Лоренц фон Штейн (1815-1890)

Автор трудов по теории и истории государства и права, государственного, административного, хозяйственного, финансового, железнодорожного права, правосудия, теории социализма и коммунизма, налогов и государственного займа, теории политики, политической экономии, проблем юридического образования и т.д. Важнейшими для мировой правовой и политической мысли является: "Социализм и коммунизм современной Франции" (1842), "Социалистическое и коммунистическое движение во французских революциях" (1846), "История социального движения во Франции с 1789 года до наших дней" (1850), "Система науки о государстве" (1852-1856), "Учение об управлении" (1865-1868), "Современное и будущее науки о государстве и праве Германии" (1870), "Современное и будущее науки права" (1880).

Теоретико-методологическая позиция Л. фон Штейна находилась между рационалистической философией Гегеля, у которого он перенял диалектический метод и формальное противопоставление государства и общества, и французскими социалистическими доктринами, из которых он заимствовал экономические факторы правового строя. С такой платформы он доказывал бессилие современной ему юридической науки и требовал заложить до концептуального фундамента юриспруденции философию, "построенную на реальном грунте". Наука права для Штейна была наукой о государстве. Он резко критиковал популярных тогда позитивистов, которые превратили эту науку на "простое знание позитивных законов", и противопоставлял им собственное понимание юриспруденции как "науки тех сил, которые порождают право", науки, объясняет элементы и основы развития юридических явлений.

Истоки государства Штейн видел в зародышах общественной организации жизни индивидов, которые на определенном этапе эволюции оказались неспособными удовлетворять собственные потребности индивидуальной работой. Это привело к подчинения сильными слабых, желание богатых взять верх над бедными. Вследствие этого возникло общество, в котором господствуют несправедливость, неравенство, несвобода. Решить это противоречие помогло государство как высшая форма сосуществования людей. Она со временем стала коллективным индивидом, способным к самосознанию как высшая интеллектуальная личность. ее задача - обеспечить свободу, материальное благосостояние и духовный рост каждого гражданина. Воля государства не должно быть отражением воли класса или политической силы, а должна соответствовать суммарной воли всех индивидов, которые ее населяют. Следовательно, только государство, за Штейном, способна поднять обездоленные массы, слабых до уровня богатых и сильных и восстановить свободу и равенство, которые существовали еще до создания общества.

В таком назначении государства - ее очевидные преимущества над обществом, которое основывается на экономических основах, мотиве самореализации личности. В обществе объективно возникают класс, обладающий имуществом, и класс, который его не имеет. Такое разделение отменить невозможно ни при социализме, ни при коммунизме. Итак, эти идеи являются несбыточными, утопическими, хоть и "вполне соответствуют самым благородным влечениям сердца человеческого, заветным его стремлением и желанием". Однако общество не является аморфным сборищем индивидов, поскольку они зависят друг от друга. Если в обществе каждый руководствуется только своей индивидуальной волей, что и приводит к неравенству и несправедливости, то государство способно создать из таких воль самоорганизованную систему, которая и обеспечивает права и свободы личности. Даже в современной для Штейна истории государство и общество диалектически противостояли: государство стремилось создать приемлемый для нее общественный строй, а общество - дать государству как можно больше признаков общества.

Для исполнения исторической роли в восстановлении свободы и равенства государство должно подняться над обществом, подчинить его себе. Демократии, республике такая задача не под силу, поскольку здесь при формировании основ управления слишком важную роль играет само общество: демократия - это "негосударственная форма сосуществования", а республика - "искривление идеи государственности", поскольку она подчиняет государство обществу. Не способна к выполнению таких благородных функций и абсолютная монархия. Идеальное государство - "социальная конституционная монархия" прусского образца, которая стоит над обществом, классами и партиями. Составляющей содержания законодательной власти является самоопределение воли государства, исполнительной - государственное управление в основных отраслях: хозяйстве, правосудии и внутреннем управлении. Штейн разделял исполнительную власть, деятельность которой регулирует административное право, на распорядительную и принудительную. На первоначальных этапах развития государства разницы между законами и административными актами почти не замечали. Закон начали понимать как общегосударственную волю и принимать народным представительством только при конституционной монархии. Акты исполнительной власти вступают в юридическую силу только в случае полного их соответствия законам как отражению государственной воли. Противоречие в законе обусловливает ответственность министров в политической и судебной формах.

В конституционной монархии выделяют округа, провинции, города и общины, которые действуют по принципам самоуправления. Такие автономные единицы формируют в общегосударственном масштабе. Это сословные, классовые, промышленные, земледельческие, коммерческие и иные общественные объединения, которые образуют систему "союзного общественного устройства" и активно сотрудничают с исполнительной властью, особенно в сферах социально-культурного государственного строительства.

В поле зрения Штейна находилось регламентирование административного "внутреннего управления". Он разделял его на: 1) управление личной жизнью человека, к которому причислял управления духовными процессами (наука, образование, культура) и регулирования "физического развития человека" (репродуктивность населения, обеспечения продовольствием и одеждой, охрана здоровья); 2) управление государственным хозяйством (проблемы собственности, промышленности, земледелия, путей сообщения, финансирования, налогов, займа, денежного обращения, кредитования); 3) управление общественными объединениями, к сфере которого Штейн, кроме союзных корпораций, вводит и семью.

Правовое государство Штейн определял как государство, что "имеет конституционное административное право", "где управление ведется в соответствии с духом конституции", а закон "опирается на конституцию", где "устанавливаются гарантии господства закона над распоряжением, а конституции - над законом". В правовом государстве Штейна законодательная власть "царит" над исполнительной, а монарх "обеспечивает доминирование общегосударственной воли" и является "высшим защитником интересов слабых и угнетенных". Иначе говоря, монарх - "верховное средоточие государства", его "наивысшее личное начало".

Описывая надкласову социальную конституционную монархию как противоядие от социализма и коммунизма, Штейн одновременно выступил с новаторскими трудами относительно исторического изучения новых явлений, их научной критики, одним из первых дал определение понятий "социализм" и "коммунизм", строго разграничивая их между собой, и доказал, что французский социализм не является изобретением одной Франции, это - общечеловеческое достояние. Он утверждал, что движение пролетариата за социализм только начинается, будущие революции могут быть только социальными и недалек то время, когда "и Европа, и мир содрогнутся от социалистических революций".

дворянин, царскосел, поэт, филолог-славист, критик и переводчик, муж старшей сестры Анны Ахматовой Инны Андреевны Горенко, знакомый Н.С. Гумилёва, эмигрант.

История семьи Штейнов ранее подробно нигде не была описана, а имеющиеся публикации изобилуют неточностями и ошибками. Впрочем, частично в этом виноваты сами члены семьи, которые в своих биографических заметках неоднократно выдавали желаемое за действительное. 1

Самым ранним документом, имеющим отношение к фамильной истории Штейнов, является аттестат Франца Ивановича Штейна (1780-?), боевого офицера из польского шляхетства Волынской губернии, дослужившегося до звания поручика в 1807 году.

28 февраля 1811 г. он был «отставлен от службы по личному прошению и определен Волынской губернии Кременецким земским исправником, в коей должности находился по 21 апреля 1816 г.». 3

Этот Франц является прадедом нашего Сергея. Франц Штейн оставался непродолжительное время вдовцом после первого брака и вскоре связал свою жизнь с красавицей, дочерью небогатого дворянина Ярославской губернии, отставного капитана Василия и Ольги Ивановны Логвиновых, Варварой Васильевной . Как пишет Сергей Штейн, невеста оговорила непременным условием брака переход жениха в православие. С этого момента все Штейны по линии Франца Ивановича принадлежали к православному вероисповеданию. 4

В браке Франца с Варварой Васильевной родились дети: Александр, Иван, Аркадий, Николай, Михаил и Марья.

Три сына Франца Штейна избрали военную стезю. Дед Сергея, Иван Исидорович Штейн (1825-1871), родился 6 января 1825 г. в Баландинском городке Аткарского уезда Пензенской губернии. Избрав военую карьеру, он храбро служил и закончил её в 1871 г. в чине полковника на должности начальника Шосткинского капсюльного заведения. 5

12 октября 1871 г. он «отправился по службе на соседний Михайловский пороховой завод, был выброшен взбесившимися лошадьми из экипажа возле заводской гауптвахты. Поднят без чувств и в крови и, не приходя в сознание, умер на другой день».

Вдова полковника Штейна, Наталия Ивановна Штейн (урожденная Милейко, 1832-1875), осталась с тремя сыновьями ‒ Владимиром, Евгением и Георгием. Старший сын, Владимир, на момент трагедии учился в Императорском университете Св. Владимира, младшему сыну, Георгию, было всего 11 месяцев. Вдова пережила своего мужа только на четыре года, супруги похоронены у Владимирской церкви в Шостке. 6

Владимир Иванович Штейн (1853 — после 1910) - старший сын трагически погибшего полковника Ивана Штейна, отец Сергея Штейна, автор биографических заметок и первый представитель семьи Штейнов, поселившийся в Санкт-Петербурге.

В 1871 г. Владимир Штейн поступил в Императорский университет Св. Владимира, завершил высшее образование со степенью кандидата государственных наук в Императорском Казанском университете в 1876 г. Вскоре после окончания университета был определен чиновником особых поручений Главного полевого казначейства действующей армии. Воевал с турками, был награжден. После этого служил на государственной службе в казначействе и цензурном ведомстве. 7

Государственную службу сочетал с активной литературной и научной деятельностью; был действительным членом Психологического общества при Московском университете, печатался в «Трудах Высочайше утвержденной Комиссии по пересмотру податей и сборов», «Трудах Московского психологического общества», «Вопросах философии и психологии», «Русской старине», «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона. Первым в России написал биографии Артура Шопенгауэра и Дж. Леопарди. В конце жизни приступил к написанию уже упомянутой фамильной истории, но, к сожалению, не сумел или не успел завершить работу. 8

Владимир Штейн был женат на дочери генерал-майора Елене Владимировне Заленской (1853-1907). В браке Владимира и Елены Штейн родились дети:

• Сергей,
• и близнецы София
• и Елена (1853-1907), похоронена на Казанском иноверческом кладбище.

Последние годы жизни Владимира Штейна были далеко не безоблачны. Почти половину его дела в фондах Центрального комитета иностранной цензуры составляют исполнительные листы к взысканию долгов. Больной, одинокий, запутавшийся в долгах отец семейства вынужден был уйти в отставку 28 апреля 1907 г. в чине действительного статского советника. За время службы был награжден несколькими орденами. 9

Сергей Владимирович Штейн родился 3 мая 1882 в Павловске Царскосельского уезда. Санкт-Петербургской губернии.

По утверждению Сергея детские годы он провел в Харькове, в доме своего дяди, филолога, профессора А.А. Потебни (1835-1891). В 1891 г. Сергей поступил в первый класс школы К. Мая, которую окончил со средним баллом 3,5 в 1900 г. 10

Сразу после окончания гимназии Сергей Штейн поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет на Восточный факультет, но уже в ноябре 1900 г. подал прошение о переводе на юридический факультет, «так как языки не соответствуют ни интересам, ни способностям». В 1902 г. подал документы в Санкт-Петербургский археологический институт, полный курс которого окончил в 1904 г., и вернулся в университет на первый курс историко-филологического факультета, где занимался у профессора, историка русской литературы, археографа и палеографа И.А. Шляпкина (1858‒1918).

21 февраля 1906 г. студент четвертого курса Сергей Штейн подал прошение об увольнении из университета и только в октябре 1909 г. вернулся на седьмой семестр юридического факультета. Однако полный курс столичного университета так и не окончил - государственные экзамены по юридическому факультету сдал в 1912 г. уже в Императорском Казанском университете. 11

С юного возраста Сергей находился в литературном окружении. Он& был тесно связан с гимназистами Царского Села, увлеченными поэзией и литературой.

Литературную деятельность Сергей Владимирович начал в студенческие годы - с 1900 г. публиковался в периодической печати, помещал статьи по истории литературы в журналах и газетах: «Новое время» «Литературный вестник», «Славянские известия», «Слово», «Исторический Вестник», «Живописное обозрение», «Русский библиофил», «Лукоморье» и пр.

В 1904 году в журнале "Славянские известия": там регулярно появлялись его переложения из западнославянской поэзии, преимущественно балканской. Он довольно хорошо знал славянскую литературу и сожалел о том, что русское образованное общество не знает ни истории, ни литературы славянских стран. Штейн писал:

«А мы, равнодушные, несправедливо чуждые кровно близким нам славянам, не пытаемся пополнить свои донельзя примитивные и сбивчивые сведения о них, об их прошлом и настоящем. Русская научно-популярная литература по многим отраслям славяноведения бедна и отрывочна».

Штейн интересовался различными аспектами славяно-русских литератур. Как переводчика его привлекали переводы русских и славянских авторов. 12

Сестра Сергея Владимирович Штейна - Наталья Владимировна Штейн (1885-1975) была замужем за сыном директора , поэтом (брак с 1904 по 1915 гг), ранние работы которого С.В. Штейн рецензировал 13 .

Наталья Владимировна Штейн

А первой его женой была старшая, рано умершая сестра Анны Ахматовой Инна Андреевна Горенко (1885-1906). Осенью 1904 года он и Инна Горенко поженились, и Анна Ахматова начала бывать у них на так называемых «журфиксах», где безнадёжно влюбилась в приятеля фон Штейна, студента факультета восточных языков .

Инна Горенко 33

У Сергея Штейна сложились доверительные отношения с молодой Анной Ахматовой. Именно ему в письме, датированном 2 февраля 1907 г., она сообщила о своем решении выйти замуж за Николая Гумилева. Естественно, Сергея Штейна и Николая Гумилева связывали не только близкие родственные отношения, но и общие литературные интересы.

В 1906 г., когда он редактировал газету "Слово", в ее литературном отделе печатались А. Блок, В. Брюсов, Ф. Сологуб, И. Анненский, Н. Гумилев и др.

Сергей Владимирович Штейн — один из самых ранних литературных знакомых , состоял с ним в переписке. Рецензия С. Штейна на первый сборник стихов Н. Гумилёва “Путь конквистадоров”, появилась в газете “Слово” (политическом издании октябристской направленности) за 21 января 1906 года. 14

“Г. Гумилев, - пишет царскосельский филолог, - очень молод, в нем не перебродило, много он не успел творчески переработать. Несомненно, однако, что у него есть зачатки серьезного поэтического дарования…” Штейн отмечает, что “не столько г. Гумилев владеет стихом, сколько стих владеет им”, н едоумевает, откуда “у молодого поэта есть тяготение к архаизмам… странно противоречащее стремлению автора следовать лучшим образцам новейшей русской поэзии”.

Имеется в виду, видимо, Бальмонт. По словам Штейна, Гумилеву лучше удаются стихи “со сказочным, мистическим оттенком” (в качестве примера приводится “Греза ночная и темная”). Рекомендация критика - “большая простота и непосредственность”, а также, разумеется, “исправление дефектов стиха”. Даже лучшие царскоселы в суждениях о поэзии были достаточно простодушны и старомодны.

В статье о Гумилеве Штейн писал:

"Характерная черта, сближающая и Анну Ахматову, и Гумилева, — литературное разви-тие их совершалось с исключительною быстротою. Отчасти я склонен приписывать это явление благотворному влиянию И. Ф. Анненского: он был директором гимназии, в которой учился Гумилев, и впоследствии дом его в Царском Селе стал стягивающим к себе все талантливое, литератур-ным центром."

15 июня 1906 г., через два года после свадьбы, в возрасте 21 года скончалась супруга Сергея Инна Штейн. Сестры Ахматовой и она сама болели туберкулезом. Сообщение в газете «Новое время»:

В 1907 г. Сергей Штейн предпринял продолжительное путешествие по Балканскому полуострову (Болгария и Сербия), собирая материал для своей книги по истории славянских литератур, которая была издана в Санкт-Петербурге в 1908 г.: Славянские поэты. Переводы и характеристики. Довольно высоко оценивая эту книгу, Гумилев в "Письмах о русской поэзии" указывал, что среди исключительно южно- и юго-западнославянских поэтов Штейн поместил в нее и свои переводы из Тетмайера, поляка. Гумилев пишет:

"Нельзя же серьезно поставить глубокую польскую культуру наряду с молодыми культурами южных славян. Ведь тогда следовало бы включить в книгу и русских".

Гумилев добросовестно заблуждался: первыми польскими поэтами "европейского уровня" принято считать таких, как Миколай Рей (1505-1569), Ян Кохановский (1530-1584), Миколай Сэмп Шажинский (ок.1550-1881), т.е. поэтов середины второй половины XVI века.

В 1908 году Сергей женится вторично. Его вторая супруга Екатерина Владимировна Колесова, педагог. От этого брака у Сергея родилась единственная дочь — Людмила Сергеевна Штейн (?-?), ей судьба неизвестна. 16

Газета "Русское слово" в мае 1909 года опубликовала заметку: "В Царском Селе 13 мая в состоялось последнее в этом сезоне собрание кружка поэтов и поэтесс: « ». Новый сезон откроется во второй половине сентября в Гатчине, а затем с октября пойдут обычные собрания в С.-Петербурге. На прощальном вечере присутствовали и читали свои произведения следующие поэты и поэтессы: , З.Бухарова, Н.Вентцель (Бенедикт), Гангелин, Грибовский. В.Гофман, Ф.Зарин, М.Кильштет-Веселкова, Коковцов, Уманов-Каплуновский, Д.Цензор, С.Штейн и гость ." 34

Сергей Штейн печатался во многих журналах как критик и рецензент, рецензировал он, в том числе, и , с которым он породнился. Из письма С. В. Штейна литератору А. А. Михайлову от 28 апреля 1910 г., после выхода "Кипарисового ларца" 17:

"Покойный Ин. Фед. приходится мне близким родственником — и мне очень близка судьба его стихотворений <...> Моя просьба к Вам заключается в том, чтобы Вы посвятили несколько строк прилагаемому здесь "Кипарисовому ларцу" — в вечерних "Биржевых" (подобно Вашей сегодняшней интересной статье о Тэффи), а если найдёте возможным, то и в "Русском слове". Мне кажется, что книга стихов Ин. Фед., если обойти молчанием три-четыре стихотворения с модернистскими крайностями, представляет собой действительный и настоящий вклад в русскую лирику как совершенством стиха, так и неиспользованною новизною многих тем и настроений. Будьте добрый, дорогой Александр Алексеевич, и откликнитесь на это литературное явление, которое не должно бы пройти незамеченным в нашей печати <...> Первая книжка стихотворений И. Ф. <...> м<ожет> б<ыть> доставлена Вам мною, т. к. у меня есть ещё несколько её экземпляров."

Доверительные вначале, взаимоотношения Сергея Штейна с Анной Ахматовой стали не так просты.

Она рассказала, что после выхода её первого поэтического сборника «Вечер» (1912 ) позвонил Штейн и попросил разрешения зайти к ней со своим знакомым Зданевичем. Это был один из первых литераторов, проявивших интерес к книге Ахматовой, по её словам, чуть ли не впервые «человек захотел увидеть её и познакомиться с ней, прочитав её стихи».

Через год-два Зданевич побывал у Ахматовой один:

«Разговор зашел о второстепенных поэтах. АА совершенно случайно, забыв о дружбе Зданевича со Штейном, перечисляя второстепенных поэтов, назвала и С. Штейна. <…> Немного дней спустя АА в Царское Село позвонил по телефону С. Штейн (живший в Павловске). <…> С. Штейн устроил ей по телефону скандал: "С каких это пор я стал для вас второстепенным поэтом!..". Говорил очень невежливо. АА ответила, что она нездорова и здесь около телефона холодно, и повесила трубку» .

Этим не закончилось:

«Через несколько месяцев Штейн опять звонил в Царское Село и просил АА и Н. Гумилева прийти к нему. В весенний солнечный день АА с Николаем Степановичем пошли пешком в Павловск и были у С. Штейна. (Обычно АА и Николай Степанович не поддерживали с ним отношений, но в данном случае была у него, считая себя виноватой в том, что обидела его)» 18 .

А начинаются эти записи с того, что «С. В. Штейн таит старинную обиду на АА» . Поскольку всю историю отношений Анны со Штейном, их переписки Лукницкий не знал, то он мог в это поверить. Но, теперь понятно, что еще более «старинную обиду» таила к Штейну сама Ахматова. В последствии Ахматова этого не забыла и по-своему вольно или невольно ему «отомстила». Сведения об этом содержатся в записях Лукницкого, и значит, в середине 1920-х отношения со Штейном все еще её волновали.

В 1912 г. С.В. Штейн начал сотрудничать с Пушкинским домом при Российской академии наук (в настоящее время - ИРЛИ), занимался комплектованием и пополнением фондов. С этой целью им были предприняты поездки в Псков (1914) - для собирания материалов, касающихся А.С. Пушкина в селах Михайловском, Петровском, Тригорском; в Москву (1916, 1917, 1919) - для розыска рукописей первого русского переводчика «Фауста» Губера (1814-1847), разбора библиотеки и архива художественного критика кн. А.И. Урусова (1843-1900), поиска рукописей библиографа М.Н. Лонгинова (1823-1875) и переписки поэта Ф.И. Тютчева в Орловскую губернию (1918) для ознакомления с состоянием библиотеки И.С. Тургенева.

При всем увлечении блестящим миром «серебряного века» 19 , Сергей Штейн должен был заботиться об обеспечении своей семьи, матери и младших сестрах. В 1907-1914 гг. Сергей Владимирович служил секретарем правления Русско-Дунайского пароходства 20 , с 1914 г. делопроизводителем юридического отдела в Управлении государственными сберегательными кассами, с 1916 г. секретарем редакции периодических изданий ведомства Государственных сберкасс и к 1918 г. занимал должность старшего бухгалтера канцелярии Управления государственными сберкассами. 21

В июле 1919 г. Штейн был принят в Пушкинский дом совместителем по вольному найму на должность и. о. хранителя музея.

В 1918 г. Штейн впервые испытал себя в роли преподавателя - читал курс политической экономии в и курс общей эстетики в Царскосельской народной консерватории. В 1919 г. читал лекции о царскосельской литературной старине на курсах при Комиссии по охране памятников старины и искусства 23 .

Безусловно, главным смыслом своей жизни Сергей Штейн считал литературу, историю и искусство. Еще во время учебы в университете прочитал ряд докладов в Кружке по изучению Энциклопедии права и на практических занятиях по истории Русского права. Специализировался на изучении полицейского права, работал над сочинением «Русское законодательство о печати». Позднее состоял ученым секретарем Сербского отделения Общества востоковедения, членом Петроградского археологического института, Русского библиологического и библиофильского обществ, Профессионального союза деятелей художественной литературы 24

Но Сергею Штейну было недостаточно лавров литератора, историка и педагога, и в августе 1917 г. он был избран гласным Павловской городской думы и позднее стал ее председателем.

В октябре 1919 г. «по воле населения, при занятии г. Павловска войсками ген. Юденича вновь принял на себя управление городскими делами, и при отступлении Северо-Западной армии вынужден был эмигрировать в Эстонию . Таким образом, в конце 1919 г. Штейн оказался в Эстонии, где получил подданство и место преподавателя в Тартуском университете, он остался без привычного литературного окружения, а большая семейная библиотека и архив остались в Павловске. 25

Тогда же, очевидно, распался второй брак Сергея Штейна с Екатериной Колесовой. Екатерина впоследствии вышла замуж за товарища Сергея Штейна - известного царскосёла писателя, поэта и художника . 26

С 1920 по 1928 гг. Штейн с некоторыми перерывами читал в Тартуском университете лекции по истории славянской, сербо-хорватской, чешской и словацкой, болгарской и, конечно, русской литературы.

Параллельно Сергей Штейн вернулся к журналистской и политической деятельности, принимая активное участие в общественной жизни русской диаспоры Эстонии. При образовании в Таллине Русской академической группы в Эстонии сначала вошел во Временный комитет группы, а в апреле 1921 г. общим собранием был избран в члены правления группы 27 .

Печатал статьи на литературные темы в газетах «Свободная Россия», еженедельнике «Облака». В газете «Последние известия» опубликовал некрологический очерк о Гумилеве 28 и воспоминания об Александре Александровиче Блоке, всего более 240 статей. Однако, возглавив газету «Последние известия» в 1926 г., С. Штейн не справился с финансовыми трудностями, и в 1927 г. газета была закрыта, не выдержав конкуренции с рижским изданием «Сегодня».

К сожалению, неаккуратность в расчетах и неумение распределить силы привели Штейна к ряду событий, испортивших репутацию и послуживших причиной его отъезда из Эстонии. К таким негативным событиям относятся проигрыш выборов на замещение вакансии профессора славянской филологии Тартуского университета; скандальный провал защиты докторской диссертации Штейна; финансовый крах газеты.

В 1928 году он не смог защитить докторскую диссертацию по А.С. Пушкину.

Необычная история неудачной защиты Штейна породила миф, который культивировал с псевдонаучной точки зрения. Борис Правдин, некогда руководитель Тартусского "Цеха поэтов" — т.н. "два Юрия, четыре Бориса" — а после войны… ну, пожалуй в лучшем случае — "советский поэт" (хотя есть основания подозревать гораздо худшее). Штейновский провал на защите он перенес на всю его преподавательскую деятельность.

В статье "Русская филология в Тартуском университете" (1952 г.) он, в духе времени, пишет о низком уровне требований, предъявлявшимся к докторским диссертациям, приводя в пример работу Штейна: "Когда в 1928 г. белоэмигрант С. Штейн, подвизавшийся в Тартуском университете в качестве "приват-доцента", наскоро состряпал диссертацию, в которой пытался "доказать" сильнейшее влияние Э. Т. Гофмана на великого русского поэта Пушкина, бывшего якобы убежденным "мистиком", то диссертация эта была допущена к защите и даже напечатана в "Ученых записках" университета"". Все было шито белыми нитками: Штейн до конца дней оставался в эмиграции; лишь теперь видно, для чего и кем была сочинена легенда о роли Штейна как "Хлестакова от литературоведения". Занимался ли Штейн поэтическим переводом после выхода антологии в 1908 году — пока не удается установить.

В июне 1928 г. С. Штейн уехал в Ригу, оставив после себя множество долгов: несданные книги в университетскую библиотеку, долг Русскому архиву в Праге, незавершенные расчеты с книжным магазином «Возрождение», недостачу средств, предназначенных для помощи С.Н. Молчанову. Совет факультета ходатайствовал перед правлением университета об исключении Штейна из состава преподавателей с формулировкой «за недостойное поведение». Одновременно его вывели из Русского учительского союза и из состава Русской академической группы. В Эстонии Сергей Штейн стал «persona nоn grata», где за ним закрепился миф как о «Штейне-Хлестакове». .29

Штейн не только выявил себя непорядочным человеком в глазах эстонского общества, но строго говоря, он оказался таковым и перед Ахматовой. Ведь во втором письме к нему Анна сделала приписку:

«Уничтожайте, пожалуйста, мои письма. Нечего и говорить, конечно, что то, что я Вам пишу, не может быть никому известно».

Порядочный человек так бы и сделал, или при случае вернул бы Анне эти письма. Но «Штейн-Хлестаков» конечно, не был таков. Письма он оставил, может быть, просто забыв о них, своей второй жене Екатерине Колесовой, вышедшей замуж за искусствоведа Э. Голлербаха, в итоге завладевшего письмами. И он тоже не вернул их Ахматовой.

Более того, в 1922 г. опубликовал выдержку из одного письма, касающуюся издания Гумилевым журнала «Сириус». Это вызвало негодование Ахматовой, и она, по сведениям Кралина, «так и не простила Голлербаха и до конца своих дней относилась к нему с презрением» . В конце концов, Голлербах в апреле 1935-го передал эти десять писем в Государственный литературный музей. Мало кто теперь понимает, что по тем временам этот поступок был равносилен доносу в НКВД.

Вскоре после этого были арестованы близкие Ахматовой, и власти начали долголетний шантаж Ахматовой этими арестами. Об этом событии упоминается в дневнике Е.С. Булгаковой, жены Михаила Булгакова: «Приехала Ахматова. Ужасное лицо. У нее - в одну ночь - арестовали сына (Гумилева) и мужа - Н.Н. Пунина. Приехала подавать письмо Иос. Вис.» (запись от 30 окт. 1935-го).

В Риге Штейн не смог найти места приложения своим талантам и подал прошение на вакантную должность преподавателя русского языка в Либавскую русскую гимназию. Однако и здесь проявил неуживчивый характер, вступил в конфликт с директором гимназии Д.А. Тихонравовым. «1 марта <1929 г. - Авт.> на закрытом заседании Педагогического совета отношения между Штейном и Тихонравовым обострились настолько, что только благодаря присутствию остальных членов совета удалось избежать столкновения. Прискорбное происшествие вызвало большое возбуждение в Либавских учительских кругах, а также среди родителей. Было решено отправить телеграмму Министру образования и Русскому отделу, в которой родители, учителя и даже учащиеся просят принять меры для устранения С.В. Штейна» 30 .

В 1931 г. С.В. Штейн переехал в Белград, прочитал ряд лекций в сербском Народном университете имени Колараца, опубликовал ряд статей на литературные темы в югославской периодической печати.

В 1933 г. Штейн переезжает в Далмацию. Осень провел в изучении русских рукописей в черногорском Государственном архиве в Цетинье, куда ездил из Дубровника, в котором проживала его семья. 12 марта 1934 г. Сергей Владимирович возвратился к римско-католической вере своих предков.

С 1935 г. занимал пост профессора в Высшей философско-теологической школе при Доминиканском ордене в Дубровнике, в которой преподавал историю русской религиозной философии и русский язык. В Дубровнике к нему относились с большим уважением, в особенности среди римско-католического духовенства. Юбилеи профессора Штейна - 35-летие (1935) и 40-летие (1940) его литературно-научной деятельности - были отмечены в Дубровнике выходом в свет брошюры о нем и статьями в нескольких югославских журналах. Библиотека Францисканского монастыря в Дубровнике по сей день хранит почти все его работы, опубликованные в Югославии.

Уже в 1935 г. Сергей Владимирович имел подготовленные к печати крупные работы, которые, видимо, не были опубликованы. В книге воспоминаний Сергея Штейна нашлись единственное упоминание имени и фотографию его третьей жены, Маргариты Р. фон Штейн. 31

В годы Второй мировой войны, во время оккупации Дубровника Италией и после освобождения страны, следы Сергея Владимировича Штейна теряются. Последние годы жизни он прожил в Западной Германии и скончался в Мюнхене в 1955 г.

Воспоминания Сергея Штейна вошли в научный оборот в 1980 году. Важное место среди воспоминаний Штейна отводится писателям-царскоселам. Видимо, Штейн очень скучал по Царскому Селу и Павловску, где остался его дом, друзья, сын, библиотека. В Тарту он искал что-то созвучное царскосельской жизни. В статье "Юрьевские впечатления" (русские эмигранты называли Тарту по-прежнему Юрьевым) Штейн писал:

"Этот университетский городок очень напоминает дворцовые города: Царское Село, Петергоф, Гатчину и Павловск. Как и они, Юрьев тонет в зелени <...> Другая черта сходства, сближающая Юрьев с дворцовыми городами, — преобладающий тип архитектуры большинства его зданий как казенных, так и частных. Это, главным образом, — строгий и стильный александровский "Empire".

Литературные воспоминания Штейна-царскосела связаны прежде всего с образом И. Ф. Анненского. Литературные контакты И.Ф. Анненского и С.В. Штейна были наиболее интенсивными в первой половине 1906 года, когда Штейн, заведовавший литературным отделом в газете "Слово", привлек Анненского к сотрудничеству.

В воспоминаниях об Анненском Штейн писал:"Семь последних лет его жизни я пользовался его дружественной близостью". Впрочем, о Отношение Штейна к Анненскому было неоднозначным. В сентябре 1923 г. он пишет статью "Дорогой гость. (К пребыванию проф. Ф. Ф. Зелинского в Эстонии)". Зелинский, преподававший в петербургском университете около 40 лет, был университетским учителем Штейна. Штейн пишет о Зелинском как лучшем переводчике античных авторов.

В воспоминаниях Штейна нет того косного Царского Села, о котором так часто вспоминала Анна Ахматова, где не понимали Анненского, травили Гумилева. Это традиционный "город муз", овеянный элегическими воспо-минаниями.

Подготовлено специалистами Музея Николаевской гимназии , которые глубоко признательны М.Т. Валиеву за предоставленные им материалы о семье Штейн

Источники:

1. Валиев М.Т. "История семьи Штейн — мифы и реальность". Генеалогический вестник, № 53, СПб., 2016. 216 с., ил. С.90-110. Многие документы исследования введены в научный оборот впервые.
2. Там же. Ссылка на: ЦГА СПб. Ф. 7240. Оп. 2. Д. 4025. Л. 1б. Опубликовано Валиевым М.Т. впервые
3. Там же. С.92.
4. Там же. С.95.
5. Там же.
6. Там же. С.96
7. Там же. С. 98
8. Там же. С. 99
9. Там же. С. 100
10. Там же. С. 103
11. Там же
12. Пономарёва Г., Шор Т. Сергей Штейн: миф и реальность//Труды по русской и славянской филологии: Литературоведение. III. Тарту, 1999. С. 167.
13. Анненский В.И. Античная трагедия // Исторический вестник. 1904. № 1. С. 334‒335.
14. Фон Штейн С.В. Н. Гумилев: Путь конквистадоров // «Слово». 1906, 21 янв. № 360. С. 7.
15. «Новое время». 1906, 18 (31) июля. № 10899. Имеется ввиду Казанское кладбище Царского Села (ныне г. Пушкина)
16. Валиев М.Т. С.104
17. ИРЛИ, ф. 115, оп. 3, ед. хр. 375, лл. 1-2 об.
18. Записки С.П. Лукницкого, изданные В.Н. Лукницкой.
19. Пономарева Г.М. Воспоминания С. Штейна о поэтах-царскоселах (И. Анненский, Н.С. Гумилев, А.А. Ахматова) // Slavica Helsingiensia XI: Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia III: Проблемы русской литературы и культуры. Helsinki, 1992. С.83-92.
20. Валиев М.Т. С. 104
21. Там же С. 105.
22. "Царскосельское дело" №22 пятница 29 мая 1915 года
23. Валиев М.Т. С.105
24. Там же. С.106
25. Там же.
26. Там же. С.104
27. Там же. С. 107
28. Штейн С.В. Погиб поэт… // «Последние известия» (Ревель). 1921, 16 сент. № 228.
29. Валиев М.Т. С. 108
30. Там же.
31. Sergije V. Štejn, profesor. Moj put k Bogu: Vjerske uspomene. Zagreb: Istina, 1940. S. 100-101
32. Шубинский В. Зодчий. жизнь и смерть Николая Гумилёва., М.:Corpus, 2014.-736 с.- ил.
33. "Царское Село Анны Ахматовой: Адреса. События. Люди". Сост. и ред. С.И. Сенин. СПб: ЛИК, 2009.
34. "Русское слово" от 28 (15) мая 1909 года

Впервые концепция социального государства оформилась в трудах немецких ученых XIX в.: Л. фон Штейна, Ю. Оффнера, Ф. Науманна, А. Вагнера. Она была продуктом немецкой консервативной мысли.

Известно, что консерватизм возник как реакция на Великую французскую революцию 1789 г. и подготовившие ее идеи Просвещения. Дальнейшее развитие консервативной мысли подпитывалось революционными событиями 1848 г. и развивающейся революционной идеологией. Исходным пунктом консервативной философии всегда была установка на недопустимость революционных перемен, угрожавших основам существующего строя. В любых призывах к переустройству жизни консерваторы видели опасное прожектерство, идущее вразрез с реальностью. Другими словами, теория социального государства стала ответом немецкого консерватизма на угрозы революционных преобразований, однозначно прозвучавшие в середине XIX в. в европейских странах.

Однако, отвергая революционные перемены, немецкие консерваторы не были против изменений как таковых. Поэтому чем острее и очевиднее была опасность революции, чем активнее проявляла себя либеральная и социалистическая мысль, тем решительнее росла готовность политических деятелей консервативного толка к социальному реформаторству «сверху». В целенаправленных реформах, осуществляемых государством, они видели единственную альтернативу кровавой и разрушительной революции по французскому типу.

Эти идеи в сфере идеологии и практической политики нашли свое теоретическое воплощение прежде всего в трудах немецкого философа, историка, экономиста Лоренца фон Штейна (1815-1890). Именно ему принадлежит научный приоритет в разработке первой теоретической концепции социального государства, содержащей новаторские для своего времени взгляды о возможностях и средствах государственной политики.

Л. фон Штейн исходил из того, что любая монархия станет впредь пус­той тенью, превратится в деспотию или погибнет в республике, если не найдет в себе нравственного мужества стать монархией социальных реформ. Тем самым Л. фон Штейн заложил основы теории социальной монархии, которая впоследствии трансформировалась в теорию социального государства.

Наиболее последовательное изложение теории социального государства представлено в труде Л. фон Штейна «История социального движения Франции с 1789 г.» . Автор поставил перед собой цель – найти возможности устранить классовые противоречия, неизбежно возникающие в буржуазном обществе, средствами самого государства. Тем самым он пытался решить назревший «социальный вопрос», обострение которого могло привести к разрушительным последствиям. Л. фон Штейн предложил следующее решение: с помощью государственной власти неимущие классы (прежде всего рабочий класс) должны «изменить свое зависимое положение, обусловливаемое природой труда, в положение независимое, материально-свободное» . Такое решение «социального вопроса» созвучно самой революционной риторике того времени. Если не знать, что данная формулировка принадлежит консерватору, то можно подумать, что ее автором является представитель социалистического направления. Неслучайно известный немецкий историк и философ Э. Трёльч назвал Л. фон Штейна «предшественником Маркса, поскольку он ставит пролетариат в ту же диалектическую противоположность и, исходя из этого, дает ту же конструкцию будущего» .

Безусловно, Л. фон Штейн и К. Маркс, будучи современниками, хорошо знали научные труды друг друга. Так, в частности, К. Маркс в работе «К критике политической экономии» критикует Л. фон Штейна за то, что он рассматривает товар как «благо» вне его стоимостных характеристик . А в работах «Немецкая идеология» и «Святое семейство» К. Маркс делает ряд критических замечаний в адрес Л. фон Штейна как «переводчика идей французского социализма на язык Гегеля» .

Хотя открытая дискуссия по «социальному вопросу» между К. Марксом и Л. фон Штейном отсутствовала, по всему видно, что они были непримиримыми оппонентами, предлагающими совершенно разные способы решения социальных проблем. Как утверждает Э. Трёльч, «у Л. фон Штейна разрешение противоречий происходит не революционным путем, а при помощи государственного социализма... < > У Маркса разрешение классовой борьбы приводит к автономному, основанному на добровольном коллективном труде и несущему в себе человеческое общество и хозяйство анархизму» . Если К. Маркс и Ф. Энгельс высказывают представление о капитале как коллективном продукте, который должен приобрести характер общественной собственности, и выступают за захват пролетариатом политического господства с целью вырвать у буржуазии весь капитал , то Л. фон Штейн показывает, что капитал есть сконцентрированное в руках части общества средство сохранения общественной зависимости рабочих классов и что устранить порабощение рабочих можно путем социальных реформ.

Проведение социальных реформ Л. фон Штейн связывал с целенаправленной политикой государства, так как государство стоит выше капитала и труда и само «сильно терпит от зависимого положения низшего, чисто рабочего класса» , так как чем многочисленнее этот класс, тем беднее само государство.

Государство может разрешить «социальный вопрос» путем создания такого государственного устройства и таких установлений, которые позволили бы труду самому вести к приобретению собственности. Этот путь превращает государство в социальное и позволяет обеспечить каждому человеку условия благосостояния. Под этими условиями Л. фон Штейн понимал «не духовное или хозяйственное богатство как таковое, а именно живое и свободное движение [межклассовое движение], которое делает это богатство достижимым для каждого человека» .

Необходимо отметить, что социальное государство не стремится изменить классовую структуру общества и уничтожить классовые противоречия, оно лишь пытается сгладить, минимизировать, сбалансировать эти противоречия. Реальным способом достижения этого является возможность перехода человека из одного класса в другой путем изменения отношения к собственности.

Если же государство «не в силах выполнить свою высшую социальную функцию, которая заключается не в подчинении одного интереса другому, а в гармоническом разрешении их противоречий, тогда ее место занимает элементарная власть физических сил и гражданская война уничтожает вместе с благосостоянием всех и само государство, которое не могло понять и сохранить этого благосостояния» .

Миссия социального государства на уровне управления выражается в двух основных задачах: во-первых, способствовать свободному межклассовому движению, во-вторых, помогать тем, кто терпит лишения. Л. фон Штейн показал, как эти две задачи реализуются в конкретных управленческих функциях государства:

1) устранение юридических препятствий свободному межклассовому движению;

2) попечение об общественной нужде, которое призвано обеспечить каждой личности физические условия самостоятельности;

3) содействие труду, не обладающему капиталом, в достижении хозяйственной самостоятельности, например через вспомогательные кассы, страховое дело, самопомощь в форме союзного строя неимущих .

Таким образом, Л. фон Штейн рассматривал «социальный вопрос», по сути, как рабочий вопрос, что, безусловно, соответствовало конкретно-исторической интерпретации его теории в момент создания.

В понимании Л. фон Штейна государство является единственным гарантом социальной справедливости и тем самым «возвышается над всеми остальными общественными институтами и интересами» . На этом основании философ XX в. Питер Козловски считает Л. фон Штейна апологетом государства и защитником полной независимости государства от власти общества .

С такой обобщающей трактовкой трудно согласиться, поскольку Л. фон Штейн в разработке своей социально-философской концепции однозначно стремился обеспечить органическое участие народа в образовании государственной воли. Но для него «участие» народа «означает не народное представительство, а максимальный учет интересов, пожеланий, самого духа народа при выработке и проведении государственной политики. Только такое участие народа не будет подрывать самостоятельность государственной власти» .

Определяя сущность социального государства, Л. фон Штейн писал: государство «обязано поддерживать абсолютное равенство в правах для всех различных общественных классов, для отдельной самоопределяющейся личности благодаря своей власти. Оно обязано способствовать экономическому и общественному прогрессу всех своих граждан, ибо, в конечном счете, развитие одного выступает условием развития другого, и именно в этом смысле говорится о социальном государстве» .

Данное определение социального государства считается классическим. Современный исследователь А. Э. Евстратов считает, что «отмечаемого многими исследователями развития концепции социального государства с момента введения самого термина в 1850 г. фактически не происходило (в штейновском понимании), так как обращалось внимание лишь на отдельные аспекты деятельности государства в социальной сфере (в области страхования, здравоохранения, бедности), а не на все проявления социальной государственности» . В действительности это, конечно же, не так. Современное понимание социального государства ушло вперед по сравнению с теорией Л. фон Штейна, но любое исследование в этой области должно отталкиваться от определения немецкого ученого, так как в нем преодолевается подход к государству как арене классовой борьбы и впервые утверждается приоритет соотношения «личность – государство» взамен прежнего «общество – государство», а главной целью государства объявляется экономический и социальный прогресс.

В определении Л. фон Штейна можно выделить следующие сущностные характеристики социального государства.

Первое. Социальное государство имеет долженствовательную, обязательственную природу. Л. фон Штейн писал, что социальное государство не просто поддерживает абсолютное равенство в правах для всех общественных классов и отдельной личности, а обязано это делать; государство не просто способствует экономическому и общественному прогрессу всех своих граждан, а обязано способствовать этому. Государство не просто выполняет некие функции социального характера, а обременено обязанностью выполнять их, предоставляя своим гражданам право требовать от государства выполнения этих обязанностей.

Внешним правовым проявлением сущности социального государства являются те социальные обязанности государства перед человеком, которые, как правило, закрепляются на конституционном уровне в виде системы прав человека и гражданина. Именно обязанность государства заботиться о человеке, а не сама забота, составляет главное принципиальное отличие социального государства от всякого другого.

Любое государство выполняет социальные функции, проявляя заботу о своих гражданах. Но только на определенном этапе исторического развития в условиях обострения классовой борьбы государство признает это своей обязанностью, тем самым предоставляя человеку право получать помощь от государства не в виде милостыни, а по своей собственной инициативе, гарантированно, быть правомочным требовать от государства выполнения взятых на себя социальных функций. Взяв на себя обязательства обеспечить определенные условия жизни своим гражданам, социальное государство уже не может сложить их с себя, так как возложенная или принятая на себя обязанность неотвратима. Если же государство в конкретный исторический момент по каким-то причинам не может выполнять взятые на себя обязанности в полном объеме, то данный факт не лишает нас возможности рассматриватьтакое государство как социальное, поскольку обязанность существует и тогда, когда она не выполняется или выполняется не полностью.

Другими словами, главная отличительная черта социального государства – это признание и закрепление со стороны государства своих обязанностей перед гражданами. Именно этим социальное государство отличается от патерналистского государства, также заботящегося о своих гражданах. Сегодня для современной России важным является недопущение теоретического и практического отождествления социального государства с патерналистским.

Второе. Социальное государство не только обязано, но и может выполнять свои функции. Эту возможность ему дает власть. Необходимость применения власти обусловлена тем, что выполнение социальных обязанностей может быть сопряжено с государственным принуждением, например когда речь идет о перераспределении доходов для выполнения социальных программ. Действительно, права и интересы более сильных членов общества могут быть ограничены в интересах более слабых членов общества. В этих условиях, предупреждал Л. фон Штейн, государству придется сдерживать натиск господствующих классов, не желающих делиться своими доходами. Однако государство не должно бояться этого, так как именно оно обладает высшей властью в обществе, и долг каждого гражданина независимо от его классовой принадлежности – выполнять решения государственной власти, то есть той власти, которая имеется у социального государства не в силу того, что оно социальное, а в силу того, что оно – государство.

Третье. Социальное государство само заинтересовано в выполнении взятых на себя обязанностей. Если рассматривать государство как «высшую личность», как самостоятельный субъект, обладающий собственными интересами и целями, то главной целью государства является самосохранение, то есть поддержание существующего политического и социального строя. Воля к самосохранению заставляет государство использовать все возможные способы для разрешения противоречий, опасных для его целостности. Прежде всего речь идет о неуничтожимых классовых противоречиях. Поэтому борьбу за свое существование на определенном этапе развития государство вынуждено вести не на языке политических идей, а на языке реальных интересов трудящихся масс. Смысл становления государства в качестве социального заключается в том, что человек, будучи удовлетворенным уровнем и качеством своей жизни, имея возможности для свободного развития, скорее всего, не будет стремиться радикально менять свое положение – так обеспечивается естественная стабильность общественной структуры, в том числе политическая стабильность, что составляет главную цель социального государства.

Другими словами, когда обнаруживается, что государство может быть разрушено в результате революционных изменений и что единственной альтернативой этому является обеспечение каждому человеку условий достойной жизни или как минимум гарантий достойного существования, то государство, наделенное властью, выбирает эту (вторую) альтернативу в качестве предпочтительной, в силу чего и становится социальным.

Таким образом, конечная цель социального государства – это сохранение социально-политической стабильности, то есть условий, при которых государственная власть чувствует себя в полной безопасности. Поэтому в деятельности социального государства нет ничего альтруистического, то есть того, что бы государство делало себе в ущерб. Государство так же заинтересовано трансформироваться в социальное, как оно заинтересовано в своем сохранении и развитии. Л. фон Штейн писал, что развитие отдельных личностей, составляющих государство, становится степенью развития самого государства: «…чем ничтожнее его граждане, тем оно само ничтожнее; чем меньше они развиты, тем менее развито и само государство» .

В этой связи некоторые современные авторы дают ошибочную интерпретацию сущности социального государства, определяя ее как «максимальное удовлетворение постоянно растущих материальных и духовных потребностей членов общества, последовательное повышение уровня жизни населения и снижение социального неравенства, обеспечение всеобщей доступности основных социальных благ, прежде всего качественного образования, медицинского и социального обслуживания» .

Заметим, что государство, в том числе и социальное, не может ставить перед собой неосуществимых целей, выражающих мечты граждан о полном удовлетворении всех своих потребностей. Подобное представление о цели социального государства скорее всего могло возникнуть у российского автора под влиянием пропаганды периода развитого социализма. В основе подобных определений социального государства лежит представление о полном совпадении интересов государства и личности, что на самом деле не одно и то же. Как показал Л. фон Штейн, главная цель государства – сохранение социально-политической стабильности путем установления баланса между различными общественными интересами. Эта цель включает в себя не «снижение социального неравенства», а снижение его остроты с помощью создания достойных условий жизни для всех граждан. Шанс социального государства на существование заключается в том, что главная его цель не противоречит интересам личности, поскольку лишь в условиях социальной и политической стабильности возможно безопасное существование и свободное развитие человека.

Исследование Л. фон Штейна и вся последующая история показывают, что по своей природе феномен социального государства носит ярко выраженный политический характер, что означает со-знательное взятие властью на себя социальных обязательств в целях сохранения социальной и политической стабильности. В этом плане современный теоретик социального государства Е. А. Лукашева подтверждает правоту выводов Л. фон Штейна, говоря: «Социальное государство пришло вслед за правовым, потому что последнее в его классическом либеральном (формальном) варианте опиралось прежде всего на принципы индивидуальной свободы, формального юридического равенства и невмешательства государства в дела гражданского общества. А это привело к глубокому фактическому неравенству, кризисным состояниям в экономике и классовой борьбе. Все это потребовало от государства перехода в новое качественное состояние и выполнения им новых функций» .

Новыми функциями, вытекающими из теории социального государства, становятся:

– ограничительная функция, которая проявляется по отношению к господствующим классам и с помощью которой решаются такие задачи, как ограничение монополизации, регламентация трудовых отношений, регулирование экономики, концентрация средств на социальные программы и нужды;

– обеспечительная функция, решающая задачи социального страхования, социального обеспечения, предоставления возможностей для получения образования и медицинского обслуживания;

– гарантирующая функция. Давая гарантии и закрепляя их на конституционном уровне в виде системы прав человека и гражданина, государство, по сути, становится должником человека, предоставляя ему право не просто получать помощь от государства, а получать ее гарантированно.

Подводя итоги, можно сказать, что теория социального государства Л. фон Штейна стала не только набором новых методов государственного управления, а явилась парадигмой деятельности государства на определенном этапе своего развития. Безусловно, теория социального государства возникла в результате борьбы рабочего класса Европы за свои права и в дальнейшем дала ощутимые результаты европейским народам в плане достижения высоких стандартов жизни и социальных гарантий в XX в. Однако в начале XXI в. наметились новые проблемы, требующие своего осмысления и решения в рамках теории социального государства.

Во-первых, необходимо выяснить, каково в современном мире оптимальное соотношение между индивидуальной свободой и активной регулирующей ролью государства. Насколько совместимы права и свободы человека с дирижизмом социального государства.

Во-вторых, требует специального анализа роль гражданского общества в социальном государстве. В этой связи следует уточнить формы взаимодействия гражданского общества и социального государства.

В-третьих, известно, что теория социального государства возникла как теория национального государства в эпоху становления монополистического капитализма. Но в современном мире рушатся рамки национального государства, а международное право приобретает доминирующий характер. Сегодня при построении социального государства невозможно не учитывать реалии глобализации. Поэтому в социальной философии очень актуальным становится соотношение национального и глобального (международного) при решении социальных вопросов. Но это уже тема другой статьи.

Штейн, Л. фон. История социального движения Франции с 1789 г. – СПб.: Тип. А. М. Котомина, 1872. – с. XXVIII.

Македонская, Ж. Х. Правовая природа Российской Федерации как социального государства: дис. … канд. юр. наук. – М., 1997. – с. 56.

Лукашева, Е. А. Социальное правовое государство. Проблемы обшей теории права и государства / под ред. B. C. Нерсесянца. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. – с. 79.

Лоренц фон Штейн - знаменитый немецкий юрист, государствовед и эко­номист. одно из трудов Штейна под назва­нием «Учение об управлении и право управления со сравнением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии».

Под влиянием французской научной литературы Штейн стре­мится использовать историко-сравнительный метод. В упомяну­том труде Штейн применяет как историко-сравнительный метод, так и философскую дедукцию. Штейн часто останавливался на мысли о необходимости орга­нического сочетания философии со сравнительной историей права.

Влияние французской науки на немецкого ученого сказалось в приобщении его к реалистическому мировоззрению, в расшире­нии его научных интересов. Очутившись во Франции в центре социалистического движения, Штейн не мог не заинтересоваться этим новым общественным явлением и ревностно принялся за его исследование. И Штейн создал социологическую тео­рию, точнее, выработал особое социологическое мировоззрение, которое было положено им в основу всех последующих произве­дений. В произведениях «Социализм и коммунизм в современной Франции», «История социального движения во Франции», «Уче­ние об обществе», «Учение об управлении» и др.

Развитие общества, подчеркивал Штейн, необходимо ведет к образованию двух противоположных классов - собственников и несобственников. Примирение возможно только путем подчинения общества высшему союзу - государству. По своей идее и сущности государство, утверждает Штейн, есть представитель общих интересов, «защитник притесненных», оно отстаивает не выгоду какого-либо отдельного класса, а пользу всех, охраняя мир, собственность, право, социальный порядок.

Основные понятия и термины учения Л. Штейна. В трактате «Учение об управлении» Л. Штейн писал: «Чем более движется вперед просвещение нашего времени, тем яснее становится поло­жение, что центр тяжести дальнейшего развития лежит в управлении.Одна из величайших задач ближайшего будущего заключается в том, чтобы не только выработать это уп­равление, но и сделать его присущею, постоянно живою частью общественной жизни. Необходимо для каждого ясное понимание управления, его оснований, его задач и права». Штейн считал понятие и содержание исполнительной власти соединительным звеном между идеей государства и управлением и основной частью в управлении.

В управлении Штейн различал исполнение и управление в собст­венном смысле. Об исполнительной власти он говорил как о само­стоятельно поставленной, снабженной собственным органом и собственным правом функции исполнения государственной воли..

Собственно под управлением Штейн понимает деятельность государства, все действительные жизненные отношения. Так же понимал он и собственно право управления, руководящий прин­цип которого заключается, по его мнению, в целесообразности, выводимой из исследования и понимания жизненных отношений, на которые распространяется управление. Собственно право управ­ления распадается на 3 обширные категории «согласно с главными отправлениями государственного организма»: государственное хозяйство, правосудие и внутреннее управление.

Далее, определяя основные формы организма управления , Штейн говорит, что верховный глава государства является личным главой правительства и законодательства со своим самостоятельным правом, из которого и вытекает понятие о королевской власти. Правительство представляет собой само­стоятельный организм со своим правом. Оно состоит из органов управления и должностей, каждый из них сосредоточивает в себе до известной степени распорядитель­ную, организационную и индивидуальную власти. Функция пра­вительства заключается в исполнении государственной воли.

Штейн вводит и такое понятие, как народно-выборное управле­ние. Это государственный организм, целью которого является возможно полное развитие всех индивидуумов, а средством - выполнение задач управления.

Методологические основы учения Штейна об управлении. Лоренц фон Штейн - знаменитый немецкий юрист, государствовед и эко­номист, родом из Шлезвига. Изучал философию и юриспруденцию в Иенском университете. В 1846 г. стал профессором этого универ­ситета, но в силу ряда причин должен был покинуть кафедру. В1855 г. он был приглашен в Венский университет. Его лекции охватывали всю совокупность государственных наук, впервые при­веденных в стройную глубоко продуманную систему. Штейн оста­вался профессором Венского университета в продолжении 30 лет, а в 1885 г. когда ему минуло 70 лет (предельный профессорский возраст в Австрии), вышел в отставку. Крупнейшим трудом Штейна, оьткрывающим новый этап в развитии управленческой науки, явля­ется его учение о государственном управлении. По этому вопросу им была написана не одна работа. Несмотря на философское на­правление ума Штейна и пристрастие к систематике и методо­логии, в его работах много конкретных историко-экономических очерков. Эти очерки, отражающие сравнительно-исторический анализ специальных и правовых институтов основных западно­европейских государств, особенно Англии, Франции, Германии, составляют одно из главных достоинств труда Штейна под назва­нием «Учение об управлении и право управления со сравнением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии».

В Германии многие общественные науки в конце XVIII в. на­ходились на довольно низком уровне развития. Однако новые научные веяния проникли и в немецкую науку, отразившись на всех общественных дисциплинах. Однако в целом тон, направле­ние и постановка задач всех этих наук сильно отдавали узким, кабинетным догматизмом. Только блестящее развитие метафизи­ки поддерживало в Европе престиж немецкой науки, демонстри­руя, какие богатые силы кроются в «народе мыслителей». Но именно эта философия, пытаясь «постичь основы всего сущего и разрешить проблему должного», отвлекала наиболее глубокие умы от систематического наблюдения за реальными явлениями политической, общественной, хозяйственной жизни страны.

Совершенно иная картина наблюдалась во Франции, куда от­правился Штейн. В самый разгар рационализма там развивается научная школа политической экономии, начиная с трудов Де ла Мара зарождается вполне прагматичная наука о полиции. Полити­ческая революция породила революционные течения и в области общественно-политических наук. Радикально перекраивается и пере­рабатывается вся система юриспруденции. Возникает и достигает блестящего развития социалистическая литература. Историческим исследованиям придается более широкая и глубокая постановка. Зарождается социология, которая ставит задачу раскрыть законы статики и динамики общественных явлений. Таковы были те умст­венные течения, которые ко времени приезда Штейна в Париж успели достичь довольно значительного развития. Но это влияние выразилось отнюдь не в пассивном согласии с какими-либо тео­риями. Штейн был слишком талантливым и самостоятельным мыслителем для того, чтобы подчинить свой ум постороннему руководству.

Под влиянием французской научной литературы Штейн стре­мится использовать историко-сравнительный метод. В упомяну­том труде Штейн применяет как историко-сравнительный метод, так и философскую дедукцию. За сочетание этих методов Штейн высказывался уже в своих первых произведениях. Так, в «Системе наук о государстве» он пишет: «Различны пути, которыми стре­мятся достичь научного познания жизни. Одни пытаются постичь сущность и соотношение факторов жизни исходя из данных жиз­ненных отношений, другие стремятся воспринять и объяснить отдельные формы действительной жизни исходя из ее понятия. Широкая пропасть лежит между обоими исходными пунктами. Редко в какой-либо стране ощущался недостаток в людях, кото­рые начинали свой путь с того или другого отправного пункта. Задача нашего времени заключается, по-видимому, в том, чтобы заполнить ту пропасть, которая лежит между этими пунктами».

Штейн часто останавливался на мысли о необходимости орга­нического сочетания философии со сравнительной историей права. Первая должна выяснить «органическую сущность» управ­ления и установить его категории. Лишь по установлении проч­ной системы «может получить осуществление идея сравнительного учения об управлении». Без «прочных категорий» возможно лишь механическое сопоставление разных государств Европы, а не пло­дотворное сравнение их. «Как может сравнение выполнять свое назначение, - восклицает Штейн, - когда его основание - сис­тема произвольно сфабрикована?».

В соответствии с этим Штейн при исследовании каждого во­проса управления старался прежде всего привести философский анализ этого вопроса и указать место, занимаемое им в общей системе науки, и лишь затем приступал к историческому исследо­ванию основных причинных факторов, к характеристике совре­менного состояния управления в государствах Западной Европы и, наконец, к анализу правовых аспектов государственного управ­ления.

Влияние французской науки на немецкого ученого сказалось в приобщении его к реалистическому мировоззрению, в расшире­нии его научных интересов. Обладая обширным умом Л. Штейн не мог не признать законными требования позитивизма в политичес­кой и социальной науках, но, воспитанный в атмосфере гегелев­ской философии, он в то же время не мог отрешиться от метафи­зики. Стремление примирить то и другое не могло увенчаться Успехом: высказываемые им метафизические начала о государстве как высшей личности, о законодательстве как государственной воле, о главе государства как государственном «Я» и т. п. - все это дань метафизике. Это отражает не только действительность, но даже и воззрениями самого Штейна, когда он развивает их детально и когда он все более поддается приемам позитивизма.

Следует отметить еще одно влияние, которое оказало на Штейна знакомство с французской наукой и общественной жизнью Фран­ции и с выдающимися их представителями. Очутившись в центре социалистического движения, Штейн не мог не заинтересоваться этим новым общественным явлением и ревностно принялся за его исследование. Но при исследовании этой проблемы Штейн не ограничился историей и критикой исследуемого явления, а поста­рался также ответить на вопросы: Что же в сущности представляет собой это социальное движение? Что такое социальная революция? Какими целями она задается и куда она приведет? Чем отличается такое общество и в каком отношении стоит оно к государству?

Исследуя эти вопросы, Штейн создал социологическую тео­рию, точнее, выработал особое социологическое мировоззрение, которое было положено им в основу всех последующих произве­дений. В произведениях «Социализм и коммунизм в современной Франции», «История социального движения во Франции», «Уче­ние об обществе», «Учение об управлении» и др. Штейн одним из первых западных ученых обратился к обстоятельному изучению пролетарского движения, идей социализма и коммунизма, поставил вопрос о связи политической власти и государства с развитием общества, собственности и классовой борьбы и на основе этого выдвинул либеральную программу примирения классовых противо­речий, стабилизации общества с помощью «надклассовой» консти­туционной монархии. Многие современные исследователи считают, что все эти проблемы он стал изучать гораздо раньше К. Маркса.

Под влиянием Гегеля (а Гегель различал гражданское общество и политическое государство) Штейн под гражданским обществом по существу понимал буржуазное общество. Гегель изображал гражданское общество как раздираемое противоречивыми инте­ресами антагонистическое общество. Гегелевский анализ показал, что гражданское общество не в состоянии исходя лишь из своих внутренних возможностей, решить проблему бедности.

По Гегелю, государство представляет собой идею разума, сво­боды и права. Власть государства разделяется на 3 различные ветви: законодательную, правительственную и власть государя. Гегель выступал за органическое единство всех властей. Существо внут­реннего суверенитета государства Гегель видел в господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государствен­ному единству.

Штейн различал государство и гражданское общество. Он рас­сматривает государство как закономерный продукт развития граж­данского общества, которое, в свою очередь, связано с развитием человеческих потребностей, труда и собственности. Для удовлет­ворения своих материальных и духовных потребностей человек, отмечает Штейн, вынужден трудиться, производить различные блага, покорять природу. В этом процессе человек вследствие ограниченности своих сил и возможностей вступает в общение с другими людьми и вырабатывает жизненные блага на основе разделения труда. Распределение созданных благ осуществляется в соответствии с принципом, согласно которому созданное каждым лицом благо принадлежит только ему и составляет исключительно им присвоенную сферу (частную собственность), а по отношению к другим лицам является его правом.

Развитие общества, подчеркивал Штейн, необходимо ведет к образованию двух противоположных классов - собственников и несобственников (трудящихся). Примирение возможно только путем подчинения общества высшему союзу - государству. «Госу­дарство есть союз людей как единое, свободное, самоопределя­ющееся целое или как самостоятельная личность».

По своей идее и сущности государство, утверждает Штейн, есть представитель общих интересов, «защитник притесненных», оно отстаивает не выгоду какого-либо отдельного класса, а пользу всех, охраняя мир, собственность, право, социальный порядок.

Однако исторически идея государства, по Штейну, не сразу получает свою полную реализацию. На практике государство под­чинено «частным интересам» в ущерб «общей пользе». Происходит это потому, что борьба противоположных классов распространя­ется и на политическую сферу. Собственники, опираясь на свое экономическое превосходство, захватывают политическую власть и с ее помощью осуществляют свои эгоистические цели, обеспе­чивая господство над трудящимися. Таким образом, открывается путь к переворотам и революции.

Французская революция, отмечает Штейн, уничтожила сослов­ный порядок и расчистила путь буржуазному порядку, при котором общество разделилось на два противоположных класса - пред­принимателей (капиталистов) и пролетариев. Пролетариат посте­пенно осознает себя как «единое целое», как класс и выступает против собственников и государства, превратившегося в орудие эксплуатации. Выражение своих стремлений к освобождению и социальному равенству пролетариат находит в социалистических и коммунистических идеях. Отсюда вытекает выдающееся значе­ние этих идей. Понять эти идеи и тем более бороться с ними, Подчеркивает Штейн, нельзя в отрыве от «рабочего вопроса».

Создавшееся положение, по мнению Штейна, чревато рево­люционным разрушением всей социально-политической системы, основанной на «промышленной» частной собственности. Предот­вратить такую судьбу капитализма Штейн полагает возможным только при условии, что государство из орудия «частных интере­сов» отдельных классов превратится в инструмент «общей пользы», где гармонически будут сотрудничать все классы и силы общества. Решающую роль в достижении этой цели, по мнению Штейна, играет форма государства. Политическая власть должна быть достаточно самостоятельной, чтобы стоять над классами и не пре­вратиться в орудие эгоистических интересов какой-либо отдельной части общества. В то же время важно, чтобы государство не отор­валось от общества и не выродилось в деспотизм. Этим требова­ниям, заявляет Штейн, удовлетворяет конституционная монархия (но не абсолютная монархия, не демократическая республика). При ней начало власти органически сочетается с началом свободы. Достигается это с помощью разделения властей: монархической, законодательной и правительственной. Данная структура якобы вытекает из самой идеи государства: личность государства выра­жается в его главе, государственная воля - в законодательстве, государственная деятельность - в управлении. Конституционная монархия, утверждает Штейн, действует не в интересах какого-либо отдельного класса, а ради «общей пользы», т. е. является «надклассовым государством». Независимая и твердая государ­ственная власть направляет народ по пути свободы и классовой гармонии к «общей цели», к решению «социального», «рабочего» вопроса в рамках капиталистической системы при сохранении частной собственности. Противоположности примиряются. Рево­люция уходит в прошлое. Только в этом случае, заявляет Штейн, будут преодолены разрушительные идеи социализма, коммунизма и материализма и вместо них в сознании пролетариев, как и всех членов буржуазного общества, возводится «нравственное начало любви, связывающее различные классы и сословия».

Влияние Штейна на политическую идеологию современников было значительным. Конституционная монархия, способная ба­лансировать, с одной стороны, между буржуазией и дворянством, а с другой - между пролетариатом и имущими классами, длительное время оставалась знамением умеренной либеральной буржуазии. К идеям «надклассовой» и «социальной» монархии, способной при­мирить противоречия между трудящимися и капиталистами, обра­щались политические лидеры кайзеровской Германии (О. Бисмарк и др.). Теоретические положения Штейна о связи политической власти и государства с обществом, классами наряду с соответству­ющими концепциями английских экономистов и французских историков периода Реставрации были для своего времени суще­ственным шагом в познании социально-политической жизни. Эти положения послужили основой социологической теории политики и государства.

Основные понятия и термины учения Л. Штейна. В трактате «Учение об управлении» Л. Штейн писал: «Чем более движется вперед просвещение нашего времени, тем яснее становится поло­жение, что центр тяжести дальнейшего развития лежит в управлении (выделено нами. - Авт.). Одна из величайших задач ближайшего будущего заключается в том, чтобы не только выработать это уп­равление, но и сделать его присущею, постоянно живою частью общественной жизни. Необходимо для каждого ясное понимание управления, его оснований, его задач и права». Штейн считал понятие и содержание исполнительной власти соединительным звеном между идеей государства и управлением и основной частью в управлении. «Она есть великий самостоятельный организм, через который основные положения государственного устройства переходят в управление. Государство является нам в государствен­ном устройстве, исполнении и управлении».

Рассмотрим категориально-понятийный аппарат, используемый Штейном для раскрытия сущности учения об управлении. В самом начале трактата Штейн дает определение государства: «Государ­ство есть общество, возвышающееся до самоопределения личности, а вместе с тем до высшей и внутренней индивидуальности». Госу­дарственной жизнью Штейн называл совокупность действий, функ­ций. Правильная же государственная жизнь - это та, в которой каждый орган выполняет только свою функцию. «Тело государ­ства есть земля, душа государства есть народ. В земле и в народе государство имеет свою индивидуальность». Взаимодействие этих факторов Штейн назвал естественной жизнью государства (и про­тивопоставил ей личную жизнь граждан государства). Первым ее органом Штейн считал верховную государственную власть, без которой не может быть государства. Она выражается в законода­тельстве, которое является вторым органом. А третьим органом Деятельности государства выступает управление: «Управление есть действующее государство».

В управлении Штейн различал исполнение и управление в собст­венном смысле. Об исполнительной власти он говорил как о само­стоятельно поставленной, снабженной собственным органом и собственным правом функции исполнения государственной воли. Исполнительная власть - это самостоятельно проявляющаяся деятельность государства, содержание которой заключается именно в управлении. Содержание исполнительной власти представлялось им как повеление, организация и принуждение в совокупности.

Собственно под управлением Штейн понимает деятельность государства, все действительные жизненные отношения. Так же понимал он и собственно право управления, руководящий прин­цип которого заключается, по его мнению, в целесообразности, выводимой из исследования и понимания жизненных отношений, на которые распространяется управление. Собственно право управ­ления распадается на 3 обширные категории «согласно с главными отправлениями государственного организма»: государственное хозяйство, правосудие и внутреннее управление.

Правосудие связано с понятием о праве, внутреннее управле­ние - с понятием о соглашении между гражданином и государ­ством. Правом Штейн называл нерушимость одной жизненной сферы при движении другой, а законом - определенное выражение воли государства.

Вместе с тем Штейн говорит и о распоряжениях, которые имеют своим содержанием исполнение закона. Государственную власть Штейн определяет как совокупность деятельной силы всех органов государства, составляющих единое целое. Государствен­ное право при этом - граница для отправления деятельности всех отдельных органов государства. Государственное право, по Штейну, возникает только там, где государство, как личность, вступает в отно­шения с другими личностями, и в таком случае государственное право определяет эти отношения. Верховный глава государства, законодательство и управление - особые организмы, каждый из них имеет свое особое право, которое устанавливает границу их особой воли (схема 1).

Штейн считал, что государственное право может быть различно не только в отдельных частях, различие может вытекать из тех элементов, которые входят в государство, сохраняя свою само­стоятельность. Первый такой элемент - это единая личность со своим индивидуальным развитием, другой элемент - это обще­ство со своим общественным порядком. Общественный порядок не есть нечто постоянное, он способен изменяться вместе с раз­личными моментами движения общественных классов. Поэтому государство, будучи личным единством всех граждан и черпая в этом свое могущество, никогда не должно содействовать господ­ству одного класса над другим. Напротив, оно должно бороться с таким порядком, по которому государственная власть делается достоянием отдельных личностей или известных классов, между тем как она должна быть совокупностью власти всех.