"Это человек подлый, жадный, низкий интриган, ему нужны грязь и нужны деньги. За деньги он бы продал свою душу, и он при этом был бы прав, ибо променял бы навозную кучу на золото" - так отзывался о Талейране Оноре Мирабо, который, как известно, сам был далёк от нравственного совершенства. Собственно, подобная оценка сопровождала князя всю жизнь. Только под старость он узнал что-то вроде признательности потомков, которая, впрочем, его мало интересовала.

С именем князя Шарля Мориса Талейрана-Перигора (1753-1838) связана целая эпоха. И даже не одна. Королевская власть, Революция, Империя Наполеона, Реставрация, Июльская революция... И всегда, кроме, может быть, самого начала, Талейран умудрялся быть на первых ролях. Часто он ходил по краю пропасти, вполне сознательно подставляя свою голову под удар, но побеждал он, а не Наполеон, Людовик, Баррас и Дантон. Они приходили и уходили, сделав своё дело, а Талейран оставался. Потому что он всегда умел видеть победителя и под маской величия и незыблемости угадывал побеждённого.

Таким и остался он в глазах потомков: непревзойдённым мастером дипломатии, интриг и взяток. Гордый, надменный, насмешливый аристократ, изящно скрывающий свою хромоту; циник до мозга костей и "отец лжи", никогда не упускающий своей выгоды; символ коварства, предательства и беспринципности.

Шарль Морис Талейран происходил из старой аристократической семьи, представители которой служили ещё Каролингам в Х в. Полученное в детстве увечье не позволило ему сделать военную карьеру, которая бы могла поправить финансовые дела обедневшего аристократа. Родители, которых он мало интересовал, направили сына по духовной стезе. Как же Талейран ненавидел эту проклятую рясу, которая путалась под ногами и мешала светским развлечениям! Даже пример кардинала Ришелье не мог подвигнуть молодого аббата на добровольное примирение со своим положением. Стремясь к государственной карьере, Талейран в отличие от многих дворян прекрасно понимал, что век Ришелье окончился и поздно брать пример с этого великого деятеля истории. Единственное, что могло утешить князя, так это посох епископа Оттенского, который принёс ему, помимо своей антикварной стоимости, некоторые доходы.

Лиловая ряса не особенно мешала епископу развлекаться. Однако за светской чехардой и картами, до которых князь был большой охотник, он чутко угадывал грядущие перемены. Назревала буря, и нельзя сказать, что это огорчало Талейрана. Епископ Оттенский, при всём своём равнодушии к идеям свободы, считал необходимыми некоторые изменения государственного строя и прекрасно видел ветхость старой монархии.

Созыв Генеральных штатов подхлестнул честолюбие Талейрана, который решил не упустить шанс и приобщиться к власти. Епископ Оттенский стал делегатом от второго сословия. Он быстро сообразил, что нерешительностью и неумными действиями Бурбоны губят себя. Поэтому, придерживаясь умеренных позиций, он очень скоро оставил ориентацию на короля, предпочтя правительство фейянов и жирондистов. Не будучи хорошим оратором, князь Талейран тем не менее сумел обратить на себя внимание теперь уже Учредительного собрания, предложив передать государству церковные земли. Благодарности депутатов не было предела. Вся беспутная жизнь епископа отошла на второй план, когда он, как верный последователь нищих пророков, призвал церковь добровольно, без выкупа отказаться от "ненужной" ей собственности. Этот поступок был в глазах граждан тем более героическим, что все знали: епархия - единственный источник доходов депутата Талейрана. Народ ликовал, а дворяне и церковники открыто называли князя за "бескорыстие" отступником.

Заставив говорить о себе, князь всё-таки предпочёл не занимать пока первых ролей в этом не слишком стабильном обществе. Он не мог, да и не стремился стать народным вождём, предпочитая более доходную и менее опасную работу в различных комитетах. Талейран предчувствовал, что эта революция добром не кончится, и с холодной насмешкой наблюдал за вознёй "народных вождей", которым в ближайшем будущем предстояло лично ознакомиться с изобретением революции - гильотиной.

После 10 августа 1792 г. многое изменилось в жизни революционного князя. Революция шагнула несколько дальше, чем хотелось бы ему. Чувство самосохранения взяло верх над перспективами лёгких доходов. Талейран понял, что скоро начнётся кровавая баня. Надо было уносить ноги. И он по поручению Дантона написал пространную записку, в которой излагал принцип необходимости уничтожения во Франции монархии, после чего предпочёл побыстрее очутиться с дипломатической миссией в Лондоне. Как вовремя! Через два с половиной месяца его имя внесли в списки эмигрантов, обнаружив два его письма от Мирабо, разоблачавшие его связь с монархией.

Естественно, Талейран не поехал оправдываться. Он остался в Англии. Положение было очень сложным. Денег нет, англичанам он не интересен, белая эмиграция искренне ненавидела расстригу-епископа, который во имя личной выгоды сбросил мантию и предал интересы короля. Если бы им представилась возможность, они бы его уничтожили. Холодный и надменный князь Талейран не придавал особого значения тявканью этой собачьей своры за своей спиной. Правда, эмигрантская возня всё же сумела досадить ему - князя выслали из Англии, он вынужден был уехать в Америку.

В Филадельфии, где он обосновался, его, привыкшего к светским развлечениям, ждала скука провинциальной жизни. Американское общество было помешано на деньгах - Талейран это быстро заметил. Ну что ж, если нет светских салонов, можно заняться бизнесом. Талейран с детства мечтал стать министром финансов. Теперь ему представилась возможность испытать свои способности. Скажем сразу: здесь он мало преуспел. Зато ему всё больше начинало нравиться развитие событий во Франции.

Кровавый террор якобинцев закончился. Новое правительство термидорианцев было гораздо более лояльным. И Талейран настойчиво начинает добиваться возможности вернуться на родину, Верный своему правилу "пускать вперёд женщин", он с помощью прекрасных дам, и в первую очередь госпожи де Сталь, сумел добиться того, чтобы с него сняли обвинения. В 1796 г., после пяти лет скитаний, 43-летний Талейран вновь вступил на родную землю.

Новому правительству Талейран не уставал напоминать о себе прошениями и просьбами через друзей. Пришедшая к власти Директория сперва и слышать не хотела о скандальном князе. "Талейран потому так презирает людей, что он много изучал самого себя" - так выразился один из директоров, Карно. Однако другой член правительства, Баррас, чувствуя нестабильность своего положения, со всё большим вниманием поглядывал в сторону Талейрана. Сторонник умеренных, тот мог стать "своим" человеком в интригах, которые директоры плели друг против друга. И в 1797 г. Талейран назначен министром внешних сношений Французской республики. Ловкий интриган, Баррас абсолютно не понимал людей. Он сам вырыл себе яму, сначала помогая продвигаться Бонапарту, а затем добившись назначения Талейрана на такой пост. Именно эти люди и отстранят его от власти, когда придёт время.

Талейран сумел подтвердить свою небезупречную репутацию очень ловкого человека. Париж привык к тому, что взятки берут почти все государственные служащие. Но новый министр внешних сношений умудрился шокировать Париж не количеством взяток, а их размерами: 13,5 млн франков за два года - это было слишком даже " для видавшей виды столицы. Талейран брал совсех и по любому поводу. Кажется, не осталось в мире страны, общавшейся с Францией и не заплатившей её министру. К счастью, алчность была не единственным качеством Талейрана. Он смог наладить работу министерства. Это было тем легче, чем больше побед одерживал Бонапарт. Талейран быстро понял, что Директории долго не продержаться. А вот молодой Бонапарт - это не "шпага", на которую так рассчитывал Баррас, а властелин, и с ним следует подружиться. После " возвращения победоносного генерала в Париж.

Талейран активно поддержал его проект завоевания Египта, считая необходимым для Франции задуматься о колониях. "Египетская экспедиция", совместное детище министра иностранных дел и Бонапарта, должна была положить начало новой эры для Франции. Не вина Талейрана, что она не удалась. Пока генерал воевал в жарких песках Сахары, Талейран всё больше задумывался о судьбе Директории. Постоянные раздоры в правительстве, военные неудачи, непопулярность - всё это были минусы, грозившие перерасти в катастрофу. Когда к власти придёт Бонапарт - а Талейран не сомневался, что именно так и будет, - ему вряд ли будут нужны эти недалёкие министры. И Талейран решил развязаться с Директорией. Летом 1799 г. он неожиданно ушёл в отставку.

Бывший министр не ошибся. Полгода интриг в пользу генерала не пропали зря. 18 брюмера 1799 г. Бонапарт совершил государственный переворот, а через девять дней Талейран получил портфель министра иностранных дел. Судьба связала этих людей на долгих 14 лет, семь из которых князь честно служил Наполеону. Император оказался тем редким человеком, к кому Талейран испытывал если не чувство привязанности, то уж по крайней мере уважение. "Я любил Наполеона... Я пользовался его славой и её отблесками, падавшими на тех, кто ему помогал в его благородном деле", - так будет говорить Талейран спустя много лет, когда уже ничто не связывало его с Бонапартами. Возможно, он был здесь абсолютно искренним.

Талейрану грех было жаловаться на Наполеона. Император предоставил ему огромные доходы, официальные и неофициальные (взятки князь брал активно), он сделал своего министра великим камергером, великим электором, владетельным князем и герцогом Беневентским. Талейран стал кавалером всех французских орденов и почти всех иностранных. Наполеон, конечно, презирал моральные качества князя, но и очень его ценил: "Это человек интриг, человек большой безнравственности, но большого ума и, конечно, самый способный из всех министров, которых я имел". Кажется, что Наполеон вполне понимал Талейрана. Но...

1808 г. Эрфурт. Встреча русского и французского государей. Неожиданно покой Александра I был прерван визитом князя Талейрана. Изумлённый русский император слушал странные слова французского дипломата: "Государь, для чего вы сюда приехали? Вы должны спасти Европу, а вы в этом успеете, только если будете сопротивляться Наполеону". Может быть, Талейран сошёл с ума? Нет, это было далеко не так. Ещё в 1807 г., когда, казалось, могущество Наполеона достигло своего апогея, князь задумался над будущим. Как долго может продолжаться триумф императора? Будучи слишком искушённым политиком, Талейран в очередной раз почувствовал, что пора уходить. И в 1807 г. он ушёл с поста министра иностранных дел, а в 1808 г. безошибочно определил будущего победителя.

Князь, осыпанный милостями Наполеона, повёл против него сложную игру. Шифрованные письма информировали Австрию и Россию о военном и дипломатическом положении Франции. Проницательный император и не догадывался, что его "самый способный из всех министров" роет ему могилу.

Многоопытный дипломат не ошибся. Выросшие аппетиты Наполеона привели его в 1814 г. к краху. Талейран сумел убедить союзников оставить трон не за сыном Наполеона, к которому первоначально благоволил Александр I, а за старой королевской фамилией - Бурбонами. Надеясь на признательность с их стороны, князь сделал возможное и невозможное, проявив чудеса дипломатии. Что ж, признательность со стороны новых властителей Франции не замедлила последовать. Талейран вновь стал министром иностранных дел и даже главой правительства. Теперь ему предстояло решить сложнейшую задачу. Государи собрались в Вене на конгресс, который должен был решить судьбы Европы. Слишком уж сильно перекроили Великая французская революция и император Наполеон карту мира. Победители мечтали урвать себе кусок побольше от наследства поверженного Бонапарта. Талейран представлял побеждённую страну. Казалось, князю остаётся лишь соглашаться. Но Талейран не считался бы лучшим дипломатом Европы, "ели бы это было так. Искуснейшими интригами он разъединил союзников, заставив их забыть о своей договорённости при разгроме Наполеона. Франция, Англия и Австрия объединились против России и Пруссии. Венский конгресс заложил основы политики Европы на ближайшие 60 лет, и министр Талейран сыграл в этом решающую роль. Именно он, чтобы сохранить сильную Францию, выдвинул идею легитимизма (законности), при котором все территориальные приобретения со времён революции признавались недействительными, а политическая система европейских стран должна была остаться на рубеже 1792 г. Франция тем самым сохраняла свои "естественные границы".

Может быть, монархи и считали, что таким образом революция будет забыта. Но князь Талейран был мудрее их. В отличие от Бурбонов, которые всерьёз восприняли принцип легитимизма во внутренней политике, Талейран на примере "Ста дней" Наполеона видел, что было безумием возвращаться назад. Это только Людовик XVIII считал, что вернул себе законный трон своих предков. Министр иностранных дел прекрасно знал, что король сидит на троне Бонапарта. Развернувшаяся в 1815 г. волна "белого террора", когда самые популярные люди пали жертвой произвола озверевшего дворянства, вела Бурбонов к гибели. Талейран, надеясь на свой авторитет, попытался втолковать неразумному монарху и особенно его брату - будущему королю Карлу Х губительность такой политики. Напрасно! Несмотря на своё аристократическое происхождение, Талейран был настолько ненавистен новой власти, что она разве что не требовала его головы у короля. Ультиматум министра, требовавшего прекратить репрессии, привёл к его отставке. "Благодарные" Бурбоны на 15 лет отбросили Талейрана с политической арены. Князь был удивлён, но не расстроен. Он был уверен, несмотря на свои 62 года, что его время ещё придёт.

Работа над "Мемуарами" не оставила князя в стороне от политической жизни. Он пристально наблюдал за положением в стране и присматривался к молодым политикам. В 1830 г. грянула Июльская революция. Старый лис и здесь остался верным себе. Под грохот пушек он сказал своему секретарю: "Мы побеждаем". - "Мы? Кто же именно, князь, побеждает?" - "Тише, ни слова больше; я вам завтра это скажу". Победил Луи-Филипп Орлеанский. 77-летний Талейран не замедлил присоединиться к новому правительству. Скорее из интереса к сложному делу, он согласился возглавить труднейшее посольство в Лондоне. Пусть разгулявшаяся свободная пресса поливала старого дипломата грязью, припоминая его былые "измены", Талейран был недостижим для неё. Он уже стал историей. Его авторитет был так высок, что одно выступление князя на стороне Луи-Филиппа было расценено как стабильность нового режима. Одним своим присутствием Талейран заставил заартачившиеся было европейские правительства признать новый режим во Франции.

Последней блестящей акцией, которую удалось осуществить видавшему виды дипломату, было провозглашение независимости Бельгии, которая была очень выгодна для Франции. Это был потрясающий успех!

Не будем судить Талейрана, как он того заслуживает, - это право историка. Хотя и трудно порицать человека за то, что он слишком умён и прозорлив. Политика была для Талейрана т"

кусством возможного", игрой ума, способом существования. Да, он действительно "продавал всех, кто его покупал". Его принципом всегда была прежде всего личная выгода. Правда, сам он говорил, что Франция стояла для него на первом месте. Кто знает... Любой человек, занимающийся политикой, непременно оказывается запачканным грязью. А Талейран был профессионалом. Так что пусть решают психологи.

"Неужели князь Талейран умер? Любопытно узнать, зачем это ему теперь понадобилось?" - пошутил язвительный насмешник. Это высокая оценка человека, который хорошо знает, что ему надо. Это была странная и загадочная личность. Сам он так выразил свою последнюю волю: "Я хочу, чтобы на протяжении веков продолжали спорить о том, кем я был, о чём думал и чего хотел". Споры эти длятся и по сей день.

Талейран Шарль (полностью Шарль Морис Талейран-Перигор; Taleyrand-Perigord ) , французский политический и государственный деятель, дипломат, министр иностранных дел в 1797-1799 (при Директории), в 1799-1807 (в период Консульства и империи Наполеона I), в 1814-1815 (при Людовике XVIII). Глава французской делегации на Венском конгрессе 1814-1815. В 1830-1834 посол в Лондоне. Один из самых выдающихся дипломатов, мастер тонкой дипломатической интриги.

Молодость Талейрана

Шарль Морис родился в знатной семье. Родители были поглощены службой при дворе, младенца отправили к кормилице. Однажды она оставила малыша на комоде, ребенок упал, и на всю жизнь Талейран остался хромым. Образование мальчик получил в парижском коллеже Аркур, духовной семинарии и Сорбонне (1760-78). Он был рукоположен, и уже в 34 года стал епископом Отенским (1788).

Епископ-расстрига

Избранный в Генеральные штаты от духовенства (1789), Талейран активно работал в конституционном комитете, редактировал Декларацию прав человека и гражданина, инициировал декрет о национализации церковных земель (декабрь 1789), за что римский папа отлучил его от церкви. После падения монархии епископ-революционер покинул Францию (1792), что спасло его от расправы (были обнаружены бумаги, изобличающие его тайные связи с королевским двором). Два года Талейран провел в Америке, где занимался финансовыми спекуляциями.

Талейран-дипломат

Все способствовало успеху Талейрана на дипломатическом поприще - благородные манеры, блестящее образование, умение прекрасно говорить, непревзойденное мастерство интриги, умение расположить к себе людей. Заняв пост министра иностранных дел при Директории(1797), Талейран быстро создал эффективно работающий аппарат ведомства. Он брал миллионные взятки с королей и правительств, причем не за кардинальное изменение позиции, а всего лишь за редакционную правку какой-нибудь незначительной статьи в договоре. Будучи министром Директории, Талейран сделал ставку на генерала Бонапарта и стал одним из организаторов переворота 9 ноября 1799. Он был министром в период его восхождения и наивысших успехов (1799-1807) и сыграл немаловажную роль в становлении наполеоновской державы. Но постепенно здравый смысл стал подсказывать Талейрану, что борьба Франции за европейское господство не принесет ему дивидендов. И тогда наполеоновский вельможа, сенатор, князь Бенавентский (1806) за спиной своего императора вступает в контакты с Англией, становится тайным русским агентом «Анной Ивановной». В момент отречения Наполеона (1813) Талейран возглавляет временное правительство, и на Венском конгрессе европейских держав (1814-15) он представляет Францию уже как министр Людовика XVIII. Выдвинув принцип легитимизма (законности), Талейран сумел отстоять не только довоенные границы Франции, несмотря на ее разгром, но и создать тайный союз Франции, Австрии и Англии против России и Пруссии. Франция была выведена из международной изоляции. Конгресс стал вершиной дипломатической карьеры Талейрана.

После Ста дней Талейран надолго отошел от дел (1815-30). Вернувшиеся аристократы гнушались расстриги и взяточника. А он, в свою очередь, презирал ультрароялистов за их стремление повернуть вспять колесо истории. После революции 1830 Талейран сразу же поддержал нового короля Луи-Филиппа Орлеанского. 76-летний дипломат вновь оказался востребован и направлен послом в Лондон (1830-1834).

Личность Талейрана

Глубоко циничный человек, Талейран не связывал себя никакими моральными запретами. Блестящий, обаятельный, остроумный, он умел привлекать к себе женщин. Талейран был женат (по воле Наполеона) на Катрин Гран (1802), с которой вскоре разошелся. Последние 25 лет рядом с Талейраном была жена его племянника, молодая герцогиня Доротея Дино. Талейран окружал себя изысканной роскошью, владел богатейшим двором в Валансе. Чуждый сентиментальности, прагматичный, он с удовольствием сознавал себя крупным собственником и действовал в интересах себе подобных.

Шарль Морис де Талейра н -Перигор

В политике нет убеждений, есть обстоятельства.

Политик и дипломат, епископ Отенский (лишен сана), министр иностранных дел трех правительств.

Талейран родился в знатной, но небогатой аристократической семье. Предки будущего дипломата происходили от Адальберта Перигорского, вассала Гуго Капета. Отцу новорожденного Шарлю Даниэлю Талейрану минуло только 20 лет. Его жена Александрина Мария Виктория Элеонора была на шесть лет старше своего мужа. Супруги были всецело поглощены своей службой при дворе, они постоянно находились в разъездах между Парижем и Версалем, и ребенка отослали к кормилице, где, судя по всему, он и получил травму ноги, из-за чего до конца жизни хромал настолько сильно, что не мог передвигаться без трости.

Счастливейшие годы детства, по воспоминаниям, Талейран провел в усадьбе своей прабабки, графини Рошешуар-Монтемар, внучки Кольбера. «Это была первая женщина из моей семьи, которая выказала любовь ко мне, и она была также первой, которая дала мне испытать, какое счастье полюбить. Да будет ей воздана моя благодарность.… Да, я ее очень любил. Ее память и теперь мне дорога, - писал Талейран, когда ему было уже шестьдесят пять лет. - Сколько раз в моей жизни я жалел о ней. Сколько раз я с горечью чувствовал, какую ценность для человека имеет искренняя любовь к нему в его собственной семье».

В сентябре 1760 г. Шарль Морис поступил в коллеж д’Аркур в Париже. Ко времени окончания занятий, к 1768 г., четырнадцатилетний юноша получил все традиционные для дворянина знания. Многие черты характера уже сложились: внешняя сдержанность, умение скрывать свои мысли.

Затем он учился в семинарии Сен-Сюльпис (1770—1773) и в Сорбонне. Получил степень лиценциата по теологии. В 1779 г. Талейран был рукоположен в священники.

В 1780 г. Талейран становится Генеральным агентом Галликанской (французской) церкви при дворе. На протяжении пяти лет он совместно с Раймоном де Буажелоном, архиепископом Ахенским, ведал имуществом и финансами Галликанской церкви. В 1788 г. Талейран стал епископом Отенским.

Приближались революционные события 1789 г. Талейран во что бы то ни стало хотел стать депутатом от местного духовенства в Генеральные штаты. Он предложил программу реформ, ведущих к буржуазной монархии:

1) юридически определить права каждого гражданина;

2) признание любого общественного акта законным в королевстве только с согласия нации;

3) народу принадлежит и контроль над финансами;

4) основы общественного порядка - собственность и свобода: никто не может быть лишен свободы, кроме как по закону;

5) наказания должны быть одинаковыми для всех граждан;

6) провести инвентаризацию имуществ в королевстве и создать единый национальный банк.

2 апреля 1789 г. его избрали депутатом Генеральных штатов от духовенства Отена. 12 апреля, в день Пасхи, он отбыл в Париж.

Французский ученый Альбер Собуль заметил: «Талейран всегда оставался Талейраном. Для него личные интересы, его хромоногое “я” стояли в центре вселенной, но он был талантлив. В 1789-1791 он был словно пьян от свежего воздуха революции. Он объективно, независимо от своих внутренних побуждений и расчетов, работал на восходящий класс - крупную буржуазию, к которой его привлекали звон золота и ощущение близости власти».

5 мая 1789 г. в Версале начали свою работу Генеральные штаты. Там молодой епископ энергично и за хорошие деньги продавал свой голос то одной, то другой фракции. Мирабо в сердцах говорил о нем: «За деньги Талейран продал бы честь, друзей и даже свою душу. И не прогадал бы, получив золото за навозную кучу».

Талейран был одним из немногих, кто открыто выступал за неприкосновенность личности короля. Он искренне верил в нерушимость законов Франции относительно власти короля и пытался оказать помощь Людовику XVI . Талейран потребовал аудиенции. В беседе с королем он предложил на рассмотрение Людовику XVI проект спасения короны, где главная роль отводилась военному столкновению армии короля и сил восставших. Талейран в своих мемуарах описывает два способа спасения монархии, но потом заявляет, что «сам король уже смирился со своей участью и нисколько не хотел сопротивляться надвигавшимся событиям». Узнав о взятии Бастилии, Талейран пришел в ужас. Он ненавидел толпу и боялся ее, понимая, что она разрушит всю любимую им «сладость жизни».

11 октября 1789 г. епископ Талейран потребовал конфискации имущества духовенства от имени комитета, учрежденного 28 августа, с целью рассмотрения проекта о займах. Парламентская карьера Талейрана развернулась блестяще, ему поручались доклады по важнейшим вопросам. 16 февраля 1790 г. Талейран был избран председателем Учредительного собрания как «горячо преданный делу революции». Популярность Талейрана особенно возросла после того, как 7 июня 1790 г. с трибуны Учредительного собрания он предложил отныне отмечать день взятия Бастилии как национальный праздник Федерации.

Заставив говорить о себе, князь все-таки предпочел не занимать пока первых ролей в этом не слишком стабильном обществе. Он не мог, да и не стремился стать народным вождем, предпочитая более доходную и менее опасную работу в различных комитетах. Талейран предчувствовал, что эта революция добром не кончится.

«Чтобы сделать карьеру, следует одеваться во все серое, держаться в тени и не проявлять инициативы»

В 1792 г. Талейран дважды ездит в Великобританию для неофициальных переговоров о предотвращении войны. В мае 1792 г. английское правительство подтвердило свой нейтралитет. И все же усилия Талейрана не увенчались успехом - в феврале 1793-го Англия и Франция оказались втянутыми в войну.

«…После 10 августа 1792 года я просил временную исполнительную власть дать мне на некоторый срок поручение в Лондон. Для этого я выбрал научный вопрос, которым я имел некоторое право заняться, т. к. он был связан с предложением, сделанным мною раньше Учредительному собранию. Дело касалось введения по всему королевству единообразной системы мер и весов. По проверке правильности этой системы учеными всей Европы она могла бы быть принята повсеместно. Следовательно, было полезно обсудить этот вопрос сообща с Англией».

Его же истинной целью, по словам самого Талейрана, было уехать из Франции, где ему казалось бесполезным и даже опасным оставаться, но откуда он хотел уехать только с законным паспортом, чтобы не закрыть себе навсегда пути к возвращению. Он явился к Дантону просить заграничный паспорт. Дантон согласился. Паспорт был окончательно оформлен 7 сентября, а через несколько дней Талейран ступил на английский берег. 5 декабря 1792 г. декретом Конвента было возбуждено обвинение против Талейрана и на него, как на аристократа, был выдан ордер на арест. Талейран остается за границей, хотя и не объявляет себя эмигрантом.

В 1794 г. в соответствии с декретом Питта (Акт об иностранцах) французскому епископу приходится покинуть Англию. Он отправляется в США. Там он зарабатывает себе на жизнь операциями с финансами и недвижимостью, хлопоча о возможности возвращения во Францию. В сентябре 1796-го Талейран прибыл в Париж.

«Предательство - это вопрос даты. Вовремя предать - это значит предвидеть»

В 1797 г. благодаря связям своей подруги, мадам де Сталь, он становится министром иностранных дел, заменив на этом посту Шарля Делакруа. В политике Талейран делает ставку на Бонапарта, и они становятся близкими союзниками. После возвращения генерала из Египта Талейран познакомил его с аббатом Сиейесом, убедил графа де Барраса отказаться от членства в Директории. После государственного переворота 9 ноября (18 брюмера) Талейран получил пост министра иностранных дел.

В эпоху Империи Талейран участвует в похищении и расстреле герцога Энгиенского.

В 1805 г. Талейран участвует в подписании Пресбургского договора, но уже тогда он убедился, что ничем не сдерживаемые амбиции Наполеона, его династическая внешняя политика, а также все возраставшая мания величия вовлекают Францию в непрерывные войны. Князь, осыпанный милостями Наполеона, повел против него сложную игру. Шифрованные письма информировали Австрию и Россию о военном и дипломатическом положении Франции. Проницательный император и не догадывался, что его “самый способный из всех министров” роет ему могилу. В 1807 г., при подписании Тильзитского договора, он выступает за сравнительно мягкую позицию в отношении России. В августе того же 1807 г., открыто выступив против возобновленных в 1805-1806 гг. войн с Австрией, Пруссией и Россией, Талейран оставил пост министра иностранных дел.

«В Англии есть всего два соуса и триста конфессий. Во Франции, напротив, - всего две конфессии и триста соусов»

На Венском конгрессе 1814—1815 гг. представлял интересы нового французского короля, но при этом исподволь отстаивал интересы зарождающейся французской буржуазии. Выдвинул принцип легитимизма (признание исторического права династий на решение основных принципов государственного устройства) для обоснования и защиты территориальных интересов Франции, состоявших в сохранении границ, существовавших на 1 января 1792 г., и недопущения территориального расширения Пруссии. Этот принцип, однако, не был поддержан, ибо противоречил планам России и Пруссии.

3 января 1815 г. было подписано тайное соглашение - между Францией, Австрией (министр иностранных дел Клеменс Меттерних) и Англией (министр иностранных дел Роберт Стюарт) образовался тайный союз против России и Пруссии. Соглашение должно было содержаться в строжайшей тайне от Александра и от кого бы то ни было вообще. Этот договор усилил сопротивление саксонскому проекту, так что Александру оставалось решиться на разрыв или отступить. Получив все, что он хотел в Польше, он не хотел ссориться, а тем более воевать с тремя великими державами.

За несколько дней до сражения у Ватерлоо, 9 июня 1815 г., состоялось последнее заседание Венского конгресса, а также подписание Заключительного акта, состоявшего из 121 статьи и 17 отдельных приложений. Он был обличен в форму общего трактата, заключенного восемью державами, подписавшими Парижский договор; все остальные были приглашены присоединиться к нему.

Возвращение Наполеона с острова Эльбы, бегство Бурбонов и восстановление империи застали Талейрана врасплох. Восстановив империю в марте 1815 г., Наполеон дал знать Талейрану, что возьмет его снова на службу. Но Талейран остался в Вене. Он не верил в прочность нового наполеоновского царствования. Венский конгресс закрылся. 18 июня 1815 г. битва под Ватерлоо покончила с вторичным царствованием Наполеона. Людовик XVIII был восстановлен на престоле, а Талейран через три месяца получил отставку.

Но до этого ему пришлось уладить еще одно дело. Он был нужен для новой дипломатической борьбы. Так назывался «второй» Парижский мир, выработанный 19 сентября 1815 г., который подтверждал прежний договор 30 марта 1814 г., кроме нескольких незначительных исправлений границ в пользу союзников. На Францию налагалась контрибуция.

«Кофе должен быть горяч, как пекло, черен, как дьявол, чист, как ангел и сладок, как любовь»

12 января 1817 г., окончательно удостоверившись, что удален от участия в делах правительства надолго, Талейран решил затеять выгодную продажу одного ценного товара и написал Меттерниху письмо. Он писал, что тайком «унес» из государственных архивов громадную массу документов из корреспонденции Наполеона. И хотя Англия и Россия, да и Пруссия, очень много дали бы, даже пятьсот тысяч франков, но он, Талейран, во имя старой дружбы к канцлеру Меттерниху, желает продать эти украденные им документы только Австрии и никому другому. Не угодно ли купить? Талейран дал понять, что среди продаваемых документов есть кое-что компрометирующее австрийского императора и, купив документы, австрийское правительство «могло бы или похоронить их в глубине своих архивов, или даже уничтожить». Сделка состоялась. Талейран крайне бесстыдно обманул Меттерниха: только 73 из проданных 832 документов были оригиналы, подписанные Наполеоном. Хотя среди малоинтересной служебной трухи Меттерних получил все-таки нужные ему неприятные для Австрии документы.

Занятием Талейрана в это время было написание мемуаров и бесконечные интриги с Лондоном.

В 1829 г. Талейран начал сближаться и с герцогом Луи Филиппом Орлеанским, кандидатом на престол. 27 июля 1830 г. вспыхнула революция. Талейран послал записку сестре Луи Филиппа, герцога Орлеанского, с советом не терять ни минуты и немедленно встать во главе революции, свергавшей в этот момент старшую линию династии Бурбонов.

Положение Луи Филиппа на первых порах было нелегким, в особенности же перед лицом иностранных держав. Отношения с Россией были окончательно испорчены, оставалась Англия, куда в 1830 г. Луи Филипп отправил послом старого Талейрана. Вскоре, в том же 1830-м, положение Талейрана в Лондоне стало самым блестящим.

В течение нескольких месяцев Талейрану удается восстановить тесный контакт между Францией и Англией: фактически, управляет французской внешней политикой именно он, а не парижские министры, которых князь Талейран не всегда удостаивал даже деловой переписки, а, к величайшему их раздражению, сносился прямо с королем Луи Филиппом.

Остряки шутили: «Талейран умер? Интересно, зачем это ему понадобилось?»

В последние годы Талейран закончил свои мемуары, которые завещал издать лишь после его смерти. Мемуары эти хранились у его любовницы, Доротеи Саган, герцогини Дино.

В течение жизни ему, по собственному признанию, пришлось принести 14 противоречивших одна другой присяг. Талейран отличался феноменальным корыстолюбием, брал взятки у всех правительств и государей, нуждавшихся в его помощи (так, по приблизительным подсчетам, только в 1797—1799 гг. он получил 13 650 тысяч франков золотом; за смягчение некоторых малозначительных статей Люневильского договора 1801 г. получил от Австрии 15 миллионов франков). В мемуарах он зачастую крайне неохотно говорит о том или ином эпизоде своей жизни, но именно это заставляет больше верить тому, о чем он говорит открыто. И все же он писал в своих мемуарах: «Я хочу, чтобы и через много лет после моей смерти люди спорили о том, кем я был».

Это его желание исполнилось.

Слева - Шарль Морис де Талейран-Перигор - министр иностранных дел Франции, справа - Наполеон Бонапарт

Имя Шарля Мориса де Талейран-Перигора считается синонимом взяточничества, беспринципности и двуличия. За свою карьеру этот человек сумел побывать министром иностранных дел при трех режимах. Он выступал за революционные идеи, поддерживал Наполеона, а затем хлопотал за реставрацию Бурбонов. Талейран мог много раз оказаться на эшафоте, но он всегда сухим из воды, а к концу жизни еще и получил отпущение грехов.

Шарль Морис де Талейран-Перигор
- министр иностранных дел при трех разных режимах.

Судьба гениального дипломата могла сложиться совсем по-другому, если бы не детская травма. Родители хотели, чтобы маленький Шарль освоил военное дело, но об этой карьере пришлось забыть, т. к. ребенок повредил ногу, из-за чего он остался хромым на всю жизнь. Спустя годы его прозвали «Хромым дьяволом».

Шарль Талейран поступил в парижский колледж д’Аркур, а затем стал учиться в семинарии. В 1778 году он закончил Сорбонну в качестве лиценциата теологии. Через год Шарль Талейран стал священником. Духовный сан не мешал ему вести активную светскую жизнь. Благодаря отличному чувству юмора, интеллекту и страсти к любовным авантюрам, Талейрана принимали с удовольствием в любом обществе.

Шарль Морис де Талейран-Перигор - политический деятель конца XVIII-начала XIX вв.

В 1788 году Талейран был выбран депутатом в Генеральные штаты. Там священник предложил утвердить законопроект, по которому церковное имущество должно быть национализировано. Духовенство в Ватикане было возмущено такими действиями Талейрана, и в 1791 его отлучили от церкви за революционные настроения.

После свержения монархии Талейран отправился в Англию, потом в США. Когда во Франции был установлен режим Директории, Шарль Талейран вернулся в страну и при помощи своей подруги мадам де Сталь его назначили на пост министра иностранных дел. Спустя время, когда политик стал понимать, что революционные настроения постепенно угасают, он сделал ставку на Наполеона Бонапарта и помог ему встать во главе Франции.

Карикатура 1815 года на Талейрана «Человек с шестью головами». Такой разный Талейран при таких разных режимах.

Находясь на службе у Наполеона, министр руководствовался исключительно своими интересами: он плел интриги, устраивал заговоры, продавал государственные секреты. О взяточничестве Талейрана ходили легенды. Немало денег за полезную информацию министр иностранных дел получил от австрийского дипломата Меттерниха, представителей английской короны, российского императора.

Наполеон Бонапарт. Худ. Поль Деларош.

Ни при каких обстоятельствах Шарль Талейран не выдавал своих эмоций. Об этом даже Наполеон писал в своем дневнике: «Лицо Талейрана столь непроницаемо, что совершенно невозможно понять его. Ланн и Мюрат имели обыкновение шутить, что если он разговаривает с Вами, а в это время кто-нибудь сзади даст ему пинка, то по его лицу Вы не догадаетесь об этом».

Когда режим Наполеона Бонапарта был свергнут, Талейран умудрился стать министром иностранных дел при следующей власти – при Бурбонах.


Сатира на капитуляцию Парижа. Талейран в образе лисы подкуплен тремя офицерами, представляющими союзников.

К концу своей жизни Шарль Талейран удалился в свое имение Валансе. Он наладил отношения с Папой Римским и получил отпущение грехов. Когда стало известно о его кончине, современники только ухмылялись: «Сколько ему за это заплатили?»


Замок Валансе, который принадлежал Талейрану в долине Луары.

Шарль-Морис Талейран, величайший дипломат и хитрец и «профессиональный предатель» ХIХ века до сих пор вызывает у историков очень двойственное отношение. С одной стороны, все гадости, сказанные о нем врагами и завистниками – чистая правда. А называли его – не лжецом даже, но "отцом лжи", "человеком, продававшим всех, кто его покупал", "гением предательства". Его обличали революционеры и аристократы, его ненавидели и презирали император Александр I и Наполеон, а писатели-романтики в 30-е годы 19 века (а он дожил и до них) обличали его со всей присущей романтикам бескомпромиссностью.

Но с другой стороны, со временем у Талейрана появились и поклонники. Он действительно был самым остроумным человеком своего времени. Его выпады – даже против императора – распространялись по Парижу мгновенно, его шуточек – более страшных, чем оскорбления – ждала вся Европа. Талейран был в этом смысле настоящим человеком «галантного18-го века», помнящем, что насмешка сильнее пули, что «светский человек боится не умереть, а быть осмеянным из-за грязи на шелковом чулке».

Но будь Талейран только умен и остроумен – он был бы просто одним из множества великолепных подонков, которых забавно цитировать, но не хочется уважать. Талейран же был великим дипломатом. Он выиграл Венский Конгресс – и вернул Франции все, что потерял своими последними поражениями Наполеон. Бальзак – величайший из поклонников Талейрана – не раз отмечал, что не Наполеона, а Талейрана стоило бы делать кумиром нации. Наполеон утопил Европу в крови, положил в боях во имя своей славы сотни тысяч французов, больше половины всех взрослых мужчин Франции, в конечном итоге, потерял все завоевания – и свои, и республики. А Талейран, на Венском конгрессе, ни пролив ни капли крови, лестью, интригами, уговорами – добился невозможного: Франция осталась в естественных границах, в политическом союзе с Англией и Австрией, осталась одной из сильнейших стран Европы. За одно это князь Беневетский искупил все свои грехи – ибо очень мало политиков во все времена могли похвастаться таким результатом при столь скромных вложениях.

В 21 веке Талейрана помнят в основном, за гениально-бессовестную формулу, ставшую модной: "Вовремя предать - это не предать, а предвидеть". Но не стоит забывать, что автор ее жил во времена, когда за преданность людям, взглядам, режимам, человек лишался не каких-то плюшек или должностей, а свободы и жизни. Французская революция научила тех, кто хотел ее пережить, относиться к принципам легко, и Талейран усвоил урок. Сменяя друг друга, уходили в небытие важные Людовики и Наполеоны, принципиальные Робеспьеры и Мараты… А Талейран оставался - всегда при власти, всегда при сильном, всегда при деньгах. Впрочем, кроме умения вовремя покинуть тонущий корабль, у князя было немало и других полезных в жизни принципов, благодаря которым он был, наверное, самым богатым чиновником за всю историю Франции.

Правда, тех, кто читал про детство и юность князя Беневетского, мало удивляет его знаменитый цинизм и корыстолюбие. "Большую часть жизни я никого не любил, - мог бы сказать о себе Талейран. - Но разве кто-то любил меня?" И действительно, маленький Шарль-Морис, появившийся на свет 13 февраля 1754 года в знатной, но бедной семье Перегоров, долгое время был никому не нужен. Едва поправившись после родов, мать мальчика отдала ребенка кормилице, а сама уехала развлекаться при дворе. Кормилица часто сажала его на огромный шкаф и уходила по делам. То, что однажды малыш упал и серьезно повредил себе ногу, тоже мало кого волновало - и Шарль навсегда остался хромым. Наконец, 4-летнего малыша забрала к себе любящая его прабабка. Но она вскоре умерла, и мальчика сдали в колледж.

Уже в юности, не по годам смышленый юноша быстро "вычислил" причину своих неприятностей: на светскую жизнь при дворе и приличное воспитание троих сыновей нужны были деньги. Семья же была бедной, и сыновей пришлось пристраивать «как получится». Младшим прочили военную карьеру, а Шарля-Мориса, к военной службе из-за ноги негодного – отдали в церковь, в надежде, что со временем он станет аббатом или епископом.

Юному Талейрану очень не нравилась такая перспектива. Он любил жизнь, роскошь и женщин, был циником, как и многие в его время, и своим главным талантом и страстью считал деньги – умение добывать и приумножать их. Но вскоре он понял, что при наличии денег – а французская церковь была богаче короля – сутана не помешает ему наслаждаться всеми удовольствиями того времени. «Кто не жил до Революции, - позже говорил он, - Тот не знает тот не знает всей сладости жизни».

Правда, Шарль-Морис вовсе не был таким отчаянным борцом за права церкви. Он просто знал, что при дворе всегда найдется влиятельная дама, которая замолвит за него словечко.

Талейран любил женщин и никогда не забывал, что благосклонность влиятельных дам, их дружба и симпатия – это тоже капитал. Женщины любили его. Да, он не был хорош собой, но в его присутствии самые блестящие кавалеры казались недалекими и скучными. Он привлекал своим умом и остроумием, безупречными манерами, умением говорить то, что так хочется услышать. Покоренные дамы были готовы ради него на все, и Талейран всегда этим пользовался. Денег и комплиментов для женщин он никогда не жалел.

Французская революция застала Талейрана уже епископом Отенским. Он сразу понял то, чего не осознали многие аристократы и церковники – это всерьез и надолго. Сначала Талейран решил «договориться» с революцией. Он внезапно стал большим защитником интересов народа. Будучи избранным в Генеральные Штаты, он перешел из зала духовенства в зал для третьего сословия и подружился с Мирабо. Но после падения Бастилии и открытой конфронтации между аристократами и буржуазией этого было мало.

И Талейран решился на еще одну авантюру. «Третье сословие» собралось требовать отобрать у церкви и вернуть государству церковные земли. А Шарль-Морис решил сыграть на опережение и от имени церкви предложил эти земли просто подарить. Идея повергла в ужас церковников, но зато сделала Талейрана популярным. Верный себе, епископ Отенский на всякий случай помогал и другой стороне - королю. Но надолго в революционной Франции Шарль-Морис не задержался: в 1792 году, когда в воздухе запахло кровью, он хитростью добыл себе дипломатический паспорт и уехал в Англию.

В Англии Талейран обнаружил, что страна наводнена эмигрантами, для которых он предатель и революционер. Ему не подавали руки и открыто называли подлецом. Но что еще хуже – Талейран не видел возможность зарабатывать. Готовый к переменам, он уехал в Америку – и был очень разочарован."Это страна, - шутил он впоследствии. - Где тридцать три религии и только одно блюдо, да и то - несъедобное". Да и об игре на бирже в тогда еще слабо развитых Штатах не могло быть и речи. Кое-что он зарабатывал, но с Францией это было несравнимо. И Шарль-Морис решил вернуться на Родину.

Это был 1795 год - террор уже закончился, а тогдашний хозяин Франции Баррас дружил с одной из бывших любовниц Талейрана - мадам де Сталь. Шарль-Морис долго лебезил перед своей бывшей пассией, и та просила за него Барраса. Талейран казался умным, полезным, тонким политиком и финансистом – и Баррас, политик слабый и недальновидный, решил, что такой талантливый человек ему пригодится. У него пустовало место министра иностранных дел – и Талейран его получил. Узнав об этом «хладнокровнейший политик 19 века» был вне себя от счастья и без конца повторял: "Пост у нас есть, теперь сделаем на нем состояние! Громадное состояние!"

О решимости Талейрана заработать на должности первыми узнали представители иностранных государств. Отныне, чтобы их дела решались быстро и без чиновничьей волокиты, требовалось уважать любовь министра к "сладкому". И на это "сладкое" посильно жертвовать. Поскольку такая практика была не в новинку, европейские послы отнеслись к ней с пониманием. Исключением стали неотесанные американцы, которые никак не понимали, за что должны платить - и платить прилично. Представитель США устроил грандиозный скандал, но политику министерства это не изменило.

К тому времени тонкий нюх новоиспеченного министра уловил, что Директории вот-вот придет конец. А на горизонте появился молодой и талантливый генерал Бонапарт, который готов был оценить поддержку и преданность Талейрана. С благодетелем Баррасом, правда, получилось неловко: победивший Наполеон именно Талейрана послал дать Баррасу взятку за отречение от власти. Талейран приехал - и понял, что насмерть напуганный Баррас уйдет и так, без всяких условий. Поэтому деньги – а Наполеон не поскупился - он скромно оставил себе.

В середине 1790-х годов Талейран встретил первую из двух женщин, которых он по-настоящему любил. Катрин Гран была дамой не его круга. Дочь торговца из Индии, восхитительно прелестная «блондинка», обладавшая, как говорили завистницы, «энциклопедическим невежеством», была на самом деле женщиной неглупой и практичной, хотя и абсолютно не светской. Она бросила мужа, уехала из Индии и появилась в Париже еще 80-х годах. Сначала Катрин вела беззаботную жизнь, полагаясь на богатых покровителей. Но во время революции, когда на прекрасные шеи стал все чаше опускаться нож гильотины, мадам Гран вовремя сбежала в Англию, а влюбленный в нее моряк вернулся в Париж и перевез в Лондон спрятанные ею драгоценности. В 1795 году 33-летняя красавица вернулась во Францию – и там пленила Талейрана.

Катрин Гран в конце 80-х. Портрет Э.Виже Лебрен

Они жили вместе уже полгода, когда Директория заподозрила бывшую эмигрантку в шпионаже. Катрин арестовали – и тогда Талейран второй и последний раз в жизни потерял контроль над собой. Он написал отчаянное письмо Баррасу, где назвал Катрин «очень красивой, очень ленивой, наименее занятой из всех женщин», уверял, что она не способна вмешиваться в какие-то дела, говорил, что любит ее и готов поручиться за нее всем, что имеет. Катрин отпустили.

Свет дивился связи между образованным интеллектуалом и «красивой дурочкой», не понимая, что мадам Гран была и умна, и дальновидна – просто несколько тщеславна и совсем не образованна. Она играла на бирже, помогала Талейрану «доить» послов, могла в лицо сказать то, чего говорить никак не полагалось. Наполеон настоял, чтобы Талейран женился на ней, для чего оба год выманивали у Папы Римского разрешение на брак для бывшего священника.

Катрин, жена Талейрана

Быстрее всех об этом браке пожалел сам Наполеон: мадам Талейран за словом в карман не лезла, и на его совет быть менее легкомысленной пообещала, что "во всем будет следовать примеру гражданки Бонапарт".

Наполеоновская империя была для Талейрана неиссякающим источником богатства. Пытаясь купить его верность, Император осыпал его титулами, званиями, деньгами, землями. Князь Беневетский имел огромное влияние в Европе. Он, можно сказать, открыто торговал захваченными Наполеоном немецкими княжествами, брал деньги у всех претендентов, а поддерживал тех, кто давал наибольшую сумму. Дошло до того, что дать взятку Талейрану считалось просто хорошим тоном - независимо от того, есть ли к нему просьба.

Наполеон очень ценил дипломатический талант князя Беневетского, но ничуть не обманывался по поводу его душевных качеств. Поэтому после почти театрального примирения Талейрана со старым врагом Фуше, император заменил князя на глупого, но верного Маре, которого по этому поводу произвели в герцоги Бассано. На следующий день по всему Парижу ходила шутка Талейрана: "Во Франции теперь есть больший глупец, чем Маре. Это герцог Бассано".

Талейран был оскорблен поступком Наполеона, а еще больше публичной выволочкой, когда император, потеряв контроль над собой, кричал: «Вы - грязь в шелковых чулках!». Талейран публично ответил на эту истерику одной лишь фразой, которую возвращали Наполеону потом еще не один год: «Как жаль, что такой великий человек так дурно воспитан». Тихо же он решил, что бывший покровитель тоже годится для продажи.

С 1807 года Талейран стал продавать Наполеона – сначала Австрии, а потом и России. Австрия платила хорошо, а вот русский император Александр, ненавидящий Талейрана, денег жалел, и жалованье "кузену Анри" (одна из конспиративных кличек Талейрана) приходилось брать торговыми лицензиями. Попутно он продал Польше свою поддержку против России, а сам попросил Александра сосватать Эдмону де Перигору (своему племяннику) Доротею Курляндскую, одну из богатейших невест Европы.

Талейран даже не представлял, что восхитительный подарок он сделал СЕБЕ: прошло всего несколько лет, и юная Доротея де Перигор полюбила его, стала его другом, возлюбленной и помощницей во всех делах.

К началу 1810-х Талейран уже понимал, что военная мания Наполеона может закончиться только катастрофой. После провала русского похода он играл против Наполеона уже почти в открытую, и продавал потенциальным хозяевам страны – королевской династии Бурбонов – все, что можно было продать – знания, влияние, документа. Поэтому после свержения Наполеона Талейран легко стал "преданным слугой его величества Людовика XVIII".

Безусловном шедевром дипломатических талантов князя Беневетского был Венский конгресс: если приехал туда Талейран, как представитель побежденной страны, которую вот-вот поделят победители, то уехал, с нерушимыми французскими "естественными границами" (нынешняя территория Франции) и тайным союзом Франции, Австрии и Англии против Пруссии и России. Более того, победителю Наполеона Александру даже не дали возможности "премировать" верную ему Пруссию саксонскими землями. Саксонскому королю это, правда, обошлось в весьма приличную сумму.

Доротея де Перигор

Его победам на Венском конгрессе помогла его новая любовь. Талейран уже давно поссорился с женой. «Эта женщина стала его крестом. Он перестал ее любить. Тщеславие и болтливость мадам Гран возрастали вместе с увеличением объема ее талии». Но другие женщины были просто «другими», пока жена племянника – юная и прекрасная Доротея, не обнаружила, что ее дружба и взаимопонимание с «дядей» переросли в нечто большее. Мадам де Перигор, которую король по просьбе Талейрана сделал герцогиней Дино, была главным помощником Талейрана в дипломатических играх в Вене, причем помогала ей не только красота – дочь курляндского герцога была в родстве со всеми европейскими дворами, включая русский. По понятным причинам Шарль-Морис и Доротея не могли пожениться, но это было и не нужно. Они и так были вместе до конца его жизни. Доротея развелась с мужем только в 1824 году, но покинула его значительно раньше. Ее младшая дочь Паулина была единственным ребенком Талейрана, и он обожал ее и очень баловал.

Жозефина-Полина де Талейран-Перигор

Но, невзирая на все заслуги Талейрана, королю Людовику пришлось убрать его из правительства - слишком многие еще помнили революционного епископа Отенского. Уходя, Талейран вынес из министерства более 800 ценных бумаг, которые предложил купить за полмиллиона франков австрийскому канцлеру Меттерниху. Бумаги рекламировались как "личная переписка" Наполеона. Австрия деньги выложила - и тут же об этом пожалела: автографов императора было меньше ста, а все остальное не представляло никакого интереса.

20-е годы ХІХ века Талейран жил так тихо, что газеты несколько раз печатали его некролог. Ему во всем помогала Доротея, чьей любви не мешала даже 40-летняя разница в возрасте. Мир уже забыл о Талейране. А зря. Когда в конце 1820-х годов положение Карла Х было непрочным, именно к князю Беневетскому пришел за советом "претендент" - будущий Луи-Филипп. 76-летний старик благословил принца на переворот и согласился принять из его рук должность посла в Англии. Переворот удался, но европейские монархи сначала не желали признавать Луи-Филиппа. Пока не узнавали, что принца поддержал Талейран. "Жаль, значит, это всерьез и надолго" - комментировал Николай І, с неохотой подписывая ноту о признании Луи-Филиппа.

В Англии старый дипломат заключил ряд соглашений (и на них тоже умудрился заработать). В 1834 году он подал в отставку, а в 1838 - тихо умер на руках Доротеи, оставив ей все, что имел. 84-летний старик пережил всех своих врагов, при жизни стал живой легендой, которую называли уже не "продажный", а "великий". Впрочем, в никто не забывал о его корыстолюбии и хитроумии. В день его похорон по Парижу ходила шутка: "Знаете, Талейран умер. Интересно, зачем это ему понадобилось?"