…В нашем отечестве роль писателя есть прежде всего роль…заступника за безгласных и приниженных.

Н. А. Некрасов.

С детства знакомы каждому из нас проникновенные стихи и поэмы Николая Алексеевича Некрасова. Создавая свои бессмертные произведения, поэт смотрел на жизнь глазами народа, рассказывал о ней его языком. С любовью, сочувствием и пониманием, с глубоким проникновением в самую суть жизни рисовал Некрасов простого человека. Он подмечал в нем живой ум, сметку, талант, большое человеческое достоинство, стремление к труду.

В творчестве Н. А. Некрасова труд занял одно из почетнейших мест. Поэт в своих стихотворениях правдиво рассказал о том, как живет и работает русский народ, показал его как подлинного строителя и творца жизни, «сеятеля и хранителя» богатств страны, «чьи работают грубые руки».

Труд - основа жизни, и только тот может себя по праву считать человеком, кто трудится, лишь тому откроются в будущей жизни небесные блага, кто на земле проводит время не в праздности, а в праведных трудах. Поэтому всякий положительный персонаж некрасовской поэзии - прежде всего хороший и умелый работник. Лирик Некрасов как бы всегда среди людей, их жизнь, их нужды, их судьба его глубоко волнуют. И поэзия его всегда социальна. В шестидесятые годы поэтом написано одно из самых значительных его произведений - знаменитая «Железная дорога».

Эта великая песня мертвецов, строителей железной дороги, вскрывает бессовестную эксплуатацию предпринимателями труда русских крестьян. Поэт сумел нарисовать живую картину тяжелой жизни и бесправия рабочих: Мы надрывались под зноем, под холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом, Мерзли и мокли, болели цингой. На невыносимые и бесчеловечные условия строители ж/д указывают не для того, чтобы посетовать на тяготы, перенесенные ими. Эти тяготы усиливают сознание высокой значимости сделанной ими работы, ибо трудились мужики на пользу общую. Бескорыстным трудом они служили Богу, а не личным целям, поэтому в эту лунную ночь любуются делом рук своих и радуются, что во имя Божие вынесли великие муки и страдания.

Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную

Любо нам видеть свой труд…

Всё претерпели мы, божии ратники,

Мирные дети труда!»

В заключительной части Некрасов от образов обездоленных, стонущих мужиков переходит к широкому, обобщенному образу - стонущей Руси, переполненной великой скорбью народной.

Поэт верит, что русский народ добьется освобождения от эксплуататоров:

Да не робей за отчизну любезную…

Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную -

Вынесет всё, что господь ни пошлёт!

Вынесет всё - и широкую, ясную

Грудью дорогу проложит себе.

Среди русских поэтов Некрасов наиболее глубоко почувствовал и нарисовал трагически прекрасные образы вечных тружеников и страдальцев - бурлаков.

Их жизнь он видел с детства, ребенком слышал их песни-стоны, увиденное и услышанное неизгладимыми чертами врезалось в память поэта.

Некрасов рано понял, что В мире есть царь: этот царь беспощаден, Голод названье ему. Беспощадный царь-голод сгоняет людей на волжские берега и заставляет тянуть непосильную бурлацкую лямку. В автобиографической поэме «На Волге» поэт описал то, что потом всю жизнь «забыть не мог»:

Почти пригнувшись головой

К ногам, обвитым бечевой,

Обутым в лапти, вдоль реки

Ползли гурьбою бурлаки…

Труд бурлаков был настолько тяжел, что смерть им казалась желанной избавительницей. Некрасовский бурлак говорит:

Когда бы зажило плечо,

Тянул бы лямку, как медведь,

А кабы к утру умереть -

Так лучше было бы ещё.

Всюду наряду с показом беспросветной тяжести крестьянской доли, Некрасов рисует могучие, сильные, светлые образы людей из народа, согретые авторской любовью.

Это Иванушка - богатырского сложения, здоровенный детинушка, Саввушка - росту большого, рука, что железная, плечи - косая сажень.

«Трудничество»- характерная черта народных героев поэта.

Мужика манит работа тяжелая, напоминающая богатырское деяние, в мечтах-думах он видит себя не иначе, как богатырем: пашет пески сыпучие, рубит леса дремучие. Прокл в поэме «Мороз, Красный нос» уподобляется почитаемому в крестьянстве труженику-богатырю:

Большие, с мозолями руки,

Подъявшие много труда,

Красивое, чуждое муки

Лицо - и до рук борода…

Вся жизнь Прокла проходит в тяжелой работе. На похоронах крестьянина «голосящие» родные вспоминают о его любви к труду как об одной из главных добродетелей кормильца:

Родителям был ты советник,

Работничек в поле ты был…

Эту же тему подхватывает в «Кому на Руси жить хорошо» Савелий, который, обращаясь к Матрене Тимофеевне, говорит:

Ты думаешь, Матренушка,

Мужик - не богатырь?

И жизнь его не ратная,

И смерть ему не писана

В бою - а богатырь!

Нет ни одной стороны крестьянской жизни, которая была бы обойдена Некрасовым. Мысль о бесправии и страданиях народа неотделима в творчестве поэта от другой мысли - о его незаметном, но подлинном величии, о дремлющих а нем неиссякаемых силах.

Тема нелегкой женской судьбы проходит через многие произведения Николая Алексеевича. В поэме «Мороз, Красный нос» автор рисует образ «величавой славянки». Некрасов рассказывает о трагической судьбе Дарьи, которая взяла на себя всю мужскую работу и от этого погибает.

Восхищение поэта красотой крестьянки неразрывно сливается с восхищением перед её ловкостью и силой в труде.

Н. Чернышевский писал, что для женщины, которая «много работает», признаком красоты будет «необыкновенная свежесть, румянец во всю щеку». Именно этот идеал описывает Некрасов, видя в крестьянке сочетание внешней привлекательности и внутреннего, нравственного богатства, душевной стойкости.

Красавица, мира на диво,

Румяна, стройна, высока,

Во всякой одежде красива,

Во всякой работе ловка.

Судьба Дарьи воспринимается как типическая участь русской женщины из народа. Поэт неоднократно отмечает это в своих стихах:

Три тяжкие доли имела судьба,

И первая доля: с рабом повенчаться,

Вторая - быть матерью сына раба,

А третья - до гроба рабу покоряться,

И все эти грозные доли легли На женщину русской земли.

Говоря о мучительной женской участи, Некрасов не перестает воспевать удивительные духовные качества своих героинь, их огромную силу воли, чувство собственного достоинства, гордость, не задавленную тяжелыми условиями жизни.

С огромной поэтической силой поэт показывает горькую судьбу детей.

Из дома их гнали «забота и нужда», на фабрике их ждал изнурительный, непосильный труд. Дети гибли, «высыхали» в фабричной неволе. Этим маленьким каторжникам, не знавшим отдыха и счастья, Некрасов посвятил стихотворение «Плач детей». Тяжесть труда, убивающего живую душу ребенка, однообразие его жизни поэт передает монотонным ритмом стихотворения, повторением слов:

Целый день на фабриках колеса

Мы вертим - вертим - вертим!

Бесполезно плакать и молиться,

Колесо не слышит, не щадит:

Хоть умри - проклятое вертится,

Хоть умри - гудит - гудит - гудит!

Жалобы детей, обреченных на медленное умирание у фабричного станка, остаются без ответа. Стихотворение «Плач детей» - это страстный голос в защиту маленьких тружеников, отданных голодом и нуждой в капиталистическое рабство.

Поэт мечтал о том времени, когда труд станет для человека радостным и свободным. В поэме «Дедушка» он показал, на какие чудеса способны люди, когда труд их свободен. «Горсточка русских», сосланных в «страшную глушь», бесплодную землю сделала плодородной, чудесно возделала нивы, вырастила тучные стада.

Герой поэмы, старик-декабрист, рассказав об этом чуде, добавляет:

Воля и труд человека

Дивные дива творят!

Тема народа-страдальца и тема народа-труженика определяет лицо некрасовской поэзии, составляет её сущность.

Через всё творчество поэта проходит мысль о физической и душевной красоте человека из народа, в которой Н. А. Некрасов видел залог светлого будущего.

Один из важнейших мотивов лирики Некрасова , отражающий процесс его творческой эволюции, его духовного становления, представлен стихотворениями, посвященными определению целей поэзии и назначения поэта .

Прежде всего самобытностью, оригинальностью отмечены его стихи , обращенные к Музе . Муза его не столько лирична, возвышенна или рисуется в патетических тонах, сколько трагична . Только Некрасов способен был дать такую смелую и дерзкую метафору: Муза – крепостная крестьянка, молодая женщина, истязаемая плетью палача. Для его поэзии нет запретных, непоэтических тем.

Важно и то, что этот образ-символ станет у Некрасова сквозным, постоянным , так что можно говорить еще об одном некрасовском тематическом цикле. Горький образ-метафора, возникший в 1845 г. ("Вчерашний день часу в шестом...") отныне живет в душе поэта, который то и дело возвращается к нему, варьирует его, дополняет новыми ассоциативными значениями и смыслами и в 1850-х и, наконец, в 1870-х гг., в момент уже смертельного исхода, накануне роковой развязки.

Деятельность писателя, по Некрасову, – самое тяжелое призвание человека, крест, как гласит Евангелие. Признак такого призвания – самоотвержение, принесение себя в жертву служения людям. Это всегда жертва страдания. Иной путь для художника невозможен. Без мук, без сомнений, отчаяния, "сокрытых слез и боязливых дум" не рождается произведение истинного искусства.

В финальной строфе стихотворения "Безвестен я..." появляется уподобление иссеченной, страдающей Музы – Христу:

Нет! свой венец терновый приняла,

Не дрогнув, обесславленная Муза

И под кнутом без звука умерла.

Образ страдающей Музы получает в творческом поиске новое развитие, обретает все более трагедийную окраску в связи с судьбой самого поэта. Некрасов глубоко искренен в этом поиске. Сила его в том, что он никогда не лгал перед другими и собой; покаяние было естественным его состоянием, и там, где другие не замечали своих ошибок, он был беспощаден к себе, винил себя во всех смертных грехах, даже в том, в чем не был виноват. Обвинения, которым он сам давал невольный повод в своих стихотворных исповедях, разрастались как снежный ком, отравляя ему существование, становясь темами для новых его мучительных переживаний и новых покаяний ("Что ты, сердце мое, расходилося..." (1860), "Скоро стану добычею тленья..." (1874)).

Однако при всех сомнениях, состоялся ли он как большой поэт, у Некрасова ясно и безусловно живет мысль о том, что ему все-таки удалось сказать новое слово в поэзии, которого не было прежде. Вот почему в раздумьях о поэзии и значении поэта Некрасов всегда полемичен. Всегда в такого рода произведениях у него появляется противопоставление своей точки зрения, своей позиции, своих художественных принципов традиционным. Такие стихотворения, как правило, основаны на контрасте, на отрицании устойчивых поэтических представлений и поэтических клише. Поэт часто включает в такие произведения эпизоды пародийного толка, высмеивающие знакомые штампы и шаблоны ("Нет, Музы ласково поющей и прекрасной..." (1852)).

В преддверии смерти , уже не предощущаемой, как в начале 1850-х гг., а вполне реальной (поэт знал, что смертельно болен и умирает), вновь появляется знакомый образ-символ. Стихотворение так и озаглавлено – "Музе", оно возникло в "Последних песнях".

О муза! Наша песня спета.

Приди, закрой глаза поэта

На вечный сон небытия,

Сестра народа и моя!

Последние предсмертные стихотворения Некрасова – как стон боли и отчаяния , дважды повторенный мотив, с все более нагнетаемым трагическим настроением. Сначала эмоциональный всплеск в "Последних песнях" ("О муза! Наша песня спета...") и, наконец, последнее его стихотворение, без заглавия, с ощущением близкого конца, но и с проблеском надежды на счастливый исход будущей своей творческой судьбы:

О Муза! Я у двери гроба!

Пускай я много виноват,

Пусть увеличит во сто крат

Мои вины людская злоба –

Не плачь! Завиден жребий наш,

Не надругаются над нами...

Не русский – взглянет без любви

На эту бледную, в крови,

Кнутом иссеченную Музу...

Завершая свой жизненный и творческий путь, поэт последним усилием воли перебрасывает образную арку от предсмертного стихотворения к первому, где появился образ его Страдалицы-Музы. Однако если сначала поэт дистанцирован от Музы, то в конце слит с нею воедино: говоря о ней, автор говорит о себе – умирающем, но не изменившем своим идеалам писателе.

Несколько обособленно в лирике Некрасова стоит знаменитое программное стихотворение-манифест "Поэт и Гражданин", впервые опубликованное в его сборнике стихотворений 1856 г. Произведение необычно тем, что стихотворная форма соединена в нем с драматургической. Это звучащий диалог двух действующий лиц, сопровождаемый авторскими ремарками: "Гражданин (входит)"; "Поэт (берет книгу)"; "Поэт (с восторгом)" и пр.

Чем же восторгается Поэт? Как ни странно, тем, с чем идет у него внутренняя полемика: подвергается сомнению пушкинская позиция при чувстве восхищения своим предшественником. Некрасов использовал диалогический прием знаменитого стихотворения Пушкина "Разговор книгопродавца с поэтом". Четырехстишие "Не для житейского волненья...", которое с восторгом читает Поэт, поражаясь гению Пушкина (стихотворение "Поэт и толпа"), как раз и вызывает резкую отповедь Гражданина.

Стихотворение Некрасова оказалось провидческим. "Так я, по-твоему,–великий, повыше Пушкина поэт?"– возмущается Поэт чрезмерно высокой оценкой своего труда. Вспомним, однако, что именно такой спор вспыхнет над открытой еще могилой Некрасова спустя более 20 лет, в исходе декабря 1877 г., когда толпа радикально настроенной молодежи во время похорон поэта потребовала от Достоевского признать его "выше Пушкина".

Призыв к действию высказан Гражданином в чеканных стихах, которые десятилетиями повторяла вся Россия:

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденье, за любовь...

Иди и гибни безупречно.

Умрешь недаром: дело прочно,

Когда под ним струится кровь...

Репрессии властей последовали самые жестокие. Недобрую услугу Некрасову оказал Чернышевский, оставленный им на время своего заграничного путешествия 1856–1857 г. полноправным редактором "Современника": он поспешил опубликовать на страницах журнала сразу же после выхода сборника стихов именно "Поэта и Гражданина" и стихотворения "Забытая деревня" и "Отрывки из путевых записок графа Гаранского". Стихи были восприняты цензурой и правительственными чиновниками как призыв к революции, к ниспровержению существующего порядка и власти. Сборник Некрасова попал под запрет, автору же грозил арест.

Самое парадоксальное заключается, однако, в том, что и литературная критика (Чернышевский, Добролюбов), и позднейшая наука о литературе оказались в оценках "Поэта и Гражданина" близки суждениям перепуганных сановников Александра II. Стихотворение истолковывалось и истолковывается до сих пор как политический манифест, как призыв к крови, жестокости, к насильственному переустройству мира, к революции.Не был принят во внимание просветительский его характер, сосредоточенность автора на раздумьях о законах искусства и поэтического творчества. Не было замечено и то, что требование действия, активных усилий связано в тексте с конкретной ситуацией: с развернутым эпизодом бури, грозящей погубить корабль, когда жизнь висит на волоске и нужно спешить на помощь людям, спасать их и самого себя, когда пассивность преступна и когда в равной мере жалки и "гражданин безгласный", и легкомысленно "болтающий поэт". Любовь к людям может выразиться только в деятельности, нужно быть полезным, а не разделять участь "богатых словом, делом бедных", не быть холодным душой к страданиям, слышать голос отчизны и требования своей совести.

Именно как итог горячих обличений всеобщего бездействия, увлеченности благами личной жизни и звучит знаменитое пятистишие – страстный призыв к делу, к честному служению родине, а вовсе не к бунту и не к "топору", как обычно истолковывали этот фрагмент.

Стихотворение стало жертвой крайне грубых и прямолинейных, манипулятивных его интерпретаций. Главное же: никто не заметил, что ключевое слово не только в этом стихотворении, но и во всей некрасовской лирике не "кровь", а рифмующееся с ним "любовь". В более раннем программном стихотворении "Праздник жизни – молодости годы..." (1855) эта логика была отчетливо высказана, причем тоже в размышлении о глубинных законах поэтического творчества, т.е. точно так же, как и в "Поэте и Гражданине". В исповедальном стихотворении автор подхватывает критические нападки своих недругов, утверждая собственную мысль о том, каким может быть, и должно быть, истинно поэтическое слово:

Нет в тебе творящего искусства...

Но кипит в тебе живая кровь,

Торжествует мстительное чувство,

Догорая, теплится любовь.

В "Поэте и Гражданине" это ключевое понятие некрасовской лирики высказалось с исключительной силой и чистотой. Словно для того, чтобы яснее истолковать свою идею, Некрасов еще раз повторит ее, отчеканив в поэтической формуле:

Будь гражданин! служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству

Всеобнимающей любви.

Выразительна последняя строка: почти всю ее, фокусируя на себе внимание, занимает одно слово, акцентируя центральную мысль, волнующую автора.

Некрасов и здесь выступает как блестящий мастер формы, подчеркивая скупыми средствами мысль, которая ему особенно дорога. Можно удивляться силе этого найденного поэтом приема: ритмического выделения особенно важного для него смыслообразующего слова, но еще более удивительно, что эта центральная идея стихотворения оказалась не замеченной ни его критиками, ни восторженными почитателями автора. И те, и другие продолжали толковать о политической подоплеке стихотворения и об остро социальном, гражданственном поэте, не видя самого поэта.

Стихотворение, о котором столько написано, до сих пор остается некоей тайной, и к его истолкованию следует относиться очень осторожно, чтобы не сбиться на традиционные и весьма прямолинейные шаблонные оценки некрасовской позиции в понимании задач поэзии и поэта.

Природа, труд и быт в поэмах
Н. А. Некрасова

Некрасов - поэт русской революционной демократии. Главный герой его творчества - крестьянство. С исчерпывающей полнотой и ясностью в образах и картинах, поражающих своей правдивостью и силой, отобразил Некрасов думы и чувства, Труд и каждодневные страдания, редкие радости крестьянства. Его стихи и поэмы поражают удивительным знанием деревенского быта, глубиной проникновения в психологию крестьянина.
В поэме «Мороз, Красный нос» главным предметом изображения является народ. Повествование в поэме не выходит за пределы одной семьи, но смысл ее общенационален. Этим объясняется насыщенность текста произведения жанрами народно-поэтического творчества: песни, игры, причитания, плачи, обряды. Все это составляет основу не только повествования, но и речи, и мышления ее крестьянских героев. Это лишает их индивидуальности, делает представителями и выразителями многовекового жизненного и духовного опыта, поэтому Дарья и родители Прокла реагируют на все как испокон веку заведено, лечат традиционными методами, не размышляя о том, хороши ли они, плачут по покойнику, умиляются смерти монахини, не ропщут, когда чудотворная икона не приносит спасения.

В тексте поэмы «Мороз, Красны нос», в песнях, мечтах, воспоминаниях главной героини перед нами предстает весь цикл крестьянской жизни. Мы сталкиваемся с радостной игровой атмосферой детства:
Голубчик! Красавицу нашу Весной в хороводе опять Подхватят подруженьки Машу И станут на ручках качать.

Юность также связана с радостью, и главное в ней событие - свадьба. И печальные события входят в цикл крестьянской жизни: рекрутчина, болезнь, смерть. Именно смерть крестьянина, кормильца семьи, является центральным событием в произведении. А так как крестьянская семья в поэме является частицей всероссийского мира, то мысль о Дарье переходит в думу о величавой славянке; усопший Прокл
Подобен крестьянскому богатырю Микуле Селяннно-вичу:

Большие с мозолями руки,
Подъявшие много труда,
Красивое, чуждое муки
Лицо и до рук борода.

Событие, случившееся в крестьянской семье, потерявшей кормильца, отражает исторические беды российской жены-матери. Горе Дарьи торжественно провозглашается как «великое горе вдовицы и матери малых сирот». За ним трагедия многих поколений русских женщин - невест, жен, матерей. Поэт выводит это событие к вековому течению российской истории, крестьянский Быт - к всенародному бытию. Так глаза плачущей Дарьи растворяются в русском сером, пасмурном небе, плачущем ненастным дождем, превращаются в хлебное поле, истекающее перезревшими зернами - слезами. Эти слезы застывают в круглые и плотные жемчужины, сосульками повисают на ресницах, как на карнизах родных деревенских изб.

Кругом - поглядеть нету мочи,
Равнина в алмазах блестит...
У Дарьи слезами наполнились очи -
Должно быть, их солнце слепит...

Сама Природа прислушивается к горю крестьянской семьи. Как живое существо, она отзывается на происходящие события, вторит крестьянским плачам суровым воем метелицы, сопутствует мечтам народными колдовскими речами Мороза.

Кроме того, в поэме присутствует весь годовой цикл природы. Специфика некрасовского пейзажа заключается в том, что он как бы увидел его глазами крестьян, относящихся к природе не эстетически, не как художник или философ, но как труженик, существование которого зависит от природы, жизнь определяется временем года, погодой. Каждое время года оказывается тесно связанным с сельскохозяйственными работами, которые в это время производятся. Потому, например, в описании наступления весны красота пробуждающейся, оживающей природы говорит прежде всего о том труде, который требуется сейчас от человека:

Любо весной человеку,
Солнышко ярко горит.
Солнышко все оживило,
Божьи открылись красы,
Поле сохи запросило,
Травушки просят косы...

Лето же связано со сбором урожая, с жатвой.

Стала скотинушка в лес убираться, Стала рожь-матушка в колос метаться, Бог нам послал урожай!
Именно Труд придает крестьянской жизни высокую меру причастности к гармонии природы. Он является средством существования человека, поэтому Дарья презрительно относится к бездельникам. Труд защищает человека от настоящей реальности. Момент наивысшего отчаяния Некрасов показывает через бессилие, овладевшее Дарьей, когда у нее нет сил работать, привычным трудом заслоняться от ужасной реальности.

Настало затишье печали -
Невольный и страшный покой!

Крестьяне живут трудом и умирают с мыслью о труде на вечной ниве.

Тема народа была продолжена в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Некрасов рисует перед нами картину крестьянской жизни, вводит нас в горестную обстановку существования народа. Перечень деревень звучит как скорбный приговор, как свидетельство крестьянской нищеты. Крестьяне происходили из
Подтянутой губернии, Уезда Терпигорева Пустопорожней волости, Из смежных деревень - Заплатова, Дырявина, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова, Неурожайка тож.

Некрасов большое внимание обращает на Быт Крестьян. В главе «Сельская ярмарка» он с обстоятельностью «натурального очерка» упоминает о двух церквах в селе - старообрядческой и православной, о пустом, наглухо забитом училище, о торговых рядах, наподобие уездного гостиного двора, о грязной гостинице, украшенной вывеской: носатые чайники на подносе в руках подносчика и чайные чашки». Сказочные поиски мужиками счастливого позволили Некрасову воспроизвести крестьянскую жизнь пореформенной Руси.

Картины крестьянской жизни говорят о страшном разорении, нищете, унижениях и надругательствах. Деревни - «селенья незавидные», что «ни изба - с подпоркою, как нищий с костылем, а с крыш солома скормлена скоту». У мужиков «запасы скудные», на крестьянских полях «всходы бедные», на которые «невесело глядеть». Немудрено, что целые селения «на попрошайство осенью, как на доходный промысел, идут». Свое положение народ обобщает словами:

Работаешь один,
А чуть работа кончена,
Гляди, стоят три дольщика:
Бог, царь и господин!

В поэме Некрасов рисует несколько крестьян-тружеников. Это и Яким Нагой, и Савелий, и Матрена Тимофеевна.

Яким Нагой - плоть от плоти крестьянских низов. Выразителен его портрет - портрет пахаря, словно выросшего из земли и связанного с нею кровными узами:

Грудь впалая, как вдавленный
Живот; у глаз, у рта
Излучины, как трещины
На высохшей земле;
И сам на землю-матушку
Похож он: шея бурая,
Как пласт, сохой отрезанный,
Кирпичное лицо,
Рука - кора древесная.

А волосы - песок.

Мы видим его «пьяненьким», «убогим», но и в портрете его, и в речи чувствуется внутреннее досто-
Инство, не сломленное ни каторжным трудом ни бесправным положением.

Величественная фигура крестьянина возникает перед нами в рассказе Матрены Тимофеевны. Савелий - богатырь святорусский, уже согнувшийся, но все-таки могучий. За убийство управляющего, немца Фогеля, дед провел двадцать лет на каторге, двадцать - на поселении и вс& равно не смирился. Он верит в богатырскую силу русского народа («клейменый, да не раб») несгибаемость ни перед чем.

В образе Матрены Тимофеевны показана типичная судьба русской женщины-крестьянки. Радостной ее жизнь была только в детстве, потому что ей «счастье в девках выпало»: у нее была «хорошая, непьющая семья». Про себя она говорит так:

И добрая работница,
И петь-плясать охотница
Я смолоду была.

Счастья на долю ей выпало мало. Выйдя замуж, она «попала с девичьей холи в ад». Издевательства родни, смерть любимого ребенка, побои, вечный каторжный Труд , постоянная нужда - вот как сложилась ее жизнь. «Во мне,- говорит Матрена Тимофеевна,- нет косточки неломаной, нет жилочки нетянутой».

Но все крестьяне, несмотря на нищенскую, трудовую жизнь, сохраняют свое человеческое достоинство, отзывчивы к чужому страданию. И Некрасов восклицает:

В рабстве спасенное
Сердце свободное -
Золото, золото,
Сердце народное!

От писателя в поэме не ускользнула и Природа , с которой крестьянин неотъемлемым образом связан. Так же как и в «Морозе, Красном носе», Природа показана через восприятие простого человека. Крестьянин глядел на шумящие весенние воды, весенние дожди по-своему и хорош ли месяц май - мерил своей меркой.

Но вы, поля весенние! На ваши всходы бедные Невесело глядеть!
Весной крестьянин не только любуется природой: он думает о посевах, о полевых работах. Поэтическое представление о весне невольно связано с земледельческим трудом.

Какое развитие получает в творчестве Некрасова тема труда?

Формируя концепцию сочинения, вспомните, что в русской народной традиции актуализировалась мысль о необходимости постоянного тру­да: он считался естественной потребностью, от него напрямую зависела жизнь крестьянина.

Объясните религиозно-нравственный смысл труда: в соответствии с традиционной крестьянской этикой труд рассматривается как необхо­димое, возвеличивающее, праведное дело. Считается, что тяжелая работа (ее часто называют “страда”) угодна Богу, поскольку

соотносится с физи­ческим мучением на земле во имя светлой будущей жизни на небе.

Покажите тесную связь труда с идеалами соборности: крестьяне, об­рабатывая землю и собирая урожай, преследуют не только личные цели. Усилия их направлены “на общую пользу”, и это придает жизни особый смысл (своим трудом человек творит богоугодное дело во имя спасения собственной души).

Завершив краткий историко-культурный экскурс, обратитесь непо­средственно к творчеству Н.А. Некрасова и проследите, какое развитие получает в его лирике тема труда.

Отметьте, что в ранних стихотворениях 1840-50-х годов, посвящен­ных изображению жизни крестьянства и городской бедноты, трудовая жизнь соотносится с бедностью, одиночеством, пьянством, несчастьем. Человек оказывается обреченным на труд вынужденный и подневольный, который оценивается поэтом однозначно отрицательно. Труд ассоцииру­ется с тяжелой ношей, препятствиями, горем, страданиями. Приведите примеры, подтверждающие эту мысль (“В дороге”, “Тройка” “Отрывок”, “Пьяница”, “Вино” и т.д.).

Далее покажите, что в творчестве поэта 1860-70-х годов тема труда претерпевает существенные изменения. С одной стороны, продолжает­ся развитие ранних сюжетов, тем, мотивов, образов. С другой стороны, происходят значительные перемены: увеличивается количество произве­дений, в которых даже тяжелый труд поэтизируется, а значение труда как тяжелой ноши трансформируется в значение ноши, добровольно взятой на себя человеком во имя Бога. В качестве примера столкновения народ­ного понимания труда как высшего предназначения с реальными усло­виями современной жизни используйте стихотворения “Железная доро­га”, “Элегия” и др.

Обратившись к содержанию поэм о народной жизни (“Кому на Руси жить хорошо”, “Коробейники”, “Мороз, Красный нос”), покажите, что выпавшие на их долю испытания лучшие герои Н.А. Некрасова вос­принимают не как наказание, а как высокую святую муку, возможность приобщиться к праведному образу жизни. Именно героям-крестьянам дозволено увидеть в тяготах труда очистительную, одухотворяющую силу. Отметьте, что в эти годы окончательно складывается самобытный образ русской женщины – жены, матери, хозяйки, труженицы, хранительницы семейного очага и появляется тема трудового богатырства.

В результате анализа темы труда вы убедитесь в двойственности ав­торской позиции. Поэт-демократ с пониманием и симпатией относится к стремлению народа идеализировать свой труд, осмыслить его в катего­риях православной этики, считая это стремление органичным для кре­стьянского сознания. В то же время Н.А. Некрасов не желает отрешиться от критического взгляда на происходящее в России, разделить позицию безграничного терпения и покорности судьбе, игнорировать глубокий трагизм этой позиции с точки зрения земного счастья и благополучия.

Глоссарий:

• какое развитие получает в творчестве некрасова тема труда
• Тема труда
• тема труда в лирике некрасова

Другие работы по этой теме:

1. Наиболее отчетливым признаком зрелости поэтического таланта Некрасова стала разработка в его лирике темы народа. В раннем творчестве этой теме не было уделено сколько-нибудь заметного внимания....
2. В своём творчестве знаменитый русский поэт Некрасов Николай Алексеевич неоднократно выражал своё восхищение и уважение к простым крестьянским женщинам России. Кроме того, в его произведениях...
3. Тема поэта и его назначения в творчестве Н. А. Некра­сова была центральной. Лирика этого поэта, какой бы те­матики она ни касалась, отражала гражданскую позицию автора....
4. 1. Образ матери в литературе. 2. Сыновья любовь Некрасова. 3. Обобщенный образ матери. Будешь жить ты в памяти людской, Пока в ней жить моя способна...
5. 1. Горькая судьба народа. 2. Образ родного дома. 3. Запустение родимого края. Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не...
6. Камнем преткновения для многих читателей романа “Что делать?” являются сны Веры Павловны. Их трудно бывает понять, особенно в тех случаях, когда из цензурных соображений Чернышевский...
7. I. Биографическая обусловленность темы. 2. Мелочность и убогость богатых. 3. Нравственная чистота народа. 4. Печальная песня надежды. Уже при покачивании колыбели решается, куда склонится чаша...

УДК 821.161.1.0 ББК 82.3 (2 Рос=Рус)6

Щербаков С. А.

ТЕМА КРЕСТЬЯНСКОГО ТРУДА В ЛИРИКЕ СЕРГЕЯ КЛЫЧКОВА

THEME OF PEASANT LABOUR IN THE LYRICS BY SERGEY KLYCHKOV

Ключевые слова: деревня, земля, крестьянин, поле, природа, труд, цикл.

Keywords: village, land, peasant, field, nature, labor, cycle.

Аннотация

Статья посвящена теме сельскохозяйственного труда в лирике Сергея Клычкова. Особое внимание акцентируется на одухотворенности природы в поэзии Клычкова и на тесной связи цикла земледельческих работ с процессами, происходящими в природе.

The article deals with agricultural labour in lyrics by Sergey Klychkov. Particular attention is paid to the spirituality of nature in Klychkov "s poetry and close relationship with the cycle of agricultural labour processes that occur in nature.

Сергей Клычков - представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии, к которому также причисляют Николая Клюева, Сергея Есенина, Павла Васильева и нескольких других, менее известных авторов. Следуя в общем для «крестьянской купницы»1 русле пантеистического отношения к природе, Клычков отчетливее других новокрестьянских поэтов продолжил кольцовскую линию поэтизации крестьянского труда.

Русская классическая литература за редкими исключениями создавалась представителями дворянства и разночинной интеллигенции, воспринимавшими крестьянский труд как рабский, принудительный (на что, естественно, имелись объективные причины). Самым ярким тому подтверждением является творчество Некрасова. Жалобы на горькую мужицкую долю присущи и народной поэтической традиции, и самим новокрестьянским поэтам. Тот же Клычков в раннем стихотворении «Мужик поднялся» так позиционирует своего героя:

Долго цепь он влачил,

Цепь заржавую,

Кровью-потом поил Ниву чахлую.

Долго мертвым лежал Под опалою,

Трудно грудью дышал,

Грудью впалою.2

Однако тяжелый подневольный крестьянский труд имел и свою светлую сторону, а именно - близкое общение с природой, «матушкой-землей», которое «природы праздный соглядатай»3 не мог воспринять в полном объеме в силу своего бездеятельного к ней отношения.

1 Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука; Голос, 1995-2002. Т. 6. Письма. С. 95.

2 Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. / Предисл. Н.М. Солнцевой.- М.: Эллис Лак. 2000. Т.1. - С. 220. Далее ссылки на это издание с указанием в скобках тома и страницы.

3 Фет А.А. Избранное / Сост. А.Ю. Астахов. - М.: Белый город, 2010. - С. 11.

Еще писатель народнического направления Глеб Успенский (высоко ценимый Есениным как знаток народной жизни) высказывал мысль, что вызывающий у стороннего взгляда сочувствие своим действительно тяжким трудом пашущий крестьянин, сам мог относиться к данному процессу совершенно иначе, например, радоваться качеству и количеству выполненной работы, и вообще полноценно воспринимать окружающий мир.

Эту, не физическую, а эмоциональную сторону сельскохозяйственных работ первым в русской литературе показал Алексей Кольцов. Будучи выходцем из купеческого сословия, он был близко знаком с тяжелой жизнью крепостных крестьян, тем не менее от первого лица воспел радость труда земледельца: «Весело я лажу / Борону и соху,/ Телегу готовлю,/ Зерна насыпаю./ Весело гляжу я / На гумно, на скирды,/ Молочу и вею...<...> Сладок будет отдых /На снопах тяжелых! <.> Уроди мне, боже,/ Хлеб - мое богатство!»4 («Песня пахаря», 1831).

Традицию Кольцова продолжили уже новокрестьянские поэты (полвека спустя после отмены крепостного права), и, в первую очередь Клычков. Его тоже, как и Кольцова, нельзя в полной мере назвать выходцем из крестьянского сословия, поскольку родился он «в семье кустаря-башмачника. <...> родителям Клычкова удалось организовать сапожную артель и построить кирпичный дом»5. Дом этот, двухэтажный, крытый железом, по сей день сохранившийся, несмотря на свое запущенное состояние свидетельствует о довольно высоком уровне жизни родителей писателя в дореволюционные годы. Кстати говоря, и Клюев с Есениным были, выражаясь словами булгаковского героя, «не очень-то» крестьянами по своему социальному происхождению. Отец первого был урядником и «сидельцем» в винной лавке. Родитель второго торговал в мясной лавке, причем не где-нибудь, а в Москве, в которой, как гласит народная мудрость, «неурожая не бывает». Может быть, еще и потому новокрестьянские поэты так остро ощущали тревогу за уходящий под натиском города мир деревни, что с детских лет были прямыми свидетелями его разрушения.

Но вернемся к теме крестьянского труда. Наиболее отчетливо она прослеживается у Клычкова в цикле «Кольцо Лады», посвященном годовому циклу жизни природы и зависимого от нее человека.

По свидетельству С.И. Субботина, «готовя к печати авторские сборники стихов, Клычков не только уделял много внимания их композиции, но и изменял ее при переиздании своих книг»6. Вышесказанное в полной мере относится к циклу «Кольцо Лады», который по строгости и логичности композиции вполне мог бы быть отнесен к жанру поэмы, хотя стихотворения, в него вошедшие, создавались приблизительно (сам поэт не датировал своих произведений) в период с 1910 по 1918 год.

Лада, одна из главных богинь древнеславянского пантеона («великая богиня весеннее-летнего плодородия и покровительница свадеб, брачной жизни.»7), а затем персонаж русского фольклора, героиня сказочная (вокруг неё русалки водят хоровод), она ведет жизнь реальной крестьянской девушки: мечтает о женихе, ходит по воду, дремлет за пряжей, обувается в мягкие лапоточки, повязывается шелковым платком, носит бирюзовый перстенёк. Но главные ее заботы связаны с земледелием. При этом сам цикл «Кольцо Лады» выстроен в полном соответствии с календарем сельскохозяйственных работ.

В первом стихотворении цикла сама Лада отсутствует. В этом огне зародился «перстенек», синоним кольца Лады.

Во втором стихотворении цикла «Вышла Лада на крылечко.» Лада, уронив перстенёк «за берёзовый пенек», совершает символически-магическое вызывание весны. Её первое появление выглядит совершенно «по-домашнему» и выдает в ней обычную

4 Кольцов А. Песня пахаря / Русская лирика XIX века. - М.: Худож. лит., 1986. - С. 145-146.

5 Солнцева Н.М. Биографическая хроника // Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. - М., 2001. - С. 621.

6 Субботин С.И. Комментарии // Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. Т. 1. - С. 494.

7 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука, 1981. - С. 407.

земную девушку. Однако её «бирюзовое колечко» обладает волшебными свойствами: покатившись «далечко», туда, «где огорок до небес, запеленатый в снега» [т. 1, с. 84], оно становится причиной их таяния.

В одном из следующих стихотворений («Повязалась Лада.») она занята символическим севом: «Ходит Лада - сеет, / Вкруг нее синеет. / Взборонёна борозда, / Что ни зернышко - звезда!../<.. .>/ Из-под белого платка / Выплывают облака!» [т. 1, с. 90]. Процесс весеннего сева приобретает у Клычкова планетарный масштаб, а образ Лады носит явный антропоморфный характер. Затем, когда весенний цикл работ завершен, «В хороводе Лада ходит, / Белой, белой ручкой водит.» [т. 1, с. 94], зазывая парня холостого покосить её зеленый луг («В хороводе Лада ходит»). В этом стихотворении Клычков, надо полагать, обыгрывает традиции праздника Ивана-купалы. Наступает время жатвы, и, «махнув во ржи серпом, / Лада жниц, жнецов встречает / На плечах с большим снопом!» [т. 1, с. 96] («Отряхнула Лада росу»). Но вот «луг покошен, рожь пожата.» [т. 1, с. 97] («Пахнет по полю полынью.»). И в стихотворении «Жар-птица» Лада, справившись с очередной, уже осенней крестьянской заботой - молотьбой, стала «еще краше:/ И печальней, и светлей.» [т.1, с. 100]. В деревнях наступает пора свадеб, и Лада, как земная девушка, начинает мечтать о жар-птице, которая «золотые гнезда вьёт!..» [т. 1, с. 100]. Следующее стихотворение цикла «Над грядою перелесиц» характерно для Клычкова тем, что жаловаться на девичью долю и просить о женихе Лада, «поле сельское минучи», идет «в лес дремучий» [т. 1,

с. 101 ], где общается с елями и соснами:

Обступили Ладу ели,

Разом сосны зашумели,

Головами закачали:

Что ты, девица, в печали,

Что ты, красная, грустна?

Ель ты, ёлушка лесная,

Дева-дерево сосна!

Потому, с того грустна я,

Что прошла моя весна!.. [т. 1, с. 101]

Сюжет цикла подводит Ладу к осуществлению ее мечтаний: к ней едет сват. Судя по тому, что «перед ним, качая бор,/ Мчится ветер-листодёр, / Стелит под ноги ковер!» [т.1, с. 103], в роли свата выступает месяц октябрь, называемый в народе «листодером». В следующем за стихотворением «Сват» стихотворении «В тишине уходит солнце» Лада садится ткать (наверное, приданое), и в результате ее работы земля покрывается первым снегом: «То белеет в тихом поле / Новина по край земли.» [т. 1, с. 104].

В стихотворении «Ходят чаши на пирушке» изображается, как «Ладу замуж выдают» [т. 1, с. 104]. Странная и невеселая это свадьба. «У Лады нет подружки», «чаши чокаются сами», кроме месяца, который «острыми рогами / Звезды по небу катит», и ветра, несущего «над лугами / Листья поздние ракит», гостей на этом празднике нет. А главное: невеста плачет на своей свадьбе, которую автор уничижительно не называет свадьбой, а именно «пирушкой». Правда, «на селе гуляют парни, / Песни девушки поют!..», но это как бы происходит в другом, параллельном мире.

А.И. Михайлов так комментирует «плач Лады»: «Став далее «невестой» месяца, героиня прощается со своим временным пребыванием в мире крестьянских забот и дел и возвращается к елям и соснам. Исчерпав свою миссию, она, подобно Снегурочке, обречена погрузиться до следующей весны в бездеятельный сон, сливаясь своим обликом и с цветом «обкошенного луга», и с желтизной березы, и с белесоватостью осеннего тумана («кисеёй»). И поэтому плачет. И тут мы снова встречаемся с примером

обратимости клычковского образа: «плачет», конечно, перед своим исчезновением, но в то же время, как и всякая невеста, - перед свадьбой. Но и сама «свадьба» осмысляется

здесь двойственно - и как реальная свадьба, и как картина гибели» . «Двойственность» клычковских персонажей позволяет нам добавить от себя, что речь идет не о полной гибели, а именно о зимнем сне природы, который в мифологическом сознании воспринимается как смерть с последующим возрождением.

Двойственен, на наш взгляд, и образ жениха Лады. Он одновременно и «Месяц, / Над грядою перелесиц» [т. 1, с. 104], и ночной мрак, особенно долгий и угнетающий человеческое сознание поздней осенью. Подтверждает наше предположение то, что в предпоследнем стихотворении цикла Клычков повторяет эпизод с кольцом Лады. Она вновь роняет его «за березовый пенек», и оно катится «к ранним утренним лучам!» «на далекий край земли!» [т. 1, с. 105]. Если в первом случае Лада, роняя кольцо, совершала обряд призыва весны, то теперь «Птицы огненной - зари!..» [т. 1, с. 106].

В завершающем цикл стихотворении «Зима» сама Лада отсутствует (как и в первом), зато всё стихотворение посвящено отнюдь не зиме, а описанию «озаренного» теремка, спрятанного в речной глубине, где Лада-природа проводит зимние месяцы. И только в последнем четверостишии появляется сама зима в образе уже доживающей свои дни сумасшедшей старухи:

Колыхаясь, приседая,

На жемчужном берегу Пляшет старица седая,

Вся в сосульках и снегу!.. [т. 1, с. 106]

Автор предельно четко и продуманно выстроил композицию цикла в полном соответствии со славянской мифологией. Так, исследователь язычества древних славян Ю.П. Миролюбов в своем труде «Сакральное Руси» пишет: «В древности Крещение было Праздником Богини Лады. Эта щедрая и любящая Богиня была прибежищем женских молений, защитницей семьи, здоровья, Покровительницей вдов и сирот, Богиня мира и Представительница Родителей, Хранительница домашнего Огнища и Дыма. <.> В этот день шли наши Предки на замерзшие реки и озера, пробивали лед и пели, плясали, радуясь, вокруг прорубей, где “дышала Лада”. <.> Обычно лед украшался в знак близкой Весны.»9. Тот же исследователь утверждает: «Живя жизнью естественной, следуя циклу природы, а не искусственному циклу современной цивилизации, славяне обладали религией, связанной с жизнью природы»10.

А.И. Михайлов, говоря об одухотворенности природы в лирике Клычкова, в числе прочего констатирует, что в «цикле “Кольцо Лады” процесс земледельческого труда находится в нерасторжимом единстве с процессами, происходящими в природе, - на этом единстве зиждется, собственно, вся клычковская поэтика, ее метафористика и символика»11.

В данном ракурсе отчетливо виден символический смысл названия «Кольцо Лады». Если Кольцо символизирует круговорот времен года в природе, то она сама символизирует живую природу в целом.

«Мужскую» часть сельскохозяйственных работ в цикле «Кольцо Лады» выполняет второй его главный герой - Дед. В дополнении к циклу, носящем название «Хоромы Лады», «Старый Дед оставил внучке / Всё коплёное добро.» [т. 1, с. 107], из чего становится ясно, что он является дедушкой Лады. Так же, как и внучка, он является в начале цикла (на её зов) неким мифологическим персонажем, подобным одному из братьев-месяцев:

А с зарею за горой,

8 Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - С. 89.

9 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. 1. - М.: Золотой век, 1996. - С. 245-246.

10 Там же. - С. 112.

11 Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - С. 93-94.

В мгле туманной и сырой Вышел дед из-за лесов:

Отряхнул с седых усов На прорвавшийся ручей Стаю первую грачей.[т. 1, с. 84]

В стихотворении «Дедова пахота» герой обретает облик крестьянина, понукающего «коня ивинкой сухою», чтобы было «всем по караваю! / Всем по чарке за столом!..» [т. 1, с. 90]. При этом Дед сохраняет и черты мифологического персонажа. Когда, согласно очередности сельскохозяйственных работ («всё у деда чередою.» [т. 1, с. 95]), наступает время боронования, он пользуется не простой, а «огневою бороной» [т. 1, с. 92]. Далее следует пора сенокоса («Поздно дед пришел с покоса.» .[т. 1, с. 95]), а затем наступает время жатвы и молотьбы. В стихотворении «Синий дым по луговине.» образ деда вновь сочетает в себе черты реального крестьянина и мифологического персонажа:

Сколько, сколько лет прожито!

Горсть у деда, как сусек:

Сколько ржи, овса и жита Помолочено за век!.. [т. 1, с. 98]

В следующем стихотворении цикла «Лен» Клычков завершает годовой цикл дедовых работ подготовкой к осенним крестьянским праздникам, прибегая по законам фольклорных жанров к гиперболизации: «Заварит дед солоду / На весь белый свет...» [т.1, с. 99]. А.И. Михайлов обобщил: «Таков крестьянский космический круг дедова бытия»12. После этого данный персонаж появляется лишь в дополнении к циклу, причем, если в самом цикле имя «дед» было нарицательным, то в дополнении оно становится собственным, что сделано Клычковым, конечно, преднамеренно.

Морфема «дед» в славянской мифологии сакральна и многозначна. По утверждению

Ю.П. Миролюбова, «славяне считали Бога своим Дедом» . Тот же исследователь указывает на близкое родство Деда и Лады: «Ладо в русских песнях именуется “Дед Ладо”, т.е. подчеркивается тождество Деда Вселенной и Ладо. <.> Но кроме Ладо была и Лада-Богиня. Она покровительствовала женам и матерям, детям и возлюбленным»14. Уже в христианские времена на Руси сохранялся обычай ставить в красный угол первый сжатый сноп, который во многих местностях назывался «Дедом».

В том же ракурсе, но уже конкретно по отношению к творчеству Клычкова, рассматривает образ Лады Н.М Солнцева: «Лада стала связующим звеном между крестьянином и Богом-космосом»15.

Таким образом, лирические персонажи цикла Лада и Дед представляют собой триединство сил природы, богов славянского пантеона и живущих крестьянскими заботами людей. Боги в языческом мировосприятии представляли собой некий синтез природы и человека, и Клычков здесь осваивает русло славянской языческой культуры, которая вообще была близка его мироощущению. Пахота и сев для него мифологические события слияния земли и неба ради зарождения новой жизни. А в процессах жатвы и молотьбы он видит не смертоубийство живой плоти, как то представил Есенин в «Песне о хлебе», но приобщение к священному круговороту жизни. Надо признать, что Клычков в этом вопросе органичнее Есенина, ведь в крестьянской среде «хлеб считался Даром Небес <.>, который дает Жизнь.»16.

12 Там же. - С. 88.

13 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 341.

14 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 168.

15 Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.:

Скифы, 1992. С. і2і.

16 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 352.

труд и быт людей, их радости, печали, красоту жизни. Его содержимое поясняется народно-песенными и сказочными тропами, с которыми миф очень близко сходится, превращаясь в ходе изложения в метафору, аллегорию, символ»17. Развивая мысль исследователя, посчитаем правомерным охарактеризовать художественный метод Клычкова на данном этапе его творчества как мифологический символизм.

Однако выбранный Клычковым для «Кольца Лады» метод мифологического символизма не мешает ему обильно и с полным знанием дела использовать атрибутику реального крестьянского быта. Так, в цикле встречаются названия практически всех культивируемых на Руси злаковых культур: рожь, пшеница, овес, греча, пшено, ячмень. Выступают сельскохозяйственные растения и в роли одушевленных персонажей: «Рано рожь-боярыня / Вышла из хором!../<.>/ Вывел рать кудлатую / Полководец-лен!../<...>/ Рожь с княжной-пшеницею / На гумно пришла!» [т. 1, с. 98].

В других произведениях поэта, в той или иной степени связанных с темой крестьянского труда, место лирических персонажей занимает сам лирический герой. Как верно заметила Н.М. Солнцева, «свою тему поэт определил сам, выразил ее строфой:

Ой, лес мой, луг мой, поле!..

Пусть так всю жизнь, и пусть Не сходят с рук мозоли,

А с тихой песни грусть.

Его тихая песнь воспевала трудолюба»18.

Устойчивым мотивом данной темы у Клычкова является глубинная связь между песенным творчеством и сельскохозяйственным трудом. Книга «Потаенный сад», в которой лирический герой еще совсем молод, открывается заявлением: «Я всё пою - ведь я певец / Не вывожу пером строки: / Брожу в лесу, пасу овец / В тумане раннем у реки» [т.

1, с. 59]. В зачине сборника «Дубравна» лирический герой является читателю уже представителем не скотоводческой, а более высокой земледельческой культуры: «Нет таинства чудесней, / Нет красоты иной, / Как сеять зерна с песней / Над вешней целиной» [т. 1, с. 108]. Продолжается этот мотив и в стихотворении «День и ночь златой печатью.» из книги «В гостях у журавлей», созданном поэтом уже на рубеже 1930-х годов, с той разницей, что теперь лирических герой на собственном опыте познал тяжесть крестьянского труда:

Счастлив я, в труде, в терпеньи Провожая каждый день,

Возвестить неслышным пеньем Прародительницы тень!..

К свежесмётанному стогу Прислонившися спиной,

Задремать с улыбкой строгой Под высокою луной.

Чтоб наутро встать и снова Выйти в лоно целины,

Помешав зерно и слово -Славу солнца и луны! [т. 1, с. 210]

В книге «Домашние песни», изданной в 1923 году, где Клычков сделал «новый шаг в развитии собственной поэтики»19, отойдя от своего мифологического символизма в

17 Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - С. 108.

18 Солнцева Н.М. Последний Лель: О жизни и творчестве Сергея Клычкова. - М.: Моск. рабочий, 1993. -С. 50.

сторону реалистического восприятия окружающей действительности, крестьянская тема поворачивается у него новой, выражаясь словами тогдашней критики, «кулацкой» стороной. В стихотворении «Люблю свой незатейный жребий.» лирический герой оказывается хозяином хутора «с лугом и леском», чьё «хозяйство и усадьба - / Как крепко скрученная нить». Хозяйство это очень «хлопотливо», но при этом крестьянская работа имеет глубокий сакральный смысл и сравнивается с церковной службой: «Под вечер -словно безголовый, / Но как в заутреню, встаешь, / Когда у опуши еловой / По пару надо сеять рожь./ За хлопотливою обедней / В поклонах снова целый день.». Заключительные строки этого стихотворения, на наш взгляд, выражают самую сущность истинно крестьянского отношения к жизни:

И вот на жестком изголовьи И спится, может, так тебе,

Что налит до краев любовью, -Заботой о судьбе коровьей,

Как и о собственной судьбе. [т. 1, с. 131-132]

Современник Клычкова А.К. Воронский в полемическом задоре писал, что тот «овеществил и омужичил до последнего предела царство чистейшего и прозрачнейшего духа», что его «великолепный парадиз, где должно происходить таинственное и гармоничное слияние духа и плоти в одно естество, слишком по-земному попахивает русским лаптем, онучей, хомутом и коровьим пометом»20. Рецензент предполагал, что он уязвил поэта, указав на естественные одоративные мотивы, хотя для самого Клычкова в них не было ничего компрометирующего поэзию.

Увы, «незатейный жребий» русского крестьянина оказался гораздо трагичнее, чем тот, который виделся Клычкову, и его «хутор с лугом и леском» явился такой же социальной утопией, как «мужицкий рай» Клюева, «Инония» Есенина, «Муравия» Твардовского. Н.М. Солнцева, основываясь на материалах печати тех лет, констатировала: «Клычков воспевал класс “не только труженика, но и собственника”, класс патриархальный, консервативный, “отсталый”, он воспевал русское крестьянство, уже отнесенное новой властью в разряд людей второго сорта» . Мечте новокрестьянских писателей, сначала «всецело бывших на стороне октября, но с крестьянским уклоном», выражаясь словами Есенина, о справедливом и гармоничном будущем не суждено было сбыться.

Библиографический список

1. Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука; Голос, 1995-2002. Т. 6. - 816 с.

2. Кольцов А. Песня пахаря / Русская лирика XIX века. - М.: Худож. лит., 1986. -

3. Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. / Предисл. Н.М. Солнцевой. - М.: Эллис Лак. 2000.

4. Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. 1. - М.: Золотой век, 1996. - 600 с.

5. Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - 277 с.

6. Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - 208 с.

7. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука, 1981. - 608 с.

8. Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.: Скифы, 1992. - 423 с.

19 Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - С. 112.

20 Воронский А.К. Избранные статьи о литературе / Сост. Г.А. Воронская. - М.: Худож. лит., 1982. -С. 222.

21 Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.: Скифы, 1992. - С. 217.

9. Солнцева Н.М. Последний Лель: О жизни и творчестве Сергея Клычкова. - М.: Моск. рабочий, 1993. - 222 с.

10. Солнцева Н.М. Биографическая хроника II Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. - М., 2001. Т. 2. - С. 621 - 648.

11. Субботин С.И. Комментарии II Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. - М., 2001. Т. 1. -С. 493-534.

12. Фет А.А. Избранное I Сост. А.Ю. Астахов. - М.: Белый город, 2010. - 480 с.