"Проклятые короли" (Дрюон): описание и анализ цикла романов. Книги проклятые короли Эти проклятые короли

Морис Дрюон

Жила-была в советское время серия исторических романов, за которые народ бился в очередях почти так же, как за Дюма. Впрочем, мы зря перешли на паст-симпл, серия благополучно живет и сейчас. Правда, знают о ней куда меньше. А жаль, «Проклятые короли» Дрюона заслуживают если не вечной, то очень долгой памяти.

Морис Дрюон (1918-2009) даже не просто известный французский писатель. Таких в истории было множество. Он известный французский писатель, бывший одно время также министром культуры. Предки Дрюона имеют российское происхождение. Они эмигрировали еще до революции. Сам Морис принадлежал к тому поколению французов, которое испытало самый жгучий стыд от поражения в 1940-ом. Ему тогда было 22 года — золотой возраст молодого военного. В момент нашествия немцев Морис являлся кадетом офицерской школы. Кадеты были практически единственными, кто принял безнадежный бой, когда армия уже бежала. Этим событиям посвящена повесть «Последняя бригада», о котором мы еще поговорим.

Сегодня же мы будем говорить о самом значимом труде Дрюона — о серии исторических романов «Проклятые короли». Серия из 6 книг написана в 1955-60 гг, в 1977-ом к ним добавлена седьмая книга. В основе сюжета лежит история заката династии Капетингов, восхождение династии Валуа и начало Столетней войны, имевшей, как известно, в том числе и династическую подоплеку. Автор пытается разобраться, как так могло случиться, что могущественное государство Филиппа IV подкатилось к краю пропасти. Одним лишь вмешательством Англии этого объяснить нельзя.

Для любителей Средневековья очень важно разобраться в событиях, предшествовавших Столетней войне. Ведь практически любой автор исторических книг о войне так или иначе обращается к ним.

Король Филипп Красивый

Первый роман «Железный король» сюжетно сконцентрирован лишь на 1314-ом годе — том самом, когда сожгли вождей тамплиеров. Собственно, с них-то всё и начинается. Народная легенда гласит, что истоком всех бед Франции послужило проклятие тамплиеров. Возведенный на костер Великий магистр Жак де Молэ проклял тех, кто приложил руку к гибели Ордена — папу Климента V, министра Гийома де Ногарэ и короля Филиппа IV. Да и род короля до тринадцатого колена. Не будет спойлером сказать, что проклятие сбывается. Правда, не столько дланью Господней, сколько руками людей.

Автор не останавливается только на 1314-ом. Он должен показать, в каком состоянии оставил Францию Филипп IV. Это начало реформ перехода от феодализма к централизации, развитие ремесел, торговли, робкие начала народного представительства. Разумеется, феодалы против, но народ, он, несмотря на тяжесть налогов, стоит за короля. В любом случае, в начале XIV века Франция являлась сильнейшим государством Европы. И уж точно не заштатной островной Англии бросать ей вызов.

Но что один король может создать, то другие вполне могут и загубить. Мало ли таких примеров в истории. Филипп Красивый, «Железный король» тверд, порой жесток, но честен и даже нелицемерно добродетелен. Всё, что он делает, делается исключительно на благо государства. И его заботит не вопрос своей кончины, а то, на кого он оставит Францию. Наследник Людовик слаб как здоровьем, так и духом. Вся надежда на «старую королевскую гвардию», на министров, которых воплощают Ногарэ и Мариньи. Но Ногарэ проклят, и проклятье настигнет его еще раньше, чем Филиппа, а Мариньи состоит в глухой вражде с крупными феодалами, вождем партии которых является брат короля Карл Валуа.

Жак де Молэ

Проклятие тамплиеров остается проклятием, но центральное место в жизни Железного короля в романе занимает семейная драма, которая в итоге привела к угасанию династии. Это в принципе тоже не спойлер, поскольку всё известно из истории. Кстати, Дрюон не позволяет себе вольностей в отношении героев и событий. В этом он куда аккуратнее таких мэтров как Дюма. Уж те привирать красного словца ради были куда как горазды. Прочитав их, в истории можно только запутаться, прочитав Дрюона, вы в ней разберетесь и усвоите.

Итак, семейная драма. Было у короля три сына и все трое… нет, не дураки (хотя и не умные), а рогоносцы. Их обманули жёны. В том самом смысле, да-да. По итогам разбирательства принцесс отправляют в заточение. Но, что очень важно, развода при этом не оформляется. Ну не было тогда так же легко развестись, как сейчас. Для этого надо иметь карманного папу Римского. А тот, как известно, тоже проклят и почил в Бозе.

И что же означает это обстоятельство? А вот что: после короля остаются три принца, но у всех троих в данный момент нет наследников. Судьба династии повисает на волоске. Тогда, правда, об этом еще не беспокоились. Во-первых, их самих трое, во-вторых, мужики они еще молодые, как-нибудь да разберутся еще со своими проблемами. Но разберутся ли? Вот об этом мы узнаем из следующих романов серии.

Казнь тамплиеров

Цитата:

«Костер разгорелся с новой силой, и Жоффруа де Шарнэ, приор Нормандии, охваченный пламенем, уже напоминал обуглившийся ствол, который потрескивал в огне, покрывался пузырями, обращаясь постепенно в пепел, рассыпаясь пеплом.

Многие женщины теряли сознание. Другие сломя голову бросались к берегу, нагибались над протокой и даже не боролись с приступами рвоты, хотя король сидел чуть ли не напротив. Толпа, охрипшая от крика, примолкла, и кое-кто уже уверял, что совершится чудо, ибо ветер упорно дул все в том же направлении и пламя еще не коснулось Великого магистра. Нет, неспроста его так долго не берет огонь, неспроста костер с его стороны не желает гореть.

Но вдруг верхние поленья осели, и пламя, получив новую пищу, взмыло вверх, к ногам Жака де Молэ.

Внезапно завесу пламени прорвал голос Великого магистра, и слова его были обращены ко всем и к каждому и беспощадно разили каждого. И так неодолима была сила этого голоса, что казалось, принадлежит он уже не человеку, а идет из нездешнего мира. Жак де Молэ снова заговорил, как нынче утром, на паперти собора Парижской Богоматери.

» (La Reine étranglée ) (1955)

«Яд и Корона» (Les Poisons de la Couronne ) (1956)

«Негоже лилиям прясть» (La Loi des mâles ) (1957)

«Французская волчица» (La Louve de France ) (1959)

«Лилия и лев» (Le Lis et le Lion ) (1960)

«Когда король губит Францию» (Quand un roi perd la France ) (1977)

Обобщённый сюжет

Действие романов происходит во времена правления последних пяти прямых потомков королей из династии Капетингов и первых двух королей из династии Валуа , от Филиппа IV до Иоанна II .

Согласно легенде, истоки всех бед, обрушившихся на Францию того времени, таятся в проклятии, которому Великий магистр ордена тамплиеров подверг короля Филиппа IV Красивого, осудившего его на смерть.

«Железный король» (Франция, 1314 год. Взойдя на костёр, Великий магистр Ордена тамплиеров Жак де Моле проклял своих палачей - папу Климента V , короля Филиппа Красивого , его министра Гийома де Ногаре и всё их потомство до тринадцатого колена. Первый удар судьбы - «дело» о прелюбодеянии невесток короля, инициированное английской королевой Изабеллой с подачи главного интригана романа - Робера Артуа , в результате которого Бланка и Маргарита Бургундские заточены в Шато-Гайар , а Жанна , супруга принца Филиппа, графа Пуатье , отправлена в монастырь, затем смерть папы, смерть Ногаре и смерть Железного короля - Филиппа Красивого).
«Узница Шато-Гайара» (о бездарном правлении Людовика X Сварливого , о попытках нового короля развестись с женой , сватовство к Клеменции Венгерской и смерть Маргариты).
«Яд и корона» (в этой части романа ещё теснее переплетаются история нравов и история королевского дома: путешествие принцессы Клеменции Венгерской из Неаполя в Париж, королевская свадьба, неудачный поход короля Людовика во Фландрию, операции банкирского дома Толомеи и смерть самого Людовика от рук графини Маго Артуа , у которой он с подачи Робера Артуа отобрал её графство).
«Негоже лилиям прясть» (о беспощадной борьбе, которую ведут, чтобы добиться регентства, три родственника покойного короля Людовика - его брат граф де Пуатье , дядя - граф де Валуа и кузен - герцог Бургундский, не брезгуя никакими средствами; также изображена история избрания папы римского Иоанна XXII).
«Французская волчица» (переносит нас в Англию, которой правит бездарный король Эдуард II , а его жена, дочь Филиппа Красивого Изабелла , живёт в страхе).
«Лилия и лев» (приводит читателя к началу Столетней войны)
«Когда король губит Францию» (в заключительной части романа Дрюон последовательно развивает мысль о роковой роли посредственности, волею случая очутившейся у кормила власти. Последняя часть написана в форме монолога Эли де Талейрана-Перигора , кардинала Перигорского , который едет на встречу с императором, чтобы добиться заключения мира между Англией и Францией).

Железный король

Действие книги начинается с 1314 года .

В то же время во Франции окончен семилетний процесс над орденом тамплиеров . Великий магистр Ордена Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де Шарнэ приговорены к сожжению на костре. Во время казни Великий Магистр проклинает своих губителей - короля Филиппа , папу римского Климента V и хранителя королевской печати Гийома де Ногаре , а также весь их род до тринадцатого колена.

Во время своего визита во Францию королева Изабелла разоблачает своих невесток перед королём. Вина жён Людовика и Карла , Маргариты и Бланки Бургундских , очевидна, и обеих приговаривают к пожизненному заключению в крепости Шато-Гайар , предварительно обязав присутствовать при казни своих любовников, братьев д’Онэ. Жену Филиппа , среднего сына короля , Жанну Бургундскую , приговаривают к ссылке, так как её вина не доказана, однако, скорее всего, она знала о прегрешениях Маргариты и Бланки и при этом выступала в роли сводницы.

Последующие события невольно заставляют вспомнить проклятие Великого Магистра. Сначала умирает папа Климент , затем Гийом де Ногаре (он отравился испарениями от отравленной свечи, которую ему подсунул бывший рыцарь-тамплиер Эврар). А потом на охоте в возрасте сорока шести лет умирает пышущий здоровьем король Филипп .

Похоже, что проклятие Великого Магистра начинает сбываться…

Узница Шато-Гайара

После неожиданной смерти своего отца Филиппа IV Людовик X Сварливый становится королём Франции. Карл Валуа, преследуя свои политико-династические цели, предлагает ему жениться на своей родственнице - Клеменции Венгерской . Заинтересованный предложением дяди, король Людовик X направляет в Неаполь посольство под руководством бывшего камергера своего отца графа Юга Бувилля ; при этом в качестве помощника, казначея и переводчика при графе состоит племянник капитана ломбардцев Парижа, банкира Спинелло Толомеи - Гуччо Бальони. Помимо сватовства, на послов возлагается задача поиска и подкупа кардиналов, которые, благодаря закулисным интригам первого министра королевства Ангеррана де Мариньи , до сих пор не договорились об избрании папы на авиньонский престол.

В это время Маргарита и Бланка Бургундские находятся в заключении в очень нелёгких условиях. Однако у Маргариты появляется возможность перейти из тюрьмы в монастырь: Робер Артуа предлагает ей написать признание в том, что её дочь, принцесса Жанна - незаконнорождённая, тогда Людовик бы мог получить развод и повторно вступить в брак, поскольку по законам того времени прелюбодеяние не было достаточным поводом к расторжению брака. Однако она не верит в то, что её действительно освободят, и, подумав, отказывается.

При дворе идёт активная борьба за власть двух кланов - дяди Людовика Карла Валуа и самого влиятельного человека в государстве после короля - первого министра королевства Ангеррана де Мариньи . Когда королева Маргарита соглашается на признание и пишет письмо королю, оно попадает к Мариньи, и тот его уничтожает. В итоге, когда правда выплывает наружу, Маргарита погибает в Шато-Гайаре от руки Лорме, слуги Робера Артуа. Мариньи-младший, епископ Бовэзский Жан, шантажируемый при помощи компрометирующих документов, полученных от ломбардских банкиров Парижа, чтобы спастись самому, предаёт своего родного брата, и того отправляют на виселицу по обвинению в казнокрадстве , несмотря на то, что незадолго до этого на судебном процессе Ангерран успевает опровергнуть все обвинения в свой адрес перед комиссией, созданной королём.

Король Людовик, ставший теперь вдовцом, наконец официально делает предложение Клеменции Венгерской и направляет в Неаполь свадебное посольство за своей невестой в составе всё того же Юга Бувилля и Гуччо Бальони.

Интересно, что название этой книги на французском La Reine étranglée, которое переводится как «Задушенная королева», по какой-то причине заменено на «Узницу Шато-Гайяра».

Яд и корона

После кончины короля Филиппа Красивого проходит полгода. Клеменция Венгерская по пути к жениху попадает в бурю, позже случается ещё несколько происшествий, которые она толкует как плохие предзнаменования. Посланный в составе миссии графа Бувилля в Неаполь Гуччо Бальони падает при попытке сойти на берег и попадает в больницу для бедных.

Людовик Сварливый затевает поход во Фландрию, поскольку граф Нэверский дерзко отказался исполнять свой вассальный долг перед королём. Собранное королевское войско, тем не менее, так и не доходит до границ Фландрии и ввиду погодных условий застревает в грязи, а король, найдя благовидный предлог, возвращается обратно и женится на Клеменции.

Филипп Пуатье возвращается в Париж. Во время его остановки в замке Фонтенбло туда приезжают Карл Валуа и Карл де ла Марш , чтобы задержать Филиппа в замке и выдвинуть на пост регента Карла Валуа. Граф Пуатье ночью покидает Фонтенбло и с верными людьми без боя занимает замок Сите. Людовик д’Эврё выдвигает кандидатуру графа Пуатье на пост регента. На ассамблее при поддержке последнего живого сына Людовика Святого , Роберта Клермонтского , Филипп Пуатье в обход Карла Валуа становится регентом. Там же утверждается древний салический закон .

Персонажи

Филипп IV Красивый , король Франции
Людовик, король Наварры , его старший сын
Филипп, граф Пуатье , его второй сын
Карл, граф де Ла-Марш , его младший сын
Маргарита Бургундская, королева Наварры , жена Людовика
Жанна Бургундская, графиня Пуатье , жена Филиппа
Бланка Бургундская , жена Карла и сестра Жанны
Изабелла Французская, королева Англии , дочь Филиппа, получившая прозвище «Французская волчица»
Робер Артуа , правитель Конша и граф Бомон-ле-Роже
Маго, графиня Артуа , тётя Робера и мать Жанны и Бланки
Карл, граф Валуа , младший брат Филиппа IV
Людовик, граф д’Эврё , младший брат Филиппа IV
Готье д’Онэ , конюший Филиппа, графа Пуатье, и любовник Бланки
Филипп д’Онэ , конюший Карла, графа Валуа, и любовник Маргариты
Гийом де Ногаре , советник и хранитель печати Филиппа IV
Ангерран де Мариньи , коадъютор Филиппа IV
Юг де Бувилль , камергер Филиппа IV
Жак де Моле , Великий магистр ордена Тамплиеров
Жоффруа де Шарнэ, командор ордена Тамплиеров в Нормандии
Спинелло Толомеи, сиеннский банкир-ломбардец
Гуччо Бальони, племянник Толомеи
Элиабель Крессэ, вдова помещика Крессэ
Пьер и Жан Крессэ, её сыновья
Мари де Крессэ

Морис ДРЮОН

ПРОКЛЯТЫЕ КОРОЛИ

"ЖЕЛЕЗНЫЙ КОРОЛЬ"

История - это роман, бывший в действительности... Эд, и Ж. Гонкуры

Трепет охватывает при мысли, какого труда требуют поиски истины, даже самой малой ее части. Стендаль

Этот роман написан Морисом Дрюоном в творческом содружестве с Жоржем Кесселем - сценаристом, Жоз-Андре Лаку ром - романистом, Жильбером Сиго романистом и Пьером де Лакретелем - историком.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Король Франции

ФИЛИПП IV, по прозванию КРАСИВЫЙ, 46 лет, внук Людовика Святого.

Его братья

КАРЛ, граф Валуа, носящий титул императора Константинопольскою, граф Романьский, 44 года. ЛЮДОВИК, д"Эвре, граф около 40 лет.

Сыновья Филиппа

ЛЮДОВИК, король Наваррский, 25 лет. ФИЛИПП, граф Пуатье, 21 год. КАРЛ, 20 лет.

ИЗАБЕЛЛА, королева Английская, 22 года, супруга короля Эдуарда II.

Его невестки

МАРГАРИТА БУРГУНДСКАЯ, 21 год, супруга Людовика Наваррского, дочь герцога Бургундского, внучка Людовика Святого. ЖАННА БУРГУНДСКАЯ, около 21 года, дочь пфальцграфа Бургундского, супруга Филиппа. БЛАНКА БУРГУНДСКАЯ, ее сестра, около 18 лет, супруга Карла.

Министры и прочие государственные деятели королевства

АНГЕРРАН ЛЕ ПОРТЬЕ де МАРИНЬИ, 52 года, коадъютор, правитель королевства. ГИЙОМ де НОГАРЭ, 54 года, хранитель печати и канцлер ЮГ де БУВИЛЛЬ, первый королевский камергер.

Ветвь Артуа, идущая от одного из братьев Людовика Святого

РОБЕР III АРТУА, сеньор Конша, граф Бомон-ле-Роже, 27 лет. МАГО, его тетка, около 40 лет, графиня Артуа, вдова пфальцграфа Бургундского, в звании пэра Франции, мать Жанны и Бланки Бургундских и троюродная сестра Маргариты Бургундской.

Тамплиеры

ЖАК де МОЛЭ, 71 год, Великий магистр Ордена тамплиеров. ЖОФФРУА де ШАРНЭ, приор Нормандии. ЭВРАР, бывший рыцарь-тамплиер.

Ломбардцы

СПИНЕЛЛО ТОЛОМЕИ, банкир из Сиенны, обосновавшийся в Париже. ГУЧЧО БАЛЬОНИ, его племянник, около 18 лет

Братья д"Онэ

ГОТЬЕ, сын рыцаря д"Онэ, около 23 лет, конюший графа Пуатье. ФИЛИПП, около 21 года, конюший графа Валуа.

Семейство де Крессэ

МАДАМ ЭЛИАБЕЛЬ, вдова сира де Крессэ, около 40 лет. ЖАН, ее сын, 22 года. ПЬЕР, ее сын, 20 лет МАРИ, ее дочь, 16 лет.

Жан де Мариньи

Епископ Санский, младший брат Ангеррана де Мариньи.

Беатриса д"Ирсон

Придворная дама графини Маго, около 20 лет.

В начале XIV века Филипп IV, король, прославившийся своей редкостной красотой, был неограниченным повелителем Франции, Он смирил воинственный пыл властительных баронов, покорил восставших фламандцев, победил Англию в Аквитании, повел успешную борьбу даже с папством, закончившуюся так называемым Авиньонским пленением пап. Парламенты были в его распоряжении, а соборы - на его содержании. У Филиппа было три совершеннолетних сына, так что он мог рассчитывать на продолжение рода. Свою дочь он выдал за короля Англии Эдуарда II. Среди своих вассалов он числил шесть иностранных королей, а союзы, заключенные им, связывали его со многими государствами, вплоть до России. Он прибирал к рукам любые капиталы и состояния. Постепенно он обложил налогом церковную казну и земли, обобрал евреев, нанес удар по объединению ломбардских банкиров. Чтобы удовлетворять нужды казны, он прибегал к выпуску фальшивых денег. День ото дня золотые монеты становились все легче весом и стоили все дороже. Ужасающе тяжелым было бремя налогов; королевские соглядатаи буквально наводнили страну. Экономические кризисы вели к разорению и голоду, что, в свою очередь, вело к возмущениям, которые король топил в крови. Бунты кончались длинной вереницей виселиц. Все и вся должны были покоряться, гнуть спину или разбивать себе лоб о твердыню королевской власти. Этот невозмутимый и жестокий владыка вынашивал мысль о национальном величии Франции. При его правлении Франция была великой державой, а французы - несчастнейшими из людей. Только одна сила осмелилась поднять голову - Орден тамплиеров. Эта разветвленная организация, военная, религиозная и финансовая в одно и то же время, прославилась и разбогатела в период крестовых походов. Слишком независимое положение тамплиеров беспокоило Филиппа Красивого, а их неисчислимые богатства возбуждали его алчность. Он затеял против них судебный процесс. Второго такого судилища не знала история, ибо по ходу дела было привлечено около пятнадцати тысяч обвиняемых. Нет такой низости, к которой не прибегли бы судьи на этом процессе, длившемся целых семь лет. Наше повествование начинается с последнего, седьмого года.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОКЛЯТИЕ

КОРОЛЕВА, НЕ ЗНАЮЩАЯ ЛЮБВИ

В камине на ложе из раскаленных углей пылала целая сосна. Сквозь зеленоватые стекла в свинцовых переплетах просачивался скупой мартовский свет. На высоком дубовом кресле, спинку которого украшали три резных льва символ английского могущества, - сидела королева Изабелла, супруга Эдуарда II; подперев подбородок ладонью, опустив ноги на пурпурную подушку, она рассеянно глядела в камин, не замечая веселой игры огня. Двадцатидвухлетняя королева славилась удивительной белизной и нежностью кожи; золотистые ее волосы были заплетены в две косы и уложены над висками наподобие ручек греческой амфоры. Придворная дама, привезенная из Франции, читала вслух королеве поэму герцога Гийома Аквитанского:

Не помяну любви добром, Я не нашел ее ни в ком, Мне некого воспеть стихом...

В изгнанье удаляюсь я, Беда и горе ждут меня...

Королева, не знающая любви, вздохнула. - Сколь прекрасны слова эти, - произнесла она, - можно подумать, что они писаны для меня. Увы! Прошли те времена, когда знатные сеньоры, вроде этого герцога Гийома, умели так же хорошо сражаться, как слагать стихи. Когда, вы сказали, он жил? Два века тому назад! А словно вчера только написано. И она вполголоса повторила:

Не помяну любви добром, Я не нашел ее ни в ком...

Она задумалась. - Прикажете продолжать, ваше величество? - осведомилась чтица, придерживая пальцем страницу с картинкой. - Нет, милочка, не надо, - ответила королева. - Моя душа уже достаточно наплакалась сегодня... Она поднялась и совсем другим тоном произнесла: - Мой кузен Робер Артуа известил меня о своем прибытии. Позаботьтесь о том, чтобы, как только он приедет, его немедленно провели ко мне. - Он едет из Франции? Как вы, должно быть, рады, ваше величество! - Хотела бы радоваться, но только привезет ли он нам радостные вести? Дверь распахнулась, и на пороге появилась вторая придворная дама тоже француженка, - она запыхалась и придерживала мешавшую бежать юбку кончиками пальцев. В девичестве Жанна де Жуанвилль, она вышла замуж за сэра Роджера Мортимера. - Ваше величество, ваше величество! - закричала она. - Он начал говорить. - Неужели заговорил? - спросила королева. - И что же он сказал? - Ударил по столу и сказал: "Хочу". Гордая улыбка осветила прекрасное лицо Изабеллы. - Приведите его ко мне, - приказала она. Леди Мортимер все так же поспешно выпорхнула из залы; вскоре она появилась в дверях, неся на руках пухлого, розового, толстенького младенца в возрасте пятнадцати месяцев, и поставила его у ног королевы. На нем было платьице гранатового цвета, все расшитое золотом, слишком тяжелое для такого малыша. - Значит, мессир мой сын, вы сказали "хочу"? - произнесла Изабелла, нагнувшись и потрепав мальчика по щечке. - Я рада, что вы произнесли первым именно это слово: истинно королевская речь. Ребенок улыбнулся матери и потерся головенкой о ее руку. - А почему он так сказал? - спросила королева. - Потому что я не дала ему кусочек пирога, который мы ели, - ответила леди Мортимер. По лицу Изабеллы пробежала улыбка. - Раз он начал говорить, - сказала она, - я требую, чтобы с ним не сюсюкали, не лопотали бессмысленно, как обычно с дитятей. Не так-то важно, чтобы он умел говорить "папа" и "мама". Я предпочитаю, чтобы он поскорее выучил слова "король" и "королева". В ее голосе звучала прирожденная спокойная властность. - Вы сами знаете, милочка, - продолжала Изабелла, - в силу каких причин я выбрала именно вас воспитательницей моего сына. Вы внучатая племянница славного Жуанвилля, который совершал крестовые походы вместе с моим прадедом королем Людовиком Святым. Вы лучше прочих сможете внушить этому дитяти, что он принадлежит Франции столько же, сколько и Англии. Леди Мортимер склонилась в глубоком реверансе. В это мгновение первая французская придворная дама объявила о прибытии его светлости графа Робера Артуа. Королева выпрямилась в кресле, скрестила на груди свои белоснежные руки, желая придать себе особо царственный вид, но даже эта поза идола не могла скрыть ее сияющей молодости. Паркетный пол залы затрясся, заходил под тяжестью двухсот шагающих фунтов. Вошедший имел шесть футов росту, ляжки у него были обхватом не меньше дубового ствола, руки - как палицы. На голенищах сапог красной испанской кожи виднелась засохшая грязь; плащ, накинутый на плечи, был так широк, что мог бы вполне заменить одеяло. Даже с одним кинжалом у пояса он казался в полном воинском облачении. В его присутствии все и вся вокруг сразу становилось слабым, непрочным, хрупким. Подбородок у него был круглый, нос короткий, тяжелая челюсть, могучая грудная клетка. И воздуха ему требовалось больше, чем прочим людям. Этому гиганту шел двадцать восьмой год, но его неестественная массивность прибавляла ему лет, так что на вид ему казалось все тридцать пять. Стащив перчатки, он подошел к королеве, с легкостью, неожиданной в таком колоссе, преклонил перед ней одно колено и тут же поднялся, не дожидаясь разрешения встать. - Ну как, мессир мой кузен, - спросила Изабелла, - благополучно ли вы совершили плавание? - Отвратительно, мадам, чудовищно, - ответил Робер Артуа. - Буря поднялась такая, что я чуть было не отдал Богу душу вместе с потрохами. Я уж думал, что настал мой последний час, и решил исповедоваться перед Господом Богом в своих грехах. По счастью, их оказалось так много, что я не успел перебрать и половины, как показалась земля. Остальные я приберег для обратного пути. От громовых раскатов его смеха в окнах задрожали стекла. - Да, черт возьми, - продолжал он, - видно, я создан для того, чтобы колесить по земле, а не для того, чтобы барахтаться в соленой водичке. И если бы не любовь к вам, кузина, если бы не необходимость сообщить вам важнейшие известия... - Разрешите, кузен, я покончу раньше с моими делами, - прервала его Изабелла. И, повернувшись к гостю, она кивнула на мальчика. - Мой сын начал сегодня говорить. Потом обратилась к леди Мортимер: - Мне угодно, чтобы он заучил имена своей родни и чтобы он как можно раньше узнал, что дед его, Филипп Красивый, - король Франции. Читайте ему с сегодняшнего дня вслух "Отче наш" и "Богородицу", а также молитву Людовику Святому. Слова эти должны запасть ему в сердце раньше, чем он поймет их разумом. Изабелла была рада случаю показать французскому родственнику, потомку одного из братьев Людовика Святого, свои заботы о воспитании сына и направление этих забот. - Какое прекрасное воспитание получит благодаря вам этот молодой человек! - воскликнул Робер Артуа. - Учиться царствовать начинают с младенчества, - ответила Изабелла. Не подозревая, что эти слова относятся к нему, мальчуган с удовольствием заковылял по зале, озабоченно переступая ножками и спотыкаясь, как дети простых смертных. - Трудно представить себе, что мы тоже когда-то были такими! заметил Робер Артуа. - Особенно трудно представить это, глядя на вас, кузен, - подхватила с улыбкой королева. На мгновение она задумалась, стараясь вообразить себе чувства той женщины, что выносила под сердцем эту человеческую глыбу, и свое собственное чувство к сыну, когда он станет взрослым мужчиной... Протянув ручонки, словно намереваясь схватить пламя своими крохотными пальчиками, мальчик направился к камину. Робер Артуа преградил ему путь, выставив вперед свой красный сапог. Ничуть не испугавшись, наследный принц обхватил эту ножищу ручонками, которые так и не сошлись вокруг нее, и уселся верхом на гигантскую ступню. Робер раза три-четыре подкинул его вверх. Наследный принц хохотал в восторге от этой забавы. - Ах, мессир Эдуард, - сказал Робер Артуа, - осмелюсь ли я впоследствии, когда вы станете могущественным владыкой, напомнить вам, что некогда качал вас на своем сапоге? - Как раз вы и сможете напомнить ему об этом, - ответила Изабелла, если вы навсегда останетесь нашим искренним другом... А теперь покиньте нас, - обратилась она к окружающим. Обе француженки вышли, уводя ребенка, которому суждено было в один прекрасный день стать королем Англии Эдуардом III, если будет на то воля Провидения. Робер Артуа молча ждал, пока захлопнется дверь. - Ну так вот, мадам,. - сказал он, - дабы увенчать то прекрасное воспитание, которое вы даете своему сыну, сообщите ему, пожалуйста, на будущем уроке, что Маргарита Бургундская, королева Наваррская, будущая королева Франции и тоже внучка Людовика Святого, скоро будет известна в народе под кличкой Маргарита Распутница. - В самом деле? - спросила Изабелла. - Следовательно, наши подозрения оправдались? - Да, кузина. И не только в отношении одной Маргариты. Но и в отношении двух других ваших невесток. - Как? Жанны и Бланки? - Насчет Бланки бесспорно. А вот Жанна... Робер Артуа нерешительно повел своей огромной ручищей. - Просто она более ловка, чем те две, - добавил он, - но я имею все основания полагать, что и она тоже отпетая развратница. Он подошел ближе к трону, расставил для прочности ноги и бросил: - Ваши три брата, мадам, рогаты - рогаты, как последние простаки! Королева поднялась. Ее бледные щеки окрасил румянец. - Если то, что вы говорите, правда, я этого не потерплю, - произнесла она. - Не потерплю подобного позора, не потерплю, чтобы моя семья стала всеобщим посмешищем. - Французские бароны тоже не намерены этого терпеть, - ответил Артуа. - Есть у вас доказательства? Назовите имена! Робер Артуа с шумом выдохнул воздух. - Когда вы прошлым летом вместе с вашим супругом посетили Францию, чтобы участвовать в празднествах, во время которых я имел честь наравне с вашими братьями быть посвященным в рыцари - ибо вы знаете, что на бесплатные почести у нас не скупятся, - заметил он ядовито, - так вот, в то время я поделился с вами своими подозрениями, а вы сообщили мне о ваших. Вы приказали мне быть начеку и обо всем извещать вас. Я ваш союзник; первый ваш приказ я исполнил и явился сюда, дабы исполнить второй. - Итак, что же вы узнали? - нетерпеливо спросила Изабелла. - Прежде всего то, что некие драгоценности исчезли из ларца вашей благородной, вашей добродетельной, вашей кроткой невестки Маргариты. А когда женщина тайком сбывает свои драгоценности, ясно, что она желает одарить любовника или купить себе сообщников. Это бесспорная истина, не так ли? - Но ведь она может сослаться на то, что жертвует свои бриллианты церкви. - Ну, не всегда. А что, если брошь, например, была дана ломбардскому купцу в обмен на дамасский кинжал?.. - А вы узнали, на чьем поясе висит этот кинжал? - Увы, нет, - вздохнул Артуа. - Искал, но сбился со следа. Развратницы слишком ловки, как я уже имел честь вам докладывать. Ни один олень в моем лесу в Конше не мог бы лучше запутать следы и сбить с толку охотника, чем эти дамы. Изабелла сделала разочарованную гримаску. Робер Артуа предупредил слова, готовые сорваться с ее губ, предостерегающе подняв руку. - Подождите, подождите, - воскликнул он. - Это еще не все. Честная, чистая, целомудренная Маргарита велела привести в порядок покои в старой Нельской башне, дабы, как она уверяет, творить там в одиночестве молитвы. Только почему-то молитвы творятся именно в те ночи, когда ваш брат Людовик находится в отлучке. А свет горит там за полночь. Ваша невестка Бланка, а иногда и ваша невестка Жанна тоже приходят туда помолиться. Хитрые бабенки! Если вы, скажем, спросите одну из них о ее времяпрепровождении, она вам ответит: "Как? Вы меня подозреваете? Но ведь я была с кузиной!" Одна согрешившая женщина - это слабенький редут. Но три спевшиеся бесстыдницы это уже неприступная крепость. Только вот в чем дело: в те самые дни, когда Людовик отсутствует, в те самые вечера, когда в окнах Нельской башни горит свет, в этих обычно пустынных местах, на берегу у подножия башни, начинается движение. Люди видели, что оттуда выходили мужчины отнюдь не в монашеском одеянии и не с пением псалмов на устах, ибо не в ту дверь они метят. Двор безмолвствует, но в народе пошли толки, ибо, пока хозяин еще молчит, слуга уже распускает язык. В пылу разговора Робер взволнованно размахивал руками, шагал по зале, под ногами его стонали доски, и полы плаща со свистом рассекали воздух. Одним из самых неопровержимых доказательств Робер Артуа считал игру своих крепких мускулов. Он старался убедить противника не словами, а выставляя напоказ свою физическую мощь; словно смерч, налетал он на опешившего собеседника; а грубость речей, так хорошо вязавшаяся со всем его обликом, казалось, говорила о полном прямодушии. Однако тот, кто дал бы себе труд поближе приглядеться к Роберу Артуа, невольно усомнился бы: уж не комедия ли все это, не ловкость ли фокусника? Ненависть, все замечающая, упорная ненависть горела в серых глазах гиганта; и молодая королева тоже только усилием воли сохраняла прежнее хладнокровие. - Вы говорили об этом моему отцу? - спросила она. - Дорогая моя кузина, вы же лучше меня знаете короля Филиппа. Он так верит в женскую добродетель, что согласится меня выслушать не раньше, чем я покажу ему ваших невесток в объятиях любовников. А с тех пор, как моя тяжба проиграна, я не в особенной чести при дворе... - Знаю, кузен, что с вами обошлись несправедливо, и, будь моя воля, причиненный вам ущерб был бы возмещен. Робер Артуа бросился к королеве, схватил ее руку и прильнул к ней долгим благодарным поцелуем. - Но как раз в связи с вашей тяжбой, - вполголоса спросила королева, - не станут ли говорить, что вы действуете из соображений мести? Гигант подскочил: - Конечно, мадам, я действую из мести. Нет, действительно, этот великан Робер мог обезоружить любого! Хочешь заманить его в ловушку, поставить в тупик, а он вдруг распахивает перед вами, как окно, всю свою душу. - У меня отняли мое наследственное графство Артуа, - закричал он, - и отпали его моей тетушке Маго Бургундской.., этой суке, прощелыге, чтоб она сдохла, чтоб ей проказа все лицо разъела, чтоб у нее все нутро сгнило! А чем она добилась успеха? Только хитростью, интригами, да еще тем, что сумела вовремя позолотить ручку советников вашего батюшки. Потому-то ей и удалось женить ваших братьев на двух своих распутных дочках и своей столь же распутной кузине. Увлекшись, он стал представлять королеве воображаемый диалог между своей теткой Маго, графиней Бургундии и Артуа, и королем Филиппом Красивым. - "Дорогой мой сеньор, мой родич, мой кум, а что, если вы выдадите мою любимую крошку Жанну за вашего сына Людовика? Как, он не хочет? Считает, что она слишком худа?.. Ну что ж! Дайте ему в жены Маргариту... Филиппу - Жанну, а вашему чудесному Карлу мою душечку Бланку. Как же мы будем радоваться их любви! И потом, если мне уступят Артуа, которым владел мой покойный брат, графство Бургундское отойдет нашим птенчикам. Ах, мой племянник Робер? Да выкиньте наконец этому псу какую-нибудь кость! Пусть получает замок Конш в графстве Бомон, этой деревенщине за глаза хватит". И давай нашептывать разные подлости нашему Ногарэ, сулить золотые горы Мариньи, и вот выдает замуж одну, выдает замуж вторую, выдает замуж третью. И когда дело сделано, наши крошки шлюхи начинают сговариваться, слать друг другу письма, добывать себе любовников и из сил выбиваться, лишь бы украсить рогами корону Франции... Ах, будь поведение их, мадам, безупречным, я бы еще как-то сумел обуздать свою досаду. Но дочки графини Бургундской узнают, с кем имеют дело, не беспокойтесь, я вымещу на них все то зло, что причинила мне тетушка, тем паче что и ведут они себя недостойно и изрядно насолили мне. Изабелла задумчиво внимала этой словесной буре. Артуа приблизился к королеве и произнес вполголоса: - Они вас ненавидят. - Надо сказать, что и я со своей стороны с самого начала недолюбливала их без всякой на то причины, - ответила Изабелла. - Вы не любите их потому, что они лгуньи, потому, что думают только о наслаждениях и забывают о своем долге. Но они-то, они ненавидят вас потому, что завидуют вам. - Однако ж судьба моя не слишком завидна, - вздохнула Изабелла, - их положение кажется мне куда приятнее, чем мое. - Вы королева, мадам, - королева по духу и по крови. Пусть ваши невестки носят корону, королевами они никогда не будут. Вот поэтому-то они относятся и будут относиться к вам столь враждебно. Изабелла вскинула на кузена свои прекрасные голубые глаза, и Артуа понял, что сумел коснуться чувствительной струнки. Отныне Изабелла целиком была на его стороне. - Известны вам имена.., ну.., тех людей, с которыми мои невестки... спросила она. В отличие от своего родича Артуа Изабелла не любила прибегать к сильным выражениям, и иные слова просто не шли с ее губ. - Не знаете? - допытывалась она. - Но без этого я не в состоянии что-либо предпринять. Узнайте, и клянусь вам, я немедленно под любым предлогом прибуду в Париж и положу конец всем этим безобразиям. Иначе как и чем я смогу помочь? Сообщили ли вы о ваших подозрениях моему дяде Валуа? Изабелла снова говорила решительно, властно, твердо. - Признаться, я воздержался от разговоров с его высочеством графом Валуа. Хотя он мой покровитель и лучший мой друг, но ведь он прямая противоположность вашему батюшке. Он разнесет повсюду то, что предпочтительно держать в тайне, он до срока спугнет дичь, и, когда распутницы попадутся в западню, они окажутся святее монашек... - Что же в таком случае предлагаете вы? - По-моему, надо избрать двойную тактику. Во-первых, приставить к мадам Маргарите новую придворную даму, которая будет блюсти наши интересы и давать нам нужные сведения. Для этой роли рекомендую мадам де Комменж, она недавно овдовела, и ей охотно пойдут навстречу. Вот тут-то нам и может пригодиться ваш дядя Валуа. Напишите ему письмо, в котором вы выразите свое желание устроить судьбу несчастной вдовы. Его высочество граф Валуа имеет огромное влияние на вашего брата Людовика, и может статься, что он, желая лишний раз показать свою власть, незамедлительно введет мадам де Комменж в Нельский отель. Таким образом, в самом сердце крепости мы будем иметь своего лазутчика, а недаром у нас, людей военных, говорится: шпион в стенах крепости стоит целой армии у крепостных стен. - Хорошо, я напишу письмо, и вы его отвезете, - сказала Изабелла. - Во-вторых, надо усыпить подозрения ваших невесток на ваш счет, а для этого следует приласкать их, ну скажем, отправить им какие-нибудь подарки подороже, - продолжал Артуа. - Притом такие, что одинаково подходили бы и мужчинам и дамам; отправьте их тайком от всех, не предупреждая ни отца, ни братьев, под предлогом маленькой дружеской тайны. Маргарита уже опустошила свой ларец ради прекрасного незнакомца; если удача нам улыбнется, мы наверняка обнаружим нашу драгоценность на вышеупомянутом кавалере - неужели Маргарита не пожелает одарить его, тем более что происхождение подарка останется в тайне. Дадим же им великолепный повод совершить неосторожный поступок. С минуту королева сидела в раздумье, потом приблизилась к двери и хлопнула в ладоши. Вошла первая французская дама. - Вот что, милочка, - обратилась к ней Изабелла, - соблаговолите принести поскорее золотой кошель для милостыни, тот, что предлагал мне утром купец Альбицци. Пока придворная дама ходила за кошелем, Робер Артуа, забыв на время свои заботы и козни, огляделся вокруг - стены высокой залы были покрыты фресками на библейские сюжеты, резной дубовый потолок имел форму шатра. Все было ново, грустно, от всего веяло холодом. Мебель прекрасной работы терялась в огромных покоях. - Да, место не из веселых, - сказал он, окончив осмотр. - Больше похоже на собор, чем на дворец. - Благодарение Богу, что не на тюрьму, - вполголоса ответила Изабелла. - Если бы вы знали, как временами я тоскую о Франции. Робера поразили не так слова королевы, как тон, которым они были произнесены. Он вдруг понял, что существуют две Изабеллы: одна - молодая государыня, сознающая свое высокое положение и даже несколько нарочито подчеркивающая свое величие, а за этой маской - страдающая женщина. Французская дама принесла подбитый шелком кошель, сплетенный из золотых нитей; застежкой ему служили три драгоценных камня, каждый величиной с ноготь большого пальца. - Чудесно! - воскликнул Артуа. - Как раз то, что нам надо. Для дамского обихода, правда, чуточку громоздко, но зато кто из наших придворных щеголей не мечтает прицепить к поясу такой кошель, чтобы блеснуть в свете... - Закажите два таких же кошеля купцу Альбицци, - приказала Изабелла придворной даме, - и велите сделать их немедленно. Когда придворная дама вышла, Изабелла обратилась к Роберу Артуа: - Вы доставите их во Францию. - Никто не узнает, что подарки привез я, - ответил Робер. Снаружи раздались крики и смех. Робер Артуа подошел к окну. Во дворе артель каменщиков поднимала вверх, к своду строящегося здания, каменную плиту, украшенную рельефным изображением английских львов. Половина рабочих тянула веревки на блоках, остальные, взобравшись на леса, готовились принять плиту. Дело шло споро и весело. - Как видно, король Эдуард по-прежнему любит каменно-строительные работы. Среди рабочих он узнал короля Эдуарда II, супруга Изабеллы, красивого широкоплечего и широкобедрого мужчину лет тридцати, с волнистыми густыми волосами. Его бархатный камзол был забрызган известью. - Вот уже пятнадцать лет, как начали перестраивать Вестминстер! гневно воскликнула Изабелла (слово "Вестминстер" она произносила на французский манер: "Вестмостье"). - Шесть лет прошло со дня моей свадьбы, и все шесть лет я живу среди лопат и корыт с известью. Построят одно, а через месяц уже ломают. И не воображайте, что король любит каменные работы - он любит каменщиков! Вы думаете, они говорят ему "сир"? Они зовут его просто Эдуард, шутят над ним, а он от всего этого в восторге. Да посмотрите сами! Эдуард II отдавал приказания, обнимая за шею молоденького рабочего. Во дворе царила какая-то двусмысленная фамильярность. Каменных английских львов снова опустили на землю, очевидно не найдя для них подходящего места. - Я думала, что хуже, чем при рыцаре Гавестоне, уже быть не может. Этот наглый и хвастливый беарнец так ловко управлял моим супругом, что, в сущности, управлял самим королевством. Эдуард подарил ему все мои драгоценности из свадебного ларца. Очевидно, в нашей семье уж так повелось, что драгоценности, принадлежащие женщинам, тем или иным способом перекочевывают к мужчинам! Наконец-то Чзабелла могла излить близкому человеку, родственнику, свою душу, поведать о своих горестях и унижениях. Нравы Эдуарда II были известны во всей Европе. - В прошлом году баронам и мне удалось свалить Гавестона: ему отрубили голову, тело четвертовали и выставили напоказ в четырех главных городах королевства, - удовлетворенно улыбаясь, закончила Изабелла. Выражение жестокости, омрачившее это прекрасное чело, отнюдь не смутило Робера Артуа. Надо сказать, что подобные явления были в те времена делом самым обычным. Нередко бразды правления вручались подростку, которого могущество власти увлекало, как занятная игра. Еще вчера он забавы ради отрывал крылышки у мух, а сегодня мог забавы ради отрубить голову у человека. Такой слишком юный властелин не боялся, да и просто не представлял себе смерти и поэтому не колеблясь сеял ее вокруг себя. Изабелла взошла на престол в шестнадцатилетнем возрасте; за шесть лет она весьма преуспела в ремесле государей. - И представьте, кузен, - продолжала она, - я иногда даже с сожалением вспоминаю о рыцаре Гавестоне. Ибо с тех пор Эдуард, желая мне отомстить, собирает во дворец все самое низкое, самое грязное, что только есть в стране. Он посещает лондонские портовые притоны, бражничает с бродягами, бьется на кулачках с грузчиками, соперничает с конюхами в их искусстве. Нечего сказать, достойные короля турниры! А тем временем государством управляет первый встречный, лишь бы он умел развлечь Эдуарда и сам принимал участие в его развлечениях. Сейчас эту роль играют бароны Диспенсеры, отец ничуть не лучше сынка, который состоит при моем супруге в качестве наложницы. А мной Эдуард пренебрегает вовсе, если же нас сводит случай, меня охватывает такой стыд, что я вся леденею. Она потупила голову. - Королева, если ее не любит муж, самая несчастная среди всех своих подданных. От нее требуют лишь одно - обеспечить продолжение царствующего дома, а до чувств ее никому нет дела. Да разве любая женщина, жена барона, горожанина, крестьянина, наконец, разве согласились бы они терпеть такие мучения, какие терплю я.., лишь потому, что я королева? Да последняя английская прачка имеет больше прав, чем я: она может прийти ко мне просить о заступничестве... Робер Артуа прекрасно шал - да и кто этого не знал! - что Изабелла несчастна в браке, но до сих пор он не представлял себе ни всей глубины драмы, ни страданий молодой королевы. - Кузина, моя прекрасная кузина, я буду вашим заступником! - пылко воскликнул он. Изабелла печально пожала плечами, как бы говоря: "Чем же вы можете мне помочь!" Их лица почти соприкасались. Робер протянул руки, привлек ее к себе со всей нежностью, на какую только был способен, и прошептал: - Изабелла... Положив руки на плечи гиганта, она ответила полушепотом: - Робер... Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, и обоих охватило неожиданное волнение. Роберу показалось, что в голосе Изабеллы прозвучал тайный зов. Он вдруг почувствовал какое-то странное смятение, его сковывала, смущала собственная сила, и он боялся наделать неловкостей. Вблизи голубые глаза Изабеллы под полукружием каштановых бровей казались еще прекраснее, еще бархатистей казалась кожа, еще соблазнительнее похожие на пушистый персик щеки. Меж ее полуоткрытых губ белели ослепительные зубы. Внезапно Робера охватило желание посвятить свою жизнь, свои дни, свое тело и душу этим губам, этим глазам, этой хрупкой королеве, которая сейчас вдруг стала такой, какой была на самом деле, - юной девой; его влекло к ней, и он не умел выразить это страстное и неукротимое влечение. Знатные женщины были не в его вкусе, и не в его натуре было разыгрывать из себя галантного кавалера. - Почему я так с вами разоткровенничалась? - сказала Изабелла. Они по-прежнему не отрываясь глядели друг другу в глаза. - За то, чем пренебрегает король, не видя в том совершенства, другие бы мужчины денно и нощно благословляли небеса, - произнес Артуа. - Как вам, в ваши годы, вам, красавице, блещущей свежестью, - вам лишиться естественных радостей? Неужели эти губы не узнают вкуса поцелуев? А эти руки.., это тело... О, найдите себе избранника, и пусть ваш выбор падет на меня. Бесспорно, Робер слишком уж прямо шел к цели, да и речь его совсем не напоминала поэтические вздохи герцога Гийома Аквитанского. Но Изабелла почти не слышала его слов. Робер подавлял ее, нависал над ней как глыба; от него пахло лесом, кожей, конским потом и чуть-чуть железом от долгого ношения доспехов; ни голосом, ни повадками он не напоминал завзятого покорителя женских сердец, и, однако, она была покорена. Перед ней был мужчина, настоящий мужчина, грубый и необузданный, с трудом переводивший дыхание. Воля покинула Изабеллу, и ей хотелось только одного: припасть головой к этой груди, широкой, как у буйвола, забыться, утолить мучительную жажду... Она затрепетала. Потом вдруг выпрямилась. - Нет, Робер, не надо! - воскликнула она. - Я не сделаю того, в чем первая упрекаю своих невесток. Я не могу, не должна. Но когда я подумаю о своей участи, о том, чего я лишена, тогда как им посчастливилось иметь любящих мужей... О нет! Их должно покарать, и покарать сурово! При мысли, что ей самой заказан грех, Изабелла втройне возненавидела своих грешных невесток. Она отошла и села на высокое дубовое кресло. Робер Артуа последовал за ней. - Нет, нет, Робер, - повторила она, предостерегающе подняв руку. - Не пользуйтесь моей минутной слабостью, я вам этого никогда не прощу. Совершенная красота внушает такое же уважение, как и величие. Гигант молча отступил. Но тому, что произошло, - э им минутам не суждено никогда изгладиться из их памяти. На какое-то мгновение между ними перестали существовать всякие преграды. Они с трудом отвели друг от друга глаза. "Значит, и я могу быть любима", - подумала Изабелла, и в душе она почувствовала признательность к человеку, давшему ей эту блаженную уверенность. - Итак, кузен, это все, что вы мне хотели сообщить, или у вас есть еще новости? - спросила она, с усилием овладевая собой. Робер Артуа, который в свою очередь размышлял о том, правильно ли он сделал, отступив так быстро, ответил не сразу. Он шумно перевел дыхание и произнес таким голосом, словно очнулся от долгого сна: - Да, мадам, у меня есть к вам поручение от вашего дяди Валуа. Какие-то новые таинственные узы связали их отныне, и каждое произнесенное слово приобретало теперь иное значение. - Вскоре будет суд над старейшинами тамплиеров, - продолжал Артуа, и есть все основания опасаться, что ваш восприемник от купели Великий магистр Ордена Жак де Молэ будет предан смерти. Ваш дядя Валуа просит вас написать королю и молить о помиловании. Изабелла ничего не ответила. Она уселась, как и прежде, подперев ладошкой подбородок. - Как вы на него похожи! - воскликнул Артуа. - На кого похожа? - На короля Филиппа, вашего батюшку. - То, что решил король, мой отец, то решено окончательно, - медленно произнесла Изабелла. - Я могу вмешиваться в дела, затрагивающие честь нашей семьи, но я не намерена вмешиваться в государственные дела Франции. - Жак де Молэ - глубокий старец. Он был благороден, был велик. Ежели он совершал ошибки, он уже искупил их сторицей. Вспомните, что он ваш крестный отец. Поверьте мне, готовится большое злодеяние, и снова его затевают Ногарэ и Мариньи! Нанося удар по тамплиерам, хотят нанести в их лице удар по всему рыцарству, по всему высокому сословию. И кто же? Безродные, ничтожные люди. Изабелла молчала в нерешительности, дело было слишком важное, дабы она осмелилась вмешаться в него. - Я не могу судить о таких вещах, - сказала она, - нет, не могу судить. - Вы знаете, что я в долгу перед вашим дядей Валуа, и он будет мне крайне признателен, если я получу от вас письмо. К тому же сострадание к лицу королеве; жалость - прирожденная добродетель женщины, и добродетель, достойная всяческих похвал. Кое-кто упрекает вас в жестокосердии вступившись за безвинных, вы дадите клеветникам блистательный отпор. Сделайте это ради себя, Изабелла, а также и ради меня. Имя ее, Изабелла, он произнес тем же тоном, каким произнес его, когда они стояли у окна. Королева улыбнулась. - Вы, Робер, искусный дипломат. Кто бы мог подумать, ведь с виду вы настоящий дикарь. Хорошо, я напишу письмо, которое вам так хочется получить, и вы сможете доставить его вместе со всем прочим. Я даже попытаюсь добиться письма от английского короля к королю французскому. Когда вы уезжаете? - Когда прикажете, кузина. - Думаю, кошели будут готовы завтра: значит, скоро. В голосе королевы прозвучало огорчение. Робер взглянул ей в глаза, и она снова смутилась. - Я буду ждать от вас гонца, который сообщит, следует ли мне отправляться во Францию. Прощайте, мессир. Увидимся за ужином. Робер вышел, и зала вдруг показалась королеве удивительно тихой, как долина после промчавшегося над ней урагана. Изабелла прикрыла глаза и с минуту сидела не шевелясь. "Этого человека, - думала она, - озлобили вечные несправедливости. Но на любовь он способен ответить любовью". Люди, призванные сыграть важную роль в истории народов, по большей части не знают, каких событий станут они орудием. И эти двое, беседовавшие на закате мартовского дня 1314 года в Вестминстерском дворце, не могли себе даже представить, что в силу стечения обстоятельств, в силу собственных действий они дадут толчок войне между королевствами Франции и Англии, - войне, которая будет длиться более ста лет.

Список всех книг

«Железный король» (Le Roi de fer ) (1955)
«Узница Шато-Гайара » (La Reine étranglée ) (1955)
«Яд и Корона» (Les Poisons de la Couronne ) (1956)
«Негоже лилиям прясть» (La Loi des mâles ) (1957)
«Французская волчица» (La Louve de France ) (1959)
«Лилия и лев» (Le Lis et le Lion ) (1960)
«Когда король губит Францию» (Quand un roi perd la France ) (1977)

Обобщённый сюжет

«Железный король» (Франция, 1314 год. Взойдя на костёр, Великий магистр Ордена тамплиеров Жак де Моле проклял своих палачей - папу Климента V , короля Филиппа Красивого, его министра Гийома Ногарэ и всё их потомство до тринадцатого колена. Первый удар судьбы - «дело» о прелюбодеянии невесток короля, инициированное английской королевой Изабеллой с подачи главного интригана романа - Робера Артуа , в результате которого Бланка и Маргарита Бургундские заточены в Шато-Гайар , а Жанна, супруга принца Филиппа, графа Пуатье , отправлена в монастырь, затем смерть папы, смерть Ногарэ и смерть Железного короля - Филиппа Красивого.
«Узница Шато-Гайара» (о бездарном правлении Людовика X Сварливого , о попытках нового короля развестись с женой, сватовство к Клеменции Венгерской и смерть Маргариты).
«Яд и корона» (в этой части романа ещё теснее переплетаются история нравов и история королевского дома: путешествие принцессы Клеменции Венгерской из Неаполя в Париж, королевская свадьба, неудачный поход короля Людовика во Фландрию, операции банкирского дома Толомеи и смерть самого Людовика от рук графини Маго Артуа, у которой он с подачи Робера Артуа отобрал её графство).
«Негоже лилиям прясть» (о беспощадной борьбе, которую ведут, чтобы добиться регентства, три родственника покойного короля Людовика - его брат граф де Пуатье, дядя - граф де Валуа и кузен - герцог Бургундский, не брезгуя никакими средствами; также изображена история избрания папы римского Иоанна XXII).
«Французская волчица» (переносит нас в Англию, которой правит бездарный король Эдуард II , а его жена, дочь Филиппа Красивого Изабелла, живёт в страхе).
«Лилия и лев» (приводит читателя к началу Столетней войны)
«Когда король губит Францию» (в заключительной части романа Дрюон последовательно развивает мысль о роковой роли посредственности, волею случая очутившейся у кормила власти. Последняя часть написана в форме монолога Эли де Талейрана , кардинала Перигорского , который едет на встречу с императором, чтобы добиться заключения мира между Англией и Францией).

Железный король

Действие книги начинается с 1314 года .

Последующие события невольно заставляют вспомнить проклятие Великого Магистра. Сначала умирает папа Климент , затем Гийом де Ногарэ (он отравился испарениями от отравленной свечи, которую ему подсунул бывший рыцарь-тамплиер Эврар). А потом на охоте в возрасте сорока шести лет умирает пышущий здоровьем король Филипп .

Похоже, что проклятие Великого Магистра начинает сбываться…

Узница Шато-Гайара

После неожиданной смерти своего отца Филиппа IV Людовик X Сварливый становится королём Франции. Карл Валуа, преследуя свои политико-династические цели, предлагает ему жениться на своей родственнице - Клеменции Венгерской . Заинтересованный предложением дяди, король Людовик X направляет в Неаполь посольство под руководством бывшего камергера своего отца графа Юга Бувилля; при этом в качестве помощника, казначея и переводчика при графе состоит племянник капитана ломбардцев Парижа, банкира Спинелло Толомеи - Гуччо Бальони. Помимо сватовства, на послов возлагается задача поиска и подкупа кардиналов, которые, благодаря закулисным интригам первого министра королевства Ангеррана де Мариньи, до сих пор не договорились об избрании папы на авиньонский престол.

При дворе идёт активная борьба за власть двух кланов - дяди Людовика Карла Валуа и самого влиятельного человека в государстве после короля - первого министра королевства Ангеррана де Мариньи. Когда королева Маргарита соглашается на признание и пишет письмо королю, но оно попадает к Мариньи, и тот его уничтожает. В итоге, когда правда выплывает наружу, Маргарита погибает в Шато-Гайаре от руки Лорме, слуги Робера Артуа. Мариньи-младший, епископ Бовэзский Жан, шантажируемый при помощи компрометирующих документов, полученных от ломбардских банкиров Парижа, чтобы спастись самому, предаёт своего родного брата, и того отправляют на виселицу по обвинению в казнокрадстве , несмотря на то, что незадолго до этого на судебном процессе Ангерран успевает опровергнуть все обвинения в свой адрес перед комиссией, созданной королём.

Яд и корона

Филипп Пуатье возвращается в Париж. Во время его остановки в замке Фонтенбло туда приезжают Карл Валуа и Карл де ла Марш , чтобы задержать Филиппа в замке и выдвинуть на пост регента Карла Валуа. Граф Пуатье ночью покидает Фонтенбло и с верными людьми без боя занимает замок Сите. Людовик д’Эврё выдвигает кандидатуру графа Пуатье на пост регента. На ассамблее при поддержке последнего живого потомка Людовика Святого , Роберта Клермонтского , Филипп Пуатье в обход Карла Валуа становится регентом. Там же утверждается древний салический закон .

Экранизации

Эпопея экранизирована дважды - в 1972 и 2005 годах. По поводу мини-сериала 2005 года см. Проклятые короли (мини-сериал, 2005)

Примечания

Ссылки

Официальный веб-сайт минисериала по мотивам книг (фр.)

Wikimedia Foundation . 2010 .

Помню, летом между пятым и шестым классом, случайно попалась мне первая, вторая и пятая книги цикла, школьная программа литературы на следующий класс была прочитана, и я взялся за них. Скажу сразу, книжки эти были не для детей, тогда они мне запомнились как немыслимо кровавые, с подробным описанием казней, невыносимо жестокостью судьбы по отношению к персонажам, особенно к отношениям Гуччо и Мари, это было жестче Ромео и Джульеты. И лишь спустя лет десять я вспомнил об этом цикле и решил его перечитать восполняя пробелы третьей, четвертой и шестой книгами.

Что я могу сказать теперь? Они оказались не такими кровавыми как мне запомнились, но во всем остальном - да. И в первую очередь эти книги запоминаются сценами смерти.

Вообще Морис Дрюон - это герольд смерти. Он реальное воплощение «голоса, тех кого нет». Он в роли Великого уравнителя, на протяжении шести книг, собирает жертвы, а потом забирает их убийц. Мы видим последние минуты великих людей их собственными глазами, и страшно представить сколько раз «умирал» сам Дрюон когда писал все это. Тень смерти нависает над каждым и в этой гнетущей темноте они вспоминают всю свою жизнь. Все чего достигли и что не смогли сделать, они вспоминают близких друзей или врагов, которые были еще ближе, их надежды на будущее рушатся и лишь проклятье срывается с обожженных губ, и лишь сожаление мелькает в последнем взгляде.

«Смотрите, вот король Франции, ваш верховный суверен, самый несчастный человек во всем своем королевстве, ибо не найдется ни одного среди вас, с которым я не поменялся бы своей участью. Смотрите, дети мои, на своего государя и обращайтесь всем сердцем к богу дабы уразумели вы, что все смертные лишь игрушки в его руках»

Но жизнь продолжается, и кто-то радуется смерти ушедшего, не подозревая, что он следующий, и в этом «величайшая ирония» - поступки должные возвеличить тебя, приводят к неминуемому финалу, на который ты совсем не рассчитывал. И каждый виток судьбы идет путем проклятья, и рушит столпы возведенные Железным королем, и губит династию, и впереди лишь реки крови Столетней воны, которая породит уже своих героев.

Никогда смерть не была такой величественной, как в «Проклятых королях».

Оценка: 10

Казалась бы, сухая, на страницах школьных учебников, под пером Дрюона история расцветает, наполняется цветом, доказывая, что реальность может быть куда интересней чем любая выдумка. Думаю, освещай писатели так другие исторические события, глядишь и люди знали бы историю не в пример лучше, потому что от чтения этого цикла оторваться невозможно, а прочитанное прочно укрепляется в памяти. Отдельного моего восхищения достойна последняя книга, целиком написанная в виде монолога кардинала Эли де Талейрана. Представляю, насколько сложной это было задачей. Впрочем, стиль Мориса Дрюона был великолепен на протяжении всего цикла, и последняя книга выглядит этакой вишенкой на торте, во всех смыслах: и в плане литературного мастерства автора, и в плане подведения логической черты под событиями цикла.

Отдельно хотелось бы отметить бережное отношения автора к историческим персонажам, и даже сопереживание им: написав о смерти своего любимого героя, Робера Артуа, Дрюон хотел оставить написание цикла и последняя книга увидела свет лишь спустя семнадцать лет после этого.

Примечательно, что сам Джордж Мартин отзывался об этом цикле как о «оригинальной Игре Престолов», рассказывая, что является горячим поклонником Мориса Дрюона и «Проклятых королей», которые стали одним из главных источников его вдохновения при создании знаменитого цикла романов «Песнь льда и огня».

Оценка: 10

Скажу кратко, для меня цикл «Проклятые короли» Мориса Дрюона является эталоном исторического романа. Этому, на мой взгляд, способствует удачно выбранный исторический период, великолепный язык книг и особенно способность автора описывать события так, будто но сам был их свидетелем.

На мой взгляд, автор очень удачно выбрал тему. Речь идет о событиях, которые в общих чертах известны любому школьнику (а еще - спасибо Дэну Брауну, без «Кода да Винчи» - ну никак!), а с другой - незаслуженно забытых и неосвещенных подробно в учебниках истории. Первый роман цикла начинается с расправы, учиненной над орденом Тамплиеров, инициированной французским королем Филиппом Красивым и Папой. Якобы, магистр Тамплиеров проклял своих палачей до 13 колена. Но это - всего лишь легенда, предисловие, а история повествует о реальных невзгодах и злоключениях правителей Франции, погрязших во грехе, интригах, борьбе за власть, соперничестве и жадности, рассказывает о сильных эмоциях и непростых характерах, о борьбе за выживание и гонку за властью.

Очень атмосферное и многогранное произведение. Великолепный цикл исторических романов!

Оценка: 10

«Проклятые короли» – пример эталонного исторического романа. Дрюон, работая над своим произведением, удивительно глубоко изучил историю Европы и, обладая тонким чувством слова, удивительно доходчиво изложил её в виде своих книг.

Дрюон, выступая в роли безымянного рассказчика, максимально абстрагируется от собственных эмоций. На удивление точно он описывает происходящие события со стороны исторических личностей, которым довелось жить в период распада французского величия. Пожалуй, единственные персонажи, отношение к которым Дрюону не удалось скрыть, были Филипп Длинный и Робер Артуа. И если нелюбовь к первому видится читателю лишь из повествования, в котором максимально коротко описано правление этого неплохого короля, то об отношении к Роберу автор заявляет прямо в тексте. Артуа для него любимый персонаж. Но, увы и ах, историческая проза безжалостна к привязанностям писателей. Вот так необычно смерть Робера Артуа стала точкой в истории проклятых которой. И кто в последних книгах вспомнит о проклятии, которое бросил с костра в адрес монархов Франции Жак де Моле? Цикл книг «Проклятые короли» как нельзя лучше демонстрирует, к чему приводит череда бездарностей на троне.

Есть в данном цикле и занятное заключение, исторический очерк, который подводит черту под историей катастроф, обрушившихся на Францию в первой половине четырнадцатого века. И заключение это обличено в целый роман, повествование которого ведётся от имени Перигорского кардинала. Однако и здесь автор показал себя мастером слова. Несмотря на различие в стиле повествования и сюжет, стоящий особняком от цикла, книга отлично вписывается в цикл.

Оценка: 10

Магнум Опус, подобного которому удается создать далеко не каждому автору. Невероятная глубина и масштабность, тщательная проработка во всем - автор щедро сыплет деталями: характеров, быта, событий, мест. нет ничего, чтобы мелькнуло в его книгах просто вскользь, всему он отводит место, всех одаривает должным раскрытием.Кропотливость такой работы просто поражает.

«Проклятые короли» описывают целую эпоху, скореедаже стык эпох, полжив в основу произведения сильнейшу и влиятельнейшую державу того времени, поднявшуюся в новозарожденном абсолютизме. Англичане тщетно пытаются усмирить непокорную Шотландию, Русь готовится встретить Батыево нашествие, испанский король водружает свое знамя над Гибралтаром, указывая, что Реконкиста уже лизка к завершению - а возведенная Филлипом Красивым абсолютная монархия рушится, повергая страну в хаос по причине того, что выстроенная вокруг единственного могучего правителя вся конструкция рушится, как только правитель сменяется слабым наследником.

Произведение Дрюона - это то, без чего немыслимы жанры не только совремнного исторического романа, но и современного фэнтези, а инструменты и решения можно найти во многих других, несмежных жанрах.

Оценка: 10

Отличный цикл, низкий поклон автору за колоссальную работу, которую пришлось ему выполнить при написании. Уж и представить сложно, сколько пришлось перелопатить воспоминаний, биографий, справочников, со сколькими историками проконсультироваться. Весь цикл неразрывно связан между томами, не вижу возможности прочтения одиночных романов - вопросов останется тьма, хотя Дрюон регулярно напоминает и пересказывает какие-то события из более ранних томов. Для любителей экшена, постоянных событий и интриг - самое то, наверное. Мне не хватило описания быта, вооружения, каких-то нюансов нравов, традиций. Еще из минусов и того, что я не люблю (на мой вкус) отметил такой прием, когда персонажу для идентификации выделена одна яркая отличительная черта, которая всегда упоминается и используется по ходу действия. Если персонаж представлен сентиментальным, он будет рыдать каждый раз, по поводу и без. Если у него всегда закрыт один глаз, то в кульминации диалога он будет непременно открываться, чего «никто никогда не видел», но происходит это регулярно)). И такой чертой он наградил бОльшую часть своих героев.

В целом, очень познавательно, увлекательно, цельно. Рекомендую.

Оценка: 8