Лиса, не видя сроду Льва,
С ним встретясь, со страстей осталась чуть жива.
Вот, несколько спустя, опять ей Лев попался,
Но уж не так ей страшен показался.
А третий раз потом
Лиса и в разговор пустилася со Львом.
Иного так же мы боимся,
Поколь к нему не приглядимся.

Чиж и Голубь

Чижа захлопнула злодейка-западня:
Бедняжка в ней и рвался и метался,
А Голубь молодой над ним же издевался.
«Не стыдно ль, – говорит, – средь бела дня
Попался!
Не провели бы так меня:
За это я ручаюсь смело».
Ан, смотришь, тут же сам запутался в силок.
И дело!
Вперёд чужой беде не смейся, Голубок.

Волк и Пастухи

Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что, выбрав лучшего себе барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,
Когда бы это сделал я!»

Водопад и Ручей

Кипящий Водопад, свергался со скал,
Целебному ключу с надменностью сказал
(Который под горой едва лишь был приметен,
Но силой славился лечебною своей):
«Не странно ль это? Ты так мал, водой так беден,
А у тебя всегда премножество гостей?
Не мудрено, коль мне приходит кто дивиться;
К тебе зачем идут?» – «Лечиться», –
Смиренно прожурчал Ручей.

Мальчик и Змея

Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, воззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря:
«Послушай, – говорит, – коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.
На сей раз бог простит; но берегись вперёд
И знай, с кем шутишь!»

Овцы и Собаки

В каком-то стаде у Овец,
Чтоб Волки не могли их более тревожить,
Положено число Собак умножить.
Что ж? Развелось их столько, наконец,
Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,
Но и Собакам надо ж есть.
Сперва с Овечек сняли шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
И тех Собаки съели.

Петух и жемчужное зерно

Навозну кучу разрывая,
Петух нашёл Жемчужное зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы, право, был гораздо боле рад
Зерну Ячменному: оно не столь хоть видно,
Да сытно.
***
Невежи судят точно так:
В чём толку не поймут, то всё у них пустяк.

Туча

Над изнурённою от зноя стороною
Большая Туча пронеслась;
Ни каплею её не освежа одною,
Она большим дождём над морем пролилась
И щедростью своей хвалилась пред Горою,
«Чтo? сделала добра
Ты щедростью такою? –
Сказала ей Гора. –
И как смотреть на то не больно!
Когда бы на поля свой дождь ты пролила,
Ты б область целую от голоду спасла:
А в море без тебя, мой друг, воды довольно».

Крестьянин и Лисица (Книга восьмая)

Лиса Крестьянину однажды говорила:
«Скажи, кум милый мой,
Чем лошадь от тебя так дружбу заслужила,
Что, вижу я, она всегда с тобой?
В довольстве держишь ты её и в холе;
В дорогу ль – с нею ты, и часто с нею в поле;
А ведь из всех зверей
Едва ль она не всех глупей». –
«Эх, кумушка, не в разуме тут сила! –
Крестьянин отвечал. – Всё это суета.
Цель у меня совсем не та:
Мне нужно, чтоб она меня возила,
Да чтобы слушалась кнута».

Лисица и виноград

Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то беда - висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целый,
Пошла и говорит с досадою:
«Ну что ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен - ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь».

Сокол и Червяк

В вершине дерева, за ветку уцепясь,
Червяк на ней качался.
Над Червяком Сокол, по воздуху носясь,
Так с высоты шутил и издевался:
«Каких ты, бедненький, трудов не перенёс!
Что ж прибыли, что ты высоко так заполз?
Какая у тебя и воля и свобода?
И с веткой гнёшься ты, куда велит погода». –

«Тебе шутить легко, –
Червяк ответствует, – летая высоко,
Затем, что крыльями и силен ты, и крепок;
Но мне судьба дала достоинства не те:
Я здесь, на высоте,
Тем только и держусь, что я, по счастью, цепок!»

Собака и Лошадь

У одного крестьянина служа,
Собака с Лошадью считаться как-то стали.
«Вот, – говорит Барбос, – большая госпожа!
По мне хоть бы тебя совсем с двора согнали.
Велика вещь возить или пахать!
Об удальстве твоём другого не слыхать:
И можно ли тебе равняться в чём со мною?
Ни днём, ни ночью я не ведаю покою:
Днём стадо под моим надзором на лугу,
А ночью дом я стерегу».
«Конечно, – Лошадь отвечала, –
Твоя правдива речь;
Однако же, когда б я не пахала,
То нечего б тебе здесь было и стеречь».

Мышь и Крыса

«Соседка, слышала ль ты добрую молву? –
Вбежавши, Крысе Мышь сказала, –
Ведь кошка, говорят, попалась в когти льву?
Вот отдохнуть и нам пора настала!»
«Не радуйся, мой свет, –
Ей Крыса говорит в ответ, –
И не надейся по-пустому!
Коль до когтей у них дойдет,
То, верно, льву не быть живому:
Сильнее кошки зверя нет!»

Я сколько раз видал, приметьте это сами:
Когда боится трус кого,
То думает, что на того
Весь свет глядит его глазами.

Крестьянин и Разбойник

Крестьянин, заводясь домком,
Купил на ярмарке подойник да корову
И с ними сквозь дуброву
Тихонько брёл домой просёлочным путём,
Как вдруг Разбойнику попался.
Разбойник Мужика как липку ободрал.
«Помилуй, – всплачется Крестьянин, – я пропал,
Меня совсем ты доконал!
Год целый я купить коровушку сбирался:
Насилу этого дождался дня».
«Добро, не плачься на меня, –
Сказал, разжалобясь, Разбойник.
И подлинно, ведь мне коровы не доить;
Уж так и быть,
Возьми себе назад подойник».

Лягушка и вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далеко!» -
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли я?» - «Почти что ничего».-
«Ну, как теперь?» - «Все то ж». Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшися с Волом,
С натуги лопнула и - околела.

***
Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
Как именитый гражданин,
А сошка мелкая, как знатный дворянин?

Самые смешные басни

СЧАСТЬЕ ТАМ, ГДЕ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!

Три девицы вечерком
Собрались к подруге в дом:
Полистали каталог,
Колу пили, коньячок.
Разомлели, размечтались,
Потихоньку разболтались…

Говорит одна девица:
- «Кабы встретила я принца,
Я б ему за все дела -
Пацанёнка родила!
Но сначала - шубу, тачку,
Ну, и на Рублёвке дачку!»

Ей подруга отвечала:
- «Точно с дуба ты упала!
Нынче принцы не в чести,
Надо «папика» пасти!

Чтоб «бобёр» был с сединой,
Холостой чтоб иль вдовой,
Чтобы банк держал солидный,
Чтобы вхож был в клуб элитный!

Если б мне попал такой
Закатила б пир горой!
Чтобы вечером жена,
А на утро уж вдова!»

Встала третия девица:
- «Так девчата, не годится!
И не будет в жизни проку
Без любви, а по расчёту!

Пусть не принц кровей элитных,
Да и не «бобёр» солидный!
Лишь бы верил и любил
И семьёю дорожил!»

Две подруги хохотали,
Третью дуррой называли.
Посидели, посмеялись…
Ну, и до поры расстались.

Минуло лет пять с тех пор,
Как прошёл тот разговор.
И по щучьему веленью
Иль судьбы благоволенью
Вновь подруги повстречались,
Ну, и поболтать остались.

Молвит первая девица:
- «Захотела, дура, принца!
Есть и шуба, есть и тачка,
Есть и на Рублёвке дачка.
Только я на дачке той
Словно в клеткой золотой!
Ни друзей и ни подруг,
Толпа охранников вокруг!
Маюсь скукой день-деньской
В этой клетке золотой!»

- «Да-а-а, - вторая отвечала,
- Кабы я когда-то знала,
Что страшней всего на свете
Быть за жизнь «бобра» в ответе!
Обещал мне горы злата
И подсунул два контракта,
По которым верь не верь
Голой вылечу за дверь!
И теперь хоть волком вой
Не дай Бог мне стать вдовой!»

Третья молвила девица:
- «Да, не сладко вам, сестрицы!
Мой Ванюша не такой -
Работящий и простой.
У людей в большем почёте,
Сын у нас растёт и доча.
В доме мы живём своём
И дела ведём вдвоём!

Вот он, лёгкий на помине
Вместе с доченькой с сыном.
Ну, подруги, мне пора!
Вам, ни пуха, ни пера!»

Мужу руку подала,
Сына с дочкой обняла,
Села в белый «Мерседес»,
Тут и сказочке конец!

Сказка - ложь, да в ней намёк,
Юным отпрыскам урок!
Вам напомним вновь и вновь:
СЧАСТЬЕ ТАМ, ГДЕ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!!!

Семейство львов без лишней суеты
Вопрос решило положительно, похоже.
В лесу с тех пор не видно нищеты
(И зайцев, кстати, не заметно тоже).

Вот встретились друзья на выходных.
Конечно же, стол яствами ломился.
Напитков было столько там спиртных,
От зависти бы Бахус удавился!
Хозяйка много ела и пила.
Гостям, не забывая, наливала,
Ну, и собачке, с барского стола
Объедки, то и дело, подавала.
О том и сём был между делом спор.
Смеялись, балагурили немало.
В весёлом ритме вёлся разговор,
Но, всё же, героине много стало.
В опочивальню удалилась прочь,
За ней и пуделиха испарилась.
Муж ейный ублажал друзей всю ночь
А по-утру картиночка явилась.
Когда, к рассвету, гости разошлись,
Он сонно захотел прильнуть к любимой,
И тут-то нечисть в койку и явись
Без надобности в том необходимой.
На месте прелюбезнейшей жены
Чернел с хвостом, копытами, рогами
Прескверный образ злого сатаны,
Низвергнутого в ад давно Богами.
К рубильнику рука и, яркий свет
Открыл глаза поддатому супругу.
Любимой на кровати вовсе нет,
Но на полу находит он подругу.
На коврике она собачьем спит,
А пуделиха на её кровати.
Пускай меня читатель уж простит,
Но кто из всех в тот вечер был поддатей?!!
Хозяин, ржа как мерин во хлеву,
В другую ложу звучно удалился.
А я же, всех читающих зову
К тому, чтоб над ошибками учился.
Мораль здесь примитивна и проста:
Ан, ежли славный праздник приключился,
Уж коль нектаром намочил уста,
Следи чтоб перебрав не посрамился

ВОЛК НА ДИЕТЕ

Голодный Волк сказал Волчице:
- Я так соскучился по птице.
Не откажусь и от барашка.
Так аппетитна его ляжка!
- Спокойно,- молвила Волчица,-
Иль ты забыл, что не годится,
Об этом знают даже дети,
Мечтать о мясе на диете?!
- Я, дорогая, тоже знаю,
Но с голодухи просто таю.
Перед глазами пелена.
Добыча часто не видна.
А если даже что-то видно,
Догнать не в силах. Вот обидно!
Здоровье бухнуло, как в Лету.
Придётся мне прервать диету.
Пускай высок холестерол,
Я всё же волк, а не осёл.
Прочти, читатель, басню эту,
Пред тем, как сядешь на диету!

СТРЕКОЗА И МУРАВЬИШКА

Попрыгунья Стрекоза
Свое дело туго знала:
Весь репертуар сплясала,
Позабыв про тормоза.

Ей знакомы разны стили,
Сами понимать должны,
Вмиг плясунью раскрутили
На афишах всей страны.

Нет в гастролях передышки,
Нет в помине прежних дней,
Пресловутый Муравьишка
Импресарио при ней.

И растет стрекозье племя,
Веселится от души.
Вот что значит в наше время
«Так поди же, попляши!»

ДВА БАТОНА КОЛБАСЫ (БАСНЯ)

Однажды два батона колбасы
Пред тем, как опуститься на весы,
Разговорились и довольно откровенно.
Батон российский вел себя надменно!
"Ты знаешь? - он сказал: ведь мой родитель-
Российский наш родной проиводитель,
Не то,что ты - рожден за рубежом,
Сияющий и пахнущий пижон!"
"Быть может я пижон- ответил в тон
Красивый импортный батон-
Но на себя теперь ты посмотри.
В тебе же русского нет ничего внутри:
Шпиг из Германии завезен был,
А мясо аж в Италии завод купил!
А чтобы в весе ощущалась бы прибавка,
В тебя засыпали испанскую добавку.
Лишь оболочка,вроде из России,
Все делает получше,покрасивей.
Но оболочка,как презерватив,
Который скроет всякий негатив.
А я вот импортный батон.
За рубежом произведен.
Зато по той уж рецептуре,
Где нет следов российской дури:
Без сои, заменителей сырья.
Поэтому гляжусь пижоном я".
-МОРАЛЬ-
Не важно, где рожден батон.
Полезным должен быть и вкусным он!
Не нужно пользоваться презервативом-
Ребенок должен быть здоровым и красивым!

Мышей в один прекрасный вечер,
(Прошу прощения за штамп)
Кот Васька пригласил на встречу
Движения "Коты - мышам!"

Кот Васька (нынешний Василий)
Представил созданный им блок...
(Его, как видно, мало били
За то, что сало уволок.)

Я с детства был с мышами дружен!-
Сказал он, облизав усы,
-Мой лозунг- всем мышам на ужин
Швейцарский, но бесплатный, сыр!

Торжественно даю вам слово,-
Тут снова облизнулся он,
- Что о запрете мышеловок
Я буду продвигать закон.

Пищали мышки: -Васька - душка!
Какие у него глаза!-
Отдав ему единодушно
Симпатию и голоса.

Под бурные аплодисменты
Кот Васька заявил, что рад
ИМЕТЬ такой интеллигентный
И преданный электорат,

Подумав: -И к тому же вкусный!-
Уехал с мышкой молодой...

С моралью этой басни грустной
Сам разберись, читатель мой!

БАСНЯ О ГРЕКЕ

Однажды очень мудрый грек,
построив наскоро пирогу,
сказал, что в мире нету рек
в которых не бывает броду.
Сказал и на воду спустил
своё не хитрое строенье,
налёг на вёсла, что есть сил,
стараясь справиться с теченьем.
…
Быстрина пройдена, пред ним
речная тишь - косая отмель,
вдруг видит чудо: не налим,
не линь, не лещ, не сом, не окунь.
Шесть лап, усы, клешни и хвост,
ну точно гусеничный трак,
а взглянет, так проймёт понос
и задам пятится, как рак.
«Ты кто?» - спросил наш храбрый грек.
«А ну ответь мене скорее,
прошёл я очень много рек,
но не видал ни чё страшнее».
Молчит как рыба, лишь хвостом
песок тихонько загребает.
Наш грек хотел его веслом,
потом подумал: вдруг сломает!
И мимо тоже не пройдёшь,
так можно трусом показаться,
и даже самый дохлый ёрш
над греком будет надсмехаться.
…
И вот уж грека пятерню
под мутною водою скрыло,
ему б за хвост, так нет, в клешню…
Над речкой эхо долго выло!!!

У этой басни мысль один:
ты в реку не ползи руками,
а вдруг там рыба-крокодил
или того страшней - пиранья!

ВОЛК И ВОЛЧЬЯ РАБОТА (БАСНЯ)

В один запущенный лесок
С чащобой и болотом
Пришел устраиваться волк
На волчию работу.

Смолой закрасив седину,
И сбрызнув шерсть нектаром,
Заходит серый к кабану,
Начальнику по кадрам.

И сразу к делу, мол, зубов
Покудова хватает,
Трудиться, видите ль, готов
Конкретно, в волчьей стае.

Кабан аж хрюкнул, будто ждал
Иного заявленья.
- Да вы же волк, а не шакал? -
Сопит он с возмущеньем.

Какой еще к чертям шакал?-
Опешил соискатель.
- Ну вот, считай, что не попал
Ты в наш лесок, приятель.

Кабан о пень почухал зад,
Прищурился лукаво:
- У нас волков заполнен штат
Бригадою шакалов.

В лесу шакалы?.. Вот те раз, -
Волк мямлит в явном трансе. -
А может, это… есть у вас
Другие из вакансий?

Я мог бы в точности, как лис,
Мышей ловить и птичек.
Кабан смеется:
- Ой, окстись!
У нас уж нет лисичек.

Заместо них в лесу живут
Приезжие гиены.
Не то, что лисы, пашут тут
Безропотно в три смены.

Так я и в зайцы бы пошел.
Пускай меня научат. -
Лепечет волк. - Оно-позор,
Но коль уж выпал случай…

Кабан хохочет:
-Вах, умру!
Ты, видно, нализался!
У нас давно уж кенгуру
Тут скачут вместо зайцев.

Так что ж мне, вовсе помереть?
Воскликнул волк в отчаяньи.
- А ну-ка, где сидит медведь,
Топтыгин, ваш начальник?!

Медве-е-едь! - прохрюкал, как напев,
Кабан. - Ну, ты и цаца.
Забыли слово даже. Лев
У нас теперь на царстве.

Так я куда попал, кабан?-
Волк молит взглядом тусклым.
Кабан в ответ:
- Завел шайтан
Тебя в лесочек русский.

Но только здесь у нас теперь
Большие изменения -
Иная фауна и зверь
По новому мышлению.

У нас и в речке нет бобра.
Зато там бегемоты,
Кулик, в свой клюв воды набрав,
Фламингам сдал болото.

Да я, скажу тебе, и сам
Удаву грею кресло.
Так что, давай. Адью. Салам.
Ищи другое место.

ТОПТЫГИН И КОСОЛАПАЯ

Дружно веселье вздымается,
Сыпя по пуще интригу!
Свадьба всем лесом гуляется, -
Женится нынче Топтыгин.
Жёнушку славную цапая
За бок, медведь, шаловливо,
Гладит её нежно лапою, -
Неотразимую диву.

Рады лесные все жители, -
Счастье пришло в их заказник!
Только нашлись попустители,
Дёгтя привнёсшие в праздник.
Ропот пошёл тихой сапою:
"Гляньте, супруга то будет
Явственно чуть косолапая!
По хромоте её судя..."

После медового месяца
Нет утешенье Топтыжке!
Ходит всё. Думает. Бесится!
Близко воспринял всё слишком.
Быть ли иначе, коль капают
Лоси, лисицы и волки:
"Взял ты зачем косолапую?
Что, не нашлось мягче холки?"

Запил Топтыгин. Терзается.
Есть ли ущербность супруги?
Вроде по дому старается,
Как и в семейном досуге.
Вяжет, стирает и стряпает.
Нет и в интиме претензий.
Но, всё равно, косолапая, -
Если в таёжном брать цензе...

Ну а насмешками брезговавать
Не собираются звери!
Коли уж зайцы нетрезвые
Про Косолапую щерят.
"Что же доселе смиренно я
Им позволял оскорбленья?" -
Думал Топтыжка, презренные
Чувства меняя на мщенье...
Новый погост есть в заказнике.
Нычне - одна там могила.
Кто произнёс на том празднике
"О косолапости милой"?

И инвалидов прибавилось.
Нет у них лапок частично.
Мишкина честь позабавилась,
Пусть не совсем и этично.

Что Косолапой касается, -
Стала она "миссис леса".
Ею теперь восхищаются.
Пишет о ней часто пресса.

Нет ни морали в истории,
Нет в ней иной подоплёки.
Есть лишь пока моратории
Хаянья на и упрёки!

ЯЙЦО

Снесла Пеструшечка яйцо
Огромное, так в шесть кило
Сенсация! Впервые в мире!
Такого не было в помине
Корреспонденты, журналисты
Из-за границы публицисты
И Гиннесс с книгою своей
Желает сделать запись в ней.
В курятник все они спешат
И просят интервью им дать
Готовы камера тетрадь:
-Скажите нам, Пеструшка мать
Как с Петухом вы так смогли
Яйцо гигантское снести?
-Секрет, -им Кура говорит,
И томно эдак в даль глядит.
-Планируете что вы дальше?
-Ах, шли б вы все отсель подальше.
А поодаль Петух стоит
И взглядом он на всех косит.
Корреспонденты все к нему
Вопросы сыпят петуху
-Скажите, как вы так смогли
Яйцо гигантское снести?
-Секрет,-сквозь зубы он цедит
И злостно очень в даль глядит.
-Какие планы на перёд?
-Мечта покоя не даёт,
Мне б каратэ уроки взять,
Чтоб Страусу по морде дать.

НА ЗАРЕ ТЫ ЕЁ НЕ БУДИ

Один петух нашёл прекрасную работу:
Он нанялся в курятнике служить,
Под утро кукарекать что-то
И вовремя народ будить.
Однако жизнь полна трагедий.
И вскоре в доме у соседей
Стал молодой петух кричать кукареку.
Обидно это стало старику.
И начал кукарекать он пораньше,
Пока сосед ещё дремал.
Но тот недолго ждал реванша
И ещё раньше закричал...
Ночь становилась всё короче.
Они так рано стали петь,
Что это пение терпеть
Хозяевам не стало мочи.
В конце концов от петуха
Остались только потроха,
Но даже их сожрала кошка.

Морали здесь - весьма немножко:
Знать нужно всем, что жизненный успех
Не в том, чтоб кукарекать раньше всех.

Басня - один из древних видов художественных произведений, берущий свое начало с III тысячелетия до н.э. из шумерской и вавилонской литературы. В основе басни всегда заложена мораль и повествование.

Басня изобличает темные стороны человеческого характера, а так как эти пороки не властны над временем, то сказания басен прошлых лет актуальны и поныне. Они помогают развивать у детей моральные и этические качества и несут в себе немалую воспитательную роль, наставляя на путь истинный.

Основателем басни считается Эзоп — античный поэт-баснописец Древней Греции (VI-V века до нашей эры), писавший свои произведения в прозе. Оригинальные сюжеты и мудрость его произведений, прошедшие через многие века, послужили основой для сюжетов других известных авторов-баснописцев Ж. Лафонтена и И.А. Крылова.

Читать Басни онлайн

В данном разделе Вы найдете лучшие подборки басен Крылова, Эзопа, Ж. Лафонтена, для детей любого возраста, которые будут полезны в процессе развития и воспитания ребенка.

Составление, предисловие, примечания и пояснения

В.П. Аникина

Художники

С. Бордюг и Н. Трепенок

Русский гений

Свои первые басни двадцатилетний Иван Андреевич Крылов, еще мало кому известный писатель, опубликовал в 1788 году, без подписи, в петербургском журнале «Утренние часы». А первую книгу басен выпустил спустя годы – лишь в 1809 году. Не без успеха поработав в разных видах творчества, Крылов понял, что жанр басни больше всего удается ему. Басня стала почти исключительным родом его творчества. И скоро к писателю пришла слава первоклассного автора.

Художественный дар Крылова-баснописца в полной мере раскрылся, когда он соединил свои обширные познания в области древних и новых европейских литератур с осознанием, что облюбованный им вид творчества по природе принадлежит к роду творчества, в котором выражена народная мораль. Эта мораль, к примеру, явлена в русских сказках о животных, в пословицах, в поучениях, – вообще, в крестьянском баснословии . На Руси затейливый рассказ издавна называли басней . «Басни-сказки» неотделимы от живого ведения рассказа-выдумки, сдобренного шуткой, поучением. Этого-то долго не понимали многие предшественники Крылова, которые терпели неудачу, так как не осознали, что басня неотделима от разговорного языка.

Так, известный в XVIII столетии трудолюбивый филолог, член Петербургской академии – наук В.К. Тредьяковский (1703–1768) задолго до Крылова издал пересказ нескольких «эзоповских басенок». Среди них была и басня «Волк и журавль». Сюжет её тот же, что и у Крылова, но в изложении басни почти всё чуждо разговорной речи.

Подавился костью острою волк в некий день.
Так, что не был в силе ни завыть, да стал весь в пень.
Для того вот журавля нанял он ценою,
Чтоб из горла ту извлечь носа долготою.

Тредьяковский угадывал, что басенную историю надо излагать по-народному, и не случайно внес в свой перевод некоторые разговорные слова и выражения (хотя и не без искажения): «не был в силе ни завыть», «стал весь в пень», но перевод остался тяжелым, книжным.

Сравним с переводом Тредьяковского басню Крылова:

Что волки жадны, всякий знает:
Волк, евши , никогда
Костей не разбирает.
За то на одного из них пришла беда :
Он костью чуть не подавился.
Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть ;
Пришло хоть ноги протянуть!

Весь строй изложения легкий, изящный, понятный любому русскому человеку! Это наша живая речь. Крылов следовал интонации устного рассказа, в басенном рассказе нет и тени какой бы то ни было искусственности.

Известный ученый-филолог XX века Виктор Владимирович Виноградов специально изучал язык и стиль басен Крылова и отметил в них десятки народных пословиц. Ученый привел длинный перечень пословиц и поговорок, которые использовал баснописец, назвал их «семантическими скрепами», то есть связями, которые сообщают изложению басенной истории смысловое единство. Вот некоторые из них: «В семье не без урода» («Слон на воеводстве»), «Хоть видит око, да зуб неймет» («Лисица и виноград»), «Бедность не порок» («Откупщик и сапожник»), «Из огня да в полымя» («Госпожа и две служанки»), «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться» («Лев и мышь») и десятки других. Баснописец опирался на привычные в нашем языке обозначения и сравнения животных и птиц с людьми: ворона – вещунья, но падка на лесть, осел упрям, лисица хитрая, медведь сильный, но глупый, заяц труслив, змея опасна и др. И действуют как люди. Пословицы и поговорки, присловья и слова-иносказания, включенные в басни, получили у Крылова развитие и смысловые уточнения.

Первенство Крылова среди баснописцев сохраняется и ныне. И в наше время его басни пленяют читателей. Он поставлен в один ряд с величайшими художниками всех времен и народов. Никого не удивляет, что его равняют с древнегреческим Эзопом, с другими всемирно известными баснописцами. Но более всего его ценят в России как художника, который выразил здравый смысл и ум нашего народа.

В.П. Аникин

Ворона и Лисица

Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
___
Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать-было совсем уж собралась,
Да позадумалась, а сыр во рту держала.
На ту беду Лиса близёхонько бежала;
Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, – Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит,
И говорит так сладко, чуть дыша:
«Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перушки! какой носок!
И верно ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица,
При красоте такой, и петь ты мастерица,
Ведь ты б у нас была царь-птица!»
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье спёрло, -
И на приветливы лисицыны слова
Ворона каркнула во всё воронье горло:
Сыр выпал – с ним была плутовка такова.

Дуб и Трость

С Тростинкой Дуб однажды в речь вошёл.
«Поистине, роптать ты в праве на природу»,
Сказал он: «воробей, и тот тебе тяжёл.
Чуть лёгкий ветерок подёрнет рябью воду,
Ты зашатаешься, начнёшь слабеть
И так нагнёшься сиротливо,
Что жалко на тебя смотреть.
Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво,
Не только солнца я препятствую лучам,
Но, посмеваяся и вихрям, и грозам,
Стою и твёрд, и прям,
Как будто б ограждён ненарушимым миром.
Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром.
Хотя б уж ты в окружности росла,
Густою тению ветвей моих покрытой,
От непогод бы я быть мог тебе защитой;
Но вам в удел природа отвела
Брега бурливого Эолова владенья:
Конечно, нет совсем у ней о вас раденья». -
«Ты очень жалостлив»,
сказала Трость в ответ,
«Однако не крушись: мне столько худа нет.
Не за себя я вихрей опасаюсь;
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе они грозят!
То правда, что ещё доселе их свирепость
Твою не одолела крепость,
И от ударов их ты не склонял лица;
Но – подождём конца!»
Едва лишь это Трость сказала,
Вдруг мчится с северных сторон
И с градом, и с дождём шумящий аквилон.
Дуб держится, – к земле Тростиночка припала.
Бушует ветр, удвоил силы он,
Взревел и вырвал с корнем вон
Того, кто небесам главой своей касался
И в области теней пятою упирался.

Музыканты

Сосед соседа звал откушать;
Но умысел другой тут был:
Хозяин музыку любил
И заманил к себе соседа певчих слушать.
Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,
И у кого что силы стало.
В ушах у гостя затрещало,
И закружилась голова.
«Помилуй ты меня», сказал он с удивленьем:
«Чем любоваться тут? Твой хор
Горланит вздор!» -
«То правда», отвечал хозяин с умиленьем:
«Они немножечко дерут;
Зато уж в рот хмельного не берут,
И все с прекрасным поведеньем».
___
А я скажу: по мне уж лучше пей,
Да дело разумей.

Ворона и Курица

Когда Смоленский Князь,
Противу дерзости искусством воружась,
Вандалам новым сеть поставил
И на погибель им Москву оставил:
Тогда все жители, и малый и большой,
Часа не тратя, собралися
И вон из стен Московских поднялися,
Как из улья пчелиный рой.
Ворона с кровли тут на эту всю тревогу
Спокойно, чистя нос, глядит.
«А ты что ж, кумушка, в дорогу?»
Ей с возу Курица кричит:
«Ведь говорят, что у порогу
Наш супостат». -
«Мне что до этого за дело?»
Вещунья ей в ответ: «Я здесь останусь смело.
Вот ваши сёстры, как хотят;
А ведь Ворон ни жарят, ни варят:
Так мне с гостьми не мудрено ужиться,
А, может быть, ещё удастся поживиться
Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.
Прощай, хохлаточка, счастливый путь!»
Ворона подлинно осталась;
Но, вместо всех поживок ей,
Как голодом морить Смоленский стал гостей -
Она сама к ним в суп попалась.
___
Так часто человек в расчётах слеп и глуп.
За счастьем, кажется, ты по пятам несёшься:
А как на деле с ним сочтёшься -
Попался, как ворона в суп!

Ларчик

Случается нередко нам
И труд и мудрость видеть там,
Где стоит только догадаться,
За дело просто взяться.
___
К кому-то принесли от мастера Ларец.
Отделкой, чистотой Ларец в глаза кидался;
Ну, всякий Ларчиком прекрасным любовался.
Вот входит в комнату Механики мудрец.
Взглянув на Ларчик,
он сказал: «Ларец с секретом,
Так; он и без замка;
А я берусь открыть; да, да, уверен в этом;
Не смейтесь так исподтишка!
Я отыщу секрет и Ларчик вам открою:
В Механике и я чего-нибудь да стою».
Вот за Ларец принялся он:
Вертит его со всех сторон
И голову свою ломает;
То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
Тут, глядя на него, иной
Качает головой;
Те шепчутся, а те смеются меж собой.
В ушах лишь только отдаётся:
«Не тут, не так, не там!» Механик пуще рвётся.
Потел, потел; но, наконец, устал,
От Ларчика отстал
И, как открыть его, никак не догадался:
А Ларчик просто открывался.

Лягушка и Вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далёко!» -
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли я?» – «Почти что ничего». -
«Ну, как теперь?» – «Всё то ж».
Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшися с Волом,
С натуги лопнула и – околела.
___
Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
Как именитый гражданин,
А сошка мелкая, как знатный дворянин.

Волк и Ягнёнок

У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
Но мы Истории не пишем;
А вот о том, как в Баснях говорят.
___
Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягнёнка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питьё
Моё
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву». -
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу». -
«Поэтому я лгу!
Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете
Мне здесь же как-то нагрубил:
Я этого, приятель, не забыл!» -
«Помилуй, мне ещё и отроду нет году»,
Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат». -
«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите,
И если можете, то мне всегда вредите:
Но я с тобой за их разведаюсь грехи». -
«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал и в тёмный лес Ягнёнка поволок.

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудо
И пользу от того сыскать;
А без ума перенимать,
И боже сохрани, как худо!
Я приведу пример тому из дальних стран.
Кто Обезьян видал, те знают,
Как жадно всё они перенимают.
Так в Африке, где много Обезьян,
Их стая целая сидела
По сучьям, по ветвям на дереве густом
И на ловца украдкою глядела,
Как по траве в сетях катался он кругом.
Подруга каждая тут тихо толк подругу,
И шепчут все друг другу:
«Смотрите-ка на удальца;
Затеям у него так, право, нет конца:
То кувыркнётся,
То развернётся,
То весь в комок
Он так сберётся,
Что не видать ни рук, ни ног.
Уж мы ль на всё не мастерицы,
А этого у нас искусства не видать!
Красавицы-сестрицы!
Не худо бы нам это перенять.
Он, кажется, себя довольно позабавил;
Авось уйдёт, тогда мы тотчас…» Глядь,
Он подлинно ушёл и сети им оставил.
«Что ж», говорят они: «и время нам терять?
Пойдём-ка попытаться!»
Красавицы сошли. Для дорогих гостей
Разостлано внизу премножество сетей.
Ну в них они кувыркаться, кататься,
И кутаться, и завиваться;
Кричат, визжат – веселье хоть куда!
Да вот беда,
Когда, пришло из сети выдираться!
Хозяин между тем стерёг
И, видя, что пора, идёт к гостям с мешками,
Они, чтоб наутёк,
Да уж никто распутаться не мог:
И всех их побрали руками.

Синица

Синица на море пустилась;
Она хвалилась,
Что хочет море сжечь.
Расславилась тотчас о том по свету речь.
Страх обнял жителей Нептуновой столицы;
Летят стадами птицы;
А звери из лесов сбегаются смотреть,
Как будет Океан, и жарко ли гореть.
И даже, говорят, на слух молвы крылатой,
Охотники таскаться по пирам
Из первых с ложками явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой богатой,
Какой-де откупщик и самый тароватый
Не давывал секретарям.
Толпятся: чуду всяк заранее дивится,
Молчит и, на море глаза уставя, ждёт;
Лишь изредка иной шепнёт:
«Вот закипит, вот тотчас загорится!»
Не тут-то: море не горит.
Кипит ли хоть? – и не кипит.
И чем же кончились затеи величавы?
Синица со стыдом в-свояси уплыла;
Наделала Синица славы,
А море не зажгла.
___
Примолвить к речи здесь годится,
Но ничьего не трогая лица:
Что делом, не сведя конца,
Не надобно хвалиться.

Осёл

Когда вселенную Юпитер населял
И заводил различных тварей племя,
То и Осёл тогда на свет попал.
Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,
В такое хлопотливо время
Тучегонитель оплошал:
А вылился Осёл почти как белка мал.
Осла никто почти не примечал,
Хоть в спеси никому Осёл не уступал.
Ослу хотелось бы повеличаться:
Но чем? имея рост такой,
И в свете стыдно показаться.
Пристал к Юпитеру Осёл спесивый мой
И росту стал просить большого.
«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?
Львам, барсам и слонам везде такая честь;
Притом, с великого и до меньшого,
Всё речь о них лишь да о них;
За что ж к Ослам ты столько лих,
Что им честей нет никаких,
И об Ослах никто ни слова?
А если б ростом я с телёнка только был,
То спеси бы со львов и с барсов я посбил,
И весь бы свет о мне заговорил».
Что день, то снова
Осёл мой то ж Зевесу пел;
И до того он надоел,
Что, наконец, моления ослова
Послушался Зевес:
И стал Осёл скотиной превеликой;
А сверх того ему такой дан голос дикой,
Что мой ушастый Геркулес
Пораспугал было весь лес.
«Что то за зверь? какого роду?
Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?»
Ну только и речей пошло, что про Осла.
Но чем всё кончилось? Не минуло и году,
Как все узнали, кто Осёл:
Осёл мой глупостью в пословицу вошёл.
И на Осле уж возят воду.
___
В породе и в чинах высокость хороша;
Но что в ней прибыли, когда низка душа?

Мартышка и очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;
А у людей она слыхала,
Что это зло ещё не так большой руки:
Лишь стоит завести Очки.
Очков с полдюжины себе она достала;
Вертит Очками так и сяк:
То к темю их прижмёт, то их на хвост нанижет,
То их понюхает, то их полижет;
Очки не действуют никак.
«Тьфу пропасть! – говорит она: – и тот дурак,
Кто слушает людских всех врак:
Всё про Очки лишь мне налгали;
А проку на́ волос нет в них».
Мартышка тут с досады и с печали
О камень так хватила их,
Что только брызги засверкали.
___
К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,
Невежда про неё свой толк всё к худу клонит;
А ежели невежда познатней,
Так он её ещё и гонит.

Безбожники

Был в древности народ, к стыду земных племён.
Который до того в сердцах ожесточился,
Что противу богов вооружился.
Мятежные толпы, за тысячью знамён,
Кто с луком, кто с пращей, шумя, несутся в поле.
Зачинщики, из удалых голов,
Чтобы поджечь в народе буйства боле,
Кричат, что суд небес и строг и бестолков;
Что боги или спят, иль правят безрассудно;
Что проучить пора их без чинов;
Что, впрочем, с ближних гор каменьями нетрудно
На небо дошвырнуть в богов
И заметать Олимп стрелами.
Смутяся дерзостью безумцев и хулами,
К Зевесу весь Олимп с мольбою приступил,
Чтобы беду он отвратил;
И даже весь совет богов тех мыслей был,
Что, к убеждению бунтующих, не худо
Явить хоть небольшое чудо:
Или потоп, иль с трусом гром,
Или хоть каменным ударить в них дождём.
«Пождём»,
Юпитер рёк: «а если не смирятся
И в буйстве прекоснят, бессмертных не боясь,
Они от дел своих казнятся».
Тут с шумом в воздухе взвилась
Тьма камней, туча стрел от войск богомятежных,
Но с тысячью смертей, и злых, и неизбежных,
На собственные их обрушились главы.
___
Плоды неверия ужасны таковы;
И ведайте, народы, вы,
Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы,
Чем против божества вооружают вас,
Погибельный ваш приближают час,
И обратятся все в громовые вам стрелы.

Орёл и куры

Желая светлым днём вполне налюбоваться,
Орёл поднебесью летал
И там гулял,
Где молнии родятся.
Спустившись, наконец, из облачных вышин,
Царь-птица отдыхать садится на овин.
Хоть это для Орла насесток незавидный,
Но у Царей свои причуды есть:
Быть может, он хотел овину сделать честь,
Иль не было вблизи, ему по чину сесть,
Ни дуба, ни скалы гранитной;
Не знаю, что за мысль, но только что Орёл
Не много посидел
И тут же на другой овин перелетел.
Увидя то, хохлатая наседка
Толкует так с своей кумой:
«За что Орлы в чести такой?
Неужли за полёт, голубушка соседка?
Ну, право, если захочу,
С овина на овин и я перелечу.
Не будем же вперёд такие дуры,
Чтоб почитать Орлов знатнее нас.
Не больше нашего у них ни ног, ни глаз;
Да ты же видела сейчас,
Что понизу они летают так, как куры».
Орёл ответствует, наскуча вздором тем:
«Ты права, только не совсем.
Орлам случается и ниже кур спускаться;
Но курам никогда до облак не подняться!»
___
Когда таланты судишь ты, -
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть высоты.

Басни Крылова увлекательны, интересны, написаны от души для детей и взрослых. Они знакомы людям других стран и переведены более чем на пятьдесят языков мира.
Сегодня я решила познакомить вас с некоторыми произведениями (а кому-то помочь освежить их в памяти) нашего великого баснописца Ивана Андреевича Крылова. Эти басни, которые практически не изучаются в школе и редко включаются в избранное.

Слон в случае

Когда-то в случай Слон попал у Льва.
В минуту по лесам прошла о том молва,
И так, как водится, пошли догадки,
Чем в милость втёрся Слон?
Не то красив, не то забавен он;
Что за приём, что за ухватки!
Толкуют звери меж собой.
"Когда бы,- говорит, вертя хвостом, Лисица,-
Был у него пушистый хвост такой,
Я не дивилась бы".- "Или, сестрица,-
Сказал Медведь,- хотя бы по когтям
Он сделался случайным,
Никто того не счёл бы чрезвычайным:
Да он и без когтей, то всем известно нам,
Да не вошел ли он в случай клыками?"
Вступился в речь их Вол:
"Уж не сочли ли их рогами?"-
"Так вы не знаете,- сказал Осёл,
Ушами хлопая,- чем мог он полюбиться
И в знать добиться?
А я так отгадал -
Без длинных бы ушей он в милость не попал".
________

Нередко мы, хотя того не примечаем,
Себя в других охотно величаем.

Волк и Кот

Волк из лесу в деревню забежал,
Не в гости, но живот спасая;
За шкуру он свою дрожал:
Охотники за ним гнались и гончих стая.
Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота,
Да то лишь горе,
Что все ворота на запоре.
Вот видит Волк мой на заборе
Кота
И молит: "Васенька, мой друг! скажи скорее,
Кто здесь из мужичков добрее,
Чтобы укрыть меня от злых моих врагов?
Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов!
Все это ведь за мной". - "Проси скорей Степана;
Мужик предобрый он", - Кот-Васька говорит.
"То так; да у него я ободрал барана ". -
"Ну, попытайся ж у Демьяна". -
"Боюсь, что на меня и он сердит:
Я у него унес козленка". -
"Беги ж, вон там живет Трофим". -
"К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним:
Он на меня с весны грозится за ягненка!" -
"Ну, плохо ж! - Но авось тебя укроет Клим!" -
"Ох, Вася, у него зарезал я телёнка!" -
"Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил, -
Сказал тут Васька Волку, -
Какую ж ты себе защиту здесь сулил?
Нет, в наших мужиках не столько мало толку,
Чтоб на свою беду тебя спасли они.
И правы, - сам себя вини:
Что ты посеял - то и жни".

Белка

У Льва служила Белка.
Не знаю, как и чем; но дело только в том,
Что служба Белкина угодна перед Львом;
А угодить на Льва, конечно, не безделка.
За то обещан ей орехов целый воз.
Обещан - между тем всё время улетает;
А Белочка моя нередко голодает
И скалит перед Львом зубки свои сквозь слёз.
Посмотрит: по лесу то там, то сям мелькают
Её подружки в вышине;
Она лишь глазками моргает; а оне
Орешки знай себе щелкают да щелкают.
Но наша Белочка к орешнику лишь шаг,
Глядит - нельзя никак;
На службу Льву её то кличут, то толкают.
Вот Белка, наконец, уж стала и стара
И Льву наскучила: в отставку ей пора.
Отставку Белке дали,
И точно, целый воз орехов ей прислали.
Орехи славные, каких не видел свет;
Все на отбор: орех к ореху - чудо!
Одно лишь только худо -
Давно зубов у Белки нет.

Был у крестьянина Осёл,
И так себя, казалось, смирно вёл,
Что мужику нельзя им было нахвалиться;
А чтобы он в лесу пропасть не мог -
На шею прицепил мужик ему звонок.
Надулся мой Осёл: стал важничать, гордиться
(Про ордена, конечно, он слыхал),
И думает, теперь большой он барин стал;
Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, соком
(То может не одним Ослам служить уроком).
Сказать вам должно наперёд:
В Осле не много чести было;
Но до звонка ему всё счастливо сходило:
Зайдёт ли в рожь, в овёс иль в огород, -
Наестся досыта и выйдет тихомолком.
Теперь пошло иным всё толком:
Куда ни сунется мой знатный господин,
Без умолку звенит на шее новый чин.
Глядит: хозяин, взяв дубину,
Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину;
А там сосед, в овсе услыша звук звонка,
Ослу колом ворочает бока.
Ну, так, что бедный наш вельможа
До осени зачах,
И кости у Осла остались лишь да кожа.
___________

И у людей в чинах
С плутами та ж беда: пока чин мал и беден,
То плут не так ещё приметен;
Но важный чин на плуте, как звонок:
Звук от него и громок и далёк.

1829-1830

Лиса-строитель

Какой-то Лев большой охотник был до кур;
Однако ж у него они водились худо:
Да это и не чудо!
К ним доступ был свободен чересчур.
Так их то крали,
То сами куры пропадали.
Чтоб этому помочь убытку и печали
Построить вздумал Лев большой курятный двор
И так его ухитить и уладить,
Чтобы воров совсем отвадить,
А курам было б в нём довольство и простор.
Вот Льву доносят, что Лисица
Большая строить мастерица -
И дело ей поручено,
С успехом начато и кончено оно;
Лисой к нему приложено
Всё: и старанье и уменье.
Смотрели, видели: строенье - загляденье!
А сверх того, всё есть, чего ни спросишь тут:
Корм под носом, везде натыкано насесток,
От холоду и жару есть приют,
И укромонные местечки для наседок.
Вся слава Лисаньке и честь!
Богатое дано ей награжденье
И тотчас повеленье:
На новоселье кур немедля перевесть.
Но есть ли польза в перемене?
Нет: кажется, и крепок двор,
И плотен и высок забор -
А кур час от часу всё мене.
Отколь беда, придумать не могли.
Но Лев велел стеречь. Кого ж подстерегли?
Тое ж Лису-злодейку.
Хоть правда, что она свела строенье так,
Чтобы не ворвался в него никто, никак,
Да только для себя оставила лазейку.

Мельник

У Мельника вода плотину прососала;
Беда б не велика сначала,
Когда бы руки приложить;
Но кстати ль? Мельник мой не думает тужить;
А течь день ото дня сильнее становится:
Вода так бьёт, как из ведра.
"Эй, Мельник, не зевай! Пора,
Пора тебе за ум хватиться!"
А Мельник говорит: "Далёко до беды,
Не море надо мне воды,
И ею мельница по весь мой век богата".
Он спит, а между тем
Вода бежит, как из ушата.
И вот беда пришла совсем:
Стал жернов, мельница не служит.
Хватился Мельник мой: и охает, и тужит,
И думает, как воду уберечь.
Вот у плотины он, осматривая течь,
Увидел, что к реке пришли напиться куры.
"Негодные! - кричит, - хохлатки, дуры!
Я и без вас воды не знаю где достать;
А вы пришли её здесь вдосталь допивать".
И в них поленом хвать!
Какое ж сделал тем себе подспорье?
Без кур и без воды пошёл в свое подворье.
________

Видал я иногда,
Что есть такие господа
(И эта басенка им сделана в подарок),
Которым тысячей не жаль на вздор сорить,
А думают хозяйству подспорить,
Коль свечки сберегут огарок,
И рады за него с людьми поднять содом.
С такою бережью диковинка ль, что дом
Скорёшенько пойдет вверх дном?

Дерево

Увидя, что топор Крестьянин нёс,
"Голубчик, - Деревцо сказало молодое, -
Пожалуй, выруби вокруг меня ты лес,
Я не могу расти в покое:
Ни солнца мне не виден свет,
Ни для корней моих простору нет,
Ни ветеркам вокруг меня свободы,
Такие надо мной он сплесть изволил своды!
Когда б не от него расти помеха мне,
Я в год бы сделалось красою сей стране,
И тенью бы моей покрылась вся долина;
А ныне тонко я, почти как хворостина".
Взялся Крестьянин за топор,
И Дереву, как другу,
Он оказал услугу:
Вкруг Деревца большой очистился простор;
Но торжество его недолго было!
То солнцем Дерево печёт,
То градом, то дождём сечёт,
И ветром, наконец, то Деревцо сломило.
"Безумное! - ему сказала тут Змея, -
Не от тебя ль беда твоя?
Когда б, укрытое в лесу, ты возрастало,
Тебе б вредить ни зной, ни ветры не могли,
Тебя бы старые деревья берегли;
А если б некогда деревьев тех не стало,
И время их бы отошло,
Тогда в свою чреду ты столько б возросло,
Усилилось и укрепилось,
Что нынешней беды с тобой бы не случилось,
И бурю, может быть, ты б выдержать могло!"

Когда-то, в старину,
Лев с Барсом вёл предолгую войну
За спорные леса, за дебри, за вертепы.
Судиться по правам - не тот у них был нрав;
Да сильные ж в правах бывают часто слепы.
У них на это свой устав:
Кто одолеет, тот и прав.
Однако, наконец, не вечно ж драться -
И когти притупятся:
Герои по правам решились разобраться.
Намерились дела военны прекратить,
Окончить все раздоры,
Потом, как водится, мир вечный заключить
До первой ссоры.
«Назначим же скорей
Мы от себя секретарей -
Льву предлагает Барс, - и как их ум рассудит,
Пусть так и будет.
Я, например, к тому определю Кота:
Зверёк хоть неказист, да совесть в нём чиста;
А ты Осла назначь: он знатного же чина,
И, к слову молвить здесь,
Куда он у тебя завидная скотина!
Поверь, как другу, мне: совет и двор твой весь
Его копытца вряд ли стоят.
Положимся ж на том,
На чём
С моим Котишком он устроит».
И Лев мысль Барса утвердил
Без спору,
Но только не Осла, Лисицу нарядил
Он от себя для этого разбору,
Примолвя про себя (как видно, знал он свет):
«Кого нам хвалит враг, в том, верно, проку нет».

1815

Лев пёстрых не взлюбил овец.
Их просто бы ему перевести не трудно;
Но это было бы неправосудно -
Он не на то в лесах носил венец,
Чтоб подданных душить, но им давать расправу;
А видеть пёструю овцу терпенья нет!
Как сбыть их и сберечь свою на свете славу?
И вот к себе зовёт
Медведя он с Лисою на совет -
И им за тайну открывает,
Что, видя пёструю овцу, он всякий раз
Глазами целый день страдает,
И что придёт ему совсем лишиться глаз,
И, как такой беде помочь, совсем не знает.

«Всесильный Лев! - сказал, насупяся, Медведь, -
На что тут много разговоров?
Вели без дальних сборов
Овец передушить. Кому о них жалеть?»
Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,
Смиренно говорит: «О, царь! Наш добрый царь!
Ты верно запретишь гнать эту бедну тварь -
И не прольёшь невинной крови.
Осмелюсь я совет иной произнести:
Дай повеленье ты луга им отвести,
Где б был обильный корм для маток
И где бы поскакать, побегать для ягняток.
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То прикажи овец волкам пасти.
Не знаю, как-то мне сдаётся,
Что род их сам собой переведётся.
А между тем пускай блаженствуют оне,
И что б ни сделалось, ты будешь в стороне».
Лисицы мнение в совете силу взяло
И так удачно в ход пошло, что, наконец,
Не только пёстрых там овец -
И гладких стало мало.
Какие ж у зверей пошли на это толки? -
Что Лев бы и хорош, да всё злодеи волки.

1823

Соловьи

Какой-то птицелов
Весною наловил по рощам Соловьёв.
Певцы рассажены по клеткам и запели,
Хоть лучше б по лесам гулять они хотели:
Когда сидишь в тюрьме до песен ли уж тут?
Но делать нечего: поют,
Кто с горя, кто от скуки.
Из них один бедняжка Соловей
Терпел всех боле муки:
Он разлучён с подружкой был своей.
Ему тошнее всех в неволе.
Сквозь слёз из клетки он посматривает в поле;
Тоскует день и ночь;
Однако ж думает: "Злу грустью не помочь:
Безумный плачет лишь от бедства,
А умный ищет средства,
Как делом горю пособить;
И, кажется, беду могу я с шеи сбыть:
Ведь нас не с тем поймали, чтобы скушать,
Хозяин, вижу я, охотник песни слушать.
Так если голосом ему я угожу,
Быть может, тем себе награду заслужу,
И он мою неволю окончает".
Так рассуждал - и начал мой певец:
И песнью он зарю вечерню величает,
И песнями восход он солнечный встречает.
Но что же вышло, наконец?
Он только отягчил свою тем злую долю.
Кто худо пел, для тех давно
Хозяин отворил и клетки и окно
И распустил их всех на волю;
А мой бедняжка Соловей,
Чем пел приятней и нежней,
Тем стерегли его плотней.