Черные и улусные татары и те, которые ковыряли землю Крыма самодельным плугом и бороной (занятие презренное, годное лишь для рабов), - все ждали дня, когда наконец затрубит рог посланцев сераскира и можно будет собирать табуны, отощавшие в сухих степях, и седлать коней военным снаряжением. Всю зиму, лето и осень только и жили россказнями о богатом ясыре прошедших войн, когда вся семья, считая и женщин, ежедневно ела мясо, а пленники, связанные попарно или закованные в колодки, обрабатывали поле и лепили из самана новые загоны для овец. Было время! А теперь дети с раздутыми от всякой дряни животами играют заржавевшими колодками и ремешками, которыми когда-то связывали. пленников. Люди голодают. Дошли до того, что даже главе семьи пекут лепешки только к пятнице, да и то из ячменных высевок. Все остальные хлебают тощую кашицу из проса и грызут чеснок.

Алла, алла, алла, - провозглашает муэдзин, как будто хочет сказать: «мужайтесь, братья!». Мулла, который хорошо знаком с самим карасубазарским муфтием Сеид-Ахмед-эфенди, говорит с его слов, что всё дело в недостатке молитв и что, когда народ был богомольнее, всё шло хорошо: были благословенные пророком войны против неверных, землю возделывали пленные и всем хватало того, что привозили с войны и что давали поля. А ведь по всей стране было более двухсот тысяч кибиток и ста пятидесяти тысяч домов. Муфтий несомненно говорит правду, потому что он ученейший человек и кроме священного корана всегда читает огромную книгу о землях Крымского ханства, написанную от руки на татарском языке шейхом Махамедом еще 200 лет тому назад.

Многие же из бывалых людей винят во всем тех султанских капуджиев, которые распоряжаются всеми татарами Крыма, запрещая им под страхом смертной казни ходить к русским селениям за ясырем и другой поживой. Татары должны терпеливо ждать, пока султан пришлет хану «саблю и кафтан» (что означает: «собирайся в поход!»).

Нет, народ татарский, и особенно ногайцы, недовольны такими порядками. Ропот слышится повсюду, и в глухих балках уже находят обезглавленные трупы ханских и султанских чиновников.

Наконец по степям пронесся тот ветер, который предвещает бурю.

Разнесся слух, что дни хана сочтены и что буджакские мурзы поднимают восстание за нового хана, сераскира Буджакских орд, Крым-Гирея. Этот Гирей, по словам посланцев от Буджакской орды, могуч и страшен, как горный поток весной. Он стремится всей своей силой обрушиться на неверных, которые еще не отмщены за поход 1737 года.

Буджакские мурзы распространили в народе слух, что Крым-Гирей не намерен сидеть у Порога Счастья и ждать милостивого соизволения, что при нем турецкие солдаты перестанут хозяйничать в стране. Главное же, что обещали буджакские мурзы, - это войну. Ведь Крым-Гирей знает: парод татарский войной живет. Так сказал еще в давние времена хан Сахыб-Гирей.

Весной 1758 года ногайцы оставили свои очаги и сели на коней, чтобы помочь такому хану, как Крым-Гирей. Турецким солдатам и страже и, наконец, самому хану Мухамед-Гирею ничего не оставалось как бежать, и Крым-Гирей был провозглашен ханом всех татарских народов: «крымских, буджакских, кубанских, едисанских, жамбуйлукских и едичкулских без изъятия...»

Нового хана встречали пушечной пальбой. Сотни баранов румянились на вертелах в его честь. В шербеты добавили столько виноградного соку, что все были пьяны, не исключая улемов и шейхов, которые, как известно, больше держались буквы закона Магометова, чем его существа.

Султану Мустафе ничего не оставалось, как прислать халифскую грамоту тешрифат, в которой «милостиво подтверждалось и гарантировалось ханское достоинство» Крым-Гирея.

Крым-Гирей был из тех людей, которые, однажды поставив перед собой цель, добираются до нее любыми путями.

Целью этого Гирея была война с Россией, война сокрушительная, уничтожающая. Еше будучи сераскиром Ногайских орд, он хаживал в русские пределы, уничтожал приазовские крепости и даже грозился «повесить свою плеть на столице русской, в Петербурге», заставив русских вновь платить дань, как было при его отцах и дедах. Вот каковы были намерения Крым-Гирея. За победой должны были следовать новые войны, ибо этот Гирей вообразил себя новым Батыем или Чингизханом.

Войны ждало с нетерпением всё мужское население Крымского ханства потому, что война была верным средством насытиться до отвала.

Война была средством разбогатеть. И татарский народ приветствовал нового Батыя или Чингизхана, как такого правителя, который заботится о народном благе.

Поэтому, говоря о политике Крым-Гирея, вовсе незачем делить ее на внутреннюю и внешнюю. Достаточно лишь кратко рассказать о замыслах этого последнего из сильных Гиреев.

Крым-Гирей собирался принять под свою руку кавказские племена. Русские должны были забыть пути к Черному морю.

Священная война (джихат) против России, страны, которую Крым-Гирей ненавидел лютою ненавистью, могла сделать хана свободным, самостоятельным. Долго ли крымские ханы, благородные отпрыски настоящих ильханов из рода Чингизидов, будут пресмыкаться в Стамбульском серале? Разве не мог Крым-Гирей вернуть Крымскому юрту могущество Золотой Орды и разве Гиреи не могут быть защитниками Мекки и Медины подобно властителям Порты?

Подумать только, что не он, всеми признанный «кладезь премудрости», «доблестный» Крым-Гирей, а жалчайший угодник гарема Мустафа имеет власть падишаха!.. Чтобы казаться величественным, этому Мустафе приходится сильно белить свое багровое лицо и чернить свою рыжую бороду, и всё равно он кажется жалким рядом с Крым-Гиреем.

Крым-Гирей говорил о себе, что он только воин. Действительно, он мог довольствоваться куском вяленого мяса и спать, положив под голову седло. Но то, чем довольствовался Крым-Гирей в походе, совсем не устраивало его в Бахчисарае.

Турецкие историки отдают должное Крым-Гирею как «последнему татарскому богатырю» (Ресми-эфенди), но они порицают его за чересчур «богатырские» замашки - разгул и пьянство.

Громозвучный хохот и оглушительные звуки дасула и дарие (двух инструментов, от которых непривычный может оглохнуть) возвещали о том, что идет хан.

Вокруг него всегда толпились шуты, фокусники, комедианты, и сам он любил огорошить важного посетителя какой-нибудь забавной хронограммой или замысловатой шуткой. Хан не довольствовался ни татарской кухней, ни своим гаремом. Ему нужно было разлизанное море вина, разнообразнейшие кушанья и такие увеселения, о которых скромные люди говорили только шёпотом и при закрытых дверях.

За все эти проделки хан Крым-Гирей носил вполне заслуженное прозвище дэли-хана, которое и осталось за ним в истории.

Чем обширнее были честолюбивые замыслы хана, тем больше средств он тратил на свой дворец, мечети, роскошные бани, фонтаны и памятники.

Никогда еще Бахчисарай не украшало такое количество лазури и позолоты. Ханский дворец был заново перестроен, и блеск его слепил глаза.

Во время больших приемов хан сидел на оранжевых сукнах (цвет ханского достоинства, подобный солнечному), и золотой полумесяц горел над его престолом среди синей лазури и золотом прочерченных звёзд.

Хан был облачен в султанский халат, обшитый соболями, тот самый, который «приносит счастье». На голове его была соболья шапка с «миропобедительными соргуджами», скрепленными алмазом. Вокруг хана стояли его телохранители - капычеи и сеймены, вооруженные луками и стрелами.

Хотя Крым-Гирей и был вознесен на ханский престол волной мятежа и дорогу в Бахчисарай очищали для него пики ногайских конников, - в Бахчисарае он был окружен сановниками, беями четырех знатнейших фамилий и улемами самого высшего достоинства. Их нельзя было назвать придворными. Все они считали себя не ниже хана и терзали его советами, доносами, интригами, заговорами. Крым-Гирей был осторожен и таил про себя самые сокровенные из замыслов. Они приоткрывались лишь в сношениях с иностранными дипломатами.

У Крым-Гирея была мания величия. Но не следует думать, что он был наивен и рассчитывал только на свои силы. Нет, ему нужна была поддержка и он искал ее совсем не в магометанских странах. Он добивался популярности у дипломатов Западной Европы и это ему удавалось.

Послы и консулы, являвшиеся в Бахчисарай, находили здесь зрелища дикие и фантастические, роскошь Востока, щекотавшую их пресыщенное воображение. Особенно любопытен был сам хан Крым-Гирей. Достаточно сказать, что он, который носил длинную бороду и ел руками, мог неожиданно заговорить о философии Монтескьё или комедиях Мольера. Это было забавнее, чем услышать говорящего попугая или увидеть обезьяну в кринолине и пудреном парике. «Образованность» не требовала от хана больших усилий. Он не знал языков и не умел читать книг, о которых рассуждал, но у него была прекрасная память, сметливость и природный ум. При нем состояли два-три ученых магометанина, хорошо знавших, что Лондон, Париж и Петербург находятся в разных странах и их не следует путать, если хочешь делать политику.

Но если Крым-Гирей и не был образованным человеком и, быть может, не всегда хорошо знал географию страны, с которой вел переговоры, то он обладал острым нюхом охотника: слышал запах войны на громадном расстоянии. У него были свои кумиры в Западной Европе.

В 1750 году он послал от Буджакской орды посла к прусскому королю Фридриху II, именуемому Великим. Посольство не имело другой цели кроме восторженного удивления, которое Крым-Гирей выразил цветистым слогом.

В 1751 году, когда «великий» завоеватель Фридрих был в самом жалком положении после того, как русские взяли Берлин и подступили к Померании, - Крым-Гирей снова подал голос, уже в качестве хана и, так сказать, собрата по профессии. На этот раз Крымское посольство явилось для того, чтобы предложить пруссакам помощь, в виде 16 000 татарских всадников. За это, разумеется, надо было заплатить звонкой монетой, но хан надеялся и на другую плату: Союз с Пруссией казался ему не плохим началом. Так открывался путь к могуществу, и будущая империя представлялась уже совсем реальной.

Для Фридриха помощь хана была очень своевременной: являлась надежда отвлечь русских от Курляндии. К тому же: «Древний Херсонес Таврический, окруженный роскошнейшими цветами античной мифологии и поэзии, мгновенно оказался новой исходной точкой для самых смелых планов среди непрерывной цепи военных соображений и расчетов короля». Другими словами, Фридрих был непрочь сделаться опекуном крымских татар и освободить Турцию от излишних забот. Прусский король уже мысленно спускал корабли в Черное море и представлял себя хозяином прекрасных гаваней. Тогда Англия...

Но не будем вдаваться в эти недоступные нам миры воинственных фантасмагорий. Напрасно прусские послы томились в Бахчисарае в ожидании договора с ханом. Напрасно посол Гольц проявил столько ловкости, затрагивая самые чувствительные струны. Союз Пруссии с Крымским ханством не состоялся потому, что переменился ветер, и король нашел поддержку в новом русском императоре Петре III, давнем поклоннике прусской военщины.

Не только план великого союза оказался иллюзорным, цель, которую преследовал хан, неожиданно отдалилась.

В 1764 году Крым-Гирей был лишен ханского достоинства. Это значило, что не только Стамбул был недоволен политикой хана, но и в Бахчисарае обнаружились враги Крым-Гирея, таившиеся до времени. Верные ногайцы были готовы к мятежу, но хан не пожелал возглавить мятеж и покорился Высокой Порте. Крым-Гирей был слишком уверен в своей силе, чтобы считать отъезд из Крыма окончательным.

Хан был свергнут с престола потому, что, как утверждали турецкие историки, «принятыми на себя неуместными притязаниями потерял свой престиж и авторитет». Другими словами, он проявил чрезмерную самостоятельность, тогда как должен был оставаться послушным.

Вернула Крым-Гирея на ханский престол война, и этим он был обязан Франции. Дело в том, что Людовик XV воодушевился теми же иллюзиями, которые увлекли прусского короля, с той разницей, что французский план был более обдуманным и выразился в серьезной работе дипломатов в Константинополе и Бахчисарае. Для предполагаемой войны с Россией избрали благовидный предлог: польские дела. Порта должна была рыцарски выступить на защиту конфедератов. Франция хотела руководить этим благородным делом. Но подоплека войны была другая: Людовик XV, подобно Фридриху II, уже видел себя хозяином южных морей.

Так или иначе, всё шло к войне. В Крым был отправлен достаточно ловкий консул на место нерешительного синьора Форнетти. Это был барон де Тотт, впоследствии написавший воспоминания о своей деятельности в Крыму.

Барону помогли события. В июле 1768 года отряд казаков потрепал татар в Балте (город принадлежал хану). Некий Якуб-ага, которого нетрудно было взять лестью или золотом, поддался на уговоры барона и отправил к Порогу Счастья донесение, в котором казачий набег изобразил как вторжение русских войск.

Донесение заставило встрепенуться ленивого Мустафу III, проводившего свои дни в гареме.

Факел войны был зажжен! (Так выразился историк Ресми-эфенди).

В день Рикеаб, когда министры стоят у стремени властителя Порты, могущественный Мухсинзаде был превращен в ничто, а бывший кондитер осыпан милостями и возведен на пост верховного визиря.

4 августа 1768 года, по словам турецкого историка Ресми-эфенди, «верховный визирь Эмин-паша со священным знаменем в руках торжественно выступил из внешних ворот Сераля», другими словами: война была объявлена.

Тогда-то в Стамбуле вспомнили об опальном Крым-Гирее. Никто не мог заменить его по части ненависти к России. Он был назначен главнокомандующим и тотчас, несмотря на холода, отправился в поход. Консул Людовика XV со своей канцелярией сопровождал хана.

Хан выступил из Стамбула во главе почти стотысячной армии и направился в пределы Новороссии, предполагая, что такая же армия двинется одновременно к Дону и левому берегу Днепра.

План ближайших операций состоял в том, чтобы взять Елизаветинскую крепость (Елизаветград) и оттуда направиться в Польшу, где и должны были произойти встреча хана с конфедератами, триумф спасителя, посрамление России и, быть может, дальнейшие походы и триумфы.

Стотысячная армия Гирея состояла из двадцати колонн турецких спагов и татарской конницы. Во главе девятнадцатой были султаны-сераскиры, двадцатую вел главнокомандующий хан. Пестрота одежд, блеск лат, колчанов и сабель, разукрашенных позолотой и камнями, сочетались со строгой мрачностью европейской амуниции. За колоннами воинов двигалась свита. Священное знамя пророка и новенькие французские пушки замыкали торжественное шествие армии Гирея.

Таково было выступление. Война же началась в том порядке, или на взгляд европейца беспорядке, который всегда сопутствовал движению татарско-турецких войск.

Но скоро всё перемешалось. Татарская конница с обычным воем стремительно понеслась целиной, не разбирая дорог, всё сметая на пути своем и унося всё, что можно было унести. Там, где пролетали ханские отряды, вспыхивали пожары; города и сёла сгорали дотла. Армия, как смерч, прошла по степям Украины и, достигнув польских пределов, продолжала всё жечь, грабить и увлекать за собой. Спасаемая Польша была залита кровью не меньше, чем наказуемая Украина.

Чем глубже на северо-запад забиралась армия, тем более громоздким становился ее обоз: тысячи пленных и всевозможный скарб. Каждый конный татарин гнал за собой стадо и несколько пленников.

Армия отяжелела и, пресыщенная грабежом, уже помышляла о возвращении. Чего же более? Ясырь был велик, и войну можно было назвать счастливой, хотя тысячи воинов остались погребенными в оледеневшей пустыне степей.

Но Крым-Гирей не мог считать войну законченной, она только начиналась. Предстояло не только двигаться вперед, но и закрепиться на пройденных землях. И хан казнил тех, кто проявлял трусость, и тех, кто удалялся в поисках пропитания. Казнил простых спагов и важных эмиров. Хан показывал чудеса выносливости и смелости со своими любимыми ногайцами, но ничто уже не могло воодушевить его армию. Пыл стяжательства погас, а с ним вместе и то, что стремило войска вперед. Пыл погас раньше, чем было дано настоящее сражение. Крепость Елизаветы, казалось, была уже в руках Крым-Гирея. Разведка показала, что укрепление было преодолимо. Но осаду даже не начинали. Никакая сила не могла заставить турецких спагов идти на штурм. Они предпочитали самоубийство, если нельзя было бежать. Даже ногайцы не хотели идти вперед, их вполне устраивало то, что они уже получили в этой войне.

Как всегда бывает в таких случаях, когда для солдат потерян смысл дальнейшего движения, - армия стала слабеть. Находилось множество причин, которые вели к отступлению. Трусость турецкой кавалерии, опаздывающее снабжение, лютые морозы, и вот будущий «Батый» вынужден был отступить.

Консулу Людовика XV было сказано, что армия нуждается в отдыхе и подкреплении, и что вскоре она с новыми силами пойдет к Дунаю. Но для хана этот поход оказался последним.

Вместе с тем это было и последнее нашествие крымцев на Русь.

В то время как Крым-Гирей, «развернувший свое знамя на крайних пределах доблести», умирал в Каушанах от приступов геморроя (такова одна из версий) или от яду, подсыпанного ему велением Стамбула (другая версия), готовились события, которые показали всю иллюзорность замыслов Людовика XV.

Было бы несправедливо умолчать о том, что Крым-Гирей умер как человек, любивший радости жизни и тем не менее стоик. Он велел музыкантам исполнить самый веселый танец и за минуту до смерти хохотал.

Примечания

Султан Мустафа III правил Турцией с 1757 по 1774 гол.

Сумасшедшего хана (турецк.)

Слова из фирмана, присылаемого хану Стамбулом.

Род султанов из перьев. О них говорится в том же фирмане.

естой сын первого крымского хана , дед султана Османской империи .

Родился в Лиде, Белоруссии. О юности Менгли Гирея известно мало, но есть предположения, что воспитывался он в генуэзском городе-колонии Каффе. Известно, что он знал генуэзское наречие, интересовался поэзией и историей.

В августе 1466 года скончался первый крымский хан . Осенью крымские беи избрали новым ханом его старшего сына Нур-Девлета. Его младший брат Менгли Гирей, шестой сын , начал борьбу за крымский ханский престол. Нур-Девлет опирался на поддержку ханов Большой Орды, а Менгли Гирей пользовался поддержкой крымской знати.

В 1467 году он сверг старшего брата Нур-Девлета и занял ханскую столицу Кырк-Ер, однако первая попытка овладеть троном оказалось неудачной. Вскоре Нур-Девлет вернулся и изгнал своего младшего брата-соперника. Менгли Гирей бежал в Кафу, где обратился за военной помощью к генуэзцам. Кроме того, крупные крымские беи во главе с Мамак-беем Ширином, недовольные политикой Нур-Девлет, также выступили в поддержку Менгли Гирея. Утвердиться на престоле Менгли Гирей смог через два года, переманив на свою сторону крымскую знать.

В июне 1468 года Менгли Гирей с большой делегацией крымских беев прибыл в Кафу. Генуэзский консул Джентиле Камилла принял гостей с большими почестями. В Кафе крымские беи торжественно избрали Менгли Гиреем ханом. Вскоре Менгли Гирей с генуэзским отрядом и бейскими дружинами двинулся в поход на Кырк-Ер, столицу Крымского ханства. Нур-Девлет оборонялся, и борьба между братьями продолжалась с середины лета до конца года. В начале 1469 года Менгли Гирей занял ханскую столицу и изгнал оттуда Нур-Девлета. Нур-Девлет бежал из Кырк-Ера на Северный Кавказ, откуда обратился за помощью к османскому султану в борьбе против Менгли Гирея и его союзников-генуэзцев. Каффский консул организовал военный поход на свои северокавказские владения, во время которого был взят в плен сам Нур-Девлет вместе с тремя младшими братьями. Нур-Девлет был доставлен в Кафу и заключен под стражу. Вскоре Нур-Девлет с братьями был перевезен из Кафы в крепость Солдайю.

Крымский хан Менгли Гирей заключил союзный договор с Кафой и княжеством Феодоро (Готией), направленный против Османской империи. Летом 1469 года в окрестностях Кафы появился турецкий флот под предводительством Якуб-бея. Турки-османы высадились под крепостью, сожгли несколько селений и захватили пленных. В ответ крымский хан Менгли Гирей отправил письмо османскому султану Мехмеду Фатиху, в котором заявлял: «Ущерб, причиненный Каффе, это ущерб, причиненный мне».

Осенью 1473 года скончался крупный крымский мурза Мамак-бей, глава рода Ширин. На вакантный пост стали претендовать его младшие братья Кара-Мирза и Эминек. Кара-Мирза находился в родстве с ханским братом Айдером и пользовался влиянием при дворе Менгли Гирея. Эминек обратился за помощью к генуэзцам, которые убедили хана Менгли Гирея назначить новым ширинским беем Эминека, а не Кара-Мирзу. Вскоре отношения между ханом и ширинским беем обострились. Эминек безуспешно просил, чтобы хан Менгли Гирей отдал ему в жены свою мать, вдову Хаджи Гирея.

Вскоре на титул ширинского бея стал претендовать Шейдак, сын Мамака. Вначале Шейдак обратился за помощью к генуэзцам, но те не смогли ему помочь. Тогда Шейдак отправился в Большую Орду, где добился поддержки со стороны Ахмад-хана, стремившего вернуть Крымский юрт под свою верховную власть. Менгли Гирей отстранил от бейского поста Эминека, который бежал из Крыма на Северный Кавказ. По приглашению Менгли Гирея из Орды в Крым вернулся Шейдак, которому хан пообещал пост бея. На самом же деле Менгли Гирей, опасавшийся вторжения золотоордынского хана, просто выманил Шейдака из донских степей в Крым.

В феврале 1475 года крымский хан Менгли Гирей с братом Айдером и ширинскими мурзами прибыл в Кафу, где планировал утвердить Кара-мирзу в должности бея. Однако под давлением генуэзцев вынужден был назначить главой Ширинов Шейдака.

В марте 1475 года крупные крымские беи на собрании в столице низложили хана Менгли Гирея, который укрылся у генуэзцев в Кафе. Новым крымским ханом был избран Айдер, старший брат Менгли Гирея. Между тем Эминек, недовольный своим изгнанием, отправил письмо в Стамбул, прося султана Мехмеда Фатиха предпринять поход на Кафу и обещая туркам свою помощь в завоевании генуэзских колоний в Крыму. После свержения Менгли Гирея Эминек вернулся в Крым, получил назад титул ширинского бея и занял видное положение при дворе Айдера. Они совершили совместный набег на пограничные литовские владения. Шейдак-мурза был отстранен от должности бежал в Кафу. Весной ширинские мурзы с татарским войском осадили Кафу, требуя от генуэзцев выдачи беглеца.

Менгли I построил в Салачике (ныне окраина Бахчисарая) дворцовый комплекс Девлет-Сарай (не сохранился до наших дней). Рядом с дворцом были построены дошедшие до нас в почти первозданном виде Зынджирлы медресе и мавзолей , в котором после кончины был похоронен и сам Менгли I Гирей.

К потомкам Чингиз-хана мы относим те фамилии, родоначальники которых значатся в русских источниках как царевичи или уланы (огланы)

1. Чириковы.

Первым чингизидским родом на Руси стали Чириковы. Его основателем был Петр Ордынский, племянник Бату и Берке. Ростовский епископ Кирилл, которого современники называли блаженным и учительным, приходил в Орду к хану Бату. В числе слушателей беседы епископа с ханом был юный племянник Бату, сын его брата Даир. Он был впечатлен проповедями Кирилла. Во время вторичного пребывания епископа в Орде Даир решился удалиться с ним в Ростов, чтобы там принять крещение, и назвался Петром. Даир-Петр купил земли возле озера для основания монастыря, и на земли, предоставленные храму и царевичу, князь Борис выдал грамоты.

Петр прожил в супружестве много лет, имел детей. В глубокой старости, овдовев, он принял монашество в основанной им обители и мирно умер около 1290 года. Был похоронен в построенной им церкви. Официально он был причислен к лику святых на Соборе 1547 года при митрополите Макарии. Когда Петр Ордынский купил землю у князя Бориса, тот, хорошо зная нравы своих соотечественников, не только продал, но и выдал грамоты на землю. Петр не понимал, зачем и какие грамоты требуются на землю, в этом проявлялась его ментальность как кочевника. Эти грамоты были впоследствии предметом спора между потомками Петра (Лазарь Петрович, Юрий Лазаревич) и князьями Ростовскими.

Игнатий Юрьевич благодаря своему происхождению смог защитить Ростов от нашествия Ахмыла. Сын Игнатия Петр служил Дмитрию Донскому и участвовал в Куликовской битве. Был основателем рода Чириковых. Его потомок Дионисий (1440-1502) был знаменитым иконописцем. Дионисий украшал фресками и иконами московский Успенский собор. Художника особенно ценил великий князь Иван III, который щедро оплачивал его работу .

2. Аничковы.

Потомки царевича Золотой Орды, Берке, выехавшего к Ивану Калите в 1301 году. Берке был крещен митрополитом Петром и назван Аникеем. Женился на дочери Викулы Воронцова, сын Юрий.

3. Серкизовы и их ветви Старковы и Чебышевы.

Родоначальник – Серкиз, сын Ахмета. Царевич Серкиз переехал в Москву во время правления Дмитрия Донского в 1371 году. При крещении он принял имя Иван. С 1378 года известно село Черкизово, принадлежащее Серкизу-Ивану. Его сын Андрей (?-1380) был героем Куликовской битвы (командовал одним из шести полков), где и погиб.

4. Мертваго.

Произошли от Благодена (Бильгитдина), царевича Золотой Орды, вышедшего в начале XV века к Олегу Рязанскому (1342 – 1402). Его потомки будто бы сохранили титул царевичей, а при Грозном сироты одного из них названы были детьми Мертваго царевича (имя царевича просто долго не могли вспомнить). После этого за ними закрепилась фамилия Мертваго.

5. Булгаковы.

К ним относят три фамилии Булгаковых разного происхождения. Генеалогия одной известна, о других двух ничего нельзя сказать.

Шай, «муж честен и храбр» (во св. крещении Иоанн), племени ханского, выехал со многими людьми к великому князю Олегу Рязанскому (1342-1402). Потомок его, Матвей Денисович Булгак, находился воеводою в войске, посланном разорять улусы детей Ахмета-хана в 1501 г., потом был воеводою в Белеве в 1507 году и Рязани в 1520 и следующих годах. От него пошли рязанские Булгаковы.

6. Талычевы.

Потомки Талыча, ордынского царевича, в 1410 году перешедшего на службу к нижегородскому князю Даниилу Борисовичу и совершившего вместе с ним поход на Владимир.

7. Чалымовы.

От астраханского князя Чалым-улана и его сына, вышедших на русскую службу в 1557 году. Чалым был противником Измаила, правителя Ногайской Орды (не путать с Джалимом, казахским султаном, жившим в то же время и воевавшим с ногаями). Чалымовы, скорее всего, относились к Астраханской ветви джучидов. К этой же династии относился русский царь
Саин-булат (Симеон Бекбулатович) (?-январь 1616),
сын Бек-Болата,
сына Бахадура,
сына Ахмад-хана,
сына Кичи-Мухаммед-хана,
сына Тимур-хана,
сына Тимур-Кутлук-хана,
сына Тимур-хана,
сына Кутлук-Тимура,
сына Нумкана,
сына Абая,
сына Уран-Тимура,
сына Тука-Тимура,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

Царь Иван Грозный «соблаговолил поставить на престол Москвы в качестве царя Симеона Бекбулатовича; он сам принял имя Иван из Москвы, покинул город и поселился в пригороде Москвы по названию Петровка». Иван передал Симеону свой весь «честной» двор и, как простой боярин, использовал карету-повозку со сбруей. Каждый раз, когда он приезжал видеться с новым царем Симеоном, он отказывался сидеть на троне и садился в отдалении от бояр.

«Симеон Бекбулатович оставался Великим Князем России меньше чем год; после этого царь Иван назначил его Великим Князем Твери и сам опять стал царем Москвы». Царь Борис Годунов внимательно наблюдал за Симеоном и его сыновьями. Более того, он, по-видимому, ослепил его. Симеон Бекбулатович ослеп на свой день рождения после питья испанского вина, присланного царем Борисом с его сопроводительным письмом. Слуга Симеона, который пробовал то вино, также потерял зрение.

Годунов не позволял непосредственно общаться с Симеоном, но всегда его боялся, поскольку после смерти царя Федора Ивановича (Федора I) группа влиятельных бояр во главе с Федором Романовым и Богданом Бельским открыто заявили о своем желании видеть в качестве царя России или Симеона Бекбулатовича, который уже занимал трон во время правления Ивана Грозного, или его старшего сына князя Федора, который был потомком как Ивана III, так и Гедимина.

В марте 1606 Лже-Дмитрий I направил наставнику монастыря Св. Кирилла в Белозерском письмо, содержащее приказ заключить Симеона Бекбулатовича в качестве монаха тем же образом, как и его тестя князя Мстиславского. В исполнение этого приказа прежний царь Симеон стал «монахом Степаном». В тоже время его жена царица Анастасия была принуждена стать монахиней. Она умерла в 1607 и была похоронена под именем «сестры Александры». Лже-Дмитрий I был склонен удалить Симеона Бекбулатовича по нескольким причинам. Главной из них было то, что Симеон продолжал рассматриваться как кандидат на трон России.

После убийства Дмитрия и победы князей Шуйских новый царь Василий Шуйский (Василий IV) приказал наставнику монастыря Св. Кирилла в Белозерском привести к его послу Федору Суконеву монаха Степана, который «был прежним царем Симеоном Бекбулатовичем». Последний был переведен в Соловецкий монастырь на крайнем Севере, где он прожил шесть лет в исключительной нищете. После восшествия на трон Михаила Романова в 1613 царь Симеон, по-видимому, получил разрешение покинуть монастырь Святого Кирилла, поскольку он умер уже в Москве в январе 1616 и был похоронен около своей жены в монастыре Св. Симеона. Он имел трех сыновей, Федора, Дмитрия и Ивана, и трех дочерей, Евдокию, Марию и Анастасию. Они, по-видимому, умерли насильственной смертью, поскольку известно, что Симеон Бекбулатович пережил всех своих детей.

8. Сибирские.

Потомки сыновей сибирского хана Кучума - Али, Абулхаира, Кумыша и Алтаная - до 1718 года носили титул царевичей сибирских (кроме одной ветви - потомства Хансюфа Алеевича, - уже в первой половине XVII века имевшей лишь княжеский титул) и пользовались при дворе некоторыми почестями.

Последними представителями этого рода были Александр Васильевич Сибирский (1779-1836), участник войны 1812 года, позже генерал-лейтенант, имевший много наград за воинскую доблесть. Его сын - Александр Александрович Сибирский (1824-1879), известный археолог и нумизмат.

Для ясности приведем генеалогию Кучума:

Кучум,
сын Муртазы,
сына Кулука,
сына Ибак-хана,
сына Махмудек-хана,
сына Хаджи-Мухаммед-хана,
сына Али,
сына Бек-Кунды,
сына Менгу-Тимур-хана,
сына Бадакула,
сына Джучи-Буки,
сына Бахадура,
сына Шибана,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

9. Касимовские цари.

Происходили как царевичи сибирские от Кучума. Последний касимовский царь был Василий (?-1715),
сын Ивана,
сына Михаила,
сына Сеид-Бурхана,
сына Алп-Арслана,
сына Али,
сына Кучума.

Василий правил в 1691-1715. Был царем по имени, не обладая реальной властью.

Следующие рода происходят от Улуг Мухаммеда, и поэтому мы укажем генеалогию Улуг Мухаммеда:

Улуг Мухаммед,
сын Хасана,
сына Джансы,
сына Тулек-Тимура,
сына Кунчека,
сына Саричи,
сына Уран-Тимура,
сына Тука-Тимура,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

10. Абашевы.

Потомки Абаша Улана - воеводы казанского хана Мухаммеда Эмина, в 1499 году перешедшего на русскую службу. Скорее всего, Абаш-улан был из потомков Улуг Мухаммеда, так как в это время большинство чингизидов из Казани были потомками Улуг Мухаммеда.

11. Мустафины.

Родоначальник - Муртаза Мустафин, сын Мустафы, сына Улуг Мухаммеда. Казанский царевич. Его отец Мустафа в 1444 году вторгся в Рязань, но был убит русскими при отступлении. Муртаза перешел на службу к русскому князю. Иван III, отправляясь в поход на Новгород, оставил управлять землею и стеречь Москву татарского царевича Муртазу. В 1469 году Муртаза был упомянут на стороне русских. В 1474 году Иван отдал царевичу Муртазе новый городок на Оке со многими волостями.

12. Бахметьевы (Бахметовы).

Происходят от Аслама Бахмета (в крещении Иеремей), выехавшего в первой половине XV века на службу к Великому князю Василию Васильевичу Тёмному вместе с братьями Касимом и Якубом. Все трое были сыновьями Улуг-Мухаммеда.

13. Долголядские.

Родоначальник - Федор Долголядский (1484-1538),
сын Мелик-Тагира,
сына Ибрагима,
сына Махмутека,
сына Улуг-Мухаммеда.

Федор в детстве был крещен. Был убит Василием Шуйским за то, что мешал ему жениться на племяннице Федора Анастасии, дочери Петра Казанского и сестры великого князя Елены Иоанновны. Русская Православная Церковь канонизировала Федора и признала страстотерпцем.

14. Максудовы.

Род происходит от князя Максуд-оглана, из потомков Касим-хана, сына Улуг-Мухаммеда. Максуд умер в 1554 году, его сын Айдар Максудов умер в 1594 году. Это единственные потомки Улуг-Мухаммеда, которые не стали русскими, а остались татарами.

15. Потомки Петра Казанского:

Кудай-кул (Петр Казанский) (?-1523),
сын Ибрагима,
сына Махмутека,
сына Улуг-Мухаммеда.

Царевич Кудай-кул был захвачен в плен в 1487 году русскими, взявшими Казань. Он вырос в русском плену, впоследствии был доставлен из ссылки в Москву и освобожден из-под ареста. 21 декабря 1505 года его торжественно крестили на Москве-реке с именем царевича Петра Ибрагимовича. Через неделю, 28 декабря, царевич Пётр дал запись великому князю Василию III в том, что он будет служить ему верно, а еще через две недели, 15 января 1506 года молодой царь отдал Петру в жёны свою 14-летнюю сестру Евдокию (младшую дочь великого князя Ивана III от его второй жены Софьи Палеолог). Евдокия и Пётр были обвенчаны в Успенском соборе московского Кремля архимандритом Спасского монастыря Афанасием.

Для Василия III царевич Петр был не просто родственник. Он стал его ближайшим сподвижником, верным и надёжным другом. Более того, московский великий князь видел в нём своего преемника. Бездетный Василий III перед походом на Псков в 1509 году написал завещание, согласно которому в случае его гибели престол должен перейти к царевичу Петру. Покидая на время Москву, великий князь всё чаще доверял управление и защиту столицы своему зятю.

У Петра--Худай-Кула было две дочери, обе по имени Анастасии. Старшая из них была замужем за кн. Федором Михайловичем Мстиславским, младшая - за кн. Василием Васильевичем Шуйским. У А. П. Мстиславской был сын Иван Федорович, дочь которого Анастасия Ивановна вышла замуж за бывшего Касимовского хана Саин-Булата, крестившегося с именем Симеона Бекбулатовича. У А. П. Шуйской была дочь Марфа Васильевна, бывшая замужем за кн. Дмитрием Ивановичем Бельским.

Татарские потомки Чингиз-хана

1. Чанышевы.

Представляя в 1828 г. в Герольдию Правительствующего Сената прошение об утверждении в княжеском достоинстве, князь Владимир Александрович (до
крещения – Сулейман Ибрагимович) Чанышев утверждал, что род князей
Чанышевых происходит от Чингисхана. Прямым их предком он назвал Алтун-
хана и ханшу Гурьлявич. Согласно нашей версии , предком Чанышевых был Алтун-бик, которого Сулейман Чанышев мог принять за алтун-хана, мифического предка самого Чингиз-хана. Как нам известно, Алтун-бик был правителем Казани, после него правил его брат Алим-бик и уже потом власть захватила династия Улуг Мухаммеда. Согласно татарским шежере отцом братьев назван булгарский хан Абдулла, который не известен по летописям. Мы отождествляем этого Абдуллу с мамаевским Абдуллой, марионеточным ханом, от чьего имени правил Мамай. Абдулла был либо сыном Узбек-хана («из отроков Узбек-хана»), либо его внуком (сын Хидырбека, сына Узбека – версия Сафаргалиева). Как известно в 1370 году в Мамаевой Орде умер Абдулла-хан, на его место сел Мухаммед Булюк. В том же году он с помощью русских войск захватил Булгар. Вполне возможно, что он выделил сыновьям покойного хана Абдуллы во владение Казань.

Представители рода Чанышевых широко известны в Татарстане. Один из этого рода дал принципиальное согласие на прохождение ДНК-теста, но из-за почты наше ожидание несколько затянулось. Также известно, что у Алим-бика были тоже дети, и одним из его потомков был Тажетдин Ялчыгол, записавший шежере своей семьи.

2. Потомки Юрматы-бия.

Согласно нашей точки зрения, в статье «Ногайские ханы и Башкирия» Юрматы-бий является потомком Шибанидов, и родоначальник рода Юрматы-бия - потомок шибанидов Аеры Калбак,
его сын Абужай-хан,
его сын Исмаил-хан,
его сын Алмалы,
его сын Юрматы-би,
его сын Юрми-би,
его сын Гали-би,
его сын Алеем Аккучкар и т.д.

С более полной генеалогией рода можно познакомиться в книге «Татар шежиресы» Марселя Ахметжанова.

Абужая мы отождествляем с Абак, он же ногайский хан Абогай, чья дочь вышла замуж за крымского хана Саадат-Гирея. Его генеалогия такова:

Абак,
сын Ядигера,
сына Тимур-шейха,
сына Тимур-ходжи,
сына Араб-шаха,
сына Пулада,
сына Менгу-Тимура,
сына Бадакула,
сына Джучи-Буки,
сына Бахадура,
сына Шибана,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

3. Потомки Кара-бика.

Шежере Кара бика выглядит так:
Кара-бик,
сын Канбар-бика,
сына Калдар-бика,
сына Балым-бика,
сына Бачман-хана.

Были попытки сопоставить предка Кара-бика Бачмана с кипчаком Басманом, воевавшим с будущим правителем Монгольской империи Мунке. Но четыре поколения никак не вписываются в шежере. Согласно же моей точки зрения, мы можем отождествить Бачмана, предка Кара-бика, и Баджмана из потомков Чимпая, сына Джучи (он фигурирует в Нусрат-наме)

Каракалпаки

1. Кучумовичи.

Среди каракалпаков могли остаться потомки сибирского хана Кучума, которые там правили. Основателем династии был

Кучук,
сын Абулая,
сына Ишима,
сына Кучума.

У Кучука был сын Султан-Мурат и племянник Ишим, правившие среди каракалпаков. Позже эта династия была отстранена от власти казахскими чингизидами.

2. Каракалпакские торе.

По устной информации, полученной от потомков казахских торе в Каракалпакии, там есть две линии торе, потомки братьев Каип-хана и Бори-торе. Они были сыновьями

Батыр-хана,
сына Каип-хана старшего,
сына Ксрау,
сына Сырдака,
сына Кудайменде,
сына Ишим-хана казахского,
сына Шигай-хана,
сына Джадика,
сына Джанибек-хана казахского (его генеалогию и гаплотип мы рассмотрим ниже в главе про казахских торе).

К потомкам Каип-хана относился последний хан каракалпаков Мухаммед Зарлык-торе,
сын Абулгазы,
сына Каип-хана .

Крымские Гиреи.

В 15-м веке двоюродный брат Улуг-Мухаммеда, Хаджи-Гирей основал династию крымских ханов, существующую и поныне. Его генеалогия:

Хаджи-Гирей,
сын Гиясаддина,
сына Таш-Тимура,
сына Джансы,
сына Тулек-Тимура,
сына Кунчека,
сына Саричи,
сына Уран-Тимура,
сына Тука-Тимура,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

Все линии крымских ханов восходят к Хаджи-Селим I Гирею. Его генеалогия:

Хаджи-Селим I Гирей,
сын Бахадур I Гирея,
сына Селямета I Гирея,
сына Девлет I Гирея,
сына Мубарак-Гирея,
сына Менгли I Гирея,
сына Хаджи-Гирея (см. выше).

После завоевания Россией Крымского ханства Гиреи распались на несколько ветвей:

1. Русские Гиреи.

Это - потомки последнего крымского хана Шахин-Гирея, они живут в России, в Ростове-на-Дону. Другая ветвь его потомков живет в Бурсе и Стамбуле.

В России также остались жить потомки

Александра Ивановича Крым-Гирея,
сына Селима III Гирея,
сына Фетиха II Гирея,
сына Девлета II Гирея,
сына Хаджи Селима I Гирея,
сына Бахадур I Гирея,
сына Селямета I Гирея,
сына Девлет I Гирея,
сына Мубарак-Гирея,
сына Менгли I Гирея,
сына Хаджи-Гирея (см. выше).

Султан А.И. Крым-Гирей под влиянием шотланд¬ских миссионеров принял христианскую веру, затем уехал учиться в Петербург, и продолжил свое обучение в универ¬ситете Эдинбурга, где жил несколько лет. Там он женился на дочери богатого британца. Отец девушки был против этого брака, но ничего не смог сделать, кроме того, как лишить ее наследства. Вместе с мужем она покинула родной Эдинбург, чтобы поселиться с ним в Крыму. Ее звали Анна Яковлевна Крым-Гирей (урожденная Нейльсон). Потомки их проживают в Крыму.

Другим потомком крымских ханов был Василий Дмитриевич Симов-Гирей, сын Дмитрия Симовхана Селим-Гирея. Василий учился в Норфолкском, Бернском, Цюрихском университетах, работал на сооружении Панамского канала, затем - в Египте, Германии, Центральной Америке, Японии. Он - кавалер орденов Станислава, Анны, Владимира. Как известный инженер, В.Д. Симов-Гирей был прикомандирован к Ставке главнокомандующего русской армией в первой мировой войне. За участие и выступление на митинге в г. Могилеве после Февральской революции он был отчислен из армии и отправлен на работу на Кольский полуостров. Принимал участие в строительстве Каширской электростанции и Беломор-канала. Приехал в Степняк (Казахстан) по срочному делу в командировку, так и прожил здесь 25 лет до своей смерти. К сожалению, потомков у него не осталось.

Тамарин-Мерецкий Александр Александрович (1882 - 16.09.1938) Род. в д. Бахче-Эли Феодосийского уезда Таврической губ., Крымский татарин. До 1918 года имя и фамилия - Хан-Гирей. Окончил Лесной институт.

Работал журналистом, военным корреспондентом популярных всероссийских газет "День", "Утро России".

Поручик царской армии. Участник 1-й мировой войны. Служил на штабных должностях в "Дикой" горской кавалерийской дивизии.

В 1917 - участник выступления генерала Л.Корнилова.
С конца 1917 - в Красной гвардии, РККА. Участник гражданской войны.
В 1920-23 - командир дивизии, командующий армией на Туркестанском фронте.
В 1925 году уволен в запас по болезни. Проживал в Москве, получал пенсию, изредко публиковал очерки в различных газетах, в том числе в "Комсомолськой правде".
8 апреля 1927 арестован ОГПУ по подозрению к причастности к военному заговору бывших офицеров царской армии. Приговорен к 3 годам лагерей. Сидил в Вишерском отделении СЛОНа (Соловецкого лагеря особого назначения). Заведовал лагерной оражереей, выращивал розы.
3 сентября 1929 дело пересмотрено и заседанием Особого совещания (ОСО) при НКВД СССО (т.е. без суда) срок сокращен до 2,5 лет.
Однако в том же 1929 дело опять пересмотрено ОСО и срок увеличен до 7 лет ИТЛ.
3 октября 1932 освобожден, остался работать в тресте "Дальстой" НКВД СССР по контракут заведующим агробазы станции "Океанская" (близ Владивостока). Занимался разведением в парниках плодовых и овощных культур.
22 марта 1935 постановлением ЦИК СССР за примерный труд судимость снята.
С ноября 1935 - сотрудник (фактически - научный руководитель) агробазы в бухте Нагаево (около Магадана).
С июня 1936 - первый управляющий Колымской опытной агростанции.
В ноябре 1937 выехал в отпуск на "большую землю".
В апреле 1938 уволен как не вышедший из отпуска на работу.
До введения официальных воинских званий РККА (1935) - имел три ромба в петлицах, т.е. командир корпуса.
Вывел морозоустойчивый сорт капусты "Гибрид Тамарина", гибридные сорта картофеля и роз.
Арестован 10.05.1938. Приговорен ВКВС СССР 16.09.1938 по обв. в шпионаже и участии в к.-р. террористической организации. Расстрелян 16.09.1938. Реабилитирован 4.03.1958.
Место захоронения: Коммунарка.

Анна Ивановна Гирей (?-1827) Генеалогия неизвестна. Крестница генерала Раевского. Была подругой А.С. Пушкина, стала прообразом черкешенки из “Кавказского пленника”. Что касается поэмы «Бахчисарайский фонтан», которая была написана в Кишиневе, то следует согласиться, что прообразами главных героинь Марии Потоцкой и Заремы стали сестры Раевские и Анна Гирей. Елена - это Мария Потоцкая, нежная и печальная, в которую страстно влюблен хан Гирей. Эта гипотеза была высказана еще в 1923 году Д.С. Дарским .

2. Много Гиреев эмигрировало в Турцию. Положение Гиреев в Турции было хорошо описано Смирновым: «Поколение Чингизидов, издавна водворившихся в турецких владениях, настолько было там многочисленно, что, кажется, не извелось и до настоящего времени. Но только с потерей политического значения род Гиреев принял совершенно иной характер в своем частном быту в качестве простых обывателей и подданных Отоманской империи. Татарские царевичи, расплодившись в Румелии, сделались чистой обузой для Порты».

Если и сохранились потомки крымских ханов среди турков, то искать их надо в Румелии: среди турков в Болгарии и Европейской части Турции.

Самым известным потомком Гиреев в Турции был Ахмед Тевфик-паша (1845-1936). Этот потомок династии крымских ханов Гиреев, последний османский садразам (глава султанского правительства), пользуясь огромным авторитетом у современников, с 1908 года четырежды возглавлял кабинет министров, причём трижды - в самые критические минуты существования государства - между 1918 и 1922 гг.

3. Кавказские (в основном адыгские Гиреи)

Основателем одной линии адыгских Гиреев был Ислам-Гирей, сын Азамат-Гирея, сына Хаджи-Селима I Гирея . Он «покинул Крым из-за ссоры с правительницей Крыма», основатель адыгейской фамилии Хан-Гиреи. Согласно семейному преданию, переселился на Кавказ из Румелии, турецкой провинции на Балканах. Был он человеком храбрым и ума замечательного. Предвидя закат Крыма, он заключил с принявшими его бжедугскими князьями благоприятный для себя и своих потомков договор .

Самый яркий представитель этого клана был

Хан-Гирей (1808-1842),
сын Магмет-Гирея,
сына Аслан-Гирея,
сына Сагат-Гирея,
сына Ислам-Гирея.

Хан-Гирей прожил сложную, но яркую и богатую событиями жизнь, оставив свои произведения. Он был первым и среди адыгов и среди русских, кто составил подробное, достоверное и увлекательно написанное описание быта, верований, обычного права и эпоса своего родного адыгейского народа. Первооткрыватель и исследователь Хан-Гирея в советское время М.О. Косвен в 1961 г. писал, что произведения Хан-Гирея и ныне остаются ценнейшими историческими и этнографическими источниками из всего, что об адыгах было написано за все дореволюционное время. Следует здесь отметить, что произведения Хан-Гирея вызвали определенный интерес известных русских и зарубежных кавказоведов, иностранной печати. Их использовал в своих работах русский кавказовед Вс. Миллер и ученый-англичанин Дж. Белл, а «Черкесские предания» публиковались на немецком языке.

Брат Хан-Гирея – Адиль Гирей (1819-30.12.1876), известен как писатель и офицер.

Другим известным представителем этого клана был

Довлет Гирей (1876-1918),
сын Селет-Гирея,
сына Каплан Гирея,
сына Аслан-Гирея,
сына Сагат-Гирея,
сына Ислам-Гирея.

В пятилетнем возрасте Довлет был отвезен на воспитание в Египет к молочному брату отца. В Россию возвратился в четырнадцатилетнем возрасте. Менее чем через год был принят на учебу в Стамбульское кавалерийское училище, был выпущен корнетом. С разрешения Николая I дважды служил в Турции, оставаясь российским подданным. Довлет Гирей считается основателем адыгейского театра и первым сценаристом.

Также к кавказским Гиреям относились:

Султан Крым-Гирей Инатов (15.08.1843-?), сын Султан Инат-Гирея, известный Адыгский просветитель.

Казы-Гирей Бахтыгиреевич (1807-13.04.1863), племянник проживавших в Закубанье генерал-лейтенанта Султана Менгли-Гирея и генерал-майора Султана Азамат-Гирея. В 1836 г. в первом и втором номерах журнала «Современник» выходившего в Санкт-Петербурге, были напечатаны очерки «Долина Ажитугай» и «Персидский анекдот» ранее неизвестного автора - Казы-Гирея. Тут же в примечании издателя, которым был А.С. Пушкин, говорилось: «Вот явление неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей...». В.Г.Белинский, прочитав очерки, в восторге отозвался об авторе, что он «...владеет русским языком лучше многих почетных наших литераторов».

Кылыч Гирей Шаханович (1880-17.1.1947), князь, один из руководителей горского националистического движения, генерал-майор белой армии (1918), сотрудничал с Германией во второй мировой войне, за что и был приговорен к смертной казни в СССР. Его потомки проживают в Адыгее. Его родной брат Байзет-Гирей был полным Георгиевским кавалером и погиб еще в 1918 году.

Также к адыгским Гиреям по все видимости относились следующие Шан-Гиреи:

Павел Петрович Шан-Гирей (1795-1864), глава семейства, штабс-капитан, протопип героя очерка Лермонтова "Кавказец". Его рассказы о Кавказской войне послужили материалом для ранних произведений поэта.

Аким Павлович Шан-Гирей (1818-1883), сын Павла Шан-Гирея и Марии Акимовны, двоюродной тети Михаила Юрьевича Лермонтова.

Султан Кадыр Гирей,
сына Азамат Гирея,
сына Селим Гирея (по другой версии Сагат Гирея),
сына Селим Гирея,
сына Девлет IV Гирея,
сына Арслан-Гирея,
сына Девлета II Гирея,
сына Хаджи-Селима I Гирея.

Известный деятель того времени князь Кадыр Гирей (1891-1953) был полковником в царской армии, ранен во время гражданской войны 05.01.1920. Эмигрировал с Кавказа в 1921 г. в Турцию, а оттуда в США, основал «Черкесско-Грузинское общество» в США.
Его сын Чингиз Гирей (1921-) стал еще более знаменит, чем отец.
Чингиз учился в престижном Йельском университете на одном курсе с будущим президентом Джорджем Бушем–старшим.
В годы Второй мировой войны Чингиз служил в американской разведке. Чингиз Гирей был также писателем и поэтом, автором книги «В тени власти» ("The Shadow of Power"), ставшей в свое время бестселлером.
Совсем молодым офицером Американской армии во время второй мировой войны ему пришлось играть ответственную роль - шефа русской секции Отдела связи между американскими и со¬ветскими командованиями в Австрии. После войны он участвовал в американской делегации на Мирную Конференцию в Москве в 1947 г.

Азамат Гирей (14.08.1924-08.08.2001), младший сын Султан Кадыр Гирея. Объявил себя главой дома Гиреев. Был женат дважды: первая жена – Сильвия Оболенская(1931-1997). От этого брака (1957-1963) родились дочь Селима (род. 15.01.1960), сын Кадыр Девлет Гирей (род. 29.03.1961) и сын Адиль Сагат Гирей (род. 06.03.1964). Вторая жена – Федерика Анна Сигрист. От этого брака родился Каспиан Гирей (род. 09.03.1972).

Селима вышла замуж в 1996 году за Дерека Годарда и родила в 1998 году дочь Алису Лейлу Годард.

Кадыр Девлет Гирей женился в 1990 году на Саре Вентворт-Стэнли. У него сын Чингиз Карим Султан-Гирей (род. 1992) и дочь Тажа София (род. 1994).

Адиль Сагат Гирей женился в 2001 году на Марии Саре Пето. В 2002 году у него родился сын Темуджин Сердж Гирей.

Кадыр Девлет Гирей и Адиль Сагат Гирей профессиональные музыканты, игравшие в группе Funkapolitan. Адиль Сагат Гирей композитор, пишет саундтреки и мелодии в различных жанрах. (www. sagatguirey.com)

После смерти Азамат Гирея на Багамах, главой дома Гиреев стал Джеззар Раджи Памир Гирей. Он окончил Оксфорд. 28 июля 1993 года приезжал на курултай крымских татар в Симферополь и выступал перед ними как принц дома Гиреев. Джеззар Гирей является владельцем Giray Design Company. На мои запросы с просьбой предоставить свою генеалогию и сдать (анонимно) ДНК-тест, ответа не последовало.

Ногайские чингизиды

1. Джанибековы.

Очень многим было известно, что родословная Лилии Мунировны Джанибековой, первой жены космонавта Владимира Александровича Джанибекова, идёт от хана Золотой Орды Джанибека, сына хана Узбека. Впоследствии, в ХIХ веке, потомки ханов стали просвещенцами, основателями ногайской письменности и литературы. Мунир Джанибеков (отец Лилии Мунировны), будучи отцом двух дочерей, оказался последним мужчиной в этой династии. На совете родителей молодоженов стороны пришли к соглашению, чтобы Владимир Александрович, которого Мунир-ага считал своим сыном, взял фамилию жены и тем самым продолжил род Джанибековых.

Мы склоняемся к версии, что эта фамилия происходила не Джанибека, хана Золотой Орды, а от казахского хана Джанибека. В устной литературе кочевников их часто путают. Основанием для такой позиции является известие об откочевке Ахмед-Гирея на Кубань.

Ахмед-Гирей,
сын Хак-назар-хана,
сына Касым-хана,
сына Джанибек-хана.

Ахмед-Гирей, казахский чингизид, правивший среди башкиров, и откочевавший вместе с ногайцами из Башкирии вскоре после падения Казани и раскола Ногайской Орды.

Среди Ногайской Орды проживали чингизиды трех линий, восходивших к Джучи: астраханские, казахские чингизиды (потомки 13-го сына Джучи) и шибаниды (потомки пятого сына Джучи). Их потомки гипотетически могут существовать среди современных ногайцев.

Тарковские шаухалы

В литературе нет однозначного ответа, происходят ли кумыкские шаухалы от чингизидов. Ханмурзаев И.И. и Идрисов Ю.М. считают, что шаухалы имеют общих предков с крымскими Гиреями , Алиев К.М. имеет другую точку зрения. Возможно, сопоставление гаплотипов кумыкских шаухалов и казахских торе поможет разрешить эту проблему. Следует также учесть, что потомки Тарковских шаухалов очень многочисленны на Кавказе.

К потомкам шаухалов на Кавказе относятся аварские ханы, аргуанийские и андийские беки, гонадинские, гоцатлинские, телетлинские князья, князья Турловы и происходящие из них чеченские княжеские фамилии Айдемировы и Хасбулатовы, Шамхаловы (андийские), карачаевские князья Крым-шаухаловы, гидатлинские шаухалы, абхазские князья Ачба, некоторые ингушские тейпы, кумыкские фамилии Тарковские, Буйнакские, Шамхаловы, Мехти-Шамхаловы, Бек-мурзаевы, различные чанки (потомки шаухалов от наложниц), князья Буйнакские, Гиллинские и Торкалинские беки, князья Алыпкачевы, Капчугайские беки (Казаналиповы), Губденские и Кадарские беки, Бекмурзаевы-Кубанские (обрусевшая ветвь), Бамматулинские беки, кумыкские княжеские фамилии: Айдемировы, Темировы, Казаналиповы, Муртузали-Аджиевы (из этой фамилии происходит Мурат Аджи), Уцмиевы, Каплановы, Алибековы, Эльдаровы, Арсланбековы, Хамзины (Хамзаевы, Алишевы), мехтулинские ханы, Кази-кумукские князья и польская ветвь Тарковских, откуда произошли Арсений и Андрей Тарковские .

Киргизские чингизиды

Процитируем письмо одного киргиза, чей дед гипотетически относился к чингизидам: «Я до сих пор внимательно изучал старые книги о санжыра. И наткнулся на то что есть две версии по поводу происхождения колпоч. Одна версия говорит что Эр Эшим (казахский хан Ишим, сын Шигая, сына Джадика, сына Джанибек-хана) женился на наложнице Турсунхана (шибанид, потомок пятого сына Джучи), и дети, появившиеся от этого брака, относятся к племени колпоч. Другая версия говорит, в подтверждение чего я слышал когда то из уст знающих аксакалов Таласа, что во время набега на Турсунхана, одному из батыров рода саруу Тонтерту досталась беременная наложница Турсунхана. Она родила сына названного Жанчакты, и потомки его сегодня составляют племя колпоч. Мой тайата (отец мамы) представитель племени колпоч, его родословная представлена следующим образом». Дальше шла родословная.

По гаплогруппе он относится к С3 (ID HGZPP), к той же подгруппе что и казахские чингизиды с RecLOH в DYS 448, но, по всей видимости, представитель рода Колпоч имеет предка с казахскими чингизидами раньше Чингиз-хана.

Казахские чингизиды

На сегодняшний день казахские чингизиды по численности вполне равны монгольским чингизидам и превосходят по численности чингизидов в других этносах. В силу того, что русскоязычные читатели могут познакомиться с биографиями казахских торе по книгам Ерофеевой И.В. и другим источникам, мы не будем сильно расписывать этот клан.

Большинство казахских чингизидов происходят от
хана Джанибека,
сына Барак-хана,
сына Куйурчука,
сына Урус-хана,
сына Бадыка,
сына Тимур-ходжи,
сына Бакубуки,
сына Ачика,
сына Уран-Тимура,
сына Тука-Тимура,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

1. Урусханиды

У Джанибека было 9 детей, из них потомки троих детей живут в Казахстане.

1.1. Потомки Джадика. Это – самая многочиленная группа. Сюда входят потомки Тауке-хана, Барак-хана, Кушик-хана, Каип-хана, Абылайхана, Султанбета, Бабак-султана, Карабая и т.д. Большая часть казахских чингизидов происходят из этой династийной группы.
К этому клану (кроме казахских ханов) относятся Шокан Валиханов, Алихан Букейханов, Тезек-торе, Рустем Тентек-торе, Сыздык Кенесарин, Макы, Шотаман, Султангази, Едиге Валихановы, Ермухан Бекмаханов, Нурлан Амрекулов, Елизавета Садвакасова, Срым Букейханов, Мажит Бураханов, Бахытжан, Ерулан, Сержан Канапьяновы, Ахмет и Салимгирей Жанторины, Ахмедказы Чутаев, Мухтар Джакишев и т.д.

Зарегистрированный потомок этого клана в базе ysearch.org имеет User ID 9245Z. Его близкий родственник зарегистрирован под User ID CQYS8.
Они оба являются потомками султана Барака.

1.2. Потомки Усека представляют основную линию от Абулхаир-хана, хотя есть много родственных, но малочисленных линий. Отсюда пошла единственная семья казахов, удостоенная княжеского достоинства в России – это дети хана Джангира, именовавшие себя Чингис. 3 сынам хана Джангира были жалованными князьями Российской Империи: Все они имели фамилию Чингис и родовой герб. Первым князем Чингис был Сахиб-Гирей, который был пожалован этим титулом 25.06.1847. Вторым князем Чингис был Ибрагим-Гирей, который был пожалован этим титулом 23.02.1853. Третьим князем Чингис был Ахмед-Гирей, который был пожалован этим титулом 30.04.1870. Всего в Российской империи за все время существования было всего 33 жалованных князей.
Из сыновей хана Жангира наиболее известен Губайдулла, также выпускник столичного привилегированного Пажеского корпуса. Он стал первым казахом - полным генералом рода войск.
Зарегистрированный потомок этого клана в базе ysearch.org имеет User ID BK4A3. Он является прямым потомком хана Абулхаира. Потомками этого клана являются такие люди как Даулеткерей, Майя Шигаева, Диас, Габдолхаким, Хазихан, Науша Букейхановы, Марат, Рустем, Жиханшах, Альмухаммед и Тулеу Сейдалины, Камбар Медетов, Санджар Асфандеяров, Бахытжан Каратаев, Амантай Альмукамбет

1.3. Потомки Касыма. Упомянуты только у Шотамана Валиханова, хотя нигде в других исторических источниках – эта группа не зафиксирована. Раньше у меня были серьезные вопросы по этой группе, пока я не увидел шежере рода Шекты (http://www.elim.tustyle.com/files_kishi … shekti.rar), где эта ветвь прописана как часть рода шекты. При этом Мадели, один из предков ветви, назван жиеном Кунбиби-Кубы (дед по материнской линии). Вероятно, эта версия основана на генеалогических преданиях рода шекты. Поэтому мы теперь отнесем эту ветвь к гипотетическим чингизидам. Для проверки версии следует представителям этой тайпы пройти ДНК-анализ, который можно сравнить с ДНК-анализами торе. Мы оплатили результаты анализа представителя этого клана.

2. Шибаниды.

Вторая группа казахских Чингизидов вышла из Хорезмских Шейбанидов, бежавших в казахские степи. Это – потомки Хаджи-Мухаммеда, хивинского хана.

Его генеалогия:

Хаджи-Мухаммед,
сын Акатай-хана,
сына Аминек-хана,
сына Ядигер-хана,
сына Тимур-шейха,
сына Тимур-ходжи,
сына Араб-шаха,
сына Пулада,
сына Менгу-Тимура,
сына Бадакула,
сына Джучи-Буки,
сына Бахадура,
сына Шибана,
сына Джучи,
сына Чингиз-хана.

Потомком Хаджи-Мухаммеда был Джочи, у которого было два сына – Шах-Нияз (отец Ильбарс-хана) и Муса-хан (отец Шах-Тимура). Дети кузенов переселились по отдельности в Казахстан. После смерти Шах-Тимур-хана в 1737 году его вдова с детьми переселилась к отцу Булхаир-султану, брату Абулхаир-хана. Сейчас эти потомки Шибанидов проживают в Казахстане.

3. Жадигер-торе:

Зарегистрированный потомок этого клана в базе ysearch.org имеет User ID WJKAQ. Если с предыдущими кланами история ясна, то про жадигер-торе можно пока только строить догадки. Доподлинно неизвестно происхождение клана. В основном этот клан проживает в Кзыл-Ординской области.

Нами было выдвинуто две полноправные версии происхождения клана:

1. Жадигер-торе – потомки хорезмских шибанидов (потомки Ядигера)

2. Жадигер-торе – потомки казахских торе, восходящие к общеказахскому хану Джанибеку. Скорее всего, они происходят из группы потомков Джадика.

Шежере клана обрывается на Жадигер-торе. По устной информации одного из потомков клана, отцом Жадигера был или Джанибек, или Абулхаир. В связи с этим мы выдвинули версию, что предком клана был Джанибек, зять хана Абулхаира. Генеалогия этого Джанибека неизвестна. Он с равным успехом может быть и потомком Джанибек-хана, и потомком Хорезмских Шибанидов.
Думаю, данные ДНК-анализа при определенной репрезентативности и массовости смогут нам помочь определить место жадигер-торе среди чингизидов. Есть два варианта по генеалогическим раскладам:
1. Общий предок Джучи (1182-1227) или
2. Общий предок хан Джанибек (род. до 1428 – умер после 1470).

4. Среди казахских найманов один из кланов имеет легенду о том, что их предком по мужской линии был шибанид. У Каракерея был сын Байторе, у того сын Байыс.
Дочь Байыса Макта Апай вышла замуж за Токтар-кожу, сына Сайбек-хана и родила от него двух сыновей - Ерджигита и Байджигита. Epджигит уходит с отцом в Туркестан, Байджигит остается здесь и становиться предком этого клана. К этому клану принадлежал Кабанбай батыр (Ерасыл, сын Ходжагула, сына Мамбета, сына Байджигита). На данный момент мы собираемся взять пробы у одного из представителей этого клана.

Гаплогруппа С3

Три ветви казахских чингизидов относятся к гаплогруппе С3 и имеют характерную мутацию: RecLOH в DYS 448. Обнуление аллели, скорее всего, произошло еще до Чингиз-хана, так как такую же метку имеют несколько поляков, киргизов, и казах из рода ысты.

Гаплотип потомка Барака (в формате FTDNA):

Гаплотип потомка Абулхаира:

14 24 15 11 12 14 11 13 12 13 11 29 16 8 8 11 12 30 14 0 28 11 12 12 17

Отличие двух чингизидов на двух маркерах из 25 (выделено).

Формально это различие составляет примерно 600 лет от общего предка, но погрешность такого расчета по двум гаплотипам составляет как минимум плюс-минус 300-400 лет. По генеалогическим данным их общий предок хан Джанибек (род. до 1428 – умер после 1470), что не противоречит данным ДНК-анализа.

Потомки Барака и Абулхаира сделали анализ 67 маркеров, в отличие от Жадигер-торе, который пока ограничился 25 маркерами.

Гаплотип жадигер-торе:

14 24 15 10 12 14 11 13 12 13 11 29 15 8 8 11 12 29 14 0 29 11 12 12 18

Отличие от потомка Барака на трех маркерах из 25 (отмечено), отличие от потомка Абулхаира на 5 маркерах из 25.

5 мутаций на трех 25-маркерных гаплотипах показывают, что общий предок всех троих жил 925 лет назад, то есть в конце 1000-х годов, с погрешностью примерно 100-200 лет. Это не противоречит тому, что их общим предком является действительно Чингиз-хан или Джучи. Но пока из-за малого количества данных, мы не можем со 100%-уверенностью говорить об этом, требуется увеличить количество анализов, хотя бы до 10 человек из различных линий.

Очень интересны с этой точки зрения сравнение ДНК современных чингизидов с хуннскими захоронениями в Монголии (третий сектор захоронения). На 12 маркерах гаплотип из захоронений выглядит так:

13 24 15 10 12 15 х х х х 11 29

Х означает, что значение этого маркера неизвестно.

Отличия этого гаплотипа от чингизидов на двух маркерах из восьми (средняя скорость мутации 0.00194 на маркер на поколение) указывает на их общего предка, жившего примерно 1850 лет назад, то есть вторая половина 2-го века нашей эры, плюс минус как минимум столетие. Датировка захоронения – 3-й век нашей эры (время захоронения людей из 3-его сектора) свидетельствует о том, что, скорее всего, там захоронены сяньбийцы, возможно сам Таншихай и его семья.

Исходя из всего вышесказанного, мы можем утверждать, что нам стал известен гаплотип казахского хана Джанибека:

14 24 15 10 12 14 11 13 12 13 11 29 16 8 8 11 12 30 14 0 28 11 12 12 18

Возможны некие вариации, но в целом гаплотип был таким.

Мы в целом обрисовали генеалогическую картину чингизидов. Теперь наша задача – собрать генетическую картину чингизидов и путем наложения друг на друга ответить на некоторые вопросы, на которые традиционными историческими методами (критическое источниковедение и др.) ответить было практически невозможно, например, на вопрос, являлся ли Джучи генетическим сыном Чингиз-хану, или же проверка версий о происхождении какого-либо рода от Джучи и Чингиз-хана. Но рассмотрение этого вопроса будет возможно только при сборе ДНК-образцов у большинства известным нам чингизидов и потомков его братьев.

Хан крымский Менгли I Гирей

Будущий победитель Большой Орды родился в 1445 г. Он был шестым сыном основателя династии Гиреев и первого хана Крыма Хаджи I Гирея. Хаджи-Гирею принадлежит особая роль в истории Крымского ханства, именно при нем оно стало независимым, избавившись в 1441 г. от вассальной зависимости от Золотой Орды. В народе настолько его любили, что называли «мелек» (ангел). Уже после 1441 г. «мелек» продолжал воевать с Золотой Ордой, которая упорно не признавала независимости Крымского ханства (что значительно ослабляло напор ордынцев на Великое княжество Литовское, в составе которого оказалась значительная часть земель бывшей Киевской Руси).

Путь «мелека» к ханской власти был очень непрост – достаточно сказать, что он долгое время был беженцем на территории Великого княжества Литовского.

Менгли-Гирей в полной мере унаследовал от отца стратегическое направление политики, результатом которой стало, в конечном итоге, крушение Большой Орды и реализовывал его с огромной энергией.

О юных годах будущего крымского хана известно очень мало, но наиболее вероятной является версия, что он воспитывался и получил образование в генуэзской Каффе. Вполне объяснимо, почему его юность прошла вдали от отца. Менгли-Гирей был младшим сыном и не мог унаследовать ханскую власть. Поэтому его присутствие в столице не являлось необходимостью и он вполне мог высказать желание получить образование у генуэзцев (правда, есть версия, что в Каффе он находился в плену, но она представляется маловероятной).

В то время Каффа переживала расцвет, являясь подлинным центром высокой европейской культуры в регионе. Она не только превышала тогда по количеству населения Константинополь, но и не уступала во всех отношениях подавляющему большинству крупных городов Европы. Особенно важно подчеркнуть, что генуэзцы были признанными мастерами военного искусства, а их тяжеловооруженная пехота считалась одной из лучших на континенте. Сын «мелека», если действительно долгое время жил в Каффе, с его любовью к военному делу не мог не заинтересоваться военными познаниями генуэзцев и не изучить их наработки в тактическом построении и проведении боя.

Но Менгли-Гирей, обладавший огромной жаждой власти и волей, вовсе не собирался примириться с тем, что он не возглавит Крымское ханство. Когда в 1466 г. умер Хаджи-Гирей, между его сыновьями сразу же начинается противостояние в борьбе за власть и Менгли-Гирей активно в ней участвует.

Ханом становится старший сын Хаджи-Гирея Нур Девлет, но Менгли-Гирей выступает против него при поддержке значительной части крымской знати и генуэзцев. Кроме того, заявил о своих претензиях на трон и еще один их брат – Хайдэр. Особо следует отметить, что результат этого противостояния должен был определить дальнейшую внешнеполитическую ориентацию Крымского ханства. Нур Девлета поддерживала Большая Орда (в средневековых источниках, а потом и в историографии после образования в середине XV века Казанского, Крымского и Астраханского ханств так именовали Золотую Орду), и фактически он выступал за восстановление подчиненного по отношению к ней положения Крыма. В свою очередь, Менгли-Гирей был твердым сторонником сохранения независимости Крымского ханства и считал, что без уничтожения постоянной ордынской угрозы безопасность его государства не может быть обеспечена.

Сначала Менгли-Гирей добился успеха и в том же 1466 г. отобрал престол у брата, но не смог его надолго удержать. Hyp Девлет сумел с помощью ордынцев перекупить большинство представителей татарской знати и восстановил свою власть.

Отметим, что уже в это время Менгли-Гирей сделал ставку на укрепление связей с великим княжеством Московским, как одним из главных противников Большой Орды. Крымский хан стремился к заключению стратегического союза, который бы привел к окончательной ликвидации ордынской империи. Он завязывает тайные переговоры с Москвой и, в качестве гарантии чаемого союза, пишет великому князю Московскому Ивану III Васильевичу такой важный документ, как клятвенную грамоту: «Вышнего бога волею, я, Менгли-Гирей царь, пожаловал с братом своим великим князем Иваном, взял любовь, братство и вечный мир от детей на внучат. Быть нам везде заодно, другу другом быть, а недругу недругом. Мне, Менгли-Гирею, царю твоей земли и тех князей, которые на тебя смотрят, не воевать, ни моим уланам, ни князьям, ни козакам; если же без нашего ведома люди наши твоих людей повоюют и придут к нам, то нам их казнить, и взятое отдать, и головы людские без окупа выдать. Если мой посол от меня пойдет к тебе, то мне его к тебе послать без пошлин и без пошлинных людей, когда же твой посол ко мне придет, то он идет прямо ко мне. Пошлинам даражским («дарага» – сборщик податей. – Авт. ) и никаким другим пошлинам не быть. На все этом, как писано в ярлыке, я, Менгли-Гирей царь, с твоими уланами и князьями тебе, брату своему великому князю Ивану, молвя крепкое слово, шерть (клятву. – Авт. ) дал; жить нам с тобою по этому ярлыку».

В свою очередь, зная о наличии у крымского хана многочисленных противников, великий князь Московский не только гарантирует ему убежище у себя, но и обещает сделать все возможное для возвращения отнятого трона: «Дай господи, чтоб тебе лиха не было, брату моему, Менгли-Гирею царю, а если что станется, какое дело о юрте отца твоего, и приедешь ко мне; то от меня, от сына моего, братьев, от великих князей и от добрых бояр тебе царю, братьям и детям твоим, великим князьям и добрым слугам лиха никакого не будет: добровольно прийдешь, добровольно прочь пойдешь, нам тебя не держать. А сколько силы моей станет, буду стараться достать тебе отцовское место».

Как видно из вышеприведенных документов, фактически речь шла о заключении полномасштабного военно-политического союза, и не вызывает сомнения, что его целью была борьба против главного противника как великого княжества Московского, так и Крымского ханства – Большой Орды.

Реванш Менгли-Гирей смог взять через три года, и его политика, как властителя Крыма, была твердо направлена на укрепление независимости ханства. Однако в 1475 г. Менгли-Гирей вновь был свергнут, но уже не благодаря внутренней усобице, а турками-османами. Османы понимали, что крымский хан никогда не согласится на вассальное подчинение их империи, и организовали переворот, в результате которого он оказывается низложенным и заключенным в Мангупскую крепость. После этого войска видного османского военачальника визиря Гедика Ахмед-паши занимают Каффу (что лишает низложенного хана возможной поддержки этого практически самостоятельного города) и овладевают побережьем Крыма и Тамани.

В заключении свергнутый хан находился недолго. У Ахмед-паши планы были значительно более масштабные, чем только контроль над Крымским ханством, – насколько можно судить, он лелеял планы возрождения под своим управлением Золотой Орды. Поэтому османскому полководцу вполне достаточно было поставить во главе Крыма сильного правителя-вассала Оттоманской империи, который бы смог помочь в реализации его планов (что бывший властитель Крыма и пообещал). Менгли-Гирею была возвращена власть, и он вынужденно признал вассальную зависимость от Османской империи. Как писал Менгли-Гирей султану Мехмеду II: «Мы заключили с Ахмед-пашой договор и условия: быть падишаху другом, а его врагу врагом».

Показательно, что даже в условиях подчиненности османам Менгли-Гирей продолжал поддерживать негласные контакты с Москвой, информируя Ивана Васильевича о ситуации в Крыму Например, в одном из писем он давал следующую важную информацию: «Султан посадил в Каффе сына своего: он теперь молод и слова моего слушается, а как вырастет, то слушаться перестанет, я также не стану слушаться, и пойдет между нами лихо: две бараньих головы в один котел не лезут».

Однако Менгли-Гирей не хотел быть проводником курса на фактическое возрождение Золотой Орды и постоянно саботировал указания Ахмед-паши. В итоге он был снова свергнут с трона протурецкой группировкой, посажен в заключение в Константинополе и заменен в 1476 г. полностью послушной османской марионеткой Джанибеком.

У лишенного власти Менгли-Гирея не было шансов на возвращение трона, но в это время осложнились отношения между султаном и Ахмед-пашой. Последний был с полным на то основанием заподозрен в том, что за курсом по возрождению Золотой Орды стоят его собственные честолюбивые планы, представляющие реальную опасность для интересов Османской империи. Благодаря этому султан способствовал свержению Джанибека как ставленника Ахмед-паши и восстановлению в 1478 г. власти Менгли-Гирея.

Показательно, что Джанибек с приближенными бежал в великое княжество Московское и был там принят, чтобы избежать возможности его использования врагами Менгли-Гирея. Как писал последнему великий князь Московский: «Держу их у себя, истому своей земле и своим людям чиню для тебя».

Хотя вассальная зависимость Крымского ханства от Османской империи сохранилась, но она уже не имела столь жесткого характера как при Ахмед-паше и, в принципе, носила достаточно формальный характер. Во всяком случае, в отношении внешнеполитического курса у хана были в значительной степени развязаны руки (что в первую очередь касалось отношений с Большой Ордой). И, как и ранее, Менгли-Гирей был уверен, что только союз с великим княжеством Московским даст ему возможность избавиться от постоянной ордынской опасности.

Он немедленно восстанавливает союзные отношения с великим князем Московским и они становятся не менее близкими и доверительными, чем ранее.

Однако на этот раз цели союза между великим княжеством Московским и Крымским ханством расширились – обе стороны хотели объединить свои силы не только против Большой Орды, но также соединенных личной унией Великого княжества Литовского и Польши.

В свою очередь, между Большой Ордой и польско-литовским государством также установились, по сути, союзные отношения, направленные против Москвы и Салачика (куда при Менгли-Гирее была перенесена столица из Кырк-Ера).

Союз между Москвой и Салачиком, в конечном счете, был оформлен официально, что придавало ему дополнительную надежность. Сторонами был в 1480 г. создан «Новый союз о взаимном вспоможении противу общих неприятелей их польского короля Казимира (имеется в виду король Польский и великий князь Литовский Казимир IV Ягеллон. – Авт. ) и ордынского царя Ахмата», ставший основой для дальнейших совместных действий.

В 1476 г. великое княжество Московское прекращает выплату дани Большой Орде, что являлось прямым вызовом, на который ордынцы неминуемо должны были ответить началом военных действий. Однако это долгое время не происходило – пока ордынский хан Ахмат собирал войско для похода, к власти в Крыму вернулся Менгли-Гирей. Хан Большой Орды, не имея возможности воевать сразу против двух сильных противников, был вынужден отложить начало войны, чтобы не оставить Большую Орду беззащитной перед крымским ханом. Его войска постоянно отражали набеги крымцев и хан Ахмат, несмотря на численное преимущество своего войска, долгое время не решался выступить против Москвы.

Отметим, что хотя войска Менгли-Гирея и не участвовали непосредственно в историческом «стоянии на Угре», положившем конец монголо-татарскому игу, но заслуга его в том, что Большая Орда не достигла поставленной цели, неоспорима.

Миниатюра «Султан Баязид II принимает крымского хана Менгли-Гирея» из книги «Хюнер-наме». XVI в.

События, приведшие к крушению планов Большой Орды по восстановлению контроля над русскими землями, развивались следующим образом. Войско хана Ахмата появилось на реке Угре в начале октября 1480 г., разорив перед этим несколько русских городов по течению Оки. Властитель Большой Орды планировал форсировать это достаточно скромное водное препятствие и быстрым маршем (его войско состояло преимущественно из конницы) подойти к Москве. Однако на противоположном берегу уже стояли войска под совместным командованием сына великого князя Московского Ивана Васильевича Ивана Ивановича Меньшого, что не давало возможности хану Ахмату осуществить задуманное.

Войско хана Ахмата было значительно больше русского, но при этом у него не было огнестрельного оружия. Последнего у Ивана Ивановича Меньшого было не просто много, но и разных видов – тяжелые пищали, тюфяки (пушки), легкие ручницы. Все эти разнообразные виды огнестрельного оружия применялись организованно и умело, благодаря чему, несмотря на неоднократные попытки переправиться, сделать это войску Большой Орды не удалось. Кроме огнестрельного оружия обстреливали сумевших доплыть до середины реки ордынцев и специально сгруппированные лучники. Четыре дня хан Ахмат предпринимал в разных местах попытки переправиться, но плотность обстрела со стороны русских войск была настолько велика, что все попытки приводили только к большим дополнительным потерям среди его войска.

В итоге хан Ахмат, во избежание дальнейших безрезультатных потерь, был вынужден отвести свое войско от берега. Вологодско-Пермская летопись так описала эти события: «…князь великий Иван Иванович, сын великого князя, да князь Ондрей Васильевич Меншой, брат великого князя, сташа крепко противу безбожного царя и начата стрелы пущати и пищали и тюфяки и бишася 4 дни. Царь же не возможе берег взяти и отступи от реки от Угры за две версты, и ста в Лузе».

После неудачи на Угре хан Ахмат сделал неожиданный поворот на близлежащие русские земли Великого княжества Литовского и начал их разорять. Его поход продолжался от Опакова городища до Мценска, и в результате зверских расправ погибло большое количество мирных жителей. Такими действиями он хотел обезопасить свой тыл от возможного выступления готового подняться против татар русского населения. Это ему удалось, но основной вопрос – победы над московским войском он, ни в коей мере, решить не мог.

Но хан Ахмат не уходил и, рассчитывая на подход польско-литовского войска, пытался затянуть время заведомо безрезультатными переговорами. Приход союзного войска дал бы ему настолько весомое преимущество, что он мог бы тогда пойти на огромные потери при переправе. Однако Казимир IV так и не пришел на помощь – он не мог этого сделать из-за того, что у него появилась более насущная проблема, чем оказание помощи союзникам-ордынцам. Согласно предварительной договоренности с великим князем Московским (ясно понимавшим всю важность координации действий), Менгли-Гирей начал поход против Великого княжества Литовского и дошел до Подолии. Казимир IV был вынужден направить войска на защиту своих земель (его положение еще более усложнилось начавшимися внутренними усобицами), что лишило его возможности оказать помощь ордынцам.

Координацию действий Менгли-Гирея и Ивана Васильевича подтверждают и летописные источники. Приведем свидетельство из «Повести о стоянии на Угре» XV века, из которого ясна роль «царя перекопского» в стратегическом поражении Большой Орды: «Пришла весть к великому князю, что царь Ахмат идет в полном сборе, со своей ордой и царевичами, с уланами и князьями, да еще в соглашении с королем Казимиром – ибо король и направил его против великого князя, желая сокрушить христианство. Князь великий пошел на Коломну и стал у Коломны, а сына своего великого князя Ивана поставил у Серпухова, а князя Андрея Васильевича Меньшого – в Тарусе, а прочих князей и воевод в иных местах, а других – по берегу.

Царь Ахмат, услышав, что князь великий стоит у Оки на берегу со всеми силами, пошел к Литовской земле, обходя реку Оку и ожидая на помощь себе короля или его силы, и опытные проводники вели его к реке Угре на броды. Князь же великий сына своего, и брата, и воевод послал на Угру со всеми силами, и, придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы. А сам князь великий поехал из Коломны на Москву к церквам Спаса и Пречистой Богородицы и к святым чудотворцам, прося помощи и защиты православному христианству, желая обсудить и обдумать это с отцом своим митрополитом Геронтием, и со своей матерью великой княгиней Марфой, и своим дядей Михаилом Андреевичем, и со своим духовным отцом архиепископом ростовским Вассианом, и со своими боярами – ибо все они тогда пребывали в осаде в Москве. И молили его великим молением, чтобы он крепко стоял за православное христианство против басурман.

Князь великий послушался их мольбы: взяв благословение, пошел на Угру и, придя, стал у Кременца с небольшим числом людей, а всех остальных людей отпустил на Угру. Тогда же в Москве мать его великая княгиня с митрополитом Геронтием, и архиепископ Вассиан, и троицкий игумен Паисий просили великого князя пожаловать его братьев. Князь же принял их просьбу и повелел своей матери, великой княгине, послать за ними, пообещав пожаловать их. Княгиня же послала к ним, веля им прямо отправиться к великому князю поскорее на помощь.

Царь же со всеми татарами пошел по Литовской земле мимо Мценска, Любутска и Одоева и, придя, стал у Воротынска, ожидая, что король придет к нему на помощь. Король же не пришел к нему и сил своих не послал – были у него свои междоусобия, воевал тогда Менгли-Гирей, царь перекопский, королевскую Подольскую землю, помогая великому князю. Ахмат же пришел к Угре со всеми силами, хотя перейти реку.

И пришли татары, начали стрелять, а наши – в них, одни наступали на войска князя Андрея, другие многие – на великого князя, а третьи внезапно нападали на воевод. Наши поразили многих стрелами и из пищалей, а их стрелы падали между нашими и никого не задевали. И отбили их от берега. И много дней наступали, сражаясь, и не одолели, ждали, пока станет река. Были же тогда большие морозы, река начала замерзать. И был страх с обеих сторон – одни других боялись. И пришли тогда братья к великому князю в Кременец – князь Андрей и князь Борис. Князь же великий принял их с любовью.

Когда же река стала, тогда князь великий повелел своему сыну, великому князю, и брату своему князю Андрею, и всем воеводам со всеми силами перейти к себе в Кременец, боясь наступления татар, – чтобы, соединившись, вступить в битву с противником. В городе же Москве в это время все пребывали в страхе, помнили о неизбежной участи всех людей и ни от кого не ожидали помощи, только непрестанно молились со слезами и воздыханиями Спасу-вседержителю и Господу Богу нашему Иисусу Христу и Пречистой его матери, Преславной Богородице. Тогда-то и свершилось преславное чудо Пречистой Богородицы: когда наши отступали от берега, татары, думая, что русские уступают им берег, чтобы с ними сражаться, одержимые страхом, побежали. А наши, думая, что татары перешли реку и следуют за ними, пришли в Кременец. Князь же великий с сыном своим и братией и со всеми воеводами отошел к Боровску, говоря, что «на этих полях будем с ними сражаться», а на самом деле слушая злых людей – сребролюбцев богатых и брюхатых, предателей христианских и угодников басурманских, которые говорят: «Беги, не можешь с ними стать на бой». Сам дьявол их устами говорил, тот, кто некогда вошел в змея и прельстил Адама и Еву. Вот тут-то и случилось чудо Пречистой: одни от других бежали, и никто никого не преследовал.

Царь же бежал в Орду, и пришел на него ногайский царь Ивак, и Орду взял, и его убил. Один только царевич хотел захватить окраинные земли за рекой Окой, князь же великий послал братьев своих, двух Андреев, услышали это татары и побежали. И так избавил Бог и Пречистая Русскую землю от нехристей».

26 октября русские войска начали отход с Угры, на которой уже начался ледостав. Хан Ахмат, конечно, мог бы теперь беспрепятственно переправиться, но это означало бы идти на верную гибель. Преследовать московское войско в условиях начавшихся морозов, не только не имея поддержки литовско-польского войска, но и постоянно ожидая нападения Менгли-Гирея с тыла, было самоубийственно.

Уйдя ни с чем, хан Ахмат признал свое бессилие – с ордынским игом на Руси было покончено.

Об исторической заслуге Менгли-Гирея Соловьев написал следующие слова: «Крым избавил Москву окончательно от потомков Батыевых». И с подобной оценкой нельзя не согласиться – пусть это звучит несколько непривычно, но именно Менгли-Гирей, отстаивая государственные интересы Крымского ханства и укрепляя его геополитическое влияние, внес большой вклад в то, чтобы дело Дмитрия Донского и Боброка-Волынского победно завершилось.

Координация действий союзников продолжалась и после стояния на Угре. В 1482 г. Иван Васильевич решил нанести удар по Великому княжеству Литовскому и послал с этой целью в Крым своего посла Михаила Кутузова, получившего следующий наказ: «Говорить царю накрепко, чтобы пожаловал, правил великому князю по своему крепкому слову и по ярлыкам, королю шерть (присяга на верность договорным отношениям. – Авт. ) сложил, да и рать свою на него послал бы; а как станет царь посылать рать свою на Литовскую землю, то Михайло должен говорить царю о том, чтоб пожаловал царь, послал рать свою на Подольскую землю или на киевские места».

Менгли-Гирей согласился нанести удар по Великому княжеству Литовскому и в конце августа выступил с походом. Киевский воевода Иван Ходкевич узнал о приближении крымцев лишь за четыре дня до их подхода к городским стенам и за это небольшое время не смог сколько-нибудь серьезно подготовиться к осаде. 1 сентября Менгли-Гирей сходу взял город, подверг его ужасному разграблению и увел в неволю множество жителей (был пленен в том числе и сам Ходкевич). Как свидетельствовал летописец: «И прийде царь под град на день Семена Летопроводца, в первый час дни, изряди полки и приступи ко граду, и овступи град вокруг. И Божим гневом, нимало не побився, град зажже, и погореша люди все и казны. И мало тех, кои из града выбегоша, и тех поимаша; а посад пожгоша и Ближние села».

Еще более яркое свидетельство о поведении Менгли-Гирея оставил составленный лаврскими монахами синодик: «…изгорел пленением киевским безбожного царя Менкирея ис погаными агаряны; тогда и сию Божественную церковь опустошнша, и все святые книги и иконы пожгоша. Мы ж по днех неколншх из их поганства исшедше и паки начахом имена писати, их же помняще, еже сперва написаны быше».

После взятия Киева Менгли-Гирей продолжил поход по территории Великого княжества Литовского до Житомира, почти беспрепятственно овладевая большинством городов (не сумел взять он лишь Канев и Черкассы).

Литовцы с большим опозданием отреагировали на набег крымцев, и собранное Казимиром IV 40-тысячное войско не сумело догнать крымского хана.

Пожалуй, стоит добавить к рассказу об этом походе, что поведение войск Менгли-Гирея ничем не отличалось от поведения войск других государств этой эпохи. В то беспощадное время, когда подавляющее большинство вопросов решалось, по позднейшему выражению Отто фон Бисмарка, «железом и кровью», подобным образом действовали и воины всех европейских стран. Впрочем, если вспомнить поведение некоторых современных «цивилизаторов», то мы увидим, что методы достижения геополитического господства в XXI веке отличаются от методов XV века разве что обслуживающей их риторикой.

В последующие годы взаимодействие между Крымским ханством и великим княжеством Московским в борьбе против Польши, великого княжества Литовского и Большой Орды стало постоянным.

Так, в 1485 г. московское войско выступило против ордынцев, которые напали на Крым. Это спасло Крымское ханство, которое не устояло бы под ударом превосходящих войск Большой Орды.

Вновь Москва спасла Менгли-Гирея в 1491 г., когда в Крымское ханство пыталось вторгнуться войско Большой Орды под командованием Сеид-Ахмеда и Шиг-Ахмеда. Менгли-Гирей не имел сил долго сдерживать натиск их войска, насчитывавшего несколько десятков тысяч всадников. Ситуация изменилась, когда великий князь Московский послал на помощь Менгли-Гирею 60-тысячное войско, состоявшее из трех отрядов, которые возглавляли князь Петр Оболенский, князь Иван Репнин-Оболенский и касимовский царевич Сатилган Мерджулатович. Согласно общему с Менгли-Гиреем плану операции, эти отряды должны были, одновременно с фронтальной контратакой Менгли-Гирея с территории Крыма, по сходящимся направлениям нанести удар по тылам ордынцев. Чтобы гарантировать полное уничтожение войска Большой Орды, в начале июня Иваном Васильевичем были посланы еще два отряда (один под командованием казанского хана Мухаммед-Эмина и его воевод Абаш-Улана и Бураш-Сеида, второй под командованием братьев великого князя Московского князей Андрея Васильевича и Бориса Васильевича), которым была поставлена задача атаковать ордынцев на флангах.

Ордынцы отступили перед подходившими русскими войсками, и задуманные грандиозные «Канны» в Диком поле не удались, но сам замысел этой стратегической наступательной операции с участием двух союзников является высоким произведением военного искусства.

В свою очередь, со следующего года Менгли-Гирей стал ежегодно устраивать набеги на владения Казимира IV. Особенно удачен был набег 1500 г., когда войска крымского хана дошли до самого Бреста, громя по дороге польско-литовские гарнизоны.

Помощь Менгли-Гирея в борьбе с Великим княжеством Литовским и Большой Ордой имела для Москвы чрезвычайно большое значение. Именно в этот период почти не прекращались русско-литовские войны (1500–1503, 1507–1508, 1512–1522 гг.), от результата которых зависела судьба наследства Киевской Руси.

Летом 1500 г. ордынцы под командованием Ших-Ахмеда вновь пошли в поход на Крым с 20-тысячным конным войском с целью лишить власти Менгли-Гирея и включить ханство в состав Большой Орды. Крымский хан решил выступить навстречу и около Дона состоялось его сражение с Ших-Ахмедом. В пятидневной битве никто не получил решающего преимущества, но Менгли-Гирей ввиду недостатка сил был вынужден отступить.

Дело в том, что, по просьбе Менгли-Гирея, великим князем Московским ему было на помощь послано большое войско во главе с царем Магмедамином (который был так называемым «служилым царем») и князем Василием Ноздреватым. Позже к Магмедамину и князю Ноздреватому присоединились и рязанские полки. Ших-Ахмед предпочел не дожидаться соединения союзных войск и предпочел отступить.

Ших-Ахмед дождался отхода русских войск и следующую попытку прорваться в Крым предпринял осенью. Но он не смог преодолеть оборону Менгли-Гирея и был вынужден отступить к Киеву. Безрезультатной стала также и попытка ордынцев овладеть Крымским ханством в 1501 г., которая была отбита Менгли-Гиреем с большими потерями для нападавших.

А зимой 1502 г. Менгли-Гирей сам нанес сильный удар по войску Ших-Ахмеда, сделавший возможным и последующий полный разгром ордынцев. Дадим сначала описание произошедших событий в ценном историческом источнике того времени, так называемой «Хронике Быховца» (третий свод литовско-белорусских летописей, датируемый 1550–1570 гг.): «…выехал царь Заволжский Ших-Ахмет сын Ахматов со всею ордою Заволжскою, с многими силами, а с ним посол великого князя Александра (великого князя Литовского. – Авт. ) пан Михаил Халецкий, и приехал он в землю Северскую, и стал под Новгородом Северским и под другими городами, землю же всю, почти до самого Брянска, заполнил бесчисленным воинством. Новгород Северский и несколько других городов поддались царю. Царь же, поручив эти города пану Михаилу Халецкому, пошел со всеми силами и стал между Черниговом и Киевом по Днепру и по Десне, пана же Михаила Халецкого отпустил со своими послами в Литву, сообщая великому князю Александру, что пришел к нему на помощь против царя перекопского Менгли-Гирея и великого князя Московского, и призывал великого князя соединиться с ним и начать войну со своими неприятелями. Пан же Михаил Халецкий с послами царя Заволжского пришли в Литву, а в то же время поляки прислали послов к великому князю Александру литовскому и взяли его королем в Польшу, и он, оставив свои дела с царем Заволжским, в туже зиму поехал в Краков и там был коронован. В ту же зиму царь перекопский Менгли-Гирей, собрав свои силы, втайне пошел на Ших-Ахмата, царя Заволжского, и разгромил его наголову и цариц, и детей, и орду его всю взял, сам же царь Заволжский Ших-Ахмат со своим братом Хазак-султаном и с некоторыми князьями и уланами примчался к Киеву и, став недалеко от Киева, послал к князю Дмитрия Путятича, киевского воеводу, сообщая ему свою плохую весть. Воевода же киевский князь Дмитрий оказывал ему там долгое время великую честь и одаривал многими дарами. Затем царь Ших-Ахмат, ничего не сообщив, ушел из-под Киева к Белгороду, но, находясь в Белгороде, не получил там ни помощи и никакого-либо имущества и возвратился к Киеву. Князь же Дмитрий киевский воевода принял его с радостью и оказал ему как и ранее большие почести, и затем отправил к королю и великому князю Александру сообщение о происшедших событиях, король же отправил своих послов к царю и приказал князю Дмитрию ехать с ним вместе в Вильно. Князь же Дмитрий, выполняя королевское повеление, проводил царя и брата его и людей их до Вильно».

«Хроники Быховца» (несколько преувеличивающие значение зимнего поражения ордынцев, считая их полным разгромом) особенно подчеркивают роль, которую сыграл успех Менгли-Гирея в общей коалиционной войне – благодаря поражению Ших-Ахмата Московское великое княжество сумело на время добиться выхода из войны литовцев и поляков: «В ту же зиму послал король Александр (сын Казимира IV Александр Ягеллончик. – Авт. ) к тестю своему великому князю Московскому послов польских своих, воеводу ленчицкого пана Петра Мышковского и пана Яна Бучацкого, подольского воеводича, а из Литвы воеводу полоцкого пана Станислава Глебовича и маршала и писаря канцлера ее милости королевы наместника браславского пана Ивана Сапегу. И, находясь в Москве, заключили они перемирие на шесть лет, а города и волости, которые забрал великий князь Московский, то все у него осталось, и все пленные литовские остались в Москве».

Временный вывод из войны Александра Ягеллончика позволил, в свою очередь, Менгли-Гирею нанести Большой Орде окончательный удар, после которого она перестала существовать.

В мае Менгли-Гирей вышел из Крыма и пошел походом на ордынцев. Перед этим он просил помощи войском от великого князя Московского, но в конечном итоге решил, что у него достаточно собственных сил и не стал дожидаться подхода союзника. О том, что его войско было прекрасно оснащено и имело на вооружении значительное количество огнестрельного оружия, свидетельствует донесение московского посла в Крыму Алексея Заболотского о том, что «царь Менгли-Гирей на Орду идет спешно, и пушки, государь, и пищали с ним идут же».

Битва между войсками Большой Орды и Крымского ханства произошла в июне в устье реки Сулы (источники того времени не содержат никаких деталей о ней). Ордынцы были наголову разбиты, Большая Орда прекратила свое существование, а Менгли-Гирей провозгласил себя единственным наследником ее наследства. Из наследства Большой Орды к нему отошли земли между Доном и Волгой, но реально Крым так и не смог установить над ними контроль, и уже в 1556 г. эти территории перешли под юрисдикцию Москвы.

После уничтожения Большой Орды союзники продолжили совместные действия против Александра Ягеллончика, а потом и его преемника Сигизмунда I Старого. Особо следует отметить поход крымцев в 1506 г. против Великого княжества Литовского, в ходе которого войско Крымского ханства впервые потерпело поражение.

Менгли-Гирей решил воспользоваться тем, что, из-за происходившей передачи власти от смертельно больного Александра Ягеллончика (который умер в августе) его брату Сигизмунду, ситуация в Великом княжестве Литовском была очень непростой, и нанести удар. Однако расчет на фактор хаоса в стане противника не оправдался. Навстречу крымскому войску (насчитывавшему более 10 тысяч всадников), которым Менгли-Гирей поставил командовать своих сыновей Фетих-Гирея и Бурнаш-Гирея, выдвинулось из Лиды 7-тысячное войско.

Сыновья Менгли-Гирея в это время самонадеянно разделили свои силы на три части, чем и воспользовался командовавший литовскими силами князь Михаил Глинский. В долине реки Лань неподалеку от Клецка он подошел к татарскому кошу, в котором, по разным данным, насчитывалось от 3 до 5 тысяч всадников. Хотя численное преимущество Глинского было не слишком большим, но татары были перегружены награбленным во время похода добром, что значительно снижало их маневренность. Полководец Александра Ягеллончика не сразу начал переправу через Лань, и стоявшие по разным берегам реки войска начали перестрелку с использованием луков и огнестрельного оружия. У литовцев и поляков его было значительно больше, и под прикрытием плотного огня они сумели быстро построить переправы из срубленных неподалеку деревьев.

После наведения переправ командующий литовско-польским войском разделил свои силы на три части. Две ударные группы должны были переправиться и провести фланговый охват, а небольшому резерву была поставлена задача охраны тыла от возможности неожиданного удара в случае подхода других татарских кошей. Реализовать фланговый охват литовцам не удалось – когда переправилась первая группа, она была быстро оттеснена татарами к самому берегу. Но вторая группа под командованием самого Глинского сумела стремительной атакой разделить пополам татарское войско, и оно обратилось в беспорядочное бегство (при котором много всадников утонуло).

Этот поход был последним в коалиционных войнах великого княжества Московского и Крымского ханства. Постепенно отношения между ними становились все более напряженными. Формальным поводом к окончательному разрыву стало то, что Менгли-Гирей отрицательно отнесся к заточению бывшего казанского хана Абдул-Латифа в Вологде. Однако реальные причины были, конечно, несравненно глубже. После уничтожения главного противника Менгли-Гирей почувстовал себя полноправным преемником Золотой Орды и у него появились собственные геополитические амбиции, пришедшие в противоречие с интересами великого княжества Московского. Поэтому походы он уже начал совершать не на литовские, а на русские земли. Этим не преминул воспользоваться Сигизмунд, постоянно подстрекая Менгли-Гирея действовать против Московского княжества.

Весной 1512 г. Менгли-Гирей направил своих сыновей Герая Ахмата и Бурнаша в поход на южные земли великого княжества Московского, в ходе которых было уведено в полон много мирных жителей. Однако при подходе русских войск татары предпочли не вступать в столкновение и отступили. Летом и осенью татары доходили до самой Рязани, но на штурм города так и не решились.

Скончался Менгли-Гирей в 1515 г. и был похоронен в сохранившемся до наших дней тюрбэ (мавзолее) Хаджи-Гирея.

Согласно трем документам XIX - начала XX в. родоначальником рода Хан-Гирея был Султан Ислам-Гирей. Хан-Гирей в рукописи “Сераскир Мугаммед Гирей” писал, что его дальний предок Ислам-Гирей переселился на Кавказ и стал основателем их рода Султанов Ислам-Гиреевых (выделено автором, то есть Хан-Гиреем). Там же Хан-Гирей указал, что его отец, Мугаммед Гирей, “был пятый потомок Ислам-Гирея”.

На могильной плите племянника Хан-Гирея поручика Султана Азамат-Гирея, похороненного в ауле Хатукай в 1896 году, также указано, что их первым предком, поселившимся на Кавказе, был Ислам-Гирей. О том, что первым в роду Хан-Гирея был Ислам-Гирей, избравший местом для жительства Туапсе, в 1915 году писал деятель культуры Султан Довлет-Гирей. Согласно записи Довлет-Гирея, внук Ислам-Гирея - Аслан-Гирей - был первым из их рода, кто переселился из Туапсе на Левобережье Кубани. Так потомки Ислам-Гирея обосновались на территории современного крупного аула Тлюстенхабля у плотины Краснодарского водохранилища.

Как по Довлет-Гирею, так и согласно записи на вышеуказанном могильном камне, отец Хан-Гирея был четвертым в поколении их рода. Но Хан-Гирей в рукописи указал, что его отец был пятым потомком Ислам-Гирея. Автор настоящей статьи принимает за более верное положение рукописи Хан-Гирея.

В основу настоящей статьи положена работа автора “Туапсино-Тлюстенхабльская ветвь крымских Гиреев”, вошедшая в сборник “Из истории дворянских родов Кубани”, (Краснодар, 2000; тир. 300). Поскольку она не получила распространения за пределами Краснодарского края, автор в отдельных случаях будет ссылаться на материалы архивов и другие работы.

В годы своего расцвета Крымское ханство имело большое влияние на Западный Кавказ. Ко времени появления русских в нижнем течении реки Кубани в конце XVIII в., среди адыгов проживало немало выходцев из крымской династии Гиреев. Они полностью ассимилировались с местным населением, сохранив память о своем происхождении и особенности написания фамилий и имен. Русские их называли горскими султанами.

Причины поселения Гиреев среди черкесов различны. Хан-Гирей писал, что крымские ханы отдавали черкесам детей на воспитание с целью сильнее привязать их “к исламизму и своему владычеству”. Просветитель М. К. Абаев в 1911 году указывал, что крымский хан посылал к адыгам наместников из своих родственников, дети которых “очеркесились”, стали носить фамилию Султан, а адыги их назвали Хан (Хануко). В подтверждение этому служит и статья в “Энциклопедическом словаре” Брокгауза и Ефрона, т. 75. Там указано, что султаны, то есть дети ханов разных поколений, нередко посылали своих детей на воспитание к беслинеям, (одна из этнических групп западных адыгов).

Более вероятно, что Гирей бежали на Западный Кавказ от преследований удачливых соперников в борьбе за ханский престол. Так, согласно надписи на могильном камне племянника Хан-Гирея, поручика Азамат-Гирея, их дальний предок Ислам-Гирей оставил Крым из-за ссоры с его правительницей (здесь и далее выделено автором). Т. Хаджимуков в 1910 году писал, что несколько султанов, побочных родственников крымского хана, спасаясь от его гнева, нашли приют у бжедугов еще в XVI в.

О положении Гиреев в адыгском обществе писал Ф. А. Щербина. Он отметил, что в черкесском обществе были князья-султаны и просто князья. К султанам причислялись потомки бывшей владетельной династии крымских ханов - Гирей. Тот, к имени которого добавлялись эпитеты султан и гирей, и был представителем этого сословного ранга князей. Но князья из черкесов называли их “хануками” как людей чуждых черкесской народности, пришлый элемент, хотя и слившийся с черкесами нераздельно. По этой причине собственно черкесскими князьями они равными в правах не признавались. О Гиреях они с примесью высокомерия заявляли: “У нас хануков много”.

Хан-Гирей и Довлет-Гирей указывали, что они происходят из крымских ханов. По указанию генерала И. Ф. Паскевича в марте 1830 года наказной атаман Черноморского войска генерал А. Д. Бескровный выяснял обстоятельства направления царю через поручика Хан-Гирея прошения хамышеевских владельцев о принятии их в подданство России и признании самого Хан-Гирея начальствующим над ними лицом. На беседу были приглашены восемь хамышеевских владельцев, чьи подписи значились в документе. Однако А. Д. Бескровный беседовал только с хамышеевскими князьями Алкасом и Мугаммедом Хаджимуковыми. Князья объяснили, что они действительно желают быть принятыми в российское подданство, но не согласны состоять под начальством Хан-Гирея. Уловив в вопросах негативное отношение к Хан-Гирею, заявили, что Хан-Гирей происходит из второстепенной ветви Гиреев, хотя не смогли пояснить, когда и откуда прибыли к ним его предки.

“Генеалогия Северного Кавказа” (Материалы I научно-практической конференции “Генеалогия СевероКавказских Просветителей” выпуск 2/2002)