать туристам. Но эта память никому не нужна.

Читатель, мы вернулись в Коломну. Здесь очень красивое место: мы любуемся причудливым переплетением рек и каналов, изящной вязью многочисленных мостов, Никольским собором с изящной колокольней и Церковью святого Исидора Юрьевского. Именно осматривая её, мы вышли на проспект Римского-Корсакова.

Но что же это впереди? Совсем другой зелёный цвет, так не похожий на колер церковных куполов. Пресловутая зелёная сетка. Рваная, грязная, похожая на болотную тину – явно висит очень давно. Какой контраст по сравнению с сияющими после свежей реставрации маковками!

Какая разная «зелень»!

Да, вот он, очередной наш объект – Казармы Морского Гвардейского экипажа, уже лет двадцать стоящие заброшенными. Проспект Римского-Корсакова, 22/Набережная канала Грибоедова, 133. Канал юркой змейкой вьётся поодаль, чуть дальше сливаясь с Крюковым каналом. В итоге комплекс казарм имеет два адреса. Мог бы иметь и третий, но от Крюкова канала клиновидный участок отделён школой. Обходим комплекс там, где это возможно.

Со стороны проспекта всё наглухо закрыто, замуровано. Преграждает путь, мешает осмотру и назойливо маячит в кадре обшарпанный синий забор. Мы видим здесь два здания: одно чуть проще, другое украшено чуть пышней. То, что менее простое – дом Гаскойна. Его история берёт своё начало аж в XVIII веке: здание возведено в 1780-е годы по проекту неизвестного архитектора. Первым владельцем был Чарльз Гаскойн (1739 – 1806) – известный инженер из Шотландии, работавший в России по царскому приглашению. У себя на Родине он был владельцем металлургической компании, прославился изобретением короткоствольной корабельной пушки, которую вскоре «взяли на вооружение» многие страны. В России его хотели видеть давно и звали не один раз. И вот он, наконец, изволил пожаловать, чтобы начать здесь большое строительство и быть директором Ижорских заводов. «В мае 1786 года после неоднократных приглашений он приехал в Россию, где построил и реконструировал несколько заводов. Первым поручением императрицы Екатерины II была перестройка по европейским технологиям Олонецких заводов в Петрозаводске: Александровского пушечного и Кончезерского чугуноплавильного.

В 1789 году Гаскойн строит чугунолитейный завод в Кронштадте, переведённый в 1801-м в столицу на 4-ю версту Петергофской дороги (сегодня от этого предприятия начинает свою историю прославленный Кировский завод). В середине 1790-х годов мастер по просьбе графа П. А. Зубова руководил разведкой месторождений железной руды и каменного угля на Украине. Результатом стало основание градообразующего литейного завода в Луганске, до 70-х годов XIX века остававшегося единственным горным заводом юга России.

В Петербурге Чарльз Гаскойн (в России его стали называть Карл Карлович) реконструирует производства в Сестрорецке и Адмиралтейские Ижорские заводы в Колпине, строит Банковский монетный двор. Колпинский проект стал последним в жизни Гаскойна. Он умер в Колпине в 1806 году и, согласно завещанию, был похоронен в Петрозаводске. Могила до наших дней не сохранилась », – пишет о нём . Адрес его был простым: Малая Коломна, собственный дом. И дом этот все знали. После смерти «Карла Карловича» его дочь Анна Гаддингтон не пожелала проживать по «наследному адресу» и продала дом Морскому ведомству. Дело «О покупке дома, оставшегося после действительного статского советника Гаскойна» находится в Российском государственном архиве Военно-морского флота.

«4 июня 1808 года главный архитектор Адмиралтейства Андриан Захаров обследовал особняк и нашёл его вполне пригодным для размещения морской типографии. Он докладывал, что добротный дом построен в конце XVIII века, состоит из трёхэтажного главного корпуса, флигеля в два этажа, одноэтажного сарая. В саду, выходившем, как сказано, «на канал к Николаевской церкви» – каменные оранжереи. 19 августа 1808 года император Александр I разрешил Адмиралтейскому департаменту купить у наследницы дом за 110 тысяч рублей для типографии.
Описание дома Гаскойна нашлось в историческом очерке С. Огородникова о морской типографии: «…дом, строенный на барскую ногу, был каменный, двухэтажный о пятнадцати окнах по фасаду, с мезонином и двумя боковыми флигелями. Круглые колонны с чугунными базами придавали главному среднему корпусу изящный вид, а чугунная парадная лестница с такими же перилами и поручнями красного дерева вела во внутренние апартаменты. При доме находился фруктовый сад и оранжереи, поступившие тогда же в распоряжение морского министра. Во дворе были два каменные же двухэтажные флигеля» (там же).

Дом его сейчас, конечно же, разорён. Вряд ли уже сохранились внутри апартаменты, сад и ценные лестницы. Но великолепие фасада не скроет никакая сетка. Дом до сих пор очень красив, и за него просто страшно.

Дом Гаскойна.

Интересно, почему столь значимое лицо поселилось в довольно «простецкой» части города – Коломне? Всё просто – это награда императрицы. В 1795 году Екатерина II пожаловала Гаскойну чин статского советника, орден Святого Владимира III степени и подарила участок земли. Это уже тогда был участок Морского полкового двора, где селились чиновники Морского ведомства. Чуть позже здесь обоснуются и военные (это будет территория морской слободы). Тогда проспект Римского-Корсакова назывался Екатерингофским.

А начиналось всё так. В 1736 году здесь был пожар, уничтоживший практически все предыдущие постройки. Уже через год участок был передан под строительство Казарм Морского гвардейского экипажа. А к 1742-му году местность окончательно осушили и построили первые полковые казармы со стороны набережной. Но пока мы ещё не дошли до него – мы на Екатерингофском проспекте, только что полюбовались домом Гаскойна.

А следующее здание уже лаконичное. Ни колонн, ни фигурных наличников. Вот это уже казарма. Но знали бы Вы, читатель, чья она!..

Здание казармы со стороны проспекта.

Участок, как мы знаем, клиновидный. Кстати, интересен он ещё и тем, что такую форму имел практически с самого начала и формы этой не менял. Так вышло: этот факт обусловлен географическим расположением (на старые планы Вы можете посмотреть ).

Возвращаемся обратно. Минуем казарму, обходим дом Гаскойна. Чуть останавливаемся на углу. Так как участок своеобразной формы, то угол эффектно скошен.
И вот мы на канале Грибоедова (бывшем Екатерининском).

Казарменный комплекс, вид с набережной.

Какая оригинальная форма у этой постройки! Здание длинное, но совсем не монотонное. Оно идёт уступами, напоминая боевую крепость. «Крепость» эта замкнута воротами. Поразительно, но на территории заброшенного комплекса кто-то есть! И это явно не бездомные: какие-то люди пытаются прогнать нас от этих ворот. Справедливо возражаем, что в своём городе мы можем фотографировать всё, что душе угодно. А граждане лучше бы уж следили за вверенными им зданиями либо готовились к изъятию (давно пора). Мы всё же получаем этот кадр – вид «крепости» со двора. Как видим, «не парадные» фасады максимально просты, и ни «уступов», ни прочих выразительных элементов не имеют. И снова бросаются в глаза выбитые окна – практически полное отсутствие консервации, ограничившейся только навешиванием сетки и фальшфасада со стороны проспекта Римского-Корсакова.

Дворовые фасады со стороны канала Грибоедова.

Итак, никто не может запретить нам фотографировать памятник. По действующему законодательству мы вообще имеем право доступа. Однако законодательство это почему-то не действует. И сфотографировать остальные постройки комплекса пока не представляется возможным: с улицы они не видны.

Приходится «действовать тайно». Фотографу Ольге Родионовой удалось ускользнуть от сторожей и проникнуть в «неприступную крепость». Ольга великодушно согласилась предоставить свои снимки для публикации в нашем издании. Вот что она увидела внутри:

Это слайд-шоу требует JavaScript.

Казармы внутри (фото Ольги Родионовой).

Как видим, в здании не осталось уже практически никаких интерьеров. Всё вынесено. Либо во время предыдущих ремонтов, либо в то время, когда комплекс покидали военные. Сохранился лишь один красивый зал. А в остальном – типичный «расселёночный» пейзаж: грязь, пыль, старые документы, промокшие портреты военачальников и членов Политбюро, газетные фото партийных съездов, прочие предметы быта в беспорядке. Разве что разрухи поменьше – всё-таки охраняют. Но балюстрады на одной из лестниц уже нет.

Но что уж говорить об уважении к памятнику, если даже с его охранным статусом творилась самая настоящая чехарда! «Послушаем » опытнейшего журналиста-градозащитника Татьяну Лиханову: «Значимость этого комплекса, выстроенного в конце XVIII-ХIX вв. на угловом участке, образованном лучами Екатерингофского (Римского-Корсакова) проспекта и Екатерининского канала (Грибоедова), признают в 1993-м - решением малого совета возьмут под охрану как памятник местного значения. Затем начнётся чехарда с переоценкой ценностей - в 1995 г. указом президента РФ комплексу казарм Гвардейского экипажа присвоят статус памятника федерального значения, в 1999-м исключат из этого реестра распоряжением правительства РФ, на другой год распоряжением губернатора Санкт-Петербурга закрепят статус регионального памятника, отнеся к охраняемым элементам комплекса здания казарм для строевых и холостых нижних чинов, дом штаб- и обер-офицерский с двумя служебными корпусами, баню и приёмный покой ».

Текст «Брошены и забыты» Татьяна Ивановна написала к двухсотлетнему юбилею войны 1812 года. С тех пор здесь не изменилось ровным счётом ничего: текст по-прежнему свеж, как из сегодняшней газеты.

При чём тут война?

При том, уважаемый читатель, что это не просто казармы. Это казармы героев 1812-го года! «История Морского гвардейского экипажа восходит к Петру Великому, собравшему в 1710-м команду царских гребцов из числа «переславльских потешных», дабы «вверить им себя в путешествиях по воде». Многие из них выйдут в герои совсем нешуточных баталий - взятия Азова, Нотебурга, Ниеншанца - и станут причастны к основанию новой российской столицы. Самостоятельная морская часть гвардии будет учреждена указом Александра I в 1810 году. Как офицеры, так и нижние чины переводились в Гвардейский экипаж только за особые, известные лично императору заслуги или по особой рекомендации начальства. Обучались они не только строевым премудростям, но и артиллерийскому делу - уникальность этого подразделения состояла в совмещении собственно морской службы на придворных гребных судах, яхтах и кораблях и береговой службы в качестве пехотного батальона Гвардейского корпуса Российской императорской армии. В годы Отечественной войны 1812 года выполняли функции инженерных войск », – продолжает Лиханова (там же). Далее по её тексту Вы можете узнать о величайших заслугах, как ныне говорят, «элитного воинского подразделения». Автору этих строй останется лишь добавить, что шефами этого подразделения были императоры и князья, а командирами – такие личности, как Абаза, Клокачёв и Апраксин (списки личностей и ). Но, несмотря на это, здания «развенчали»: исчезли с фасада памятные доски, и что-то не видно внутри, на лестнице, вмурованных в стену военных реликвий-трофеев: турецкого герба и мраморной доски с главных ворот турецкой крепости Рущук в Болгарии, взятые гвардейцами в качестве трофея (сведения почерпнуты ).

Казармы в дореволюционный период (фото с сайта Citywalls).

«Корпус-крепость», выходящий на канал, построен в 1797-м году. До этого здесь был участок Полкового двора, дом купца Анурьева и дом купца У. Иванова (там же). Был ли у Гаскойна один сосед или двое – неизвестно. Либо это был единый участок, перешедший от одного владельца к другому, либо хозяев было двое. История умалчивает. Но, так или иначе, в 1797-м году здесь начинается, а в 1819-м продолжается (уже со стороны канала) строительство казарм Морского Гвардейского экипажа. В том же году сюда переселились моряки (до этого Гвардейский морской экипаж квартировал в районе Галерной гавани, а после в Литовском замке).

А в 1825-м году, 14 декабря, служившие здесь декабристы подняли все подразделения войск и во главе с Николаем Бестужевым пошли на Сенатскую. Так что восстание декабристов рождалось именно .

В 1853-м году комплекс был перестроен военными инженерами Пасыпкиным и Матюшевым. Вторая часть века прошла без громких событий. Двадцатый век принёс революцию и расформирование доблестного Экипажа. Недалеко отсюда, в Крюковских казармах, возникл штаб революционных матросов и матросский клуб. А здесь открылся Матросский театр. И 17 декабря 1918 года Владимир Маяковский прочитал здесь специально написанный к этому выступлению «Левый марш». Как признавался потом поэт, у него уже были отдельно заготовленные строфы, а само стихотворение сложилось быстро, по пути, на извозчике ((«Выступление в Доме комсомола Красной Пресни на вечере, посвящённом двадцатилетию деятельности, 25 марта 1930 года»).

После времён Маяковского некогда легендарные здания не видели больше ни одной известной личности: комплекс передали Военно-морской базе. Использовался он под административные цели и под жильё (на сайте «Сitywalls.ru» бывший курсант военно-морского факультета ЛИСИ пишет , что проживал там в с 1955 по 1960 год). Там же пишут, что база держала здесь штаб, и даже с гауптвахтой. После войны, в 40-х-50-х годах, здесь была очередная перестройка. А полвека спустя, в конце 90-х, база покинула территорию – переехала. Какое-то время комплекс стоял бесхозным (при всём при том штаб- и обер-офицерский дом, казарма для холостых нижних чинов, казарма для строевых рот и служебный флигель входят в реестр памятников). Потом комплекс купила некая московская компания – ЗАО «Строительное управление № 155». Как писали в прессе, крупнейший игрок российского строительного рынка. Собственник вознамерился превратить казармы в жилой комплекс бизнес-класса. Но у него, как пишут СМИ, возникли проблемы с КГИОПом, который никак не мог составить охранное обязательство (http://kanoner.com/?s=казармы+экипажа). В 2013-м году тот же самый неторопливый КГИОП желал принудить москвичей к началу работ и даже штрафовал их. Стороны винили в промедлении друг друга, КГИОП открещивался от своих же заявлений, и постепенно хозяин утратил к объекту интерес. Газеты 2013-го года времени писали , что «СУ-155» «начинает исследование казарм», намереваясь снести советские корпуса. Далее всё стихло. И вот в 2017-м году стало известно, что компания переживает санацию и что она – самый настоящий банкрот! В результате тяжёлого финансового положения зависли все её проекты : помимо казарм встала реконструкция дома обер-прокурора на Литейном проспекте и дачи Орлова-Денисова в Коломягах. Дело дошло до того, что обер-прокурорский дом вместе с проектом пытались продать на «Авито»! Очевидно, компания совсем пошла по миру…

Несчастным казармам, конечно же, нет дела до проблем своего незадачливого хозяина. Они ждут заботливых рук. По логике, изъять бы их надо, и непонятно, почему Смольный до сих пор «носится» с банкротом и даёт ему очередной последний, отчаянный шанс. Жалость тут неуместна: старинные легендарные постройки куда как более жаль. Выбитые окна, из которых открываются чудесные виды, распахнуты в неизвестность. Чего им ждать? Того, что оклемается-таки через много лет это несчастное «СУ», и, возможно, в жажде расчистки территории объявит советскими несколько исторических построек. И будет здесь «большая градозащитная битва». Если же здание изымут, то как скоро найдут ему нового хозяина? И окажется ли этот хозяин надёжным? Хотелось бы…

Но вот чего, честно говоря, не хотелось бы – так это очередных «элитных квартир». Не из какой-то зависти, как кому-то могло подуматься. Нет, просто эта территория дышит былой славой. Ветер, треплющий драную сетку, мог бы развевать флаги былых побед. Место, помнящее Маяковского и Бестужева с соратниками, достойно куда более уважительного предназначения, чем перспективы очередного «элитника». Гораздо уместнее разместить здесь какой-нибудь музей. Допустим, с государственной помощью поселить хотя бы в один корпус недавно потерявший большие помещения музей «XX век».

Окно распахнуто в неизвестность (фото Ольги Родионовой).

Дарья Васильева, специально для «ГП».
Фото автора, Ольги Родионовой и с сайта citywalls.ru.

Клюев Егор

Мы знаем великие имена Кутузова, Багратиона, Дохтурова. Дениса Давыдова. Но мы очень мало знаем об участии в этой войне морских сил России. А моряки Российского флота, главным образом балтийцы, сыграли значительную роль в борьбе с врагом. Гвардейский экипаж – военно-морское формирование в составе российской императорской гвардии. Это было действительно уникальное воинское формирование. Сооружая мосты и переправы для других родов войск, моряки-гвардейцы вместе со всеми вели боевые действия, показывая примеры беззаветной храбрости и выносливости. Морской Гвардейский экипаж в буквальном смысле прокладывал дорогу своей армии и затруднял путь армии неприятеля. Уникальность Морского Гвардейского Экипажа заключалась в совмещении морской службы на придворных гребных судах, яхтах и кораблях и береговой службы в качестве пехотного батальона Гвардейского корпуса Российской императорской армии.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Морской Гвардейский экипаж

в Отечественной войне

1812 года

и Заграничном походе русской армии 1813-1814гг.

Исследование

ВВЕДЕНИЕ

В этом году исполняется 200 лет со дня начала Отечественной войны 1812 года. Мы знаем великие имена Кутузова, Багратиона, Дохтурова. Дениса Давыдова. Но мы очень мало знаем об участии в этой войне морских сил России. А моряки Российского флота, главным образом балтийцы, сыграли значительную роль в борьбе с врагом. Успешно вели борьбу с врагом моряки Гвардейского экипажа – элитной части Российского флота, дислоцированной в Петербурге. Гвардейский Экипаж – единственная морская часть русской гвардии в дореволюционной России. В первый раз я прочитал о Морском гвардейском экипаже совсем недавно, готовясь к выставке, посвящённой Отечественной войне 1812 года, и изучая русские военные мундиры того периода. Меня заинтересовало это необычное формирование в составе русской армии, и я решил собрать материалы по этой теме и приготовить работу к школьной научно-практической конференции, так как уверен, что никто в школе ничего не знает об этом замечательном экипаже, о его славной истории, боевом пути и роли в войне с Наполеоном. В год 200-летнего юбилея интересно и полезно будет открыть новые страницы истории Отечественной войны 1812 г.

Традиции служения Отечеству всегда были крепки в Российском флоте. Примерами тому являются знаменитые русские флотоводцы: Ф.Ф. Ушаков, П.С. Нахимов, выдающиеся мореплаватели: И.Ф. Крузенштерн, Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, и простые моряки, чьих имён мы не знаем, но чья храбрость и стойкость достойны памяти и уважения. Эти традиции передаются от поколения к поколению.

Итак, тема моего исследования: Морской Гвардейский экипаж в Отечественной войне 1812 года и Заграничном походе русской армии 1813-1814гг.

Проблема: в чём была необходимость и уникальность данного военного формирования?

Цель работы : осветить роль Гвардейского экипажа в Отечественной войне.

Задачи:

• изучить литературу и другие возможные источники информации по теме;
• выделить и описать наиболее важные факты и события из истории Гвардейского экипажа;
• проанализировать эти факты и события.

Материала по теме в наших библиотеках, конечно, не найти, поэтому основным источником информации будет являться Интернет.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1. История создания Гвардейского экипажа

Гвардейский экипаж – военно-морское формирование в составе российской императорской гвардии. Морской Гвардейский экипаж был создан в царствование Императора Александра I-го 16 февраля 1810 года, но свое начало он ведет от команды придворных гребцов, появившихся еще при Петре I в начале XVIII в. «Царские гребцы», не составлявшие тогда еще постоянной команды, участвовали в первых баталиях Северной войны, взятии на Неве крепостей Нотебург, Ниеншанп, пленении шведских кораблей «Гедан» и «Астрильд» и др. Когда столица была перенесена в Санкт-Петербург, для плавания государя по Неве, Мойке, Фонтанке были определены специальные шлюпки и в 1708 г. создана команда гребцов, получившая позднее особую форму одежды. В течение XVIII в. изменялось количество и подчиненность придворных гребцов. С середины ХVIII в. существовали команда придворных гребцов дворцового ведомства и экипажи придворных яхт, они в 1797 г. были объединены и переданы в ведение Адмиралтейств-коллегии. При Екатерине II число гребцов достигло 160 человек, их разделили на Придворную яхтенскую команду и Придворную гребецкую команду. В этот период гребцы обслуживали 6 яхт. При Павле I с 1797 г. обе команды вновь соединились и были названы Придворной гребецкой командой придворных парусных судов. Команда получила военную организацию.

Из этих частей 16 февраля 1810 г. и был сформирован «Морской гвардейский экипаж» из четырех (впоследствии восьми) рот, артиллерийского отделения с двумя полевыми орудиями, нестроевой ластовой роты и музыкантского хора (оркестра). По легенде, прообразом данного формирования послужил французский Гвардейский экипаж, который Александр I увидел во время встречи с Наполеоном в Тильзите в 1807 г. Экипажу было дано знамя гвардейского пехотного образца, введено обучение нижних чинов строевой службе, артиллерийскому делу. В Гвардейский экипаж брали из флота лучших офицеров по личному повелению Государя, за особые отличия; при выборе же команды руководствовались тем, чтобы люди были «рослые» и «чистые лицом»; особое внимание обращалось на строевую пехотную службу, и за этим наблюдал сам Великий Князь Константин Павлович. Таким образом, Гвардейский экипаж начал свое существование как в высшей степени элитное подразделение и таким он оставался до его упразднения 3 марта 1918 года. (К этой дате в экипаже числился даже Император). 6 января 1811 г. состоялся смотр экипажу, где он заслужил похвалу императора, а офицерам и матросам были пожалованы награды.

Экипажу присвоили особую форму одежды, несколько отличную от общефлотской, с элементами обмундирования гвардейской пехоты: летняя форма была, как на флоте, а зимняя – по образцу гвардейской пехоты.

В фондах Центрального военно-морского музея хранятся мундир и вицмундир офицера Гвардейского экипажа первой четверти XIX в. (инв. № 11272, 11258). Мундир фрачного покроя сшит из тонкого темно-зеленого сукна, двубортный, с двумя рядами выпуклых позолоченных пуговиц на груди диаметром 19 мм. Подкладка фалд и воротника из мундирного сукна. На подкладке фалд сделаны поперечные прорезные карманы. Воротник стоячий, закрытый спереди, как было установлено в январе 1812 г., застегивается на четыре крючка и четыре петли. На воротнике размещено золотое шитье в виде горизонтально расположенного якоря, перевитого одним толстым и тремя тонкими канатами, и золотого канта по краю. На обшлагах рукавов по краю золотой кант, а на их клапанах по 3 шитых якоря, перевитых канатами.

Вицмундир сшит из такого же сукна, но отличается тем, что на его воротнике четыре, а на клапанах обшлагов по три шитых золотых петлицы. Пуговицы вицмундира плоские диаметром 23 мм.

Нижние чины в это время носили двубортный темно-зеленый мундир без фалд с медными пуговицами, красными погонами, белыми выпушками по краям воротника, обшлагов и клапанов. На воротнике и обшлагах петлицы из гвардейской красно-желтой «клетчатой» тесьмы. У унтер-офицеров воротник и обшлага, кроме того, были обшиты золотым галуном. К мундиру при зимней форме полагались брюки из темно-зеленого сукна, а при летней – белые из фламского полотна. Именно такой комплект формы одежды унтер-офицера образца 1810 г. (инв. № 9375) находится в знаменном фонде музея. Это точная копия одежды того времени, но сшитая уже в начале XX в., скорее всего, к 100-летнему юбилею Гвардейского экипажа, отмечавшемуся в 1910 г.

По штату матросам экипажа были положены боевые средства и имущество сухопутного образца с включением шанцевого инструмента и обоза. Личный состав нес службу на императорских яхтах и плавсредствах загородных дворцов, привлекался наравне со всей гвардией к караулам, смотрам, парадам, торжествам.

Само слово «гвардия» происходит от итальянского guardia, что означает караул. Лейб-гвардией традиционно называлась элитная часть войск, которым доверялась защита и охрана монарха, а также других высочайших особ (от нем. Leib - тело). Отличная выучка, высокий профессионализм и твёрдое следование полковым традициям были отличительными признаками русской гвардии с момента её возникновения на рубеже XVII–XVIII веков.

Наряду с несением службы в столице и загородных резиденциях моряки участвовали в дальних походах российских кораблей. Почти на каждом паруснике, отправлявшемся в кругосветное плавание, находился офицер-гвардеец. Совершали заграничные плавания и отдельные корабли, комплектовавшиеся гвардейцами. Во Францию, Англию и Пруссию в 1819 г. ходили фрегат «Гектор» и бриг «Олимп». В 1823 г. фрегат «Проворный» подходил к Фарерским островам и Исландии, обошел Великобританию и вернулся через Английский канал и Северное море на Балтику; через год он ходил в Гибралтар, Брест и Плимут. Линейный корабль «Эмгейтен» плавал в район Ростока.

Первым кораблем Гвардейского экипажа России стал 74-х пушечный парусный линейный корабль «Азов», которым командовал капитан 1 ранга М. П. Лазарев, в будущем известный флотоводец. Он участвовал 8 октября 1827 г. в знаменитом Наваринском сражении объединенного флота России, Англии и Франции против турецко-египетского флота.

Сражаясь одновременно с пятью турецкими кораблями, «Азов» уничтожил четыре, а пятый – 80-ти пушечный линейный корабль под флагом командующего неприятельским флотом заставил выброситься на мель. В этом бою особенно отличились офицеры «Азова»: лейтенант П.С. Нахимов, мичман В.А. Корнилов и гардемарин В. И. Истомин.

Из 600 человек экипажа «Азова» 153 были убиты и ранены. В корпусе «Азова» насчитали потом 153 пробоины, в том числе семь подводных. Но героический линейный корабль не вышел из боя, пока враг не был разгромлен.
Самая высокая награда за успешные боевые действия в этой битве и была пожалована именно «Азову» – кораблю вручили Георгиевский адмиральский флаг (как кормовой флаг) и Георгиевский вымпел. «В честь достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости офицеров и храбрости нижних чинов», – так было сказано в императорском указе.

При создании Гвардейский экипаж был подчинен морскому руководству – Адмиралтейств-коллегии; но, являясь составной частью Государевой гвардии, он находился также в подчинении у сухопутных властей.

2. Гвардейский экипаж в войне 1812 года

Боевое крещение экипаж получил в Отечественной войне 1812 г. С началом 1812 года Государева гвардия начала готовиться к походу, но Морской гвардейский экипаж указаний на этот счёт не получал. Однако 28 февраля военный министр Барклай-де-Толли экипажу выступить в г. Вильну 2 марта. Экипаж был зачислен в I Дивизию 5 Гвардейского корпуса, которым командовал Его Высочество Великий Князь Константин Павлович. На подготовку к походу было дано только два дня. При выступлении в поход в экипаж было зачислено 436 нижних чинов и 18 офицеров и служащих. В составе экипажа было 17 георгиевских кавалеров. 91 человек из экипажа оставался в Петербурге. 1 марта артиллерийская команда в числе 40 человек была откомандирована в подчинение генерал-майора артиллерии Ермолова. Команда получила от сухопутного ведомства два легких орудия. 5 марта она выступила в поход вместе с лейб-гвардии артиллерийской бригадой в составе одной легкой роты под начальством командующего бригадой полковника Эйлера и с этой бригадой находилась почти неразлучно во все время кампаний 1812-14 гг. Командиром Гвардейского экипажа был капитан 2 ранга Иван Петрович Карцов.

2 марта в 10 часов утра экипаж в полной готовности и со своим обозом предстал на Высочайшем смотре вместе с лейб-гвардии Егерским и Финляндским полками. Прощаясь с каждым полком в отдельности, Государь говорил: «Прощайте, ребята, надеюсь, что я не ошибся, взявши вас с собою, и что вы покажете мне вашу службу». Моряки под командованием капитана 2-го ранга И. Карцева в составе 1-й дивизии Гвардейского корпуса выступили в поход из Санкт-Петербурга в Вильно.

В Вильну прибыли 28 мая. По прибытии моряки недолго квартировали в окрестностях города. 2 июня по предписанию командира 1-й гвардейской пехотной дивизии А. П. Ермолова три роты экипажа выступили в поход к Дриссе для участия в работах по укреплению Дрисского лагеря, где по проекту немецкого военного специалиста Фуля, предполагалось дать сражение наступавшим. 16 июня экипаж приступил к строительству мостов для переправы отступавших войск. 2-я рота была послана в Неменчин в распоряжение инженер-полковника Манфреди для постройки мостов на р. Вилейке для переправы отступавшего корпуса П.Х. Витгенштейна, а также через р. Вилию, по которым затем переправились обоз всей русской армии, 4-й корпус под командованием П.А. Шувалова и 2-й корпус К.Ф. Багговута. Все мосты строились из плотов, сделанных из бревен и досок с подведенными под них для плавучести бочками, а якорями служили корзины, наполненные камнями. После постройки команды экипажа продолжали оставаться около мостов для охраны переправы.

В числе старой гвардии Наполеона находился гвардейский морской экипаж в составе около 1000 человек, сформированный в 1798 году и уже успевший заслужить славу в войнах с Испанией и Австрией. Под Березиной почти весь этот экипаж погиб.

В ночь с 11 на 12 июня (по старому стилю) французские войска и их союзники перешли границу. Началось отступление наших войск. На третьи сутки после получения известия о переходе границы Наполеоном прибыли первые отступавшие части корпуса графа Шувалова. Переправа прошла успешно, и по окончании ее было приказано уничтожить мост, так как появился отряд французской кавалерии.

Вместе с войсками 1-й Западной армии генерала М.Б. Барклая-де-Толли моряки-гвардейцы отходили в глубь страны под натиском превосходящих сил Наполеона. Экипаж следовал в арьергарде, использовался главным образом вместе с инженерными подразделениями при наведении переправ, постройке мостов и укреплений, разбивке лагерей; зачастую морякам приходилось уничтожать постройки и имущество, чтобы они не достались врагу. После решения об оставлении Дрисского лагеря 2 июля, экипаж обеспечивал переправу русской армии на правый берег Двины, а затем вместе с понтонными ротами занимался разборкой мостов и уничтожением строительных материалов, которые могли достаться французам, а также разрушали на реках водяные мельницы, чтобы затруднить французам заготовку муки. 14-15 июля для переправы 1-й Западной армии через Двину экипажем были построены мосты, которые после прохода войск были немедленно уничтожены. За мастерские действия при наводке мостов в районе Дриссы в присутствии Александра I морякам были пожалованы от императора денежные премии.

Вместе с 5 Гвардейским корпусом экипаж двинулся на Смоленск. Важным заданием для 3-й роты экипажа под командованием лейтенанта Титова была постройка совместно с понтонной ротой мостов через Днепр, по которым переправилась 2-я Западная армия П. И. Багратиона для соединения с 1-й Западной армией в Смоленске. В период сражения под Смоленском 4-6 августа Гвардейский экипаж обеспечивал проход русских войск по мостам через Днепр, а после этого осуществил подрыв мостов минами.
Первый бой экипаж провел 4 августа при обороне Смоленска, отразив атаки французской кавалерии на Королевский бастион и мост через Днепр. При вынужденном оставлении города моряки и понтонеры уничтожили этот мост.

Закончив свои действия у переправ в Смоленске, экипаж и понтонные роты двинулись с нашими армиями по московской дороге. Из-за непрерывных дождей и большой нагрузки путь был очень тяжёлым.

17 августа обе армии расположились в Царево-Займище, куда прибыл новый главнокомандующий.

21 августа 5 Гвардейский корпус прибыл в Колоцкий монастырь, а 22-го к селу Бородино. От Смоленска до Бородино армии шли более 300 верст – небывалое организованное отступление более чем стотысячной армии. Порядок в немалой степени зависел от исправности переправ, в устройстве которых участвовали моряки Гвардейского экипажа.

3. Гвардейский экипаж в Бородинском сражении

На позиции у села Бородино Гвардейский экипаж вместе с другими войсками участвовал в строительстве укреплений, а во время сражения большая его часть находилась в резерве. Утро Бородинского сражения 26 августа 1812 г. экипаж встретил на крайнем правом фланге русской армии. По приказу Барклая-де-Толли моряки были направлены на помощь гвардейским егерям, оборонявшим село Бородино от атак дивизии Дельсона. Отряд из 30 человек охотников под командованием мичмана М.Н. Лермонтова располагался вместе с 2-м батальоном лейб-гвардии Егерского полка в селе Бородино у моста через реку Колочу, им было поручено уничтожить мост в случае прорыва неприятеля. Для этого на мосту заготовили горючие материалы. 26 августа в четыре с половиной часа утра дивизия Дельсона, пользуясь темнотой и туманом, незаметно подошла к селу и начала наступление на Бородино. Лейб-гвардии Егерский полк около часа отражал натиск французов, но вынужден был отступить. Вслед за ним через мост перешел 106-й линейный полк французов. В это время на помощь защитникам моста главнокомандующим 1-й Западной армией М.Б. Барклаем-де-Толли были посланы 19-й и 21-й егерские полки. Вместе с ними в контратаку пошли и матросы Гвардейского экипажа. Моряки-гвардейцы отбросили врага, а затем разрушили мост через реку Колочу. 106-й полк французов понес большие потери. Вслед за этим матросы зажгли и уничтожили мост. В бою геройской смертью пали четыре матроса и унтер-офицера, семеро получили тяжелые ранения, впоследствии двое из них скончались. Активное участие в сражении приняли артиллеристы экипажа, входившие в 1-ю лейб-гвардии легкую артиллерийскую роту. 26 августа после потерь Семеновских флешей, когда начались бои за Семеновский овраг, вместе с другими частями резерва были вызваны два орудия гвардейского экипажа, входившие в состав 1-ой Артиллерийской роты. В середине дня под командованием штабс-капитана Лодыгина они выдвинулись на позицию к селу Семеновское на левом фланге. Расположившись на возвышенности вместе с вставшими в каре гвардейскими пехотными полками, артиллеристы отбивали атаки тяжелой кавалерии врага. За пять часов ожесточенного боя они потеряли убитыми и ранеными всех офицеров, погибли четыре матроса. Рота пробыла более 4 часов под губительным огнем батареи противника и снялась с позиции только тогда, когда заметила, что атака фрацузов прервались. В 9 часов вечера штабс-капитан Лодыгин опять привел роту к Семеновскому, когда лейб-гвардии Финляндский полк отбивал атаку французской пехоты. Уже в наступившей темноте артиллеристы помогли справиться с врагом. Это были последние артиллерийские выстрелы Бородинского сражения. Несколько офицеров Гвардейского экипажа в тот день выполняли обязанности адъютантов при высшем командовании. Мичман Н.П. Римский-Корсаков неоднократно под градом ядер и пуль доставлял на передовую приказы главнокомандующего М.И. Кутузова, заслужив похвалу своей неустрашимостью и сообразительностью. На Семеновских флешах сражался капитан-лейтенант П. Колзаков, первым бросившийся на помощь раненому П.И. Багратиону.

В Бородинском сражении Гвардейскому экипажу выпала доля, не принимая всем экипажем участия в бою, иметь своих бойцов в числе первых войск, начавших сражение, и в числе последних, закончивших его.

Потери французов при Бородино составили 28 тысяч, русских – 46,5 тысяч человек, в том числе 29 генералов. Большие потери и задержка с прибытием обещанных резервов не позволили Кутузову на следующий день возобновить сражение. Он отдал приказ об отступлении к Москве.
1 сентября в деревне Фили, в трех верстах от Москвы, был собран военный совет. Кутузовым был поставлен на обсуждение вопрос: «Ожидать ли нападения на невыгодной позиции или уступать неприятелю Москву?» Мнения разделились, но Кутузов принял решение: оставить Москву, чтобы сохранить армию, ибо с потерей армии будет потеряна и Москва и проиграна вся кампания.

4. После сдачи Москвы

На следующий день французская армия подошла к Москве. Напрасно Наполеон на Поклонной горе ждал депутацию «бояр» с ключами от города. Москва опустела: из 270 тысяч ее жителей в ней осталось около 6 тысяч. Отступление русской армии через Москву было столь поспешным, что неприятелю достались богатые склады с оружием, боеприпасами, обмундированием, продовольствием. Оставлены были на милость победителя и 22,5 тысячи раненых в госпиталях Москвы. В ту же ночь в разных местах города вспыхнули пожары, которые бушевали целую неделю. В огне погибло более 2/3 зданий. Жертвами пожара стали многие из оставшихся жителей, а также раненые в госпиталях. Из Москвы Наполеон неоднократно обращался к Александру I с предложениями о заключении мира. Просили об этом Аракчеев и Балашов. Но Александр был непреклонен.

2 сентября утром Гвардейский экипаж вступил в Москву и находился около мостов через Москву и Яузу, по которым переходила наша армия, направляясь на Рязанскую дорогу. Нелегка была задача моряков удерживать порядок на переправах, так как вместе с войсками старались покинуть город тысячи москвичей со своими пожитками. 4 сентября, когда войска переправились, мосты были зажжены лейтенантом Афанасием Ивановичем Дубровиным и мичманом Николаем Петровичем Римским-Корсаковым. Авангард французов в это время уже занимал Кремль.

Вечером 4 сентября экипаж расположился на правом берегу реки Москвы при Боровской переправе в ожидании прохода войск. На глазах у французских кавалеристов матросы привели в негодность мост, находясь под огнем. 3 матроса были смертельно ранены. После этой операции экипаж был срочно затребован к переправе через Красную Пахру, где с 7 сентября принимал участие в наводке понтонов.

«Началось сидение врага в Москве». После сдачи Москвы экипаж находился в Тарутинском лагере. К 25 сентября пехотные подразделения насчитывали 10 офицеров, 25 унтер-офицеров и 319 матросов и были приданы инженерным войскам. Артиллерийская команда (2 офицера, 6 унтер-офицеров и 25 канониров) с двумя орудиями вошла в состав 23-й артиллерийской бригады.

5. Отступление Наполеона

В Москве французская армия находилась 36 дней. 28 сентября начался второй пожар в городе. После месячного пребывания в столице Наполеон решил двигаться обратно.

Перед выходом из Москвы, 7 октября, Наполеон отдал приказ взорвать Кремль и кремлевские соборы, разрушить то, что пощадил огонь. К счастью, пострадали только колокольня Ивана Великого и Никольская башня Кремля.

Экипаж в это время был расквартирован в селе Овчинникове к югу от Москвы. 11 октября был получен приказ главнокомандующего срочно построить мосты через Протву. Экипаж совершил быстрый марш к указанному месту. Двигаться пришлось под проливным дождем и почти все время бегом. Ввиду отсутствия материалов пришлось разобрать крестьянские избы, оставленные жителями. Через 6 часов были сооружены два наплавных моста, один для пехоты, а другой для кавалерии и артиллерии. Третий мост был готов только наполовину. Было около 9 часов вечера, когда авангард армии подошел к переправе. Благодаря быстроте работ весь корпус генерала Дохтурова к утру 12 октября переправился и проследовал к Малоярославцу, помешав французам укрепиться и устроить там удобную переправу. Вслед за корпусом Дохтурова в тот же день прибыл главнокомандующий с армией. Мосты оказались слабыми. Бревна и доски тонули. Связи из ветвей и жердей расползались. Но еще засветло армия переправилась. Кутузов был крайне обеспокоен. Вызвав к себе командира, он, в целом выразив удовлетворение, сказал: «Если бы что-нибудь случилось ко вреду и задержанию войска на переправе, я велел бы тебя расстрелять. Ты должен был предвидеть все недостатки и надобности еще в Овчинникове».

Началось отступление французов по смоленской дороге. В сражении при Красном принимала участие артиллерийская группа моряков. Моряки находились на правом фланге при нанесении решающего удара по корпусу Даву.

11 ноября экипаж пришел к местечку Копысе на Днепре. Глубокий снег, стужа, усталость лошадей заставляли на руках перетаскивать повозки и орудия. В Копысе было приказано построить мосты через Днепр. Приходилось работать стоя по пояс в воде, при ледоходе. Жертвой такой работы стали три матроса, умершие в Копысе. Здесь экипаж получил полушубки и зимнюю обувь.

14 ноября экипаж выступил в г. Борисов на реке Березине. 3десь он приступил к постройке моста на козлах. Опять пришлось работать по пояс в ледяной воде. Экипаж нес серьёзные потери: матросы умирали от болезней.

Вскоре после занятия Вильны 11 декабря прибыл Государь и принял командование армией. Из рапорта следовало, что в строю экипажа находилось 12 офицеров и 355 нижних чинов. Со дня выхода из Петербурга потери составили: убитыми 16, умершими от ран и болезней 26, без вести пропавшими 8. Кроме того, артиллерийская команда потеряла 6 человек убитыми и 5 человек умершими от ран и болезней.

Стоянка в Вильне дала возможность отдохнуть и привести вещи и амуницию в порядок. 23 декабря поступило предписание двинуться к границе, куда экипаж прибыл 30 декабря.

Действия экипажа в кампанию 1812 года были настолько заметны, что адмирал П.В. Чичагов, командующий Южной Дунайской армией, тоже пожелал иметь у себя отряд моряков, и ему было Высочайше разрешено вызвать с Черного моря 75-й корабельный экипаж под начальством капитана 1 ранга Доджа. В кампанию 1813 года этот экипаж действовал при сооружении мостов и переправ, а где было необходимо, приводил их в негодность.

27 марта армия, двинулась через Силезию, города Штейнау, Бунцлау, Бауцен и Дрезден, куда прибыли 12 апреля. Тяжелым ударом для наших войск была смерть главнокомандующего. На долю экипажа выпала честь проститься с Кутузовым, когда экипаж проходил через Бунцлау.

Моряки участвовали в контрнаступлении, сражались в Польше, Германии и Франции. Армия продолжала движение теперь уже в союзе с прусскими войсками, так как с Пруссией был заключен договор о совместных действиях. 1 мая экипаж присоединился к армии в Бауцене, и на этот раз ему пришлось сойтись с неприятелем в бою на виду у Государя. К этому времени Наполеону удалось собрать войска, которые численно превосходили войска союзников: России и Пруссии. Превосходство Наполеона в силах и захват им крепостей на Эльбе заставили союзников отказаться от обороны Дрездена и отступить к Бауцену Положение союзных войск усугубилось их неудачей 20 апреля в сражении под Люценом. 8 мая Бауцен, занятый войсками Милорадовича, был взят приступом моряками дивизии Компана. Французы начали наступление 8 мая в 10 часов утра. Ход боя оказался для нас. Но Император Александр I настаивал на необходимости продолжать сражение, опасаясь падения духа в войсках и уклонения Австрии, с которой проводились переговоры, от союза с нами. Морской экипаж находился в составе главного резерва под начальством Великого Князя Константина Павловича в следующем составе: 2 штаб-офицера, 8 обер-офицеров, 14 унтер-офицеров, 18 музыкантов и 179 нижних чинов. В артиллерийской команде состояло 2 обер-офицера, 4 унтер-офицера и 19 нижних чинов. Всего: 12 офицеров и 234 нижних чинов.

Наступило 9 мая, памятный день для экипажа – день сражения в храмовый полковой праздник. Отмечалось перемещение мощей Николы Чудотворца, покровителя моряков. Александр I подъехал на коне к строю и сказал: «Здравствуйте матросы! Поздравляю вас с праздником! Сегодня ваш праздник, и хочу потешить вас для праздника: идите в дело. Я буду смотреть на вас». Единодушное «Ура!» и «Рады стараться!» было ответом. Меткий огонь наших батарей останавливал атаки французов, но они, усиленные свежими подкреплениями, начали одолевать. Государь направил на замену прусскому генералу графу Йорку отряд генерал-лейтенанта Чеглокова. В отряд входил Морской гвардейский экипаж. Батальоны и с ними экипаж стояли на своих позициях, когда большая часть союзных войск была вынуждена отступить. Около 5 часов был убит капитан-лейтенант Григорий Кононович Горемыкин, смертельно ранен ядром в ноги лейтенант Александр Андреевич Колзаков, тяжело ранен мичман Николай Петрович Хмелев. В 5 часов началось общее отступление. Солнце уже садилось, когда наступила очередь отступать батальонам генерал-лейтенанта Чеглокова. Экипаж прикрывал отступление батальонов, принимая последние неприятельские ядра и гранаты. Обе стороны понесли большие потери. Потери Гвардейского экипажа составили: 2 офицера убитыми, 1 раненым; 6 нижних чинов убитыми, 10 тяжело ранеными, а также 4 унтер-офицера и 5 матросов легко ранеными.

14 августа союзники атаковали Дрезден, но Наполеон своим присутствием воодушевил осажденных, и атака была отбита. 15 августа французы напали на союзные войска, однако неудачно. Корпусу французского генерала Вандама было приказано зайти в тыл союзникам. В ночь с 15 на 16 августа союзные войска, боясь быть окруженными, начали отступать в Богемию к г. Теплиц. В ходе отступления Гвардейский экипаж с участием Егерского полка, а также Преображенского, Семеновского и Измайловского полков отбивали атаки французов. Для того чтобы воспрепятствовать маневру Вандама, был выделен отряд гвардейских частей численностью 10 тысяч человек, куда входил и Гвардейский экипаж. Командование отрядом было поручено генерал-лейтенанту графу Остерману-Толстому. Корпус Вандама насчитывал 35 тысяч человек, то есть в три раза превосходил силы русских. Было решено остановить Вандама в районе поселка Кульм. Наполеон обещал Вандаму маршальский жезл в случае успеха. Большую роль в организации обороны около Кульма сыграл генерал Ермолов. Александр I был уверен, что его Гвардия не допустит того, чтобы путь армии союзников был перерезан. Дополнительно Государь отдал распоряжение, чтобы прусский корпус генерала Клейста отделился бы от основных сил и поспешил на помощь графу Остерману-Толстому. Австрийский император, войска которого присоединились после перемирия, также направил два своих корпуса. Гвардейский экипаж сначала был отправлен в резерв, но оставался там недолго. Гвардейцы условились иметь определенное место сбора в случае, если будут разделены – фруктовое дерево на лугу. Дальше этого места было решено не отступать.

17 августа около 8 часов утра с гор стали спускаться стрелковые цепи французов. За ними шли колонны корпуса Вандама. Вскоре произошло столкновение, и наш авангард был вынужден оставить Кульм и отступить. Французы дважды доходили до главной линии обороны, но Гвардия отбивала атаки. Экипаж действовал рядом с Семеновцами. Был тяжело ранен капитан-лейтенант Александр Егорович Титов, командир 1 роты, лейтенант Константин Константинович Константинов был убит, лейтенанты Николай Петрович Римский-Корсаков и Николай Петрович Хмелев ранены. Убито и тяжело ранено до 30 нижних чинов. Неоднократно в течение дня французы возобновляли атаки, но безуспешно. Из офицеров в экипаже оставались лишь три человека. Поэтому раненые лейтенанты Дубровин, Лермонтов и Ушаков остались с экипажем. Музыканты, барабанщики и писари брали ружья убитых и шли в бой.

К концу дня стали подходить подкрепления. Это дало возможность отвести гвардию в резерв. Моряки собрались под условленным фруктовым деревом. Французы, видя жестокий отпор, отошли к Кульму. Так кончился первый день Кульмского сражения. Стало известно, что обозы, отставшие при ускоренном марше гвардии, подверглись разграблению, в том числе и обоз Гвардейского экипажа.

В числе потерь в этот день был также граф Остерман-Толстой, которому оторвало руку. Командование принял генерал-майор Ермолов. Общие потери у экипажа в этот день составили 3/4 офицеров и больше 1/3 нижних чинов.

18 августа рано на рассвете к Кульмской позиции стали подходить основные силы. Прибывший командующий русской армией Барклай-де-Толли и Ермолов не начинали бой, ожидая, чтобы корпус Клейста подошёл ближе. Французы открыли артиллерийский огонь. Около 10 часов стало известно, что Клейст приближается. Бой начался кавалерийской атакой французов. За конницей шла пехота. Вначале французы храбро атаковали наши позиции. Увидев появившиеся войска Клейста, Вандам предположил, что это идет подкрепление ему от Наполеона. Но когда он распознал пруссаков и увидел себя окруженным, Вандам решил сдаться. Союзники взяли в плен 12 тысяч французов, Вандама и двух его генералов. Было захвачено два знамени, три орла; в руки союзников попала вся его артиллерия – 84 орудия и 200 зарядных ящиков, весь обоз. До 10 тысяч французов были убиты или ранены. Наши потери также были тяжелыми. Одна только гвардия потеряла 3 тысячи убитыми и ранеными лишь за один день 17 августа. За доблесть и подвиги, проявленные в сражении 17-18 августа 1813 г. у поселка Кульм (ныне Хлумец, Чехия), экипаж был удостоен высокой боевой награды – Георгиевского знамени с надписью «За оказанные подвиги в сражении 17 августа 1813 г. при Кульме». Офицеры и нижние чины были удостоены российских, прусских и австрийских наград. Место, где была добыта победа, украшают три памятника: русским, прусским и австрийским войскам. О героизме Гвардейского экипажа при Кульме напоминают и памятные нагрудные экипажные знаки, утвержденные 8 февраля 1910 г. В их основе – Кульмский крест, покрытый черной эмалью, который был учрежден прусским королем для награждения участников сражения. В центре креста расположен золоченый вензель Николая II, а на лучах - даты «1710», «1810», «1910». Такие знаки имели право носить чины экипажа, которые находились в его составе в день юбилея. Носили их на левой стороне груди.

Интересно отметить, что первым, кому предложил свою шпагу Вандам, был офицер Гвардейского экипажа капитан 2 ранга Павел Андреевич Колзаков, адъютант Великого Князя Константина Павловича. Однако Павел Андреевич сначала привел Вандама к Великому Князю, а затем доставил к Государю.

8. Гвардейский экипаж на пути в Париж

Союзники стали стягивать свои силы к Лейпцигу, где 5-7 октября разыгралась Битва народов, решившая участь Европы. Перед этим экипаж вместе с прусским отрядом провел операцию по уничтожению моста, что препятствовало соединению сил противника. Дни подготовки к сражению экипаж провел в безостановочной работе по строительству переправ, так как французы уничтожили мосты и плотины. Лейпцигское сражение окончательно переломило ход военных действий в пользу союзников. Началось беспорядочное отступление французских войск.

До 15 ноября экипаж простоял во Франкфурте-на-Майне, когда ему было приказано идти к Вюрцбургу-на-Майне, где было необходимо соорудить переправу. 22 ноября экипаж прибыл к месту и в короткий срок построил два моста: плавучий для артиллерии и кавалерии и на козлах - для пехоты. До окончания постройки мостов была организована паромная переправа. Затем экипаж вместе с гвардией проследовал к Базелю и 1 января 1814 года вступил в пределы Франции.

Наполеон, отбросив Силезскую армию Блюхера, двинулся на корпус графа Витгенштейна, задумав разбить союзников по частям. Когда это стало очевидным, экипаж был немедленно послан во французский город Ножан для устройства переправы через Сену, чтобы обеспечить отход корпусу Витгенштейна. 6 февраля плавучий мост, составленный из речных судов, был готов и 7-го корпус был переправлен. Сразу же матросы приступили к уничтожению переправы. Причем это пришлось делать под огнем французских солдат. Затем экипаж занимался переправой австрийских войск фельдмаршала Вреде в Сен-Луи.

Соединившись с Гвардейским корпусом у г. Троа, экипаж уже не расставался с ним и 20 марта вместе со всей гвардией вступил в Париж, где он был размещен в Вавилонских казармах в Сен-Жерменском предместье, а офицеры и унтер-офицеры – в частных домах на соседних улицах.

9. Возвращение домой

Когда пришло время возвращаться в Россию, 22 мая экипаж выступил из Парижа в Гавр и отправился домой на фрегате «Архипелаг». 20 июля все войска были доставлены из Кронштадта в Ораниенбаум, а 30 июня Морской гвардейский экипаж и его артиллерийская команда вступили в столицу через Триумфальные ворота, специально для этого установленные. На этих воротах помещено имя Гвардейского экипажа в числе старейших полков Императорской Гвардии, отличившихся в Отечественную войну и в походе по странам Европы.

В связи с возвращением Наполеона с острова Эльба и возобновлением военных действий экипажу было предписано вновь выступить в поход. 9 июня 1815 г. экипаж первым выступил из Петербурга и 4 августа прибыл в Вильну. Однако сражение при Ватерлоо окончательно решило участь Наполеона, и 10 августа экипаж вернулся обратно.

За период Отечественной войны экипаж потерял 53 моряка убитыми; 16 матросов были награждены Знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом).

Вместе с армией экипаж прошел путь от Бородина до Парижа, был удостоен Георгиевского знамени. Однако награждение столь высокой наградой не отразилось на флагах кораблей Гвардейских экипажей.
Александр I исправил это своим указом от 5 июня 1819 г., который начинался словами: «В память сражения при Кульме...». Объявлялось, что отличием судов Гвардейских экипажей становится трехцветный вымпел с Андреевским флагом в головке, на центр креста которого наложен красный щит с изображением Георгия Победоносца. Это был Георгиевский вымпел. Другим отличием стал Георгиевский адмиральский флаг, имевший полотнище Андреевского флага, но с упомянутым щитом в центре. Этот флаг был предназначен для подъема на кораблях Гвардейских экипажей при нахождении на борту должностных лиц адмиральского чина. В обычных условиях все корабли Гвардейского экипажа на кормовом флагштоке несли Андреевский флаг, как и все другие корабли Российского императорского флота.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение я могу сказать, что роль Морского Гвардейского экипажа в Отечественной войне трудно переоценить. Это было действительно уникальное воинское формирование. Сооружая мосты и переправы для других родов войск, моряки-гвардейцы вместе со всеми вели боевые действия, показывая примеры беззаветной храбрости и выносливости. Морской Гвардейский экипаж в буквальном смысле прокладывал дорогу своей армии и затруднял путь армии неприятеля. Уникальность Морского Гвардейского Экипажа заключалась в совмещении морской службы на придворных гребных судах, яхтах и кораблях и береговой службы в качестве пехотного батальона Гвардейского корпуса Российской императорской армии. В истории отечественного флота уже не будет такой универсальной части, способной решать одновременно столь многообразные и, казалось бы, несовместимые задачи.

Экипаж участвовал практически во всех войнах, которые вела Россия. Гвардейцы действовали при осаде Варны в 1828 г., участвовали в подавлении освободительных восстаний в Польше в 1831 и 1863 гг., в Венгерском походе 1849 г., отличились при обороне Кронштадта в Крымскую войну.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. моряки под командованием великого князя Алексея Александровича сражались на Балканах. Гвардейцы участвовали в минировании на Дунае, наведении переправ. Ими были укомплектованы паровые катера с шестовыми минами. Катер «Цесаревич» (командир лейтенант Ф.В. Дубасов) взорвал турецкий монитор, а катер «Шутка» (командир лейтенант Н.И. Скрыдлов) успешно атаковал пароход. За героизм и доблесть в этой войне экипаж награжден серебряными Георгиевскими рожками, а нижним чинам присвоено ношение георгиевских ленточек на бескозырках. В конце XIX в. гвардейские фрегаты «Светлана», «Герцог Эдинбургский», клипер «Стрелок», корвет «Рында» совершили дальние плавания.

Прославились гвардейцы и в русско-японскую войну 1904-1905 гг. Геройски сражался в Цусимском бою эскадренный броненосец «Император Александр III» (командир капитан 1-го ранга Н.М. Бухвостов). С погибшего, но не спустившего флага корабля не спасся ни один моряк. В Петербурге, в сквере у Никольского морского собора, установлен памятный обелиск в честь моряков броненосца. Гвардейцами была укомплектована во Владивостоке и одна из первых русских подводных лодок «Фельдмаршал граф Шереметьев».

После Отечественной войны 1812 г. в Гвардии распространяются революционные настроения, и часть её участвовала в восстании декабристов. Офицеры экипажа приняли участие в тайных обществах. Среди них были лейтенанты и мичманы Б.А. Бодиско и М.А. Бодиско, А.П. Арбузов, А.П. Беляев и П.П. Беляев, В.А. Дивов, Н.А. Чижов, М.К. Кюхельбекер, Д.Н. Лермонтов, Е.С. Мусин-Пушкин, П.Ф. Миллер и др. 14 декабря 1825 г. матросы Гвардейского флотского экипажа под командованием капитан-лейтенанта Н.А. Бестужева вышли на Сенатскую площадь, здесь оказалось 18 молодых офицеров. После подавления восстания большинство из них осуждены на каторжные работы или направлены на отдаленные флотилии, часть матросов сослана на Кавказ. Гвардейские полки составили ядро войск, вышедших на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года, а из пяти казненных декабристов четверо были гвардейскими офицерами.

В фондах Центрального военно-морского музея находится немало экспонатов, настоящих реликвий, связанных с историей Гвардейского экипажа. Многие из них были переданы в хранилища в 1918 г. из музея Гвардейского экипажа, который существовал при нем по примеру всех старейших полков русской армии. Значительная часть предметов связана с участием экипажа в кампаниях 1812-1814 гг.: обмундирование, две Андреевские орденские ленты к знамени, памятные нагрудные экипажные знаки, альбом, который был преподнесен офицерами экипажа императрице Марии Федоровне, три картины академика батальной живописи И. С. Розена, написанные в 1905-1910 гг., показывающие Гвардейский экипаж в период пребывания русской армии в Париже в 1814 г., образцы холодного и огнестрельного оружия, бывшего на вооружении экипажа, а также модели императорских яхт и кораблей рассматриваемого времени.

Но один из самых дорогих экспонатов – фрагмент Георгиевского знамени, пожалованного Гвардейскому экипажу за мужество в сражении при Кульме высочайшим приказом от 26 августа 1813 г., в котором говорилось: «В достопамятный день седьмаго на десять числа сего месяца, храбрые гвардейские воины, покрыли вы себя новыми неувядаемыми лаврами, и оказали важную Отечеству услугу. Вы в малом числе удержали и с неслыханным мужеством поразили превосходного в силах врага, порывавшегося с лютостью при Теплице простирать далее шаги свои в Богемию... В знак должной признательности дарую вам: Преображенскому и Семеновскому полкам и Гвардейскому Морскому экипажу георгиевские знамена; Измайловскому же и Егерскому – георгиевские трубы...» Небольшой кусок шелкового полотнища длиной около 30 см помещен в золоченую рамку под стеклом, укрепленную на доске из светлого лакированного дерева. Внизу привинчена латунная табличка с надписью: «ЧАСТЬ ПОЛОТНА ЗНАМЯ ГВАРДЕЙСКОГО ЭКИПАЖА 1810-1910 ГОДОВ ОТ СТАРАГО ЭКИПАЖНАГО АДЪЮТАНТА». Рядом древко этого знамени с двумя серебряными кистями и золоченой наградной скобой, пожалованной в 1838 г. в память 25-летия сражения при Кульме. Лопарев. Д., Лопарев, А. Военно-морской исторический справочник

http://www.cnsr.ru/projects.php?id=38

Боевая летопись флота. Первая половина XIX века. Отечественная война 1812 г. Война с Францией.

Козловский, И.В.Морской гвардейский экипаж в отечественной войне 1812 г. и при изгнании противника из оккупированных стран Европы

Библиотека интернет-проекта «1812 год».

Морской Гвардейский экипаж и

75 – й флотский экипаж

в Отечественной войне 1812 года и

Заграничном походе русской армии 1813 – 1814 гг.

(Номинация - Историческая)

Участие в заграничном походе русской армии

В кампанию 1813 года этот экипаж действовал при сооружении мостов и переправ, а где было необходимо, приводил их в негодность.

С первых чисел января русская армия двинулась вслед за отступающими остатками войск противника. Границу перешли не все моряки. 165 человек оставались на излечении в городах России. 25 января экипаж прибыл в Плоцк на Висле. Здесь, по Высочайшему повелению, Гвардейский экипаж должен был построить мост и обеспечить переправу наших войск, вследствие почти непрерывного ледохода, сильного ветра и отсутствия материалов, постройка моста шла очень медленно. Поэтому до постройки моста был наведен летучий паром. Однажды ка­нат оборвало и паром с 50 гусарами и лошадьми понесло по течению. Немедленно офицеры и матросы, находившиеся на берегу, бросились в лодки и прибуксировали паром. Работа была настолько тяжела, что появилось до 40 больных, из которых некоторые умерли. С первых чисел февраля по 16 марта на лодках было переправлено 6568 человек, 1116 лошадей, рота артиллерии с 12-ю орудиями, три конных полка, и значительное количество других грузов. 16 марта строительство моста подошло к концу и началась эффективная переправа войск. Длина моста составила 187 сажень. Мост был наплавной на 33 судах. Переп­рава требовала надзора за порядком и безопасностью. 5 апреля прибыл 75-й Корабельный экипаж, который принял надзор, а Гвардейский экипаж выступил на соединение с 5 Гвардейским корпусом и Главной квартирой, которые ушли вперед.

27 марта , находившиеся в г. Калише Главная квартира и армия, двинулись через Силезию, города Штейнау, Бунцлау, Бауцен и Дрезден , куда прибыли 12 апреля . Тяжелым ударом для наших войск была кончина главнокомандующего. Михаил Илларионович скончался на руках своих сподвижников, а также находившихся при нем Гвардейского экипажа врача Кернера и фельдшера Галкина. На долю экипажа выпала честь проститься с Кутузовым, когда экипаж проходил через Бунцлау.

Армия продолжала движение теперь уже в союзе с прусскими войсками, так как с Пруссией был заключен договор о совместных действиях. 1 мая экипаж присоединился к армии в Бауцене и на этот раз ему пришлось сойтись с неприятелем в бою на виду у Государя. К этому времени Наполеону удалось собрать войска, которые численно превосходили войска союзников: России и Пруссии. Превосходство Наполеона в силах и захват им крепостей на Эльбе заставили союзников отказаться от обороны Дрездена и отступить к Бауцену Положение союзников усугубилось их поражением в сражении под Люценом 20 апреля . 8 мая Бауцен, занятый войсками Милорадовича, был взят приступом моряками дивизии Компана. Союзники укрепились под Бауценом. Морской экипаж находился в составе главного резерва пол начальством Великого Князя Константина Павловича. Наши моряки находились в следующем составе: 2 штаб-офицера, 8 обер-офицеров, 14 унтер-офицеров, 18 музыкантов и 179 нижних чинов. В артиллерийской команде состояло 2 обер-офицера, 4 унтер-офицера и 19 нижних чинов. Всего: 12 офицеров и 234 нижних чинов.

Французы начали наступление 8 мая в 10 часов утра. Ход боя оказался для нас неудачным и было предложение отступать далее, к г. Герлиц. Но Император Александр I настаивал на необходимости продолжать сражение опасаясь падения духа в войсках и уклонения Австрии от союза с нами, с которой проводились переговоры.

Наступило 9 мая, памятный день для экипажа - день сражения в храмовый полковой праздник. Отмечалось перемещение мощей Николы Чудотворца, покровителя моряков. Экипаж находился в расположении Главной квартиры, где он нес караульную службу. Государь подъехал на коне к строю и оказал: «Здравствуйте матросы! Поздравляю вас с праздником! Сегодня ваш праздник и хочу потешить вас для праздника: идите в дело. Я буду смотреть на вас». Единодушное «Ура!» и «Рады стараться!» было ответом. Меткий огонь наших батарей останавливал атаки французов, но они, усиленные свежими подкреплениями, начали одолевать. Государь направил на замену прусскому генералу графу Йорку отряд генерал-лейтенанта Чеглокова. В отряд входил Морской гвардейский экипаж. Батальоны и с ними экипаж стояли на своих позициях, когда большая часть союзных войск была вынуждена отступить. Около 5 часов был убит капитан-лейтенант Григорий Кононович Горемыкин, смертельно ранен ядром в ноги лейтенант Александр Андреевич Колзаков, тяжело ранен мичман Николай Петрович Хмелев. В 5 часов началось общее отступление. Солнце уже садилось, когда наступила очередь отступать батальонам генерал-лейтенанта Чеглокова. Экипаж прикрывал отступление батальонов, принимая последние неприятельские ядра и гранаты. Обе стороны понесли большие потери. Потери Гвардейского экипажа составили: 2 офицера убитыми, 1 раненым; 6 нижних чинов убитыми, 10 тяжело ранеными, а также 4 унтер-офицера и 5 матросов легко ранеными.

23 мая было заключено перемирие, которое закончилось 28 июля . К этому времени силы Наполеона насчитывали 260 тыс. чел. Союзники собрали около 400 тыс. чел. 14 августа союзники атаковали Дрезден, но Наполеон своим присутствием воодушевил осажденных и атака была отбита. 15 августа осажденные, в свою очередь, напали на союзные войска. Несмотря на некоторый успех этого наступления французам пришлось отойти. Корпусу французского генерала Вандама было приказано зайти в тыл союзникам. В ночь с 15 на 16 августа союзные войска, боясь быть окруженными, начали отступать в Богемию к г. Теплиц. В ходе отступления Гвардейский экипаж с участием Егерского полка, а также Преображенского, Семеновского и Измайловского полков отбивали атаки французов. Для того, чтобы воспрепятствовать маневру Вандама, был выделен отряд гвардейских частей численностью 10 тыс. человек, куда входил и Гвардейский экипаж. Командование отрядом было поручено генерал-лейтенанту графу Остерману-Толстому. Корпус Вандама насчитывал 35 тыс. человек, то есть в три раза превосходил наши силы. Было решено остановить Вандама в районе поселка Кульм. Наполеон обещал Вандаму маршальский жезл в случае успеха. Большую роль в организации обороны около Кульма сыграл генерал Ермолов. Александр I был уверен, что его Гвардия не допустит того, чтобы путь армии союзников был перерезан. Дополнительно Государь отдал распоряжение, чтобы прусский корпус генерала Клейста отделился бы от основных сил и поспешил на помощь графу Остерману-Толстому. Австрийский император, войска которого присоединились после перемирия, также направил два своих корпуса. Гвардейский экипаж сначала был отправлен в резерв, но оставался там недолго. Гвардейцы условились иметь определенное место сбора в случае, если будут разделены - фруктовое дерево на лугу. Далее этого места было решено не отступать.

17 августа около 8 часов утра с гор стали спускаться стрелковые цепи французов. За ними засверкали штыки колонн корпуса Вандама. Вскоре произошло столкновение и наш авангард был вынужден оставить Кульм и отступить в долину на следующую позицию. Французы дважды подходили до главной линии обороны, но Гвардия отбивала атаки. Экипаж действовал рядом о Семеновцами. Был тяжело ранен капитан-лейтенант Александр Егорович Титов, командир 1 роты, лейтенант Константин Константинович Константинов был убит, лейтенанты Николай Петрович Римский-Корсаков и Николай Петрович Хмелев ранены. Убито и тяжело ранено до 30 нижних чинов. Неоднократно в течение дня французы возобновляли атаки, но безуспешно. Из офицеров в экипаже оставались командир и два офицера. Поэтому раненые лейтенанты Дубровин, Лермонтов и Ушаков остались с экипажем. Музыканты, бара­банщики и писари брали ружья убитых и шли в бой.

К концу дня стали подходить подкрепления. Это дало возможность отвести гвардию в резерв. Моряки собрались под условленным фруктовым деревом. Французы, видя жестокий отпор, отошли к Кульму. Так кончился первый день Кульмского сражения. Стало известно, что обозы, отставшие при ускоренном марше гвардии, подверглись разграблению, в том числе и обоз Гвардейского экипажа. Шедший на помощь прусский корпус Клейста первый нашел обоз в таком виде. Пруссаки оказали помощь раненым и выставили охрану.

В числе потерь в этот день был также командующий нашим отрядом граф Остерман-Толстой, которому оторвало руку. Командование принял генерал-майор Ермолов. Общие потери у экипажа в этот день составили 3/4 офицеров и больше 1/3 нижних чинов.

18 августа рано на рассвете к Кульмской позиции стали подходить основные силы. Прибывший командующий русской армией Барклай де Толли и Ермолов не начинали бой, ожидая, чтобы корпус Клейста вышел на видимость. Французы открыли артиллерийский огонь. Около 10 часов стало известно, что Клейст приближается. Бой начался кавалерийской атакой французов. За конницей шла пехота. Вначале французы храбро атаковали наши позиции. Увидев появившиеся войска Клейста, Вандам предположил, что это идет подкрепление ему от Наполеона. Но когда он распознал пруссаков и увидел себя окруженным, это произошло около 1 часа дня, то Вандам решил сдаться. Союзники взяли в плен 12 тыс. французов, Вандама и двух его генералов. Было захвачено два знамени, три орла; в руки союзников попала вся его артиллерия - 84 орудия и 200 зарядных ящиков, весь обоз. До 10 тыс. французов были убиты или ранены. Наши потери также были тяжелыми. Одна только гвардия потеряла 3 тыс. убитыми и ранеными только за один день 17 августа. . В этой битве Гвардейский экипаж потерял убитыми и ранеными 70% офицерского состава и больше 30% рядовых. Государь поздравил свою гвардию с блестя­щей победой. Офицеры и нижние чины были удостоены российских, прусских и австрийских наград. Морской гвардейский экипаж получил Георгиевское знамя - высшую боевую награду наравне со старейшими полками гвардии. Место, где была добыта победа, украшают три памятника: русским, прусским и австрийским войскам.

Интересно отметить, что первым, кому предложил свою шпагу Вандам, был офицер Гвардейского экипажа капитан 2 ранга Павел Андреевич Колзаков, адъютант Великого Князя Константина Павловича. сначала привел его к Великому Князю, а затем доставил его к Государю.

Союзники стали стягивать свои силы к Лейпцигу , где 5-7 октября разыгралась Битва народов, решившая участь Европы. Перед этим экипаж вместе с прусским отрядом провел операцию по уничтожению моста, что препятствовало соединению сил противника. Дни подготовки к сражению экипаж провел в безостановочной работе по строительству переправ, так как французы уничтожили мосты и плотины. Лейпцигское сражение окончательно переломило ход военных действий в пользу союзников. Началось беспорядочное отступление французских войск.

До 15 ноября экипаж простоял во Франкфурте-на-Майне, когда ему было приказано идти к Вюрцбургу-на-Майне, где было необходимо соорудить переправу. 22 ноября экипаж прибыл к месту и в короткий срок построил два моста: плавучий для артиллерии и кавалерии и на козлах - для пехоты. До окончания постройки мостов была организована паромная переправа. Затем экипаж вместе с гвардией проследовал к Базе­лю и 1 января 1814 года вступил в пределы Франции. Дожди и мокрый снег затопили дороги, а конница и артиллерия разбили их до крайности. Перед вступлением во Францию все полки гвардии получили подкрепления. Экипаж, лишившийся многих своих офицеров и нижних чинов, остался неукомплектованным. Поэтому к нему присоединили небольшой отряд саперной роты, а также партию ратников из ополчения. В таком составе экипаж получил возможность оказать важную услугу нашим войскам. Наполеон, отбросив Силезскую армию Блюхера, двинулся на корпус графа Витгенштейна, вознамерившись разбить союзников по частям. Когда это стало очевидным, экипаж был немедленно послан во французский город Ножан для устройства переправы через Сену, обеспечивая отход корпуса Витгенштейна. 6 февраля плавучий мост, составленный из речных судов, был готов и 7-го корпус был переправлен. Сразу же матросы приступили к уничтожению переправы. Причем это пришлось делать под огнем французских солдат. После этого экипаж направили в Сен-Луи, где также, как и в Ножане переправил австрийские войска фельдмаршала Вреде. Соединившись с Гвардейским корпусом у г. Троа, экипаж уже не расставался с ним и 20 марта вместе со всей гвардией вступил в Париж. В Париже он был размещен в Вавилонских казармах в Сен-Жерменском предместье, а офицеры и унтер-офицеры - в частных домах на соседних улицах.

Интересный случай произошел с офицером экипажа, теперь уже капитаном 1 ранга Павлом Андреевичем Колзаковым. Еще при отступлении французов из России, недалеко от дороги Колзаков увидел упряжку с павшей лошадью. В повозке лежали несколько французов и между ними молодой офицер, Колзаков невольно подошел к повозке и заметил, что молодой офицер был еще жив. С помощью казака офицер был перенесен в избу, где его привели в чувство. Позднее Колзаков выхлопотал ему 100 червонцев на дорогу при отправлении пленных в Россию. По занятии нашими войсками Парижа Колзакову выпало квартировать у одной старушки, от которой он узнал, что ее единственный сын спасен каким-то морским офицером. Колзаков обещал навести справки. Молодой человек был разыскан. Старушка получила извещение о возвращении ее сына из плена и узнала, что ее постоялец был его спасителем.

Между тем настало время отправления войск в свои пределы. Для доставки Гвардейского экипажа в Россию был назначен фрегат «Архипелаг» из эскадры адмирала Тета. Экипаж выступил 22 мая из Парижа в Гавр, где и был размещен на фрегате. На переходе команда и офицеры с большим удовлетворением принимали участие в судовых работах. 20 июля все войска были доставлены из Кронштадта в Ораниенбаум, а 30 июня Морской гвардейский экипаж и его артиллерийская команда вступили в столицу через Триумфальные ворота, специально для этого установленные. На этих воротах помещено имя Гвардейского экипажа в числе старейших подков Императорской Гвардии, отличившихся в Отечественную войну и в походе по странам Европы.

В связи с возвращением Наполеона с о. Эльба и возобновлением военных действий экипажу было предписано выступить в поход. 9 июня 1815 г. экипаж первым выступил из Петербурга и 4 августа прибыл в Вильну. Однако, так как сражение при Ватерлоо окончательно решило участь Наполеона, 10 августа экипаж предпринял обратный поход.

2. 75 – й флотский экипаж в Отечественной войне 1812 года и Заграничном походе русской армии 1813 – 1814 гг.

Из состава Черноморского флота в боевых действиях на суше активно участвовал 75-й флотский экипаж. При отступлении французов четыре роты экипажа в составе авангарда русской армии несли инженерную и понтонную службу, отличились в ряде сражений и дошли до Парижа.

Главнокомандующий молдавской армией, адмирал Чичагов в повелении к вице-адмиралу Языкову от 01.01.01 года из Бухареста пишет, что, находя нужным иметь при его армии полный флотский экипаж, для употребления его при переправах через реки, рекомендует отправить такой под командою капитана 2 ранга Додта к Одессе. Экипаж этот должен быть составлен из людей здоровых, надежных и способных к означенному делу и снабжен ружьями и всем, что при матросах должно находиться. По прибытии в Одессу он должен взять тракт на Алтаки, что против Могилева на Днестре, где и получит дальнейшее повеления.

Боевой путь этого подразделения приблизительно выглядел так: Севастополь–Одесса–Аккерман. Далее до Луцка его путь покадостоверно неизвестен. Или он в полном составе попал в армию адмирала, или он мог, разделившись на две части влиться в армию Кутузова и армию Чичагова. Тогда Кутузовскую армию возглавлял сам знаменитый полководец, после смерти последнего, его знамя подхватил Барклай и повел армию через победу под Кульмом, Дрезден на Лейпциг.

Чичагов же дошел до Ковно, откуда был откомандирован в армию Витгенштейна в качестве инженера адъютант адмирала - лейтенант фонг-. Не исключено, что часть экипажа ушла с ним, а он участвовал в сражениях при Маккерне, Люцине, Бауцене, был при взятии Парижа.

Сам же адмирал Чичагов двигался через Гумбинен, крепость Торн (Торунь), Познань, Берлин, Лейпциг. В последнем городе все части экипажа могли вновь соединиться и с войсками союзников.

При действующей армии черноморские моряки, исполняя наряду с понтонными и пионерными ротами те же обязанности и с таким же успехом, как и гвардейский экипаж, участвовали в некоторых сражениях и находились при взятии Парижа. Иногда случались и командировки отдельных офицеров и небольших морских команд к армии, так например командир черноморского корабля Правый, капитан 2-го ранга Додт, командированный в Польшу к армии Барклай де-Толли, вооружил на Висле 6 канонерских лодок и с ними весной 1813 года находился при осаде и взятии крепости Торна, потом участвовал в нескольких сражениях.

Заключение

По выше написанному видно, что моряки, оказавшись на суше, прекрасно справились с поставленными задачами, которые в основном сводились к инженерной и понтонной службе, но если им приходилось сражаться, то они делали это со спокойствием и храбростью, иногда даже отличаясь больше, чем регулярные сухопутные части, как, например, в сражении при Кульме. К сожалению, действия Морского гвардейского экипажа несколько затмили участие других морских команд, хотя те тоже сражались с храбростью и стойкостью. Подтверждением этого служат результаты 75-ого флотского экипажа в кампании 1812 года, так что часть его была послана к корпусу Витгенштейна. Так как Морской гвардейский экипаж в результате всех потрясений всё-таки продолжил существовать, я надеюсь, что для него, да и для других частей флота, найдутся люди, которые увеличат славу наших предков!

Список литературы

1. Военная энциклопедия: [В 18 т.] / Под ред. и др. - СПб.: Т-во, 1911-1915

2. , Бякин гвардейский экипаж: Страницы истории. СПб., 1996

3. Хроника Российской Императорской Армии том I, 1851. Санкт-Петербург, Военная типография

Приложение

Морской Гвардейский экипаж

Форма офицера

https://pandia.ru/text/78/409/images/image004_34.jpg" alt="экипаж в Париже.1814. 2..jpg" width="633" height="427">

Знаменосец Морского Гвардейского экипажа

16 февраля 2016 года Российский Военно – морской флот отмечает 206 годовщину рождения морской гвардии.
В этот день 1810 года, помятуя о встрече с французским императором Наполеоном в июне 1807 г., в Тильзите, которую обеспечивал батальон французских гвардейских моряков, император Александр I повелел сформировать особое подразделение — «Морской гвардейский экипаж».

Экипаж был сформирован по штату гвардейского батальона и включал 4 строевые роты, музыкантский хор и артиллерийскую команду общей численностью 434 человека. Он предназначался для комплектования команд придворных яхт и гребных судов, их обслуживания, неся, таким образом, морскую службу. Но, входя в состав Гвардейского корпуса, он исполнял и сухопутную придворную службу: дворцовые и гарнизонные караулы, разводы, смотры и парады. Экипажу было пожаловано знамя сухопутного образца.
23 февраля 1810 г. была утверждена табель мундирным и прочим вещам Гвардейского Экипажа. Ввиду несения моряками-гвардейцами двойной службы, они имели форму одежды летнюю морскую, отличающуюся от флотской, и зимнюю — пехотную–гвардейскую. Вскоре в морской мундир были внесены значительные изменения, в частности, учрежден герб Гвардейского Экипажа, который представлял собой двуглавого орла под царской короной с двумя перекрещенными за спиной орла адмиралтейскими якорями.

Первый командир экипажа — капитан 2–го ранга Карцов Иван Петрович.

Инструкторами в Экипаж были назначены наиболее подготовленные унтер-офицеры лейб-гвардии Финляндского полка. Экипаж пополнялся отборными матросами из флота с требованием, «чтобы люди были рослые и чистые лицом», а офицеров переводили в Экипаж за отличие и, как правило, по протекции. Перевод, как офицеров, так и матросов производился по повелению самого Государя.
В Морской Гвардейский Экипаж, как уже самостоятельную морскую часть, были включены девять Императорских яхт, в их числе «Симеон и Анна», «Луиза Ульрика», «Паллада», «Нева», «Голубка» и «Торнео», а также 24 гребных судна. Все вместе они составили первую эскадру Гвардейского Экипажа.

Отмечая юбилей гвардии флота, следует отметить, что история Морского гвардейского экипажа значительно старше и уходит корнями во времена, когда и сама Россия ещё не была империей. Прообразом Гвардейского экипажа была созданная Петром I еще в 1710 г. «Придворная гребецкая команда», занимавшаяся обслуживанием плавсредств императорского двора. С середины XVIII в. существовали Команда придворных гребцов дворцового ведомства и Экипажи придворных яхт, которые в 1797 г. были объединены.

Страсть у Петра к морю и флоту начала развиваться очень рано, с ботика, прозванным впоследствии «Дедушка русского флота». На нем юный царь совершал первые плавания под парусами по речке Яуза и пруду Просяной.

В 1689 г. начинается строительство судов в Переславле–Залесском, положивших начало создания на Плещеевом озере «потешного» флота. Здесь Пётр проводит морские игры (учения), в которых принимали участие и «потешные» Преображенский и Семеновский полки. Вскоре молодой царь переехал в Архангельск, где увидел настоящее море и европейские корабли.

В 1695 г. Петр начинает борьбу с Турцией за выход к Азовскому и Черному морям. После неудачной попытки в 1695 г. взять крепость Азов силами одной только армии началось строительство кораблей на Воронежских верфях.

Весной 1696 г, находясь в Воронеже на спуске судов для второго Азовского похода, Петр для своих переездов по реке отобрал несколько шлюпок. Гребцов на них он набрал из солдат Преображенского полка и моряков - «потешную» команду, которую наименовал «царскими гребцами». С этого момента «царские гребцы» сопровождали царя во всех его походах и плаваниях.
В 1702 г. «царские гребцы» участвуют в походе Петра в Архангельск. «Царские гребцы» принимали участие в постройке двух яхт и перевозке их по так называемой «государевой дороге» из села Нюхча на берегу Онежского залива Белого моря в Онежское озеро и далее в Ладогу к Нотебургу (Шлиссельбургу). В следующем году гребцы участвовали во взятии крепости Ниеншанц.

В мае 1703 г. они под личным командованием Петра в устье Невы совместно с солдатами гвардейских полков берут у шведов на абордаж галиот «Гедан» и шняву «Астрильд».

В 1705 и 1706 гг. «царские гребцы» были включены в экипаж шнявы «Мункер». Это было настоящее боевое судно, построенное на Олонецкой верфи по проекту, разработанному Петром I.

В июне 1705 г. «Мункер», участвовала в отражении атак шведского флота адмирала Анкерштерна на Кроншлот. В дальнейшем корабль участвовал в боях со шведами в Финском заливе, в 1712 и 1713 гг.
В 1703 г. на берегах Невы Петр заложил Санкт–Петербург - с 1712 г. столицу России. Вскоре этот город становится местом его постоянного пребывания.

Для переездов царя по Неве и другим рекам «Царские гребцы» были окончательно переведены из Воронежа в 1708 г. как «Гребецкая команда при Государе».
В 1710 г. команда стала отдельной воинской частью, подчиненной непосредственно Адмиралтейств – коллегии, а в 1715 г. царские гребцы стали именоваться придворными гребцами, основным назначением которых становится комплектование команд придворных яхт и гребных судов. После смерти Петра флот приходит в упадок, строительство судов приостанавливается. В начале царствования императрицы Екатерины I - в 1725 г. - придворные гребцы перешли в ведение «Собственной Ее Величества вотчинских дел канцелярии». Жили гребцы на Моховой улице в частных домах, т. к. казармы для них не строились. Летом гребцы использовались для службы на придворных гребных судах, а зимой посылались с указами в вотчины ее величества.
В 1732 г. императрица Анна Иоанновна увеличила число гребцов, так как в дополнение к еще «петровским» яхтам «Принцесса Анна» и «Цесаревна Елизавета» были построены большие 12–пушечные яхты «Минерва», «Вирцоу» и «Анненгоф».

При Анне Иоанновне яхты плавали по заливу до Кронштадта и производили эволюции по два раза в неделю. Зиму они проводили в Санкт – Петербурге, а летом во время пребывания государыни в Петергофе базировались в Петергофской гавани, принимали участие во всех торжествах и празднествах.

В 1742 г. с воцарением императрицы Елизаветы Петровны Команда придворных гребцов объединилась с ее личными «комнатными гребцами» и получила название Придворной гребецкой команды. Форма ее стала еще роскошней. Однако новых императорских яхт при Елизавете построено не было.

В 1762 г. на престол взошла императрица Екатерина II Великая. Одаренная великим умом и сильным характером, она приложила немало усилий к возрождению русской армии и флота. При ней строится большое количество военных судов, в том числе и новых классов, создан Черноморский флот. Русский флот сыграл решающую роль в двух войнах с Турцией (1768–1774 и 1787–1791) и со Швецией (1788–1790). В царствование императрицы Екатерины Великой численность Придворной гребецкой команды была увеличена до 160, и их разделили на две команды: Придворную гребецкую команду и Придворную яхтенную команду.

Император Павел I, вступивший на престол 6 ноября 1796 г., питал особую слабость к флоту и его делам. При нем гребцкая команда из Придворного ведомства поступила в ведение Адмиралтейств–коллегий, а затем ее объединили с Командой придворных яхт, преобразовав в одну «Придворную гребецкую команду придворных парусных судов». Нижние чины команды числились в гребном флоте. Придворная гребецкая команда базировалась в Гребном порту на Васильевском острове.

За сто лет существования царских гребцов и императорских яхт они были под началом генерал – адмирала Ф.М. Апраксина, шаутбенахта (контр – адмирала) И.Ф. Боциса, надворного советника П. Мошкова, капитан – лейтенантов, ставших впоследствии адмиралами Ф.Ф. Ушакова, П.И. Ханыкова, М.И. Войновича, А.Ф. Клокачева. Последним же командиром команды был вышеупомянутый первый командир Морского гвардейского экипажа – капитан – лейтенант И.П. Карцов.
Личный состав Гвардейского экипажа нес службу на императорских яхтах и плавсредствах загородных дворцов, а также боевых кораблях. Кроме того, он привлекался наравне со всей гвардией к караулам, смотрам, парадам, торжествам. Гвардейский экипаж был подчинен Адмиралтейств – коллегии, но, составляя часть Гвардии, он находился также отчасти в подчинении у сухопутного командования.
В 1811 г. Гвардейский экипаж был переведен из Галерной гавани в Литовский замок - здание у пересечения реки Мойки и Крюкова канала, в котором ранее размещался Литовский мушкетерский полк. Здесь экипаж квартировал последующие девять лет.

В 1816 г. для экипажа на Екатерингофском проспекте (ныне Римского–Корсакова, 22) было начато строительство казарменного городка. Рядом с казармами находился Николо–Богоявленский морской собор. Осенью 1820 г. экипаж был переведен из Литовского замка во вновь построенные казармы.

7 ноября 1824 г. В Петербурге произошло самое значительное и разрушительное наводнение за всю историю города. Вода в Неве и многочисленных каналах поднялась более 13 футов (4 метра) выше ординара, вышла из берегов, затапливая набережные и улицы. Во время наводнения были разрушены 462 дома, повреждены 3681, утонули от 200 до 600 человек, многие пропали без вести. Гвардейские моряки плавали на четырех гребных катерах по затопленным улицам, оказывая помощь пострадавшим жителям столицы. Рискуя жизнью, они бросались в затопленные дома, спасая от неминуемой гибели женщин, детей, стариков.

В июле 1836 г. Гвардейский экипаж принимал участие в торжествах встречи ботика Петра Балтийским флотом.
В августе 1856 г. 1–я рота Гвардейского экипажа участвовала в церемонии коронации императора Александра II в Москве.

В составе экипажа 16 марта 1857 г. была создана особая машинная команда из личного состава паровых судов, причисленных к Гвардейскому экипажу.
В 1860 г. праздновалось 50–летие со дня сформирования Гвардейского экипажа Император Николай I, учитывая, что со времени образования гребецких и яхтенных команд прошло более 100 лет, пожаловал Гвардейскому экипажу 16 февраля Андреевскую ленту на знамя, установленную для полков и других частей войск, существующих 100 и более лет. На Андреевской ленте золотом были вышиты следующие надписи: на лицевой стороне - «Гвардейский Экипаж»; на обеих внутренних - «За оказанные подвиги в сражении 17 августа 1813 года при Кульме»; на задней стороне - «1710 года команды Придворных гребцов и яхт», а на банте год пожалования ленты - «1860 года».

В ознаменование 200–летия Гвардейского экипажа в 1910 г. экипажу пожалованы новое знамя и новые перевязи к Георгиевским сигнальным рожкам.

Всему личному составу присвоено ношение нагрудного Кульмского юбилейного знака, а матросам, кроме того, вместо штыков выданы тесаки обще–гвардейского образца.

В день столетия Бородинского сражения, 26 августа 1912 г., рота Гвардейского экипажа участвовала в параде на Бородинском поле.
Гвардейский экипаж участвовал практически во всех войнах, которые вела Россия. Первый бой экипаж провел 4 августа 1812 года под Смоленском, защищая мост через Днепр от атак французской кавалерии. Во время Бородинского сражения 26 августа 1812 года часть экипажа обеспечивала переправу русских войск через реку Колочу. В штыковом бою моряки вместе с егерями почти полностью уничтожили 106-й французский полк дивизии генерала А. Дельсона.

С боями моряки Гвардейского экипажа прошли Россию, Польшу, Германию и Францию. Прославились 9 мая 1813 года под Бауценом, но особенно они отличились 17 августа 1813 года в сражении под Кульмом.

В составе 1-й Гвардейской дивизии генерала А. Ермолова моряки под командованием графа А. Остермана-Толстого в жестокой схватке преградили путь французскому корпусу маршала Вандама, чем спасли отходившую от Дрездена армию союзников. В этой битве Гвардейский экипаж потерял убитыми и ранеными 70% офицерского состава и больше 30% рядовых.
За стойкость в сражении под Кульмом Гвардейский экипаж был награжден Георгиевским знаменем, а в 1819 году в память об этом сражении указом Александра I всем кораблям Гвардейского экипажа присвоили трехцветные вымпелы с Андреевским флагом в головке, на центр креста которого наложен щит с изображением Святого Георгия Победоносца.

Заканчивали моряки-гвардейцы эту войну в Париже. Наиболее отличившиеся моряки стояли в почетном карауле у дворца Талейрана во время подписания Парижского мирного договора.

По возвращении домой Гвардейский экипаж в составе частей армии вошел в Санкт-Петербург через построенные в честь победы Нарвские триумфальные ворота.

В дальнейшем экипаж с честью участвовал во всех войнах, которые вела Россия. Осада Варны в 1828 год, Венгерский поход 1849 год, оборона Кронштадта и Севастополя в Крымскую войту, сражения на Балканах в 1877-1878 годах, Цусимское сражение 1905 года и бои 1-й мировой — везде, на суше и на море, отличились моряки-гвардейцы. Были они и в составе экипажей кораблей российского флота, отправлявшихся во многие дальние и кругосветные плавания.

После Отечественной войны 1812 г. и заграничного похода 1813–1814 гг. в гвардии распространяются революционные настроения, и часть ее участвует в восстании декабристов. Основной целью их являлась борьба за отмену крепостного права и установление конституционной монархии.
В 1823 г. было организовано тайное «Общество Гвардейского экипажа», которое спустя год слилось с Северным обществом. В тайных обществах участвовали офицеры экипажа, среди них лейтенанты и мичманы Б.А. и М.А. Бодиско, А.П. Арбузов, А.П. и П.П. Беляевы, В.А. Дивов, Н.А. Чижов, М.К. Кюхельбекер, Д.Н. Лермантов, Е.С. Мусин–Пушкин, П.Ф. Миллер и др.

Восстание было намечено на 1826 год, однако обстановка, создавшаяся в стране, вынудила их выступить раньше, чем они предполагали.
В ноябре 1825 г. внезапно умер Александр I, наследовать ему должен был его брат Константин, однако еще ранее он отказался от престола. Таким образом, наследником престола оказывался следующий за ним брат - Николай, но отречение Константина осталось необнародованным. Поэтому после смерти Александра I присягу принесли Константину, а по оглашении его отречения должна была последовать «переприсяга» - Николаю. Волнение в армии, недовольство в стране возрастали. Было решено выступить 14 декабря, в день «переприсяги» Николаю, воспрепятствовать ее проведению в гвардейских полках.
Первым, около 11 часов, 14 декабря 1825 г., в день присяги Николая I, на Сенатскую площадь пришел Лейб–гвардии Московский полк. Николай I, узнав о движении полка к площади, приказал стянуть правительственные войска и окружить площадь.
В 13 часов Николай приказал конной гвардии атаковать восставших. Атака конногвардейцев была отбита, правительственные войска сочувствовали восставшим и действовали неохотно.
К 14 часам к Московскому полку присоединились матросы Гвардейского экипажа - все 8 рот - 1100 человек (в т. ч. 18 молодых офицеров) во главе с капитан – лейтенантом Н.А. Бестужевым, за ним прибыл Лейб–гвардии Гренадерский полк. Таким образом, на площадь вышло всего 3150 человек.

Восставшие, ожидая прибытия С.П. Трубецкого и присоединения других полков, заняли оборонительную позицию, но он так и не появился на площади. Правительственные войска предприняли несколько атак на каре восставших, но каждый раз, отражаемые ружейным огнем, вынуждены были отступать.
Стянув к площади большое количество войск, Николай I около 16 часов дал приказ открыть огонь картечью. Спустя час восстание было подавлено.
На Сенатской площади было убито 103 человека Гвардейского экипажа, 62 матроса арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость. 13 июля 1826 г. на борту линейного корабля «Князь Владимир», стоявшего на Кронштадтском рейде, состоялась «гражданская казнь» - разжалование в «рядовые» морских офицеров - декабристов.

Во время февральской революции 1917 г. последний командир Гвардейского экипажа великий князь Кирилл Владимирович привел экипаж в Таврический дворец и передал его в распоряжение Государственной думы.
После Февральской революции, в событиях которой гвардейские моряки приняли активное участие, экипаж потерял свое значение привилегированной части Военно-морского флота.
К 30 августа 1917 г. из матросов Гвардейского и 2–го Балтийского флотского экипажей был сформирован отряд, который провел обыски и аресты офицеров–корниловцев.
Матросы экипажа сыграли значительную роль и в Октябрьской революции. Они участвовали в захвате ряда ключевых пунктов города.

Прошли десятилетия забвения, после которых ушла в историю и держава, именовавшаяся страной советов.
Уже в современной России под руководством кандидата технических наук, профессора, капитана 1 ранга в отставке Леонида Александровича Малышева в 1992 году создаётся Международный военно-исторический клуб «Морской Гвардейский Экипаж», который изучает и пропагандирует боевую летопись Гвардейского флотского экипажа.

Участие в исторических реконструкциях, работа с архивными документами, военно-патриотическое воспитание молодёжи с привлечением её в ряды Клуба, научная, журналисткая и литературная деятельность – вот далеко не полный спектр той титанической работы, что раз за разом подымает на поверхность всё новые и новые пласты болем чем трёхсот летней истории морской гвардии.

,
подавление польского мятежа 1863 года ,
Русско-турецкая война 1877-1878 ,
Русско-японская война ,
Первая мировая война

Гвардейский экипаж - военно-морская часть русской императорской гвардии.

Дислокация: Санкт-Петербург, наб. Екатерининского канала, 133.

История

Военные кампании

• в кампаниях 1812 года и 1813-1814 гг в составе шести рот и артиллерийской команды состоял при Действующей армии и выполнял функции понтонного батальона (строил, исправлял и уничтожал мосты) тогда же в качестве пехотной части принимал участие в делах под Бауценом и Кульмом , в 1814 году вступил в Париж.
• в 1828 направлен в действующую армию , участвовал в штурме Варны , использовался в качестве морской пехоты .
• в 1831 6-я рота участвовала в подавлении польского мятежа 1831 года
• в кампанию 1854-56 чины экипажа участвовали в боевых действиях как морская часть, составляя экипажи морских кораблей Балтийского флота.
• в 1863 одна рота участвовала в подавлении польского мятежа 1863 года в качестве понтонной части (обеспечение переправ).
• в кампанию 1877-78 находился в действующей армии, использовался в качестве понтонной части, а также комплектовал команды минных катеров .
• в 1905 часть экипажа участвовала в Цусимском сражении .
• в Великой войне комплектовал корабли речных военных флотилий.

Участие в Гвардейских переворотах

как сформированный в 19-м веке, принял участие только в Восстании декабристов 14 декабря 1825 года .

Знаки отличия к 1914

• Георгиевское знамя с надписью «За оказанные подвиги в сражении 17-го Августа 1813 года при Кульме» с юбилейной Андреевской лентой
• георгиевские ленты на бескозырках у нижних чинов
• георгиевские рожки в 1-й роте «За переправу через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года», в остальных ротах «За отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 годов»

Шефы

• 22.08.1831-13.01.1892 - Его Императорское Высочество Великий князь Константин Николаевич
• 22.07.1892-02.03.1917 - Её Императорское Величество Государыня Императрица Мария Фёдоровна

Командиры

• 16.02.1810-27.01.1825 - капитан 2-го ранга (впоследствии контр-адмирал) Карцов, Иван Петрович
• 31.01.1825-27.10.1826 - капитан 1-го ранга Качалов, Пётр Фёдорович
• 10.06.1826-06.12.1830 - контр-адмирал Беллинсгаузен, Фаддей Фаддеевич
• 06.12.1830-02.10.1835 - контр-адмирал Шишмарёв, Глеб Семенович
• 20.11.1835-26.11.1847 - контр-адмирал Казин, Николай Глебович
• 23.11.1847-02.12.1857 - контр-адмирал Мофет, Самуил Иванович
• 02.12.1857-14.05.1866 - Свиты ЕИВ контр-адмирал Аркас, Николай Андреевич
• 11.04 1866-08.04.1873 - генерал-адъютант, вице-адмирал Перелишин, Павел Александрович
• 08.04.1873-22.06.1873 - контр-адмирал Фалк, Пётр Васильевич
• 26.06.1873-27.05.1881 - великий князь Алексей Александрович
• 03.08.1881-01.01.1886 - Свиты ЕИВ контр-адмирал Головачёв, Дмитрий Захарович
• 01.01.1886-11.11.1895 - контр-адмирал Навахович, Николай Александрович
• 17.11.1895-24.09.1899 - Свиты ЕИВ контр-адмирал, князь Шаховский, Яков Иванович
• 29.11.1899-20.01.1903 - контр-адмирал Абаза, Алексей Михайлович
• 06.04.1903-21.04.1908 - контр-адмирал Нилов, Константин Дмитриевич
• 21.04.1908-16.03.1915 - контр-адмирал Толстой, Николай Михайлович
• 16.03.1915-04.03.1917 - Свиты ЕИВ контр-адмирал, Великий князь Кирилл Владимирович

Экспедиции

Многие офицеры Гвардейского экипажа привозили из кругосветных путешествий всевозможные редкости, которые легли в основу Морского музея , созданного в 1805 г. на базе знаменитой петровской «модель-камеры».

Возвратившись в конце 1806 г. из кругосветного плавания, капитан-лейтенанты П. Повалишин и Ю. Ф. Лисянский передали в музей этнографическую коллекцию из 13 предметов культуры и быта коренных жителей Сандвичевых и Маркизских островов и Северной Америки. Значительную по объему коллекцию - 230 единиц получил музей в 1821-1824 гг. от Ф. Ф. Беллинсгаузена, руководителя экспедиции в Южное полушарие. Здесь были луки, колчаны, стрелы, боевые топоры, копья и другие виды оружия.

Именами О. Е. Коцебу, Ю. Ф. Лисянского, Б. А. Вилькицкого и других офицеров-гвардейцев названы острова, проливы и другие многочисленные географические пункты.

Напишите отзыв о статье "Гвардейский экипаж"

Примечания

Литература

• Поливанов В. Т., Бякин Г. И. Морской гвардейский экипаж: Страницы истории. СПб., 1996
• Бадеев Н. А. Когда «Шутка» не шутит // Принимаю бой. - М .: Детская литература, 1973.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гвардейский экипаж

Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.

Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m"est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n"avez pas le droit de faire d"armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d"une campagne. Rompez l"armistice sur le champ et Mariechez a l"ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n"avait pas le droit de le faire, qu"il n"y a que l"Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l"Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n"est qu"une ruse.Mariechez, detruisez l"armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.