«Мусульманские батальоны»
Условное название для формирований (воинская часть,
отдельный батальон) специального назначения
Советской Армии (ГРУ) ВС СССР, созданных в ходе подготовки ввода советских войск в Афганистан
и укомплектованных офицерами, прапорщиками, сержантами и солдатами
среднеазиатских национальностей, которые номинально относились к мусульманам.
Правильное наименование — отдельный отряд специального назначения (ооСпН),
так же в служебных документах могло присутствовать другое наименование как то — отдельный мотострелковый батальон (омсб),
с указанием номеров (№).
1)154-й отдельный отряд специального назначения (ооСпН)в ТуркВО на базе в г.Чирчик 15-й отдельной бригады специального назначения (СпН) ГРУ ГШ ВС СССР;
2)177-й отдельный отряд специального назначения (177 ооСпН)в САВО (Капчагай на базе 22 обрСпН..
177-й отдельный отряд специального назначения, первым среди частей специального назначения, в Афганистане, получил Боевое Знамя.
... В Гульбахоре встал вопрос о награждении части орденом, но оказалось, что у нас нет Знамени части.
Вопрос вручения Знамени части встал ребром. В августе 1983 года, нам вручили Боевое знамя — мы стали полноценной боевой частью... .
— «Капчагайский» батальон.
Штат «мусульманских батальонов» отличался от обычных штатов батальонов специального назначения (бСпН), находящихся на территории Советского Союза и состоявших из трёх разведывательных рот и отдельных взводов при штабе батальона, наличием дополнительно: инженерно-сапёрной роты, роты огневой поддержки и автотранспортной роты, отсюда и сводный, то есть предназначенный для отдельных задач.
Первоначально 2-й «мусульманский батальон» или 177 ооСпН в 1980 году создавался для возможных действии на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. В связи с чем было отобрано 300 солдат срочной службы уйгурской национальности. Фактически в Советской Армии ВС СССР впервые после окончания Великой Отечественной войны, было создано почти (на 70 %) национальное воинское подразделение. Для офицеров отряда был введён ускоренный курс обучения китайскому языку.
...Где-то в сентябре восемьдесят первого объявили, что осеннюю проверку будем сдавать московской комиссии, и что помимо предметов боевой подготовки будут проверять и знание китайского языка. С разведуправления округа прибыл инструктор китайского языка и мы взялись быстренько его, т. е. китайский, изучать. Тема - допрос военнопленного. Записывали китайские слова русскими буквами и заучивали наизусть. Так что, выучить китайский за месяц, это не байка, по крайней мере для нас военных, мы могем. Но длилось это совсем не долго, недели через две изучение языка отменили...
— "Отряд Кара-майора". Жантасов Амангельды. Воспоминания офицера 177-го ооСпН
Личный состав 154-го отдельного отряда специального назначения (ооСпН) был одет в форму одежды армии Афганистана. Впоследствии в советскую, сознаками различия воздушно-десантных войск СВ ВС СССР.
Отряд под командованием майора Хабиба Халбаева, узбека по национальности (1-й «мусульманский батальон») переправлялся частями в первую декаду декабря 1979 года, но после принятия решения ЦК КПСС 13 декабря был полностью собран в Баграме. Там с июля 1979 года стоял батальон боевого охранения авиационной базы (авиабаза) — 345 опдп (ранее 111 пдп 105 вдд). 14 декабря для поддержки авиабазы в Баграм прибыл ещё один из батальонов 345 опдп. Никто не знал своих задач и не имел планов выступленияУтром 20 декабря колонна 154 ооСпН выдвинулась в Кабул почти непосредственно к резиденции правительства. Всего выступило около 540военнослужащих. Халбаеву был отдан приказ прикрывать штурм дворца Амина и останавливать любые вооруженные группы, пытающиеся атаковать территорию резиденции. Основные задачи — захват и ликвидация — возлагались на 60 военнослужащих специальных групп «Гром» и «Зенит».
После взятия дворца Амина 27 декабря 1979 года отряд возвратили в СССР «в связи с пополнением». В Кабуле осталась только 459 орСпН в подчинении40-й армии.
В конце октября 1981 года был возвращён обратно 154 ооСпН (1 омсб), с новым составом и новым командиром Игорем Стодеревским, а также был введен «свежий» «мусульманский батальон» или 177 ооСпН (2 омсб) под командованием Бориса Керимбаева, вошедший в 1984 году в состав 15 обрСпН вДжелалабаде.
2-й «мусульманский батальон» (177 ооСпН) под командованием майора Керимбаева известен участием в истории афганской войны как единственное формирование разведки СпН ГРУ, которое применялось (5-я и 6-я Панджшерская операция — Панджшерские операции) не по прямому назначению разведывательно-диверсионной специфики, а в качестве горнострелкового формирования для захвата высокогорных укрепрайонов душманов. Ни до, ни после 2-го «мусульманского батальона» задачи подобного характера и сложности перед формированиями специального назначения в афганской войне не ставились.
К моменту ввода 177 ооСпН в Афганистан, задачи собрать личный состав по национальному признаку, непременно таким, как в случае с первым составом 1-го «мусульманского батальона», бравшего штурмом дворец Амина, уже не стояло. Поэтому 2-й «мусульманский батальон» соответствует своему названию на 80 %
До 1984 года они действовали по той же тактике, что и душманы — засады и налёты. Редко, но приходилось принимать участие в общевойсковыхоперациях 40-й армии. С начала 1984 года стратегия ГШ МО СССР в Афганистане изменилась в сторону уничтожения караванов и запасов вооружения душманов, а не борьбы с отдельными группами. Однако действия специальной разведки ГРУ в Афганистане на этом не закончились. Они ушли последними, прикрывая выход основных войсквместе с подразделениями Среднеазиатского пограничного округа КГБ СССР.
Мусульманские батальоны ГРУ СССР Советские исламские батальоны особого назначения до сих пор считается уникальными военными соединениями, в которых мусульмане из азиатских республик СССР геройски воевали со своими единоверцами. По образцу иранских военных 18 марта 1979 года 1-й Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мохаммад Тараки позвонил председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину и попросил прислать солдат, коренных жителей азиатских республик СССР, для уничтожения четырехтысячного отряда переодетых в гражданскую одежду иранских военнослужащих, которые проникли в город Герат. «Хотим, чтобы к нам послали таджиков, узбеков, туркменов, для того чтобы они могли водить танки, так как все эти народности имеются в Афганистане, - убеждал афганский лидер советского премьера. - Пусть наденут афганскую одежду, афганские значки, и никто их не узнает. Это очень легкая работа, по нашему мнению. По опыту Ирана и Пакистана видно, что эту работу легко делать. Они дают образец». Несмотря на то, что Косыгин выразил сомнение по поводу этого предложения, 26 апреля 1979 года Генштаб Минобороны СССР издал специальную директиву № 314/2/0061 о формировании отряда особого назначения ГРУ, впоследствии получившего название мусульманского батальона. Советская идентичность Военный американский эксперт Джези Хоу (JIAYI ZHOU) посвятил советскому мусульманскому батальону специальную книгу, начав её с того, что он стоя рукоплескал национальной политики в СССР, когда изучил архивные материалы, касательно этого подразделения. Интересно, что исследования, проведенные им, финансировались RAND Corporation, которая считается «фабрикой мысли» американских стратегов. «В СССР появилась уникальная советская идентичность, которую нельзя объяснить традиционными ценностями - национальными или религиозными», - пишет Джези Хоу. По его словам, 538 человек под командованием майора Хабибджана Холбаева были объедены идеей своей социалистической миссии в Афганистане. Это был 154 отдельный отряд специального назначения ГРУ, состоящий исключительно из узбеков, таджиков и туркменов. Всего сквозь сито специальной комиссии прошло более пяти тысяч военных. Типично хорошая подготовка Подготовка бойцов 154 отряда была достаточно типичной для советской армии - типично хорошей. В присутствии начальника штаба ТУРКВО генерал-лейтенант Кривошеева Г.Ф. летом 1979 года «мусульмане» провели тактические учения «по захвату отдельного здания» и «боев в городе». В частности, гранатометчики обязаны были поразить мишени по шуму сквозь дымовую завесу. Метко стрелять на бегу и владеть приемами самбо - считалось само собой разумеющимся. Особое внимание уделялось координации рот и взводов посредством радиосвязи, за которую отвечал старший лейтенант Мирсаатов Ю.М. Писатель Эдуард Беляев, изучивший документы подготовки 154 отряда, а также других бойцов, направляемых в Афганистан, пишет, что стереотипы, появившиеся после выхода в свет фильма «9-я рота», не соответствуют действительности. Секретная миссия Несмотря на то, что бойцы «мусульманского батальона» в полной боевой готовности регулярно выезжали на аэродром Тузель (Ташкент) для отправки в Афганистан, вылет всякий раз откладывался. Однако после того, как офицеры начальника афганской президентской гвардии майора Джандада задушили Тараки…Политбюро ЦК КПСС выпустило секретное постановление, в котором было сказано: «... считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей специальный отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек, в униформе, не раскрывающей его принадлежность к Вооруженным Силам СССР». Для исполнения этого приказа ночью с 9 на 10 декабря 1979 года бойцы 154 отдельного отряда самолетами АН-12 , АН-22, и Ил-76 были доставлены в Афганистан на аэродром Баграм. Схватка с гвардейцами Амина 27 декабря 1979 года в 19.00 мусульманский батальон ГРУ СССР принял участие в штурме дворца Тадж-Бек,в котором находится Амин. Джези Хоу назвал операцию «Шторм 333» - фантастической, учитывая, что 700 советских военнослужащих, в основном бойцов «мусульманского батальона, разгромили более двух тысяч гвардейцев Амина, находящихся в специально подготовленном для обороны здании. Взводный Турсункулов так пояснил задачу 154 отряда: «Довели кагэбэшников до входа, своим приказал залечь по кругу и огнем прикрывать штурмующих бойцов». Однако вскоре выяснилось, что штурмовые группы КГБ не могут сломить сопротивление афганцев. Тогда полковник Бояринов позвал на помощь мусбат. «Мы шли напролом, уничтожая всё живое, что встречалось на нашем пути, - вспоминает участник штурма Шухрат Мирзаев. - Сопротивлявшихся убивали на месте. Тех, кто сдавался, не трогали. Очистили первый этаж. Занимаем второй. Как поршнем выдавливаем аминовцев на третий этаж и в чердачные помещения. Везде - множество трупов афганских военных и гражданских лиц». Позднее, изучая опыт этого штурма, военные специалисты отметили высокое качество советских бронежилетов, которые не пробивали пули немецких пистолетов-пулемётов МП-5, находящихся на вооружении афганцев. Под знаменем Ленина После выполнения этого задания мусбат стал обычным советским отрядом особого назначения, командиром которого был назначен майор Стодеревский. Реальным вторым мусбатом был 177-го отряд спецназа ГРУ под командованием Бориса Тукеновича Керимбаева. Это командир прославился тем, что его назвали личным врагом «Панджшерского льва» Ахмада Шаха Масуда. Джези Хоу, изучая феномен, мусульманских батальонов СССР, отметил, что без истинного интернационализма, который был в Советском Союзе, вряд ли такие воинские части воевали геройски под знаменами непонятного им Ленина.
Не так давно исполнилось двадцать лет со дня, который, можно сказать, вверг нашу страну в состояние перманентной войны. Штурм дворца Амина в Кабуле двадцать седьмого декабря семьдесят девятого года начал череду локальных конфликтов, в которых Россия участвует и поныне. Об этой операции, талантливо спланированной менее чем за трое суток, и проведенной менее чем за час, написано немало, но, к сожалению, несколько однобоко. О том, что дворец штурмовали “Альфа” и “Вымпел”, имевшие тогда название “Гром” и “Зенит” соответственно, в настоящее время знает каждый школьник. Об остальных участниках говорят, что “еще был какой-то мусульманский батальон, который им вроде бы помогал, да десантура какая-то. Или нет, десантура прибыла потом...” Неудивительно, что это так. Об участии группы “А” и группы “В” в операции, носившей кодовое название “Шторм-333”, написаны книги. Главное Разведывательное Управление Генерального Штаба всегда отличала незаурядная скромность. Именно вследствие ее, главные исполнители этого одноактного спектакля с продолжением на девять лет до недавнего времени оставались в тени. Цель этой публикации - не умалить заслуги бойцов спецназа КГБ, участвовавших в штурме, но рассказать о тех, без кого этот штурм просто бы не состоялся. О событиях двадцатилетней давности рассказал человек, который сформировал отдельный отряд специального назначения, сыгравший главную роль в тех событиях, разработал и руководил операцией по штурму дворца Тадж-Бек, Герой Советского Союза, генерал-майор Василий Васильевич Колесник.
В. Колесник
Как был взят дворец Амина
Мусульманский батальон
В ту пору я уже два года был старшим офицером ГРУ ГШ.
До этого командовал пятнадцатой бригадой специального назначения, входившей в состав САВО. В 1976 году ее передали в ТуркВО. Вновь сформированная в том же году двадцать вторая обрСпН формировалась на базе отряда специального назначения, части отряда спецрадиосвязи, а также части офицеров штаба пятнадцатой бригады, которые мы передали в САВО. Поэтому я довольно хорошо знал и этот регион и обе бригады. Кроме того, за годы службы в этих округах я познакомился и с их командованием. Видимо, это и стало причиной того,что я стал направленцем на Среднюю Азию.
Второго мая семьдесят девятого года меня вызвал к себе тогдашний руководитель ГРУ генерал армии П.Ивашутин и поставил задачусформировать 154 отдельный отряд специального назначения. В его штат входила боевая техника, а общая численность солдат и офицеров составляла пятьсот двадцать человек. Ни такого вооружения, ни такого штата в спецназе до этого не было. Помимо управления и штаба, отряд состоял из четырех рот. Первая рота имела на вооружении БМП-1, вторая и третья - БТР-60пб. Четвертая рота была ротой вооружения, которая состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнеметов “Рысь” и взвода саперов. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ “Шилка”, автомобильный и материального обеспечения. Но главная странность отряда заключалась в том, по какому принципу в него отбирались солдаты, сержанты и офицеры. Это должны были быть лица трех национальностей: узбеки, туркмены и таджики. (Отряд в спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках. Отсюда название “Мусульманский батальон”. - С.К.). Бойцов отбирали только двух призывов, прослуживших год и полгода. Особые требования предъявлялись к физической подготовке кандидатов. Поскольку эксплуатация боевой техники предполагает специальные знания, людей отбирали в мотострелковых и танковых частях соединений обоих азиатских округов. Эту работу выполняли офицеры пятнадцатой и двадцать второй бригады. В основе, конечно, лежал принцип добровольности, но при отсутствии волонтеров данной военно-учетной специальности хорошего спеца могли зачислить в отряд даже помимо его воли. Через полтора месяца отряд был сформирован. В каждой роте был переводчик, курсант Военного института иностранных языков, направленный для стажировки. Но при таком национальном составе отряда практически не было проблем с языковой подготовкой, поскольку все таджики, примерно половина узбеков и часть туркменов владела фарси - одним из основных языков Афганистана. Не удалось найти только офицера-зенитчика требуемой национальности. Из положения вышли, подобрав темноволосого капитана Паутова, который терялся в общей массе, когда молчал. Батальон возглавил майор Х.Халбаев, исполнявший до этого в пятнадцатой бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке.
Район действий-Афганистан
Сформированный отряд в течение июня-августа занимался боевой подготовкой. В августе отряд проверяла комиссия Генштаба и признала уровень боевой подготовки вновь сформированного отряда хорошим. Иначе и быть не могло, так как в отряд отобрали лучших специалистов двух округов. Комиссия уехала, а отряд продолжил совершенствовать боевую подготовку.
А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили униформу Афганской армии, а также готовили необходимые документы. Каждый военнослужащий отряда имел легализационные документы установленного образца на афганском языке. С именами мудрить не пришлось - каждый пользовался своим. Это не должно было бросаться в глаза, поскольку в Афганистане, особенно в северных районах, много и таджиков, и узбеков, да и туркмены тоже не редкость.
В ноябре девятнадцатого-двадцатого числа отряд был переброшен самолетами в Баграм. Личный состав, а также имущество отряда и предметы материального обеспечения, включая дрова, перевезли на Ан-12. Вся тяжелая техника была доставлена на Ан-22 “Антей”. Эта операция заняла не более суток.
Выполнив эту задачу и разместив отряд в Баграме, я убыл в Москву. Отряд находился в Баграме почти месяц, где адаптировался к новым условиям.
Забегая вперед скажу, что согласно первоначальным планам руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина, которая первоначально находилась в Кабуле. Тадж Бек был недавно отстроенной новой резиденцией Амина, которую он для себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.
На Кабул
Приблизительно тринадцатого декабря отряду была поставлена задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления охраны дворца главы государства, такова была легальная задача отряда. Этот марш чуть не стоил Халбаеву должности. По дороге, как это часто случается, одна из машин вышла из строя. Для того чтобы не задерживать отряд, Халбаев оставил с неисправной машиной необходимые средства техпомощи, назначил руководить ремонтом своего заместителя по техчасти, и колонна отряда продолжила движение. Факт прибытия в Кабул отряда в неполном составе был негативно воспринят главным военным советником генерал-полковником С.К.Магомедовым. Конфликт усилился еще и из-за того, что Халбаев не любил оправдываться и не старался показать себя лучше, чем он есть. Такое поведение сразу настроило против него Султана Кекезовича, по-восточному любившего чинопочитание.
Шестнадцатого декабря я получил задачу вновь вылететь в Афганистан. В помощники взял подполковника Олега Ульяновича Швеца. Семнадцатого загранпаспорта нам привезли прямо к самолету. Вместе с нами в Афган летели генерал Дроздов Юрий Иванович и капитан второго ранга Козлов Эвальд Григорьевич. Мы познакомились и выяснили, что летим делать одно дело. Они курировали деятельность спецподразделений “Гром” и “Зенит” по линии КГБ.
Кроме нас в гермокабине Ан-12 летел экспедитор, сопровождавший груз парфюмерии для посольства. Вылетев из Чкаловского, борт спустя несколько часов приземлился в Баграме. Здесь мы переночевали, а утром выехали в Кабул.
Во втором кольце охраны
В Кабуле я представился Главному военному советнику и он мне сразу высказал свое недовольство командиром батальона. Обвинив Халбаева в неумении грамотно организовать марш отряда, он настоятельно порекомендовал мне его снять с должности и назначить другого офицера. Однако Халбаева я знал давно как вполне подготовленного офицера, поэтому я постарался убедить в этом вспыльчивого генерала. Опираясь на факты, я доказал ему, что действия комбата в данной ситуации были абсолютно верными. Поняв, что доводы мои логичны, Султан Кекезович несколько успокоился и приказал мне организовать боевую подготовку отряда в соответствии с вновь полученными задачами, которые заключались в охране дворца Тадж-Бек.
Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны - это считалось первой линией охраны. Вторую линию должны были составить мы, а третьей была бригада охраны, которую возглавлял майор Джандат - главный порученец Амина. На следующий день мы поехали к нему знакомиться. Он некогда закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, а позже прошел обучение в Военной Академии имени Фрунзе и поэтому говорил по-русски очень хорошо, хотя поначалу это не афишировал. Я представился как начальник штаба батальона майор Колесов. Познакомившись, мы определили в общих чертах, как будем решать поставленные задачи и организовали связь. Для этого он дал мне небольшую радиостанцию “Уоки-токи”, которая позволяла мне с ним легко связаться в любой момент. Также он показал, где можно организовать стрельбище и где проводить занятия. Для этого мы с ним объехали все вокруг.
Каждый батальон бригады имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с первым пехотным батальоном. Его казармы не так давно начали строить. Кто бывал в Кабуле в расположении роты спецназа, должен был видеть находившиеся по соседству здания разведцентра. Это и есть казармы, которые строились для танкового батальона. Их тогда передали нам.
Батальон разместился в недостроенном двухэтажном здании, которое имело только стены и крышу. Но окна мы завесили плащ-палатками, поставили печки-буржуйки, затопили дровами, которые привезли с собой, и в помещении стало тепло. Кровати поставили в два яруса и таким образом разместили весь личный состав. В отряде по штату были автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них оборудовали помещение медпункта. На все у нас ушло не более суток. Когда я доложил о проделанной работе Магомедову, он приказал мне составить с афганцами план совместной охраны дворца, отработать порядок взаимодействия, ну, а для того, чтобы наладить личные контакты, предложил организовать торжественный вечер, на который пригласить командование бригады.
Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило для этих целей водку и различные деликатесы. Мы поставили палатку УСБ, где накрыли великолепный стол. Афганцы меня уже знали как начштаба, Олега Ульяновича Швеца мы представили как начальника разведки, “комитетчиков” тоже залегендировали под офицеров батальона. Дроздова, например, представили как зампотеха. Поскольку наши гости были мусульманами, возникла проблема с тем, как подавать к столу коньяк и водку. Но потом напитки налили в чайники и поставили на столы.
Гостей было человек пятнадцать. Налили. Смотрим, пьют. А под русскую водочку всегда очень душевно беседуется. Замполит бригады, видимо, не рассчитал свои силы и утратил “революционную бдительность”. Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности рассказал, как Джандат, начальник связи и он подушками удавили Тараки. Когда комбриг услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость, схватил его за грудки, но потом быстро пришел в себя и извинился перед нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас это высказывание пьяного афганца каким-то образом заинтересовало, но на следующий день в Москву ушло сообщение о факте убийства Тараки как по линии КГБ, так и по нашей линии. Информация была очень важной, поскольку Амин, ведя переговоры с руководством СССР, использовал жизнь Тараки, как козырную карту. Он обещал сохранить ему жизнь в обмен на ввод наших войск в то время, как Тараки был уже мертв. Думаю, что эта информация помогла нашему правительству действовать более решительно.
Штурм вместо охраны
Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Они довели до нас информацию, что планируются мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с их планом отряд должен был направить взвод на бронетранспортерах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и “Царандой”. При таком раскладе на основной объект - дворец Тадж-Бек - оставалась рота и два взвода.
Они должны были нейтрализовать роту личной охраны, находившуюся внутри дворца, и бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и одного танкового, охранявшую резиденцию по периметру. Кроме того, нельзя было забывать про зенитный полк, прикрывавший дворец от ударов с воздуха, поскольку на его вооружении находилось двенадцать 100 мм зенитных пушек, а также шестнадцать зенитных установок, представлявших собой спаренные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Учитывая его расположение и вооружение, он мог стать серьезной помехой в осуществлении планов руководства. Вдобавок ко всему за дворцом было зарыто три танка. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу. Поэтому даже на основании самых грубых расчетов я усомнился в возможности осуществить план, предложенный руководством.
Советские исламские батальоны особого назначения до сих пор считается уникальными военными соединениями, в которых мусульмане из азиатских республик СССР геройски воевали со своими единоверцами…
По образцу иранских военных
18 марта 1979 года 1-й Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мохаммад Тараки позвонил председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину и попросил прислать солдат, коренных жителей азиатских республик СССР, для уничтожения четырехтысячного отряда переодетых в гражданскую одежду иранских военнослужащих, которые проникли в город Герат.
«Хотим, чтобы к нам послали таджиков, узбеков, туркменов, для того чтобы они могли водить танки, так как все эти народности имеются в Афганистане, - убеждал афганский лидер советского премьера. - Пусть наденут афганскую одежду, афганские значки, и никто их не узнает. Это очень легкая работа, по нашему мнению. По опыту Ирана и Пакистана видно, что эту работу легко делать. Они дают образец».
Несмотря на то, что Косыгин выразил сомнение по поводу этого предложения, 26 апреля 1979 года Генштаб Минобороны СССР издал специальную директиву № 314/2/0061 о формировании отряда особого назначения ГРУ, впоследствии получившего название мусульманского батальона. Военный американский эксперт Джези Хоу (JIAYI ZHOU) посвятил советскому мусульманскому батальону специальную книгу, начав её с того, что он стоя рукоплескал национальной политики в СССР, когда изучил архивные материалы, касательно этого подразделения. Интересно, что исследования, проведенные им, финансировались RAND Corporation, которая считается «фабрикой мысли» американских стратегов.
«В СССР появилась уникальная советская идентичность, которую нельзя объяснить традиционными ценностями – национальными или религиозными», - пишет Джези Хоу. По его словам, 538 человек под командованием майора Хабибджана Холбаева были объедены идеей своей социалистической миссии в Афганистане.
Это был 154 отдельный отряд специального назначения ГРУ, состоящий исключительно из узбеков, таджиков и туркменов. Всего сквозь сито специальной комиссии прошло более пяти тысяч военных.
Типично хорошая подготовка
Подготовка бойцов 154 отряда была достаточно типичной для советской армии – типично хорошей. В присутствии начальника штаба ТУРКВО генерал-лейтенант Кривошеева Г.Ф. летом 1979 года «мусульмане» провели тактические учения «по захвату отдельного здания» и «боев в городе».
В частности, гранатометчики обязаны были поразить мишени по шуму сквозь дымовую завесу. Метко стрелять на бегу и владеть приемами самбо – считалось само собой разумеющимся. Особое внимание уделялось координации рот и взводов посредством радиосвязи, за которую отвечал старший лейтенант Мирсаатов Ю.М.
Писатель Эдуард Беляев, изучивший документы подготовки 154 отряда, а также других бойцов, направляемых в Афганистан, пишет, что стереотипы, появившиеся после выхода в свет фильма «9-я рота», не соответствуют действительности.
Секретная миссия
Несмотря на то, что бойцы «мусульманского батальона» в полной боевой готовности регулярно выезжали на аэродром Тузель (Ташкент) для отправки в Афганистан, вылет всякий раз откладывался. Однако после того, как офицеры начальника афганской президентской гвардии майора Джандада задушили Тараки…
Политбюро ЦК КПСС выпустило секретное постановление, в котором было сказано: «… считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей специальный отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек, в униформе, не раскрывающей его принадлежность к Вооруженным Силам СССР».
Для исполнения этого приказа ночью с 9 на 10 декабря 1979 года бойцы 154 отдельного отряда самолетами АН-12, АН-22, и Ил-76 были доставлены в Афганистан на аэродром Баграм.
Схватка с гвардейцами Амина
27 декабря 1979 года в 19.00 мусульманский батальон ГРУ СССР принял участие в штурме дворца Тадж-Бек, в котором находится Амин. Джези Хоу назвал операцию «Шторм 333» - фантастической, учитывая, что 700 советских военнослужащих, в основном бойцов «мусульманского батальона, разгромили более двух тысяч гвардейцев Амина, находящихся в специально подготовленном для обороны здании.Взводный Турсункулов так пояснил задачу 154 отряда: «Довели кагэбэшников до входа, своим приказал залечь по кругу и огнем прикрывать штурмующих бойцов». Однако вскоре выяснилось, что штурмовые группы КГБ не могут сломить сопротивление афганцев. Тогда полковник Бояринов позвал на помощь мусбат.
«Мы шли напролом, уничтожая всё живое, что встречалось на нашем пути, - вспоминает участник штурма Шухрат Мирзаев. - Сопротивлявшихся убивали на месте. Тех, кто сдавался, не трогали. Очистили первый этаж. Занимаем второй. Как поршнем выдавливаем аминовцев на третий этаж и в чердачные помещения. Везде - множество трупов афганских военных и гражданских лиц».
Позднее, изучая опыт этого штурма, военные специалисты отметили высокое качество советских бронежилетов, которые не пробивали пули немецких пистолетов-пулемётов МП-5, находящихся на вооружении афганцев.
Под знаменем Ленина
После выполнения этого задания мусбат стал обычным советским отрядом особого назначения, командиром которого был назначен майор Стодеревский.
Реальным вторым мусбатом был 177-го отряд спецназа ГРУ под командованием Бориса Тукеновича Керимбаева. Это командир прославился тем, что его назвали личным врагом «Панджшерского льва» Ахмада Шаха Масуда.
Борис Тукенович Керимбаев
Джези Хоу, изучая феномен, мусульманских батальонов СССР, отметил, что без истинного интернационализма, который был в Советском Союзе, вряд ли такие воинские части воевали геройски под знаменами непонятного им Ленина.
Источник иллюстраций: afgan-war-soldiers.narod.ru
Александр Ситников АВТОР ПОВЕСТИ О ЛЕГЕНДАРНОМ «МУСБАТЕ»
Мы с ним могли познакомиться еще в Кабуле – 28 декабря 1979-го. Но тогда этого не произошло. У каждого были свои задачи. Поэтому познакомился я с капитаном Рашидом Абдуллаевым в 1985 году – мы вместе поступили на первый курс Военно-политической академии имени В.И. Ленина. Даже помню, какого это было числа – 7 сентября. Слушателей повезли в учебный центр Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева в Нахабино. Нам много рассказывали, демонстрировали образцы вооружения и техники. И тут я обратил внимание на невысокого капитана, стоявшего неподалеку от меня на одной из площадок. На его кителе был знак выпускника суворовского военного училища и всего лишь одна орденская планка. Но она стоила десяти. Это была планка ордена Красного Знамени. Потом мы познакомились и подружились. И вот, спустя годы, вновь нашли друг друга. Полковник запаса вооруженных сил Республики Узбекистан Рашид Игамбердиевич Абдуллаев – ныне научный сотрудник Центра военно-научных исследований Академии ВС РУ. Пошли по стопам отца и оба из его сыновей – Тимур и Алишер. Тимур – офицер вооруженных сил Узбекистана, а Алишер окончил военную кафедру Ташкентского Государственного технического университета. Правда, офицерское звание ему будет присвоено только через год – после завершения учебы в вузе.
Армейская биография Рашида Игамбердиевича началась после окончания Казанского СВУ в 1974 году, когда он поступил в Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище. Через год после выпуска ему предстояла служебная командировка в Афганистан. В составе «мусбата», – «мусульманского батальона», – в последующем получившего наименование 154-го отдельного отряда специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, лейтенант Рашид Абдуллаев принимал участие в операции «Шторм-333».
Восточная мудрость гласит: «Если хочешь рассмотреть гору, нужно отойти на расстояние. Если хочешь дать оценку событию, нужно время». И вот это время пришло – многие документы рассекречены. Поэтому и написал полковник запаса Рашид Абдуллаев свою хронико-документальную повесть «Время выбрало нас», которая была опубликована в 2014 году в Ташкенте в канун 35-летней годовщины ввода советских войск в Афганистан. В книге Рашида Игамбердиевича приведены документы и воспоминания участников тех событий – 27 декабря 1979 года. Повесть вызвала многочисленные отклики.
Так, полковник в отставке Хабибджан Холбаев, командир «мусульманского батальона», написал в предисловии к повести:
«Автор книги «Время выбрало нас» Абдуллаев Р.И. является непосредственным участником событий, освещаемых в книге. Пройдя нелегкий военный путь от суворовца до начальника кафедры духовно-нравственного и воинского воспитания Академии вооруженных сил Республики Узбекистан, полковник Абдуллаев Р.И. много внимания и сегодня уделяет вопросам духовно-нравственного и военно-патриотического воспитания молодежи.
Из истории нельзя вырывать неудобные страницы. Нельзя умалчивать того, что было в нашей общей истории. Ценность книги и состоит в том, что автор не дает политической оценки происшедшим событиям, он рассказывает о конкретно имевших место политических, военных и боевых фактах на основании собственных воспоминаний, свидетельств очевидцев и документальных материалов.
Эта книга является еще одним свидетельством стремления автора оставить в памяти потомков истинную картину событий, происходивших в конце прошлого века, связанных с вводом советских войск в Афганистан.
Воспитательная составляющая книги состоит именно в том, чтобы показать истинный героизм и самоотверженность солдат и офицеров, которые не обсуждают, а точно выполняют поставленные перед ними задачи».
А вот отзыв о книге ветерана спецслужб полковника в отставке Музаффара Худоярова, участник афганских событий:
«Я хорошо знаком с ныне полковниками в отставке командиром знаменитого «мусульманского батальона» Холбаевым Хабибджаном Таджибаевичем и его бывшими подчиненными – Маматкуловым Гуломджоном Юсуповичем и Абдуллаевым Рашидом Игамбердиевичем.
Мое мнение – это люди высоких моральных и профессиональных принципов. Они отличаются, прежде всего, своей порядочностью. Их соседи и знакомые не догадываются об их легендарном прошлом, потому что они всегда были и остаются скромными и немногословными людьми, никогда не говорят о своих наградах и званиях, не выпячивают свое поистине героическое военное прошлое. Об их подвиге говорят боевые награды: Х.Т. Холбаев был удостоен высшей награды страны – ордена Ленина, Р.И. Абдуллаев – ордена Красного Знамени, Г.Ю. Маматкулов – ордена Красной Звезды.
Через тридцать пять лет после операции «Штор-333» в этой книге я нашел в списке бойцов спецназа фамилии друзей моего детства: Богодирова Абдумумина, Акбаева Тургуна, Артыкова Бахтиера, с которыми мы вместе росли в Регарском районе. Все трое отличались среди сверстников своими лидирующими качествами, занимали активную жизненную позицию, были разносторонне развиты как физически, так и интеллектуально. Проходили срочную службу сначала в знаменитой Витебской 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а затем были отобраны в 154-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления – «мусульманский батальон». Все трое участвовали в операции «Шторм-333». Богодиров Абдумумин погиб в бою через день после взятия дворца Амина в г. Кабуле, впоследствии он был посмертно награжден орденом Красной Звезды.
Артыкова Бахтиера тоже, к сожалению, в настоящее время нет в живых. За кабульскую операцию он был удостоен медали «За отвагу». После армии поступил на службу в органы внутренних дел, стал офицером. Никогда не пасовал перед трудностями и опасностями. Он погиб при выполнении служебного долга во время беспорядков в г. Душанбе. Акбаев Тургун в настоящее время работает на руководящей должности одного из крупных промышленных предприятий. Так же, как и его бывшие командиры, он не любит афишировать свои военные подвиги, хотя тоже имеет боевые награды, и мы знаем, что общий успех операции «Шторм-333» был обеспечен благодаря безупречным действиям таких же, как он, – солдат и офицеров.
Ценой своей жизни выполнили поставленную задачу и остались до конца верными военной присяге бойцы «мусульманского батальона» Богодиров Абдумумин Абдунабиевич, Расульметов Курбантай Мурадович, Мадияров Зиябиддин Гиясиддинович, Щербеков Миркасым Абдрашимович, Курбанов Ходжанепес, Хусанов Сабирджон Камилович, Сулейманов Шокиржон Султанович, Мамаджанов Абдунаби Гайджанович. Это были первые жертвы».
Я внимательно причитал книгу. А потом спросил полковника Абдуллаева:
– Рашид, ты о многих тут рассказал, а о себе самом – лишь несколько коротких эпизодов. И то – не ты сам рассказываешь, а говорят твои боевые товарищи.
– Больше ничего не могу добавить, прости, – ответил Абдуллаев. – Я был в группе командира роты старшего лейтенанта Владимира Салимовича Шарипова, его, кстати, потом наградили орденом Ленина. Посмотришь, как действовали наши ребята. Понятное дело – среди них был и я…
– Задал ты мне задачу, – проворчал я шутливо, – там такие яркие эпизоды, такая динамика, что вкратце рассказать – никак не получится. А если все подробно – не хватит и пяти статей…
– Кто из нас учился на редакторском отделении: ты или я, – ответил мне в тон мой товарищ. – Вот и решай задачу…
– Слушай, а ведь с нами учился и капитан Мурат Хусаинов, помню, у него были ранение и орден Красной Звезды – тоже из «мусбата»…
– Да, в 1979-м он был лейтенантом – Мурат Ораевич Хусаинов. Вроде бы Мурат вернулся на свою родину в Туркменистан. Парень он был нормальный, замполит 1-й роты отряда. О его судьбе мне, увы, сейчас ничего не известно…
Я вновь обращаюсь к книге полковника Рашида Абдуллаева. Читаю строки: «В штурме дворца участвовали две группы от Комитета государственной безопасности СССР – «Гром» и «Зенит»; 154-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, так называемый «мусульманский батальон», с приданными ему 9-й гвардейской парашютно-десантной ротой и гвардейским противотанковым взводом ПТУР «Фагот» из 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка Воздушно-десантных войск.
Подробности штурма дворца «Тадж-Бек» описаны в основном сотрудниками КГБ СССР. Их сведения о роли и месте спецназовцев «мусульманского батальона» и десантников 345-го гв. опдп в операции отрывочны и порой не точны…
За годы, прошедшие с тех пор, в зависимости от политической конъюнктуры, менялась и оценка этих событий, они обросли мифами и легендами. Во многих произведениях участников штурма изображали какими-то бездушными роботами, лишенными каких-либо человеческих чувств и эмоций. Так пишут те, кто сам вплотную никогда не соприкасался с болью, которую несут неизбежные на войне кровь и смерть!
Мною сделана попытка на основе воспоминаний очевидцев и документальных материалах восстановить события тех дней…»
Рассказывая о книге полковника Абдуллаева, я приведу лишь несколько фрагментов из воспоминаний его командира роты, комбата и одного из офицеров-сослуживцев. Первой должна была выдвигаться на семи БМП боевая группа старшего лейтенанта Владимира Шарипова и группа «Гром» под руководством майора Михаила Романова. Костяком 2-й боевой группа была 2-я группа 3-й роты под командованием Хамидуллы Абдуллаева (однофамилец Рашида Абдуллаева).
Вот, что вспоминает старший лейтенант Владимир Шарипов:
«Изготовившиеся к броску БМП выстроились в колонну. Часы отсчитывали последние мирные минуты. Или пан, или пропал! А внутри было нехорошо – до тошноты. Был все же страх, был! Я сел на место механика-водителя в БМП. Запустили двигатели…
Там, где на вершине холма темнел монолит «Тадж-Бека», под огненным ливнем «Шилок» металась застигнутая врасплох охрана дворца. В темноте декабрьского вечера афганцы еще не видели атакующих, но уже отчетливо был слышен надсадный рев приближающихся боевых машин… Мы только двинулись, а у меня пропала связь с командным пунктом. Почему? До сих пор не знаю. С ходу все пять машин стали бить по окнам из пушек, из пулеметов. И тут… В общем, при въезде на площадку перед дворцом первая БМП №035 зацепила край стены и заглохла! Уже стрельба во всю, с парапета дворца по нам в упор лупят, а механик никак передачу выбить не может! Пули «ливнем» по машине бьют. Я думаю: «Не хватало только еще гранатометчиков, по одному на каждую машину. Такого огня мы не ожидали».
Я сразу дал команду спешиться. «Громовцы» наружу выбрались. А огонь такой плотный, что им за машинами пришлось укрыться! Словом, к зданию пробиться невозможно. Вдобавок ко всему наши «Шилки» лупят так, что снаряды над самой головой летят. Я давай по переносной радиостанции комбата вызывать – никакого ответа. Тут вдруг чувствую – шнур от радиостанции натянулся, и меня аж развернуло всего.
У нас ведь радиостанции какие? Сама она на спине у бойца-связиста, а наушники и переговорное устройство – у командира. Боец, бывает, повернется неловко – и потянет за собой все это «хозяйство». Я только развернулся бойца ругнуть, а он уже – все, готов, на землю валится. И тут вижу – в арыке рядом с нами афганец лежит, прячется от огня. В память почему-то врезалось: у него на руке часы с рубиново-красным циферблатом. Я по нему очередь дал. Вроде попал, а он подпрыгивает. Я еще очередь – он опять подпрыгивает. А это пули АКМовские тело прошивают и от бетона рикошетом тело подбрасывают. Только повернулся в другую сторону – мимо БМП афганец-офицер с ПМом в руке бежит. Я его свалил из автомата. Пистолет подобрал, зачем-то Бояринову из «Грома» показываю. А он мне: «Ну, давай, бери, первый твой боевой трофей»…
Мои солдаты-пулеметчики как увидели, что кэгэбэшники пошли в атаку, тут же рванули за ними следом! Забыли начисто о своей задаче, такой был порыв. Если бы Амин в тот момент через окошко выпрыгнул – запросто бы ушел! Я за бойцами следом – надо же остановить!
Возле самого здания меня вдруг как кирпичом по левому бедру ударило. Я сразу и не понял, что ранен. Добрался до входа, вижу: Бояринов лежит – убит. Забрало шлема у него было поднято, видно, что пуля прямо в лицо попала. Кое-как я к своей БМП доковылял. Вколол себе промедол из аптечки. Чувствую, надо еще. Подзываю сержанта Джумаева. Он у меня вместо телохранителя был. Давай, – говорю, – бегом за аптечкой! Его перед самой отправкой в Афган КГБ потребовал оставить в Союзе – отец когда-то, еще до рождения Джумаева, был осужден. А сержант «зайцем» в самолет забрался и прилетел вместе с нами в Баграм. Ну, не отправлять же его обратно! Так вот, он убежал за промедолом и словно пропал – нет и нет. А тут мне «громовец» кричит: «Прекрати огонь по второму этажу! Там никому зайти невозможно». Долго Джумаева не было… Потом прибегает с промедолом. Я ему: «Ты куда пропал?!» Он рассказывает: «Добежал до БМП и увидел, что неподалеку от брони лежит пулеметчик Хезретов и в одиночку сдерживает афганцев, которые, опомнившись, поперли снизу из караулки вверх, к дворцу. Ему пулей нижнюю челюсть своротило, кровища хлещет, а он – стреляет! Мужественный парень!». Сержант Джумаев метнулся в БМП, из чьего-то вещмешка полотенце вытащил, Хезретову челюсть кое-как подвязал – и, только тогда – ко мне.
Тут бой начал стихать. Кто-то из «Грома» опять мне машет: «Все! Амина убили! Докладывай!» Я говорю: «Постой, я сам пойду и посмотрю». Мы поднялись по лестнице наверх. Зашли в комнату…».
Майор Хабибджан Холбаев, командир «мусульманского батальона»:
«Когда через сорок три минуты Шарипов по радиостанции доложил, что задание выполнено, мы на БМП направились прямо во дворец. Там нас встретил Шарипов и как руководитель группы захвата доложил о выполнении задания. Когда он закончил, я заметил, что он ранен в ногу. Я приказал посадить его в БМП и направить в госпиталь».
Старший лейтенант Владимир Шарипов:
«Я увидел Холбаева, принял строевую стойку, руку к козырьку и начал докладывать о выполнении задачи. Я-то думал, что он меня прервет, и мы зайдем внутрь дворца. А он встал навытяжку, тоже руку к головному убору приложил и… так весь доклад выслушал. А стоять у здания было еще опасно, постреливали. Колесник ситуацию понял, говорит: «Зайдите в здание. Опасно здесь». Они внутрь прошли, а я остался снаружи. Штанину задираю – все белье в крови. Дырка – сквозная. Вышел Колесник и говорит: «Трупы и раненых забирай и – в расположение». Моему замполиту Абдуллаеву Рашиду дали команду спустить Амина вниз. Он завернул Амина в штору и вместе с другими бойцами вынес его наружу. Наши потери: один убитый, много раненых. А всего в моей роте 27-28 декабря погибло трое: Щербеков, Хусанов и Курбанов. Другие подразделения, в том числе «Гром» и «Зенит», тоже понесли потери…
Однако не обошлось, увы, без стрельбы по своим… В уже захваченном спецназом «Тадж-Беке» и около здания штаба бригады только что вошедшие в Кабул и ничего не знавшие об операции «Шторм» витебские десантники вступили в бой с… «мусбатом». Подвела афганская форма последних…»
Старший лейтенант Баходыр Эгамбердыев:
«Утром 28 декабря на выезде с территории бригады мы неожиданно попали под массированный обстрел десантников 103-й ВДД. Понимая, что происходит трагическое недоразумение, спецназовцы ответного огня не открывали. Лейтенанту Рашиду Абдуллаеву под пулями удалось ползком и перебежками подойти к ним и установить связь. Он рисковал жизнью…»
– Я знал, что было в тот день боевое столкновение между вашими «мусбатовцами» и нашими витебскими десантниками, – говорю Рашиду Абдуллаеву. – Не хочется повторять: «На войне как на войне», – но именно так и бывает…
– Это как раз и говорит о том, – ответил мне Рашид Игамбердиевич, – насколько накалена была обстановка в тот день… Та боль не утихает и до сих пор…
Заканчивая рассказ о книге полковника запаса Рашида Абдуллаева и о легендарном «мусбате», хочу привести еще несколько фактов. В январе 1980-го батальон был выведен на территорию СССР.
Однако уже с 29 на 30 октября 1981 года 154-й отряд под командованием майора Игоря Стодеревского вновь вошел в Афганистан. Он принимал участие во всех операциях, проводимых 40-й общевойсковой армией.
В соответствии с приказом Министра обороны СССР № 273 от 1 декабря 1985 года за образцовое выполнение специальных заданий Советского правительства 154-й ооСпН был награжден вымпелом «За мужество и воинскую доблесть». Афганское правительство и ЦК НДПА также наградили отряд двумя Почетными Красными Знаменами и орденом Красного Знамени.
К началу вывода советских войск из Афганистана (на 15 мая 1988 года) личный состав отряда среди награжденных имел:
– кавалеров ордена Ленина – 10 офицеров;
– кавалеров ордена Красного Знамени – 53 человека (31 офицер, 13 сержантов и 9 солдат);
– кавалеров ордена Красной Звезды – 423 человека (132 офицера, 32 прапорщика, 127 сержантов и 112 солдат);
– кавалеров ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени – 24 человека;
– удостоенных медалью «За отвагу» – 623 человека (12 офицеров, 15 прапорщиков, 205 сержантов и 391 солдат);
– отмеченных медалью «За боевые заслуги» – 247 человек (11 офицеров, 24 прапорщика, 102 сержанта и 110 солдат).
К сожалению, в боях на афганской земле погибли и умерли от ран 177 человек, а 9 спецназовцев пропали без вести.
В мае 1988 года отряд был выведен из Афганистана и размещен вблизи Чирчика. В 1990 году сводная группа отряда принимала участие в мероприятиях по наведению конституционного порядка в Таджикистане. В 1992 году отряд вместе с 15-й ОБрСпН был передан вооруженным силам Республики Узбекистан. В 1994 году отряд был переименован в 28-й отдельный разведывательный батальон. В 2000 году батальон был расформирован.
Александр Колотило
«Красная звезда»
В состав советских сил, введенных для оказания помощи в 1979-ом году в «дружественный» Афганистан, входило одно уникальное,
хорошо подготовленное спецподразделение, состоящее исключительно из представителей среднеазиатских национальностей.
Именно благодаря происхождению своего личного состава этот отряд получил название «мусульманского батальона».
Просуществовал этот батальон, к сожалению, недолго, но успел оставить яркий след в истории ГРУ.
Уже весной 1979-го года руководство нашей страны твердо уяснило, что ситуация в Афганистане требует военного вмешательства. А потому нужно быть готовым к любым вариантам развития событий. Тут же возникла идея тихого и незаметного внедрения в мятежную страну небольших воинских подразделений. В конце весны 1979-го это решение было принято окончательно и Василий Васильевич Колесник (полковник ГРУ) получил приказ создать батальон спецназа, укомплектованный представителями коренных национальностей южных республик. Выполняя распоряжение, Колесник собирал солдат из самых разных частей Советского Союза. В отряд попали мотострелки и танкисты, десантники и пограничники. Их командировали в небольшой уездный узбекский городок Чирчик. Все солдаты, прапорщики, офицеры и даже сам комбат были среднеазиатских национальностей, в основном узбеки, туркмены и таджики, номинально относящиеся к мусульманам. При таком составе у отряда не было проблем по языковой подготовке, все таджики, а также половина туркменов и узбеков свободно разговаривали на фарси, который являлся одним из главных языков в Афганистане. Первый мусульманский батальон (но как показала история не последний), в миру являющийся 154-ым отдельным отрядом специального назначения в составе пятнадцатой бригады Туркестанского ВО, возглавил майор Хабиб Таджибаевич Халбаев.
Изначально подразделение имело следующую цель - охрана Нурмухамеда Тараки, президента Афганистана, пытавшегося в короткие сроки заложить социалистические основы в своей стране. Противников таких радикальных перемен было предостаточно, а потому Тараки весьма справедливо опасался за свою жизнь. К тому времени политические перевороты, сопровождающиеся кровопролитиями, стали для Афганистана вполне обычным делом.
Новое формирование было хорошо обеспечено всеми необходимыми ресурсами, у бойцов не существовало ограничений и лимитов по средствам. Личный состав отряда получил совершенно новое оружие. Для проведения тренировочной стрельбы согласно Указу Генерального штаба Туркестанским ВО батальону были выделены полигоны двух военных училищ: Ташкентского общевойскового командного и танкового училища, расположенного в Чирчике.
Весь июль-август солдаты усиленно занимались боевой подготовкой. Ежедневно проводились тактические занятия, вождение боевых машин, стрельбы.
Выносливость бойцов закалялась в тридцатикилометровых марш-бросках. Благодаря обширным материально-техническим средствам личный состав «мусульманского батальона» имел возможность достичь высокого уровня подготовки в ведении рукопашного боя, стрельбе из всех имеющихся видов оружия, а также в вождении БМП и БТР в экстремальных условиях.
А в это время в Москве на солдат «мусбата» спешно шили афганскую униформу и готовили нужные бумаги. Каждый боец получил документы установленного типа на афганском языке. К счастью, новые имена придумывать не пришлось - военнослужащие пользовались своими. В Афганистане, особенно на севере страны, жило много узбеков и таджиков, встречались там и туркмены.
Вскоре батальон сменил советскую военную форму на обмундирование афганской армии. Для того чтобы было легче распознавать друг друга, бойцы отряда наматывали на обе руки повязки из бинтов. Для еще большей реалистичности военнослужащие постоянно тренировались в афганской форме, чтобы она имела поношенный вид.
Когда по окончанию проверки ГРУ батальон уже готовился к отправке в Афганистан, в Кабуле свершился очередной переворот. Ближайший соратник президента Тараки Хафизулла Амин ликвидировал прежнее руководство, взяв управление страной на себя. Усиленная подготовка спецотряда была приостановлена, прекратились посещения высшего командного состава, и жизнь в батальоне стала похожа на обычные армейские будни. Но такое затишье продолжалось недолго, вскоре из Москвы был получен приказ о возобновлении тренировок. Однако цель обучения в корне изменилась. Теперь военнослужащих готовили уже не к оборонительным, а к штурмовым операциям против афганского правительства. На этот раз с отправкой батальона не стали затягивать. Был озвучен список личного состава, который 5 декабря 1979-го года должен был вылететь первым рейсом для подготовки лагеря. Остальная часть батальона должна была присоединиться к ним 8 декабря.
При перелете военнослужащие «мусульманского батальона» заметили один необычный факт: в самолете летел отряд военных зрелого возраста, но в солдатских шинелях. Интересующимся бойцам объяснили, что вместе с ними отправилась группа саперов. Лишь позднее выяснилось, что это были важные «шишки» из КГБ и ГРУ.
Отряд под руководством узбека Хабиба Халбаева присоединился в Баграме к батальону боевого охранения авиабазы из 345-го отдельного парашютно-десантного полка, стоявшего тут с июля 1979-го года. А 14 декабря к ним прибыл ещё один батальон 345-го.
По первоначальному плану руководства ГРУ мусульманский батальон должен был выступить из Баграма, с ходу захватив резиденцию Амина, которая находилась в Кабуле. Однако в последний момент диктатор переехал в новую резиденцию «Тадж-Бек», представлявшую собой настоящую крепость. В планы быстро внесли поправки. Отряду была поставлена задача добраться до Кабула своим ходом и появиться возле дворца «Тадж-Бек», как будто бы для усиления охраны. Утром 20 декабря около 540 бойцов спецназа ГРУ выдвинулось в столицу Афганистана.
По внешнему виду отряд был очень похож на обычное военное формирование афганцев, и новоиспеченный президент Амин был уверен, что бойцы прибыли для осуществления внешней охраны его новой резиденции. На пути следования к дворцу военнослужащих более дюжины раз останавливали патрули, пропуская только после получения соответствующего пароля или разрешения сверху. На въезде в Кабул батальон был встречен афганскими офицерами, которые сопровождали спецотряд до самого президентского дворца.
Первой линией охраны «Тадж-Бека» считалась рота личных телохранителей Хафизуллы Амина. Третьей была охранная бригада, под руководством майора Джандата - главного порученца Амина. Наш мусульманский батальон должен был составить вторую линию. От воздушного удара дворец защищал зенитный полк. Общее число военнослужащих у дворца достигало двух с половиной тысяч человек.
Бойцов ГРУ разместили в отдельном недостроенном здании, находившемся в четырёхстах метрах от резиденции. В строении не было даже стекол на окнах, вместо них солдаты натянули одеяла. Начался заключительный этап подготовки к операции. Каждую ночь на близлежащих сопках нашими бойцами выпускались осветительные ракеты, а в боксах запускались двигатели боевого транспорта. Командир афганской охраны проявлял недовольство относительно подобных действий, но ему объяснили, что идет плановая тренировка, связанная со спецификой возможных боевых операций. Разумеется, все делалось для того, чтобы усыпить бдительность охраны, когда отряд действительно пойдет на штурм.
Полковник Колесник, составивший план операции, позже рассказывал об этом: «Подписанный мною и отработанный на карте план я принес Иванову и Магомедову (соответственно главный советник КГБ СССР и главный военный советник Министерства обороны). Они утвердили план устно, но поставить свои подписи не пожелали. Было ясно, что пока мы думали, как выполнить поставленную руководством задачу, эти хитрецы решали, как в случае неудачи избежать ответственности. Тогда я написал на плане в их присутствии: «План утвержден устно. Подписывать отказались». Поставил дату, время и отправился в свой батальон…».
В операции по штурму дворца с нашей стороны участвовали: группы «Гром» и «Зенит» (24 и 30 человек соответственно, командиры майор Романов и майор Семенов), мусульманский батальон (530 человек, во главе майор Халбаев), девятая рота 345-го полка (87 человек, командир старлей Востротин), противотанковый взвод (27 человек под руководством старлея Савостьянова). Руководил операцией полковник Колесник, а заместителем его был генерал-майор Дроздов, начальник нелегальной разведки КГБ.
Время штурма было перенесено, так как поступила информация о том, что афганцы начинают обо всем догадываться. 26 декабря бойцам разрешили сделать походную баню. Всем раздали свежее белье, новые тельняшки. Халбаев получил приказ прикрывать спецназ КГБ и подавлять любые группы, пытающиеся прорваться на территорию резиденции. Основная задача по захвату дворца возлагалась на бойцов групп «Зенит» и «Гром».
Около 7 часов утра 27 декабря 1979-го года по условному сигналу «Шторм 333» по единственной серпантинной дороге стали подниматься в гору штурмовые бригады КГБ. В это время люди Халбаева захватывали важные позиции и огневые точки возле дворца, снимали часовых. Отдельной группе удалось нейтрализовать руководство пехотного батальона. Минут через двадцать после начала атаки «Гром» и «Зенит» на боевых машинах, преодолев внешние посты охраны, ворвались на площадь перед дворцом. Дверцы десантных отделений открылись, и бойцы высыпали наружу. Часть из них успела ворваться на первый этаж «Тадж-Бека». Началась жестокая схватка с личной охраной самозваного президента, в большинстве своем состоявшей из его родственников.
Части мусульманского батальона совместно с ротой десантников сформировали внешнее кольцо обороны, отражая нападения бригады охраны. Два взвода спецназа ГРУ захватили казармы танкового и первого пехотного батальонов, в их руки попали танки. Тут обнаружилось, что в танковых орудиях и пулеметах нет затворов. Это была работа наших военные советников, которые под предлогом ремонта заранее сняли механизмы.
Во дворце афганцы сражались с упорством обреченных. Ураганный огонь из окон прижал спецназовцев к земле, и нападение захлебнулось. Это был переломный момент, необходимо было срочно поднять людей и повести вперед на помощь тем, кто уже бился во дворце. Под руководством офицеров Бояринова, Карпухина и Козлова бойцы рванулись в атаку. В эти мгновения советские солдаты понесли наибольшие потери. В попытке добраться до окон и дверей дворца множество бойцов было ранено. Лишь небольшая группа ворвалась внутрь. В самом здании шел жестокий бой. Спецназовцы действовали решительно и отчаянно. Если из помещений никто не выходили с поднятыми руками, то в выломанные двери сразу летели гранаты. Однако советских солдат было слишком мало для устранения Амина. Всего около двух десятков человек находилось во дворце, причем многие были ранены. Недолго поколебавшись, полковник Бояринов выбежал из парадного входа и стал звать на помощь бойцов мусульманского батальона. Разумеется, противник его также заметил. Шальная пуля, отрикошетив от бронежилета, пробила шею полковника. Бояринову было пятьдесят семь лет. Конечно, он мог не участвовать в штурме, служебное положение и возраст позволяли ему руководить боем из штаба. Однако это был настоящий офицер русской армии - в бой шли его подчиненные, и он должен был быть рядом с ними. Координируя действия групп, он также действовал и в роли простого штурмовика.
После того как на помощь спецназу КГБ подошли бойцы мусульманского батальона, судьба защитников дворца была предрешена. Телохранители Амина, около ста пятидесяти солдат и офицеров личной охраны стойко сопротивлялись, не желая сдаваться в плен. От больших потерь наших военнослужащих спасло то, что афганцы в основном были вооружены немецкими МП-5, которые не пробивали бронежилеты советских солдат.
По рассказу взятого в плен помощника Амина стало ясно о последних мгновениях жизни диктатора. В первые минуты боя «хозяин» велел поставить в известность об атаке на дворец наших военных советников. Он кричал: «Нам нужна помощь русских!». Когда адъютант справедливо заметил: «Так и стреляют ведь русские!», президент вышел из себя, схватил пепельницу и швырнул ее в лицо подчиненному, проорав: «Ты врешь, этого не может быть!» Потом он сам пытался дозвониться. Но связи не было. В конце концов, Амин удрученно промолвил: «Все верно, я это подозревал…».
Когда перестрелка прекратилась, и дым во дворце рассеялся, возле барной стойки был найден труп Хафизуллы Амина. Что на самом деле послужило причиной его смерти, так и осталось невыясненным, то ли наша пуля, то ли осколок гранаты. Также была высказана версия, что Амина застрелили свои. На этом операция официально была завершена.
Всем раненым, включая афганцев, оказали медицинскую помощь. Гражданских под охраной увезли в расположение батальона, а всех убитых защитников дворца похоронили в одном месте неподалёку от «Тадж-Бека». Могилы для них копали пленные. Для опознания Хафизуллы Амины специально прилетел Бабрак Кармаль. Вскоре радиостанции Кабула передали сообщение, что по решению военного трибунала Хафизулла Амин был приговорен к смертной казни. Уже позже прозвучали записанные на пленку слова Бабрака Кармаля к жителям Афганистана. Он говорил, что «…была сломана система пыток Амина и его приближенных - палачей, убийц и узурпаторов десятков тысяч моих соотечественников…».
В ходе короткого, но яростного боя потери афганцев составили около 350 человек убитыми. В плен попало приблизительно 1700 человек. Наши солдаты потеряли одиннадцать человек: пять десантников, включая полковника Бояринова, и шесть военнослужащих мусульманского батальона. Также погиб случайно оказавшийся во дворце военврач полковник Кузнеченков. Тридцать восемь человек заработали ранения разной степени тяжести. При перестрелке были убиты два малолетних сына президента, но вдова Амина с раненной дочерью осталась жива. Первое время они содержались под охраной в специальной комнате в расположении батальона, а затем были переданы представителям правительства. Судьба остальных защитников президента оказалась трагической: многих из них вскоре расстреляли, другие погибли в тюрьме. Такому исходу событий, видимо, способствовала репутация Амина, который даже по восточным меркам считался жестоким и кровавым диктатором. По традиции, на его окружение также автоматически пало пятно позора.
После устранения Амина сразу же в Баграм вылетел самолет из Москвы. В нем под присмотром работников КГБ находился новый глава Афганистана - Бабрак Кармаль. Когда Ту-134 уже снижался, на всем аэродроме внезапно погас свет. Самолет садился только при помощи бортовых фар. Команда воздушного судна выбросила тормозной парашют, однако самолет докатился почти до края взлетно-посадочной полосы. Как позже выяснилось, начальник авиабазы являлся ярым сторонником Амина и, заподозрив неладное при заходе на посадку странного самолета, отключил освещение, надеясь устроить авиакатастрофу. Но высокое мастерство летчиков позволило избежать трагедии.
Уже значительно позже начали всплывать интересные факты об операции. Во-первых, выяснилось, что в течение всего штурма не было связи с командным пунктом. Причину отсутствия так никто и не смог внятно разъяснить. Попытка сразу доложить о ликвидации президента также не увенчалась успехом. Во-вторых, лишь через пару лет, на встрече участников тех декабрьских событий, стало известно, чем могло обернуться промедление с сообщением о гибели президента. Оказалось, что у военных руководителей был разработан резервный план по уничтожению Амина и его приближенных. Немного позднее штурмовых бригад задачу, состоящую в захвате президентского дворца, получила Витебская дивизия, которая не знала о более ранних действиях КГБ и «мусульманского батальона». Если бы сообщение о достижении поставленной цели не пришло своевременно, то белорусы могли начать новую попытку штурма. И тогда неизвестно, сколько по незнанию, в возникшей неразберихе было бы убито участников первого наступления. Возможно, что именно такой исход событий - убрать побольше свидетелей - и планировался.
А вот что рассказывал полковник Колесник: «Вечером на следующий после штурма день всех руководителей этой операции чуть не упокоил пулеметной очередью один советский солдат. Возвращаясь с банкета, организованного по поводу успешного завершения операции, на аминовском «Мерседесе» мы были обстреляны возле здания Генштаба, находящегося под охраной десантников. Подполковник Швец первым приметил странные вспышки на асфальтовой дороге и понял, что они обозначают. Он выскользнул из машины, кроя часовых отборным матом. Это подействовало лучше, чем пароль. Мы позвали начальника караула. Показавшийся лейтенант сначала получил в ухо, а уже потом прослушал до конца порядок применения оружия часовыми на постах. Когда мы осмотрели машину, то нашли в капоте несколько пулевых отверстий. Чуть выше и ни меня, ни Козлова в живых бы не было. Уже в конце генерал Дроздов негромко сказал лейтенанту: «Сынок, спасибо тебе за то, что ты своего бойца стрелять не научил».
Созданное под эгидой ГРУ уникальное мусульманское подразделение было практически сразу после штурма дворца выведено из Афганистана. Вся техника была передана Витебской дивизии. Военнослужащим оставили лишь личное оружие и 2 января 1980-го года двумя Ан-22 в полном составе отправили в Ташкент. За успешное проведение специальной операции бойцы «мусульманского батальона» были награждены орденами и медалями: семь человек получили орден Ленина, десять человек получили орден Красного Знамени, сорок пять - орден Красной Звезды, сорок шесть бойцов награждены медалью «За отвагу», а остальные - медалью «За боевые заслуги». Полковник Колесник стал Героем Советского Союза, вскоре ему было пожаловано генеральское звание.
Батальон временно прекратил свое существование, военнослужащие были уволены в запас, а все офицеры разбросаны по различным гарнизонам для дальнейшего прохождения службы. После переформирования уже к октябрю 1981-го года в нем не было никого, кто принимал участие в штурме дворца.
Многие события, связанные с переворотом в Афганистане, были преподнесены советской прессой совсем в ином свете. Согласно первоначальной версии СМИ президента Амина арестовали. А уже потом справедливым судом он был приговорен к смертной казни. Фильм об этом сняли заранее и подготовили к показу после гибели диктатора. Об участии советских спецподразделений и настоящей гибели самозваного президента нигде не упоминалось.
После убийства Хафизуллы Амина в Афганистан продолжали входить части 40-й Армии, занимавшие города, деревни и основные центры страны. Под контроль брались промышленные и административные объекты, автотрассы, аэродромы, горные перевалы. Воевать поначалу никто не собирался, рассчитывая лишь убедить окружающих серьезностью намерений. В крайнем случае, решить все задачи малой кровью, не предполагая о будущей масштабности боевых действий. Точка зрения Генштаба была такова, что достаточно лишь демонстрации могучей военной силы, ракетных частей, танков, артиллерии. Это внушит ужас в сердца оппозиционеров, заставив их сдаться или просто разбежаться. На самом деле появление чужаков в исламской стране, хранящей опыт бесчисленных войн, стране, где основная часть населения умеет обращаться с оружием с самого раннего детства, разожгла уже шедшую гражданскую войну, придав ей значение джихада.
Несмотря на то, что операция по ликвидации президента была проведена успешно, западные страны не замедлили обозначить сей факт, как свидетельство оккупации Афганистана Советским Союзом, а последующих руководителей Афганистана (Кармаля и Наджибуллу) называть марионеточными лидерами.
30 октября 1981-го года в два часа ночи 154-ый отдельный отряд спецназа, получивший ранее название «мусульманский батальон», перешел государственную границу СССР и устремился к месту грядущей дислокации. Так состоялся второй приход «мусбата» на афганскую землю. Новый командующий подразделением майор Игорь Стодеревский прослужил вместе с ним до самого конца войны.
